Но вернёмся к истории. После того как потолок рухнул и придавил всех тех, кто не смог выжить, а это более двадцати человек, люди внизу, как и мы сверху, начали откапывать их, надеясь на чудо. Но так же, как и у нас, они ничего не смогли сделать. Достучаться у них не получилось. Два дня люди копали, и кричали, и кололи камни… А после начали искать выход, другой проход, что будет более милосерден.
Он нашёлся.
Это был совершенно другой ход, и вёл он в другом направлении. Ещё неделю они шли через бесконечный лабиринт пещер, туннелей и тупиков. Но в конце концов выбрались в огромную пещеру, что была забита припасами, ящиками с одеждой, инструментами и прочим, прочим…
Когда они смогли выйти наружу, поняли, что перед ними точно такое же место, куда попали и мы с вами, только, наверное, раза в два больше… Да и оснащены они получше. Если наше Плато предназначено для земледельцев и людей мелкотравчатых профессий, то наши, с позволения сказать, соседи имеют больше возможностей. Готовые проекты и материал для искусственных домов, водоёмы. Создание съедобной и даже вкусной еды и воды с помощью последних технологий, что смогло придумать человечество. Та же самая жизнь, что и у нас, только с большими возможностями и качеством жизни.
– Когда мы увидимся со всеми ними?
– Стэн, детка, пока это невозможно. Они недалеко с точки зрения расстояния, но… недоступны. Проще говоря, увидеть мы их сможем, но обнять – пока нет… Если же смотреть с самого края нашего Плато, то можно понять, где они. Два раза в день, утром и вечером, свет солнца от их сооружений сильно отражается и блики вполне различимы, несмотря на вечную дымку, что стоит над пропастью.
Все молчали.
– Мать не станет вам врать. Всё так, как она и говорит.
– Вы-то не врали? – фыркнул старший из сыновей. – Да я не помню, чтобы у нас было столько лжи!..
– Это было во благо, – склонилась над ним Герда. – Правда не сделала бы вас счастливей. Она дала бы лишь новые вопросы, а я сама на них ещё не ответила. Всё очень сложно. Например, каждый день я мучаю себя: «А почему я не могла взять двух малышей разом? Почему так легко сдалась? Как могла бросить погребённого под камнями сына и просто уйти, да ещё и мужа отговорила попытаться?..» Я кляну ими себя каждый день.
– Герда, зачем ты… – услышала она шёпот Генри.
– Но теперь всё хорошо. И скоро, очень скоро мы сможем увидеть их, познакомиться и поговорить. Это ли не радость?..
Она искренне рассмеялась и крепко обняла сыновей. Младший сразу обхватил свою мать, старший был задумчив, его рука только для вида легла на спину родительницы. Отец видел и хмурился.
– Расскажите подробней, как они доберутся до нас, – Андре поднялся и стал ходить по комнате, разминая ноги.
– Ну, они будут строить дорогу. Железную дорогу через пропасть.
Генри тоже не смог сидеть и подошёл к окну.
– И где, как вы говорите, можно увидеть отблески? Мы бы хотели посмотреть.
– Это очень далеко… На самом юге, в том месте, где должен быть ещё один посёлок. Я про него рассказывал. Сразу за ним поле, небольшая рощица, река. И Обрыв.
– И оттуда видно другую землю?
– Землю? Нет. Только свет, что отражается от блеска их металла и стекла. Это в солнечную погоду. Когда тучи, не видно ничего. Мы с вами, помните, очень давно ездили к Обрыву на восток.
Братья кивнули.
– Так вот там, на юге, то же самое.
– Один туман, дымка да пар, что вечно поднимается из провалов.
– Правильно, Андре. Точно так. Никто не думал, что может быть другая земля, ещё выжившие, и… как же долго мы были слепы. Увидеть бы всех побыстрее. Узнать бы его…
– Я думаю, мы его найдём, – поделился мыслью Стэн. – Он же одного возраста с нами. И роста. И цвета волос. Наверное…
– Нет, я о другом, сын… Я о другом.
– И сколько они будут строить свою дорогу? – Андре смотрел на отца.
– Два года.
– Два года?! – воскликнул мальчик. – Да за это время мы с ума сойдём. Это просто безумие!
– Быстрее у них не получится. Люди, что тогда выжили, были разные, но среди них не было ни строителей, ни инженеров. Поэтому те немногие, что обучаются по книгам, так медлительны. Они не специалисты, всего боятся, им страшно сделать неправильное движение или принять решение, что всё погубит. Поэтому мы до сих пор и не знали, что они есть… Будь там хоть один профессионал, тут бы уже мост был бы. Но мы вытерпим, правда, ребят?
Он впервые оторвался от созерцания неба и взглянул на семью.
– У меня столько вопросов, – Андре покачал головой. – Например, почему нельзя найти проход в пещерах и создать нормальный туннель?
– Мы говорили об этом. Со Старшим, с людьми, знакомыми со строительством, обсуждали разные варианты, но на протяжении всего пути под землёй нельзя пробить проход, не создав новый камнепад. Тем самым потерять ещё кого-то. На это мы не согласны… Да, они пробили малую дыру для того, чтобы мы могли узнать, что они есть, но расширить её невозможно. Вы не представляете себе, как это опасно, и снова испытать весь этот ужас, страх… Нет, уж лучше подождать. На другие вопросы вам ответит Старейшина. Он в курсе всего лучше меня. Расскажет и объяснит.
Стэн, как мячик, подскочил и бросился было вниз…
– Но только завтра! Сегодня уже поздно. Солнце клонится к закату. А с утра я поговорю с Йеном, и где-нибудь после полудня подходите к нему. Он уделит время.
– А что же ты? – немного насмешливо спросил Андре.
– Я просто всего не знаю. Честно. Мы… – он посмотрел на Герду, та поправляла волосы, – слишком измучены.
– Мы подумаем над тем, сможем ли принять нового брата.
Отец поджал губы и нахмурился.
– Да, я подслушал ваш разговор, до того как влетел в комнату. Только не ругай меня… Мы подумаем с братом. Новый брат у нас появился внезапно… Это непростое решение… Правда, Стэн?
– Да, – твёрдо качнул головой парень.
Родители недоверчиво переглянулись.
– А мы… мы уже решили, – поспешила Герда.
– Спасибо, что выслушали нас и не отвергли сразу… Он, безусловно, наш сын, а вы – его братья. И, что бы мы ни решили, вместе или по отдельности, более чужим, чем сейчас, он уже не будет. Как и более родным. Но я очень вам благодарен. Мы благодарны.
Отец поспешно вышел из детской.
Мать долго смотрела на своих детей, а потом смахнула слезу.
– Ужин будет ждать внизу. Я всё приготовлю. И сегодня… можете лечь спать попозже. Она подошла к каждому из мальчиков и подарила им свой поцелуй.
* * *
В тот же вечер, немного позже, перекусив, братья украдкой пробрались на самый верх. Выше своего этажа и чердака, туда, где небольшой балкончик нависал своим пузатым брюшком над главной улицей городка. Здесь они любили бывать втайне от родных. Свесить ноги вниз и болтать ими в воздухе, пытаясь иногда достать до шершавой черепицы. Это случалось, но редко. Мальчишки были слишком малы, смелости перелезть через балюстраду не хватало, да и зачем это вообще делать, если можно просто посидеть, и никто тебя не окликнет, не позовёт, не рассмешит и не разозлит.
Ночью жизнь вымирала. В домах загорались огоньки, но чем было позже, тем быстрее они гасли, давая отдых своим хозяевам, долгожданный сон, забвение, тепло и семейный уют, что окружали здесь каждого человека.
Братья долго молчали, поскольку любили тишину, смотрели по сторонам, а потом просто пообещали друг другу, что обязательно примут своего брата, полюбят его, возьмут под опеку, и если кто-нибудь снова будет посягать на их воссоединение, тому не будет пощады. Они были ребята решительные и всегда отвечали за свои слова.
* * *
В последние дни лета они успели закончить своё малое сочинение к «Вступительному слову», что предваряло новый учебный год. Ребята поставили последнюю точку раньше, чем узнали о своём неизвестном брате, так что им пришлось делать ещё одну запись втайне от родителей на отдельном листке и прятать его, пока не наступила осень. Нет, запрета никакого не было, но братья столько наслушались перешёптываний, недомолвок и фантазий от своих сверстников и не только, что хотелось высказаться от своего имени, сказать хоть немного правды и спросить: «А почему все молчат?»
Незадолго до конца лета всех учеников собрали в школьном доме и сообщили, что Старейшина скажет слово и, скорее всего, впервые объявит о «новых людях», соседнем Плато и дороге, главном строительстве Нового времени.
Братья промолчали. Они не собирались сдаваться.
Официально от каждого класса выступал один человек на тему, что могла быть полезна и интересна собравшимся, но раз двойняшки выступали первыми, то им предложили написать о Новом Мире, месте, где они выросли, прошлом и будущем, поскольку Осень этого года отмеряет десять лет от начала их второй жизни. Мальчики со всем согласились и подготовили, отец одобрил, но… под самый конец братья задумали сюрприз.
И вот наступил первый день Осени.
Вся лужайка была заполнена людьми. Первый день любого из четырёх времён года считался выходным, и поэтому все, буквально все жители пришли к Дому, где учится новое поколение, чтобы поучаствовать в празднике. Это были взрослые и старики, подростки, что уже окончили школу, и совсем малые дети, что больше мешали, чем слушали, поэтому их доверили няням и игрушкам.
Сидячих мест было немного, их занимали самые почётные жители города. Старейшина, учителя, родители и самые пожилые гости, что просто не могли не прийти.
* * *
– Всем здравствуйте! Нас зовут Андре и Стэн Дивейвы, и мы ученики третьего класса Первой Школы Нового Мира. Надеюсь, вы не обидитесь, если мы будем читать наше сочинение поочерёдно, иначе кто-то из нас обидится на другого, а так как мы братья, нам очень трудно договориться.
Все рассмеялись. Генри и Герда улыбнулись и взяли друг друга за руки.
«Узнаём своих детей», – читалось в их взгляде.
Он был не укоризненным, а полным любви и гордости.
Шум немного улёгся, и ребята начали:
– Всё началось в пещере, когда мы родились… Хотя нет, ещё раньше, ведь любая история имеет начало. Так и с нашим миром. Он погиб. Погиб в огне, землетрясениях, земных провалах, лаве, жаре и засухе. Все эти ужасы описаны в Книге Нового Мира, нашей летописи, что будет храниться до скончания времён, но если уж мы начали свой рассказ, то считаем правильным говорить полно, а умолчать об Обвале здесь было бы трусостью.
Наша Земля была изрыта много веков назад. Туннели, метро, полезные ископаемые, войны, подземные города и хранилища, нескончаемые поиски «бесценных нитей» и ослабление религиозных догм, что привело к полномасштабным поискам ада… Всё это не просвещало нас, не делало богаче духовно и не удовлетворяло наши интересы и амбиции, а лишь приближало к концу. Почва под нашими ногами не выдержала. Она начала расползаться в стороны. Провалы были и до этого, но таких массовых изменений наша история ещё не знала. В довершение ко всему конфликт двух сверхдержав завершился силовым решением, когда гигантскую бомбу запустили не в направлении какой-то одной точки на карте, а отправили в полёт в специально вырытый туннель. Бомба пролетела много километров и взорвалась на такой глубине, что страшно и представить… Земная твердь взбунтовалась, и пошли последние часы жизни человечества. Ведь целью пустивших бомбу было не уничтожение противника, а уничтожение всего… Всех людей, всех их достижений, выдумок, фантазий, всех книг и произведений искусства, всех домов, городов и деревень, всех садов, душистых трав и деревьев, всех чудес света, неба и земли… Всех жизней на планете.
Нам мало лет, жизни мы не видели, да и мало знаем про неё, но по опыту нашей печальной истории нам известно:
Тот, кто взял в руки оружие, не обязательно защитник.
Тот, кто куёт железо и заряжает патроны в ружьё, может быть не просто кузнецом и продавцом.
Тот, кто бросает громкие лозунги о мире и защите, уже давно для себя решил, что его доля – ложь во имя лжи, и убийство – его главная цель.
И, наконец, тот, в ком соединятся все эти личности, не может быть хорошим человеком.
Он – волк, убийца, носящий человеческое имя. И что бы он ни говорил, прикрываясь благими намерениями, имя ему – преступник, и нет и не будет ни одного оправдания, которое позволило бы эту вину загладить.
Он – изгой…
Если бы так считали люди, когда было ещё не поздно, мир был бы спасён. Безумцы схвачены, оружие уничтожено, жизнь ценилась бы больше, и вся наша Земля жила бы дольше.
Мы не знали её сами, но говорят, это было неплохое место. Теперь его нет…
В последние двадцать лет, когда апокалипсис стал неизбежен, некоторые правительства осуществили свой давний проект «Искусственное Плато», или «Земля Жизни». Они успели построить один, и он стал нашим домом. Закреплённый в глубине скалы, среди горных хребтов площадью двадцать пять на тридцать пять километров, этот материал нового поколения за неполных пятнадцать лет сумел вырасти из горной породы в полновесное плато и стать частью хребта. Искусственная вода и земля, мягкий климат благодаря незримому куполу, что покрывает нас, настоящие семена и деревья тоже были взращены в надежде, что приживутся… И они выжили. Они приняли ненастоящую почву и созданную воду, и за это мы должны благодарить науку и прежний мир.
В нашей общей истории много удивительного!..
Удивительно то, что небольшая горстка людей успела спрятаться в глубокой пещере за миг до того, как произошёл Обвал и весь мир провалился так глубоко, что невозможно выжить. Удивительно, что нашему первопроходцу удалось пробиться через бесконечный лабиринт туннелей и добраться до сквозного и прямого хода, что был создан специально для глав правительств с их семьями и приближёнными. Выжить им не удалось…
Наш ангел-хранитель Смельчак однажды смог дойти до самого начала этого туннеля, но ничего там не обнаружил. Ему удалось открыть дверь, что скрывала вход от посторонних, в надежде, что снаружи могут быть выжившие. Но он увидел лишь чёрный зев пропасти…
Поступок президентов и глав правительств разных стран отвратителен. Они хотели спрятаться и спастись, в то время как миллиарды людей погибали и у них не было надежды. Но в то же время, если бы они не позаботились о себе, не сотворили это удивительное место, наша судьба более чем незавидна… Мы бы просто умерли в глубинах гор, рыдая и проклиная жизнь и судьбу. Но мы выжили!.. Наверное, так говорить не очень красиво по отношению к погибшим, но нам безумно радостно, что так получилось.
Собравшиеся зааплодировали братьям, звучали слова поддержки.
– Было ещё несколько удивительных моментов, что мы поняли, когда писали наш рассказ. Это находка провианта, что был спрятан в скалах от непогоды и солнца. Консервы и сухой паёк были рассчитаны на гораздо большее количество спасшихся, а потому их годового запаса хватило более чем на два года… Семена оказались пригодны для посадки, они дали ростки и урожай. Одежда была качественной и служила не один год.
Кроме того, в ящиках, что мы нашли, оказалось очень много разной ткани, созданной с помощью специальных технологий с запасом прочности, и даже сейчас мастера делают одежду из неё. И даже мы сегодня стоим перед вами одетые в ту самую ткань!..
Когда мы произносим слово «мы», имеем в виду наших отцов и матерей, бабушек и дедушек. Я и брат это прекрасно помним и бесконечно вам благодарны.
Было удивительно найти эту прекрасную, приветливую и заботливую землю. Но ещё удивительнее то, что здесь уже были построены дома, все удобства соблюдены, колодцы вырыты, есть мебель, посуда и даже элементарное подобие электричества. Всё было продумано и сделано ещё до прихода нас…
Но последнее «удивительно» касается не всего этого, хотя не удивляться при осознании того, что придумано, невозможно…
Мы выжили, не рассорились, не стали врагами, не начали мстить по мелочам, не возненавидели, не убили друг друга и даже… не начали войну, а продолжаем общаться, как старые добрые друзья, кем мы и являемся.
На нашем Плато было построено семь деревень и один город. И то, что мы с вами не разбежались в разные стороны, не разъехались и не заняли противоборствующие стороны, говорит о том, что, как мы были едины в тот день Обвала, так до сих пор едины и остаёмся. А разве остальное имеет значение?
Ребята закончили. Они очень переживали, как примут их летнюю работу. Будут ли ей рады или она оставит людей равнодушными. Сможет ли повлиять на чувства и всколыхнёт ли память у самых старших, да так, чтобы не просто задуматься, а именно, что вернуться и снова пережить?
Мальчики замерли.
Сначала было тихо. А потом по рядам пробежал шёпот, и все встали на ноги. Старики, учителя, родители, даже Старейшина. Хлопали в ладоши, некоторые свистели и кричали добрые слова, многие улыбались.
Это был успех.
Братья ещё ожидали слёз, но даже такие малыши, как они, понимали, что все слёзы были выплаканы за старый мир и по людям, что там остались. Сейчас – время радости и добра, время спокойствия и жизни. Скорби здесь нет места за исключением тех случаев, когда хромая старуха всё же находит вход в ваше жилище и скребёт своей тупой косой в дверь, поскольку ей пора забрать твоего любимого человека с собой. И ты волей или неволей открываешь ей. Противиться долго бесполезно, всё равно возьмёт своё…
Аплодисменты отгремели, но, пока не был объявлен следующий участник, воцарилась минутная пауза и люди обсуждали услышанное. Генри и Герда только и успевали, что вертеться во все стороны, получая поздравления и добрые пожелания. С их лиц не сходила улыбка. И, глядя на родителей, мальчики испытали облегчение, воздушность, радость и восторг из-за того, что они смогли доказать отцу с матерью, что они больше чем уличные хулиганы и непоседливые проказники.
Они ещё и благодарные сыновья.
И, чтобы не останавливаться на достигнутом, Стэн и Андре переглянулись и достали тот небольшой листок, что до поры старший брат прятал в своём заднем кармане. Текста там было немного, только нужна была смелость его зачитать.
– Мы просим прощения!
Никто не реагировал. Эти разговоры будет непросто успокоить.
– Мы ещё не закончили, – чуть громче сообщил младший брат.
Его воззвание прошло успешней. Многие обернулись, зашикали на других, и очень скоро стало гораздо тише.
– Хотелось сказать ещё одну вещь, – Андре незаметно для других сжал ладонь Стэна. – Прошло более двух недель, как мы узнали, что в нашей семье существует тайна, которая нам стала известна лишь потому, что многое изменилось.
Должно быть, сегодня нам всем официально объявят, но мы с братом хотели бы сделать это немного раньше.
Итак, существуют другие выжившие, что спаслись тогда при Обвале, и они от нас недалеко. Мы скоро их сможем увидеть, поскольку они строят к нам дорогу. И два года – не такой большой срок. Но, кроме того… наш брат, тот малыш, что пропал в пещерах десять лет назад. Он тоже жив! Он рос там, не знал нас, а мы не знали его…
Мама и папа, вы спрашивали нас, примем ли его? И мы отвечаем: да, с радостью!
* * *
Их лица озарили широкие и честные улыбки.
В толпе прозвучало растерянное «Что?..» и воцарилась тягучая тишина. Сперва братья ждали взрыва эмоций, восторга и похвалы. Они были первыми, а значит, самыми смелыми. А смелость в их мире почиталась на одном уровне с умением выживать. Ведь что сможет мелкий зверёк противопоставить большому и сильному волку, кроме как гаркнуть посильнее, броситься на него, повалить и стараться нанести побольше ударов, прежде чем тот придёт в себя и раздерёт его в клочья? Только смелость. А ещё скорость и умение увёртываться. Но это уж как получится…
В мире мальчишек возможность постоять за себя была в приоритете. Их было двое, и ровесники братьев недолюбливали. Не потому что они какие-то особенные, а просто потому что не лгали…
Все дети Нового Мира дружили. Неважно, сколько им было лет, в каком классе учились и чем занимались в кругу семьи. Так или иначе, они общались, не ссорились, у них было множество клубов по интересам, и никто и никогда не ставил себя во главе других, не называл лидером и не заставлял подчиняться. Так их научили с детства. Все были равными. Малыши и взрослые, старики и юноши. Мужчины были не сильнее женщин, но в то же время и «сильный пол», не стесняясь, выполнял работу по дому, в саду и на огороде. В общем, все старались держаться друг за друга.
И только братья вели себя по-другому. Они были необщительны, обособленны и молчаливы. Их не увлекала дружная компания, хобби одноклассников казались скучными, летний отдых и досуг, что организовывала школа, были неинтересны и пугали мальчиков. Они мыслили по-другому. Семья, дом и общество друг друга для ребят были любимей всего, и пусть говорили они иное, но себя не обманешь…
Гордые и одинокие люди никогда не признаются в любви родному и близкому человеку в открытую. Они напишут записку, письмо, подарят дорогой и ценный подарок, защитят и убьют за любимого, но слова «Я люблю тебя!», такие простые и сложные, не смогут произнести. И только когда будет совсем уже поздно, у смертного одра или края могилы, мир услышит громкий шёпот, и он будет принят тишиной.
Андре и Стэн иногда ненавидели самих себя, но с обществом были честны. Это и заставило родителей и учителей договориться, и братья после ухода на каникулы получили задание выступить осенью с небольшим рассказом о новом времени. Мысль была сплотить их и доказать сверстникам, да и всем остальным, что они могут быть не только изгоями, но и сказать своё слово, прокричать так, чтобы их услышали…
Их рассказ был принят. И они стали героями дня. Но вместо того, чтобы просто насладиться успехом, они снова поступили по-своему и прилюдно заявили отцу с матерью, как же они их любят. Да так сильно, что готовы принять в свой дом незнакомца и признать братом, даже если он будет не близок им…
Мальчики думали, что все будут счастливы. Но когда в своём восторге взглянули людям в лица, то увидели лишь глаза. И карие, и зелёные, и серые, и голубые, и чёрные, и даже разноцветные. Все они были разные и были устремлены на братьев. Но как ни пытались ребята, так и не нашли доброго взгляда.
Учителя смотрели осуждающе, одноклассники – насмешливо, взрослые – зло, старожилы – безразлично, Старейшина – понимающе, но сурово, родители… растерянно.
Андре и Стэну стало очень тревожно и зябко, они отвернулись ото всех…
* * *
Не надо говорить, что было после. Все воспринимали их как пришельцев. В школе смеялись, взрослые читали нотации и призывали родителей примерно наказать, а одна из долгожительниц предложила даже прилюдно выпороть братьев, «чтобы неповадно было»… Её никто не послушал. Но с той поры отношение к ним резко ухудшилось.
Родители тоже пострадали. Морально они очень устали. Нет, их не признали изгоями, и семья Девайвов жила, как и прежде, но тот холодок недоверия и лёгкие толчки, что получали отец с матерью каждый раз, как только выходили из дома, удручали сильнее, чем разговор лицом к лицу. Так продолжалось несколько месяцев.
Старейшина, что прекрасно понимал детское стремление сделать своим родителям приятное, никого не обвинял и даже был рад. Да, его речь была испорчена, но тогда, на празднике Осени, он и не думал об этом. Глядя в землю, старик сочувствовал братьям, прекрасно понимая, что жизнь у них теперь резко изменится… Напрасно он заявлял в своей речи, что всё хорошо и даже мысли плохой не стоит бросать в сторону ребят, поскольку они оказали ему услугу и избавили от бремени «знаменосца».
Это не подействовало.
Опытный правитель знал народ, которым пытался руководить и направлять, очень хорошо. И знал, что просто так они не успокоятся. Несмотря на всю сплочённость, стремление к единению, дружбу, у выживших была одна-единственная червоточина, которую он никак не мог вывести, как ни старался. Его народ не понимал необычного, резкого контраста с другими, мятежного и странного. Братья, на их взгляд, были чудные, они не вписывались в правила общества, их вечно тянуло показать свою особенность…
Генри и Герда были хорошие, прошли через весь ужас пещер и считались в городе одними из самых уважаемых, но… вот если бы они смогли усмирить своих сыновей, внушить… вбить в голову, как нужно правильно жить, тогда бы общество повернулось и обласкало всю их семью. Они бы стали героями!
Но родители этих двух чертей не желали идти на поводу у «сочувствующих», а раз есть непослушные и они не желают исправляться, «что тут мы можем сделать»… Всё очень печально, но «такие нам не нужны»…
Так считало их общество. Старейшина думал иначе. Но он был всего лишь Старейшина. Мудрый, правильный, со своей головой на плечах. Не более чем музейный раритет, что вроде руководит, но ничего не решает.
Тут решала толпа.
* * *
С той поры минуло немало событий. Семья Девайвов переехала далеко на юг и поселилась в заброшенной деревушке, что была на границе их Нового Мира. Таких селений по всему Плато было много, и, как говорили двойняшки в своём докладе, все они были нетронуты, но именно южная обитель для семьи Генри была важнее других. И на это были причины.
Случилось так, что недолго они протянули в городе. И если Герду общественное мнение беспокоило, но не более других дел, то Генри мучился и переживал больше обычного. Его сильно задевало неприятие обществом того факта, что они с супругой оказались смелы не по «расписанию», что проигнорировали мнение Старейшины и рассказали всё детям, а те не смогли промолчать.
Боже всемогущий, да все растрепали тайну, как только узнали!.. На каждом углу только об этом и говорили. Но если шёпотом было можно, то вслух и прилюдно уже наказуемо. Смелость в выжившем обществе считалась сродни предательству, и таких не прощали…
Генри было очень тяжело. Поначалу всё воспринималось как шутка, напоминания о конфузе лишь забавляли и разряжали серые будни, но позже мужчина почувствовал, что смеётся над самим собой в качестве не минутной хохмы, а слишком затянувшейся издёвки. Коллеги, соседи, друзья и знакомые целенаправленно и зло принижали его… Это было хуже, чем шептание за спиной. Без стеснения и сожаления всё говорилось в лицо, а он лишь мог добродушно улыбаться…
Не передать, как Генри было обидно. Из уважаемого члена общества, сооснователя Нового Мира и почти одного из старейшин он превратился в клоуна, над которым не грех и посмеяться, спародировать походку, манеру говорить, гневаться, да и просто банально жалеть… Да и снёс бы он всё, не растаял, только вдогонку ему начали говорить о жене и детях.
Вот это было выше его сил. И, потерпев ещё месяц, очень надеясь, что волна утихнет, Генри сходил к Старейшине и договорился о переезде. Тот его внимательно выслушал, посочувствовал и печально согласился, что больше жить так нельзя…
Но они не просто уехали подальше ото всех. Им предстояла большая работа. Ровно через два года до того самого посёлка должна дотянуться стрела железной дороги, и в обязанности Герды и Генри входило строительство станции для приёма первого поезда, В будущем она должна была дать начало прокладыванию железнодорожных путей по всему Новому Миру. Но эти далеко идущие планы воплощались пока только в мечтах. Надо было дождаться появления блестящей нити дороги из вечных туманов и тёмных паров. А это долгая история…
* * *
Переезжала семья непросто. Вещей за десять лет жизни накопилось предостаточно. Машин и самолётов к тому моменту уже не существовало, и единственным транспортом, что оставили в наследие создатели Мира, было множество различных велосипедов. Прогулочные и грузовые, двойные, тройные и детские, широкие и узкие, скоростные и повышенной проходимости… Самое интересное, что использовали их мало, больше предпочитая передвигаться пешком.
Но вот для таких случаев, как переезд, двухколёсный помощник точно не помеха. Семье выделили два детских и два грузовых велосипеда. И в три этапа, по два с половиной дня в пути в одну сторону, бесстрашные Девайвы смогли преодолеть и это испытание. И превозмогли его с высоко поднятой головой!
Как правило, мальчишки неслись на своих железных конях, не разбирая дороги, в то время как взрослые толкали педали не спеша, прекрасно понимая, какой груз у них за плечами, и чётко сознавая, что если устанут слишком рано, то точно будут бесполезны весь оставшийся день, а сыновья, эти безудержные балагуры, разочарованы…
* * *
Посёлок, в котором они впервые оказались, имел унылый вид. Большинство строений так и остались нетронуты с самой постройки, а потому обветшали, просели, выцвели и поседели. Предоставленные всевозможным ветрам и дождям, без должной хозяйской руки, дома и большинство подсобных строений были сильно запущены. У некоторых обвалилась часть крыши и провалился пол, гнилые углы зияли дырами, подвалы были заполнены водой, оконная краска облупилась, матрасы и самое необходимое бельё пропахли сыростью и покрылись плесенью, мебель стала трухлявой…
Девайвы долго выбирали, но в конце концов остановились на самом дальнем большом доме, что и построен был более основательно, и защищён от ветров небольшой рощицей, что сильно разрослась за это десятилетие. Да, это был не тот пластиковый домик, в котором они жили в городе, защищённый элиттехнологиями от непогоды, с панорамными окнами, водопроводом, туалетом и душем с ванной. Здесь все дома были деревянными, из бюджетной древесины, не для самых главных, а для их прислуги, людей не слишком лишних, чтобы можно было совсем отмахнуться, но и не столь необходимых, чтобы устраивать возле себя при удобствах…
Дом имел мощный бетонный фундамент и изначально задумывался как храм и одновременно дом для священника. Но, пока его строили, планы поменялись, и теперь только основание и внешний вид могли сказать о его особенности без возможности погрузиться в детали. Потолок на месте, лестница не сгнила, большинство стёкол целы, есть уборная над вырытой ямой в земле, душ на улице, кислородные конфорки для приготовления пищи. А планировка очень похожа на их городской дом…
Второй этаж, как и повелось, полностью отводился мальчикам, первый – родителям. Внизу, в подвале, была заперта церковная утварь и иконы, что так и не нашли своё место в этом доме. Религия просто не вошла в скромный бюджет Нового Мира…
* * *
Мальчишки были рады и разочарованы. Им так хотелось уехать ото всех, особенно в последние три месяца, передать было невозможно!.. И так не самые большие любимцы в школе, они превратились в изгоев, и если пальцем тронуть их никто не смел, то перешёптываний и косых взглядов хватало. И ладно бы этим страдали одни только одноклассники – главный негатив исходил именно от учителей, ещё совсем недавно так переживавших за угрюмых и вечно одиноких братьев, а сегодня в первых рядах травивших их придирками, замечаниями, криками и бесконечными дополнительными заданиями… От такого давления ребята устали всего за месяц, но держались ради родителей и в надежде убраться отсюда поскорей.