– Каково тебе?? – спросил Флавиан Кандида, занова уволившегося на кушетку.
– Да!! Признаться, слыхал я про этот иудейский танец, но не думал, что он настолько прекрасен, и так будоражит естество внутри. Кровь во мне старая, а забурлила так, что в пору и молодым фору давать, – при этом он рассмеялся, косясь одним глазом на Луция. Юноша уже успокоился окончательно, и ответил ему улыбкой.
– Мы с Луцием купили их случайно, чтобы как-то сгладить тоску по Карфагену и развлечь себя. И признаться до сих пор не знали, что нам так с ними повезло. Теперь же она дожидается его в кубикуле. Да и где ей еще быть?! Ты видел сына? Я думал, он заживо сгорит от её танца, – Флавиан весело дружески засмеялся и потрепал Луция за голову.
– Надеюсь, он не посрамит славный род Флавиана, и покажет этой наложнице, что после этаких танцев, римлянина не так-то просто усладить и успокоить!!! – при этом он заржал как сивый мерин, хлопая себя по ляжкам, и подмигивая Луцию, который немного засмущался, и отвечал присутствующим лишь глупой улыбкой, гуляющей на лице.
Ужин подходил к концу. Пришло время десерта. Рабы уставляли стол амфорами, только что отмытыми от грязи и плесени, несущими с собой запах сырости винного погреба. Но боках сосудов, в нижней их части, плохо виднелись надписи, и только приглядевшись можно было что-то разобрать: Фалернское вино, и цифры пятьдесят шесть. Дамы зажмурились в предвкушении, это вино считалось самым удачным урожаем за последние несколько лет. Сосуды распечатали, и зал наполнился фруктово-кислым ароматом. В триклиний внесли большой ушастый кратер, с широким горлышком, для смешивания вина. На его дне уже томился разлитый жидкий мед. Амфоры перевернули в него, и темно-красное вино, словно кровь из артерии, брызнув потекло внутрь. Откуда-то из темноты появился раб, несущий перед собой огромные золотые кубки. Позади его семенила рабыня, тащащая на плече сосуд с водой. Вмешав содержимое, и раздав полные до краев кубки гостям, Флавиан предложить выпить за здоровье и долголетие их общего друга Луция Пизона, и так же чтобы всё что он пожелал, сбылось. А чтобы пилось веселее, предложил отхлебывать по пол кубка залпом, за каждую букву его имени. Задорную затею поддержали все кроме Луция, который, отнесся к пожеланию отца сначала с готовностью, но в последствии недопивал вина. Тому была причина. Причина основательная и серьезная, дожидающаяся его в кубикулуме. Все его мысли занимала Авелия, то как она ждет его на кровати, то как он насладится ее телом, упьется вкусом ее губ, пропитается ароматом ее волос. Он не слышал веселых шуток гремящих за столом, больше не мог понимать предмета разговора. Точнее пытался его уловить, однако спустя несколько минут терял нить беседы, утопая в фантазиях грядущей ночи. Никогда в жизни он не желал девушку так сильно, как сегодня. Это было даже не желание, а какое-то помешательство. Оно столь сильно занимало его, что временами юноше казалось, будто бы плевать ему на все законы этикета, на гостей, даже на родителей, да и вообще на всё, лишь бы только покинуть эту злосчастную пирушку. Чем больше тянулось времени без неё, тем больше он начинал раздражаться. Толстый патриций и Кандид начинали откровенно злить, своими, казалось бы, безобидными шутками. Отец замучил намеками и подмигиваниями. Юноше начало казаться, что рабы смеются над ними, или, по крайней мере, снисходительно улыбаются, видя в нем маленького неопытного щенка, у которого сегодня будет дебют на арене. Но Луций терпел. Терпел потому что знал, что такое честь. Знал, как тяжело ее заслужить и как легко потерять. Знал самое главное правило, которое талдычил ему отец, наверное, каждый день – всему свое время! Не торопись! И Луций не торопился. Он ждал, гримасничал и скрывал от всех свое настоящее настроение, потому что сейчас, так было необходимо.
Однако у всего есть предел. Уже через несколько часов, пир наконец-то закончился. Гостей, хвативших через чур лишнего, разносили по лектикам, складывая ласково и осторожно, так чтобы они не проснулись. Каждый раб прекрасно понимал груз ответственности. Он знал, что если хозяин неожиданно пробудится, то это может очень дурно закончиться, просто потому что он сейчас пьяный. А получить кучу плетей просто так, разумеется, никто не хотел.
Луций чуть ли не бегом, помчался в свой кубикул, предвкушая чудесную ночь, а точнее, глядя на пропадающие звезды с неба, предвкушая чудесное утро. Ворвавшись в дверь, как разъяренный муж и пылкий любовник в одном флаконе, он приблизился к кровати, полный неутолимого желания и предвкушения. Глаза в секунду привыкли к полумраку, и выхватили из темноты ее, лежавшую на ложе, полубоком, спиною к нему. Какого же было удивление молодого человека, когда ответом на его появление, стало лишь мерное посапывание. Он так бежал, так трепетал, так желал ее, что увиденное его несколько надломило. Авелия, в ожидании своего принца, заснула. И что же делать??!! Вот ведь странный вопрос??!! Луций улыбнулся, однако ничего не предпринимал. Точнее, не то чтобы совсем ничего не предпринимал, что-то он все-таки делал. Он любовался ею, ведь девушка во сне была еще прекраснее. Её тоненькая рука тянулась белоснежной изогнутой линией по бедру, вторую она подложила под голову, спрятав кисть в копне черных растрепанных волос. Спина безмятежно двигалась, повторяя такт дыхания, то чуть поднимаясь, то немного опускаясь. Ножки она прятала в его одеяло, под которым слегка подогнула их, как делают дети, желающие поскорее согреться. Неожиданно он почувствовал новый запах, который стоял в комнате, и доселе, которого тут не бывало. Луций сразу разобрал – так пахли лилии. Они лежали рядом с ней на кровати. Цветы, сложенные в несколько букетов почивали вместе с ней, а остальные остались просто разбросанными по полу. Как же прекрасна смотрелась она в это мгновенье. Будто бы Селена спустилась к нему, в прозрачных воздушных одеяниях. Но Авелия не была такой холодной как богиня Луны, напротив, она согрелась на шерстяном матрасе, и теперь дарила тепло комнате, да что там комнате, всему дому. Луций немного приблизил лицо к ее шее и увидел маленькую испаринку под волосами. Запах чего-то молочного, молодого и теплого ударил в нос. Какое-то новое чувство гуляло в нем, словно ветер по полю. Юноша действительно не понимал, что он сейчас чувствует. Он не понимал хорошо ему или плохо, тяжело или легко, он вообще не мог решить, как ему сейчас. Глядя то на нее, то в пустоту комнаты, Луций не мог унять переживаний, одновременно потряхивающих и будоражащих растравленную душу. Белизна ее кожи манила и останавливала одновременно. Луций смотрел на Авелию и никак не мог насмотреться. Он буквально поедал ее глазами, и при этом боялся сделать первый шаг. Более того, он совершенно заблудился в себе. От своего бездействия юноша присел на кровать. Авелия заново приковывала его внимание. Юноша чувствовал, как либидо нарастает в нем, что от желания начинает кружиться голова и стучать виски, но он не хотел ее побеспокоить. Нет, не побеспокоить, скорее вспугнуть. Поднеся руку ближе, он нежно дотронулся кончиками пальцев до ее руки. Кожа был мягкая, упругая и бархатистая. Авелия ответила на касание, но не просыпанием, а каким-то бурчанием, и громко причмокнув, продолжила свой сон. Луций лег рядом с нею на соседнюю подушку, закинул руки под голову и стал смотреть в потолок, туда, где темнота покрывала всё полностью, а барельефы в углах казались неразличимыми. Подумать о чем-то одном не получалось, мысли путались, наверное, усталость вечера начала забирать своё. Глупая улыбка появилась на юном лице, просто так, без причины. Он лежал и радовался, не понимая чему или кому, просто радовался проведенному дню, ужину, да и всему остальному вокруг. Ему было хорошо. Такое хорошо бывает у всех, правда не часто, но все же бывает. Беспричинное, стихийное, заставляющее любить и умиляться всему в округ. Хорошо, заставляющее не замечать плохого, а если все-таки замечать, то перешагивать через него, сразу же забывая. И всё-таки!!! Мужское естество никто не отменял. Голод, так неистово пробуждённый танцовщицей, никуда не девался!!! Юноша повернулся лицом к своей богине. Однако та и не думала просыпаться. Луций специально кашлянул, дабы звуком этим пробудить прекрасную Венеру, однако сей маневр, эффекта не возымел. Более того, Авелия отвернулась от него в другую сторону, свернулась калачиком, заставляя простыню покрытую сверху, принять соблазнительные формы её тела. Зевс Всемогущий!! Обтянутые шелком, спортивные, сильные, немного приподнятые кверху ягодицы, заблестели тканым лоском в ночной темноте. Глядя на них, словно вылепленных из глины величайшим скульптором, или нет, сотканных богом, у Луция закружилась голова. Не взять теперь Авелию стало бы преступлением. Томление, зажжённое еще на пиру, больше не могло раздуваться!! Оно взорвалось!! Юноша, не ведая ничего кроме неё, сгреб Авелию в охапку. Поцелуи, словно тысячи стрел Аполлона, обрушились на еще спящую девушку. Горячее дыхание, словно раскаленная домна, наполняли комнату жаром. Сильные руки похотливо шарили по девушке. Авелия, первый раз за долгое время, заснувшая на кровати, не сразу сообразила, что происходит. Уж больно сладко и вольготно лежалось на пуховых подушках. Однако, следуя в кубикулум Луция, подгоняемая пошлым охранником, девушка понимала, зачем ее туда ведут. Она не сопротивлялась. Смысл что-то доказывать рабу. Тоже мне всезнайка!! Пускай болтает. Авелия, почему-то считала, что Луций не позволит себе ничего такого. Что с ним можно договориться, так ей казалось. Откуда она это взяла, не известно, но как говорится, женщина сердцем чует. Вот девушке и казалось, что Луция она чувствует именно сердцем. И какого же было ее удивление, когда проснулась она не от сердца стучавшего с ней в унисон, а от грязных объятий и поцелуев, обволакивающих ее, словно бешеный ливень. Вместе с приходом сознания, проснулась ненависть, злоба и вражда. Авелия, буквально кипела от смущения и негодования. Не отдавая себе отчет!! Не ведая и не задумываясь о том, что будет дальше, девушка принялась обороняться. Хотя, такая оборона называется атакой. Она не стала увиливать от него. Напротив!! Словно обезумевшая пантера защищающая свой выводок, бросилась она слона, в образе Луция. И как бросилась!! Девушка не пыталась царапаться или кусаться!! Нет!! Маленькие, грациозные пальцы сомкнулись в кулаки, оголяя белеющие костяшки. Отец когда-то учил ее бить человека. Учил просто так, на потеху, а вот пригодилось!!! Град, не чувствительных, но всё-таки ударов обрушился на юношу. Луций не сразу понял, что это вообще такое. На какое-то мгновенье ему показалась, что это Авелия так распалилась, и не сдерживая больше чувств пытается воспламенить и его. Однако, это иллюзия начала сходить на нет, когда карфагенянка подключила к обороне колени. Скок – скок, застучали они по телу Луция. Окончательно же он разуверился в своих доводах, когда остановившись в непонимании, смел уставится на предмет своих вожделений. И секунды не пришло, как выверенный хук справа, словно острая зубочистка, вонзился в левую щеку. Луций совсем остолбенел. Придя сюда, в свою комнату, он ожидал чего угодно, но точно не того, что избранница начнет его колотить. Фаза осмысления несколько затянулась. Он, будто бы окаменел, нависая над ней и ничего не предпринимая. Больше не дралась и она. Кроме того, Авелия даже испугалась, ибо удар, тот что заставил Луция остановиться, показался ей слишком сильным. Девушка испугалась за него, при этом ненавидя и злясь. Луция же на самом деле, не столько тронул удар, сколько факт этого удара. Чтобы его кто-то ударил?? Да такое невозможно. Первое, что защищало от покушений подобного рода – это авторитет отца. Второе, больше для сверстников конечно, но Луций действительно был силен, и любой задумавший драку прежде чем полезть, очень крепко подумал бы. А тут!!! На тебе!! И прям в морду!! Прямо со всего размаха!!! Очень обидно и странно!! Луций отполз на другую сторону кровати и замер. Юноша действительно не понимал, как на это реагировать??! От кого он получил эту оплеуху ?? От рабыни?? От девушки?? Что-то непонятное происходило в его душе. Смятение, пожар!! Не зная что делать и как на это реагировать, Луций уставился на неё. Эта хрупкая девушка, прячущая срам под одеялом на другой стороне кровати, смотрела в ответ. Однако ее взгляд не выглядел растерянным. Наоборот. Собранная воедино, готовая броситься в любой момент, и не делающая этого только лишь потому что ждала какого-то действия от Луция. Авелия готовила противодействие, и сама на рожон не собиралась. Повисла пауза. Оба молчали. Оба думали. Первый, не выдержал Луций. Протрезвевшим языком и со злобной обидой он начал: – Что это было??
Авелия не отвечала. Она смотрела на соперника еще глубже куталась в одеяла, как будто то были не шелковые ткани, а железная броня. Девушка не успела успокоиться, и потому оказалась не готова к разговору.
– Ты глухая?! – продолжал Луций уже раздраженно.
– Нет – прошипела та, как будто бы из засады.
– Тогда повторяю вопрос. Что это было?
Мысли Авелии остановились и потихоньку стали приходить в порядок.
– А на что похоже? – прошипела она. Мыслей о том, что она поступила неправильно, даже намека на это, в голове не присутствовало. Луций получил по делу и точка.
– За что ты меня ударила? – как-то потерянно продолжил Луций. Тон которым Авелия прошипела ему ответ, перестроил его на ее позицию. Слишком уж уверено девушка говорила. Так может отвечать только тот человек, который абсолютно уверен в правильности своего ответа. Однако это забытьё, эта еле чувствительная слабина, моментально начала сходить на нет. Луций вспомнил кто он, кто она, и где они находятся. Прерывая самого себя, он продолжил:
– Как смела ты, поднять руку на меня?
Теперь пришло время смущаться Авелии. Вглядываясь в темноту, она уже не видела страстного Луция. Того пылкого любовника, что требовал от неё страсти больше не существовало. Теперь, из сумрака кубикулума с ней беседовал хозяин. Властный, высокомерный, непреклонный и всемогущий. Страх, умело вбитый в сознание еще на корабле, побежал по жилам вместо злости и ненависти. Авелия почувствовала, что былая уверенность тает с каждым мгновеньем. Она размякла, она раскисла, а от прошлой решимости не осталось и следа.
– Я защищалась!! – пропищала она сквозь подступающие слезы. Комок в горле, раздувался сильнее и сильнее, мешая ей говорить дальше.
– От кого ты защищалась? – спокойным железным голосом вопросил Луций.
– От тебя!! – уже сквозя всхлипы, простонала Авелия.
Как же жалко она смотрелась в этот момент. Характер Луция не успел пока сформироваться полностью. Ему стало жалко плачущую девчонку. Надменный вид пропадал, превращая надменного хозяина обратно в доброго юношу.
– Что же это я такой страшный что ли?? – проговорил он улыбаясь.
– Не страшный, – отозвалась из противоположного угла девушка, чувствующая собеседника, – а только так не по-людски!!
Луций обалдел от такого ответа. Чего угодно ожидал он услышать от неё, но только не такую реплику. Живой, мальчишеский интерес заиграл внутри новым волшебным блеском. Кроме того, и сам того до конца того не осознавая, он тоже ощущал некую неправильность ситуации. И неправильность эта исходила именно с его стороны.
– А как по-людски?? – он фальшиво хихикнул, напуская на себя беспечности.
Авелия немного успокоилась. Глядя на Луция она твёрдо понимала, что, по крайней мере сейчас, он не бросится на неё. Хватка, с которой она прижимала одеяло к себе, ослабла. Девушка задумалась. А действительно, какого сценария она ожидала?? Что он сделал такого, что перечило бы правилам или попрекало какие-нибудь законы. Ничего!! Это при том, что ее статус рабыня, а его хозяин. Авелия уставилась на него в поисках какого-нибудь ответа. Луций в свою очередь ее, этим ответом удостаивать не собирался. Поэтому девушка сидела на кровати и внешним видом походила на рыбу, только что вытащенную из воды. То есть, абсолютно ничего не понимая. Умного, в голову ничего не лезло, а между тем, ответить, хотя бы что-нибудь, надо. Зато лезло глупое!! Хотя почему глупое? Это можно назвать и неподтвержденным, или может быть, желаемым!!! Авелия знала, прекрасно знала, какой смысл вкладывался в фразу «не по-людски». Что тут греха таить? Луций ей успел понравиться. Быть может даже больше чем понравился. И, наверное, это и являлось основным припоном. Если бы на неё накинулся Флавиан, или её б отдали в наложницы Кандиду, тут всё понятно. Но Луций!! Луций совершенно другое дело!! Глядя на него, и пускай для Авелии он небожитель, что-то недосягаемое, что-то невозможное. Но сердце!! Женское сердце уже выстукивало па в его сторону. Фантазии, самими дикими грезами рисовали юношу совершенно другим: нежным, заботливым, сильным. Она придумала его для себя. Поверила, в то что придумала. А тут!! Э-эээ-х!! А тут реальность!! Девушка еще раз окинула взглядом хозяина. Теперь и навсегда, именно хозяина, а не веселого юношу. Луция, парня из своих фантазий больше не существовало. Он умер так и не успев родиться. Только что, и теперь навсегда.
– Простите, – пробормотала Авелия, таким языком, которым говорят последнее слово, проговорённые на эшафоте. – Я!! Я как-то непроизвольно, – Авелия начала заикаться, – Я просто не такая!! – слезы хлынули из глаз, но она держалась. Ни одного всхлипа!! Девушка аккуратно отложила от себя покрывало, оставшись пред ним в одной сорочке на тоненьких бретельках. Глядя мокрыми глазами вперед, куда-то сквозь Луция, карфагенянка начала снимать и ее. Правда не через лямки, а почему-то через голову.
– Стой, – прервал её Луций.
Что было это «стой» в ночной тишине??? Это жизнь забрезжила слабым, бессильным лучом. Это сердце, нетронутое девичье сердце, заново застучало. Это смысл, только что успевший разбиться начал склеиваться воедино. Это душа, выпотрошенная и мертвая, подала жалобный писк надежды.
Авелия отправила рубашку обратно и как-то непроизвольно притянула одеяло к себе. Слезы остановились. Она смотрела на него взглядом молящим о продолжении, она безмолвно умаляла продолжить Луция, воскрешать в ней надежду и жизнь. Она просила, как можно дольше сохранить в ней жизнь человеческую, а не скотскую рабскую.
– Ты не ответила на мой вопрос. Как по-людски?? – каким-то мнущимся, стесняющимся голосом продолжил он. Однако, после сказанного, вновь продемонстрировал некоторое пренебрежение к ситуации, разулыбавшись.
Авелия собралась с духом. Чему быть, тому не миновать!!! Как говорится, перед смертью не надышишься!! Боже, но как же не хочется сознаваться пред ним сейчас. Подумать только, ведь еще мгновение назад молила Бога о надежде, а теперь получив её, хочу просить об отсрочке этого разговора. Нет!! Это нечестно. Больше не посмею ни о чем умолять. Она еще раз бросила взгляд на Луция. Тот, можно даже сказать, с каким-то нетерпением ждал её исповеди, или если точнее, ответа на свой вопрос. Глубоко вздохнув, Авелия начала:
– Мой ответ зависит, – она задумалась, но продолжила практически сразу, – он зависит от того, кем ты меня видишь, господин.
– А кем же мне тебя видеть? – практически прервал ее Луций.
Авелии терять было нечего. Уже с уверенностью она начала:
– Кого ты во мне видишь? Рабу? Твою личную игрушку? Или, – уверенность пропала, а тон стал в несколько раз тише, – или девушку?
Луций, выпотрошенный сегодняшним днем, казалось бы, наизнанку, оказывается еще мог удивляться. Иудейка ловко передала права ведущего ему. Теперь ему необходимо отвечать, вместо того, чтобы послушать Авелию. Хотя, если быть совсем честным, эти права и так были у него в руках. Ведь от его слова, или от его желания зависла дальнейшая судьба Авелии. Да и не только Авелии, а любого раба, принадлежавшего их семье. И тут вопрос иудейки приобретал вполне себе, логичный смысл. Кого он видит в ней? Юноша уперся в девушку глазами и растерянно рассматривал. Причины тому были самые, что ни на есть, весомые. Правда, если откровенничать до конца, то его весомые причины, были точно такими же, как и у нее. Авелия интересовала юношу. Но как?? Он пока не задавался этим вопросом!! Причем совсем не задавался!! Девочка казалась ему хорошенькой, симпатичненькой, интересненькой. Следуя этой логической цепочке, получается и проблемы, вроде, нет!! Ан нет!! Все-таки есть!! И еще какая!! Так в чем же дело??? А в том, что раньше девушек, подобных Авелии, не красотой, хотя и красотой тоже, он не встречал. Рим диктовал свои законы!! Следую сводам негласных правил великого города, любая, действительно любая девица, взирая на чины и происхождения, с огромным удовольствием составила бы ему партию. Но речь не про девицу. Речь про рабыню, про наложницу, купленную для утех и так себя ведущую. Сегодня, мало того что он получил по башке, так Авелия еще и первый раз в жизни его отвергла. Так сказать, за всех остальных, испорченных и обманутых. Луций почесал щеку. Сейчас он знал точно, что карфагенянка ему не безразлична, но как правильно толковать свои чувства? Как, самому в них разобраться? Одно становилось ясно совершенно точно. Авелия не та, которую можно взять силой. Точнее, взять то можно, но не можно. Как это понять хотя бы самому, потому что объяснить это кому-то другому, действительно не хватил сил и красноречия. Да так и понять!!! Обладать ее безумно хочется, но не варварски. Авелия, словно что-то драгоценное, являлась чем-то новым, тем, с чем обращаются хрупко и трепетно. Она была каким-то жизненным вызовом, который необходимо принять. Вот только не понятно, что в дальнейшем считать победой в этом вызове. Каким-то неведомым чутьем Луций знал, что эта девушка может быть его, должна быть его, и обязательно будет. Но также юноша понимал, что она совершенно другая, и обладать ею, не значит взять силой, это означает получить ее добровольно!! Сделать так, чтобы она сама захотела отдаться в его руки, чтобы вся и без остатка. С пониманием этого, приходили и дальнейшие отгадки на появившиеся вопросы. Юноша понял, что ее любовь, это и есть та высшая награда. Что только тогда он и будет счастлив, когда Авелия станет его, но по собственной воле. Но он никогда не ухаживал не за кем!! Просто не нужно было. Любая млела от одного только его взгляда, подгоняемая отцом, которому подобные отношения сильно бы позолотили ручку. Но у Авелии отца нет. Ей никто не подскажет. Как правильно показать ей свое внимание, ведь неправильно я уже показал и получил по голове. Да, вот тут начинались проблемы и неуверенность. А как только мужчину посещают чувства подобные, он превращается в идиота. Но с ней нельзя быть идиотом. Такие девушки не растрачиваются на идиотов!! Луций запутался. Он бросил в неё молящий о помощи взгляд, но Авелия не разобрала его.
– Я не знаю!! – соврал он в ответ, – Я еще не решил… Он пристыженно опустил голову.
Однако, такой ответ для Авелии оказался дороже жизни. Как уже говорилось, она и сама боялась этих светлых чувств и не особо верила, что здесь, в рассаднике зла и разврата, она может влюбиться. Еще больше девушка не верила в то, что чувства эти могут оказаться взаимными. И, признаться не верила совсем, ну может быть самую чуточку, что избранником может стать молодой наследник. Черные глаза во мраке комнаты уставились на избранника. В уголках как-то сами собой собрались бассейны слез. Он ничего не сказал, но тем не менее, сказал всё. От переживаний у девушки закружилась голова. Воздух в комнате стал заканчиваться, вместе с силами. Авелия поняла, что не может больше разговаривать, отстаивая свою точку зрения. Она не может больше ничего. Голова упала на пуховую подушку. Силы покидали ее столь стремительно, сколько быстро вода может уходить из разбитого сосуда.
– Простите, – бросила она, теряя сознание.
Луций не испугался этого приступа девушки. Причиной тому оказалось полное непонимание, того что происходит с ним. Юноша вообще запутался в новой действительности. Ему не было понятно, кто такая Авелия, как она на него действует. Хотя внутри, что-то тихое и новое, всё-таки нашёптывало про любовь, но поверить, что она постучалась в его сердце, он пока не мог. Это новое, казалось очень противоречивым. С одной стороны, ему не нравилось, что девушка может влиять на него. Это влияние казалось какой-то слабостью, но с другой, оно нравилось. Больше того, он вообще с удовольствием в лепешку бы для неё расшибся, так ему сейчас казалось. Эти стороны настроения, как полосы на зебре, не понятно где начинались и чем заканчивались. Луций подложил руки под голову и лег на соседнюю подушку. Запах Авелии наполнял комнату чем-то теплым и новым. Время, проведенное на пиру, дало о себе знать. Через несколько минут веки налились тяжестью, и спустя мгновение он уснул.
Авелию разбудил сильный и очень неприятный толчок в бок, прямо под самые ребра. Открыв глаза, она с минуту не могла сообразить где находится, ибо мягкая кровать, запах лилий, так любимых ею с детства, казались почти что забытыми, и теперь неистово будоражили память. Уже долгое время, вместо кровати, она спала то просто на полу, а то на полу, подкладывая под голову руку матери, вместо подушки. Сегодня же эта темнота, запах, мягкость матраса перенесли её в детство, в ту комнату, которая когда-то была её. Однако, столь приятное воспоминание закончилось, не успев начаться. Рядом с собой, она разобрала мерное посапывание и дыхание какого-то человека. Помнится, давным-давно, в Карфагене, с ней в комнате никогда никто не спал!!?? Что же сейчас?? Суровая реальность оглушительно тяжелым бременем вернула ее в настоящее. В долю секунды память напомнила ей кто она, и почему находится здесь. Медленно повернув лицо на бок, так чтобы не разбудить спящего, она уставилась на соседа. Однако темень кубикулума мешала рассмотреть его, скрывая черты лица юноши, словно накрывая того темным одеялом. Авелии захотелось разглядеть его поподробнее, но сделать того, оказалось решительно невозможно и виною тому, несомненно, была темнота. Кромешная темнота. Тем не менее, общий план все-таки выделялся. Вытянутое чуть-чуть вниз лицо, гордый профиль с немного увеличенным носом, сочно прорисованные брови и растрепанные, густые волосы. Если бы он не принадлежал бы римскому сословию, то Авелия могла бы утверждать, что рядом с ней лежал красивый юноша. Особенно же поразило иудейку, выражение лица спящего молодого человека. Оно не выражало злобы, как у всех тех, кого она встречала и кому подчинялась в последнее время. Напротив, его лик излучал доброту, спокойствие, и даже может быть понимание. Авелия уперлась в него взглядом, пытаясь угадать так ли это на самом деле. Но зачерствевшее девичье сердце, наполненное в последнее время лишь невзгодами и не питаемое ничем более, не поверило глазам. Взглядом затравленного волчонка смотрела она на окружающий мир. И не осталось в нем никого, кто не представлял бы для них с мамой опасности. Именно поэтому на лице девушки появилась кривая перекошенная усмешка, даже может быть оскал, наполненный не просто презрением, но даже какой-то гадливостью. И как я могла подумать, что он не такой?? Вздор!! Бред!!! Существо принадлежащее Риму не может быть человеком. Оно может быть псом, может быть подлой гиеной, пускай и в обличии молодого прекрасного юноши, кем угодно, но не человеком. О-о-о я знаю их. Я помню как мои знакомые, как все кто мне дорог, угонялись словно скот в неволю, а те что пытались перечить, навсегда остались в незабвенной памяти своих родных. Оторвавшись, наконец-таки, от созерцания юноши, она еще раз оглядела комнату. Комната оказалось самой, что ни на есть заурядной, однако не убранство, в данный момент, интересовало Авелию. Та злость что текла по венам девушки, разгорячила кровь. Просто презрения ей теперь казалось недостаточно. Сколько же можно осуждать их лишь в душе??? – думала она, – вот он спит, и даже носом не ведет от моего, да что от моего, от всеобщего горя. А что будет, когда он проснётся?? Наглой рожей своей он осмотрит меня, и будет решать, как же ему поступить!! Позабавиться сейчас или оставить эту затею на вечер. Он же римлянин, ему всегда все можно. Мама говорит нельзя убить себя, – карфагенянка криво усмехнулась, – зато, про эту мразь, она ничего не говорила. А уж там, на суде божьем, я найду чего ответить. Найду, чем объяснить свой поступок. Да с меня за него и не спросят, – Авелия злобно прихихикнула, – точно не спросят!! а быть может еще и похвалят, ведь сколько жизней, может вот такой гад унести в будущем. Он только в начале своего пути, и всего зла что ему написано на роду, еще не успел сделать. И не успеет. Я не позволю!!! – Решимость и смелость утвердили ее дух. Она так уверовала в свою правоту, что никто на свете, не смог бы ее переубедить в эту минуту. Продолжая шарить глазами по комнате, ее взгляд остановился на глиняной вазе, стоящей в самом углу комнаты, наполненной свежими колосьями, недавно принесенными с поля. Вот то, что мне нужно. Удара такой вазы, хватит не то, что ему. Ею быка можно убить с первого раза. В одно мгновенье колосья были выброшены на пол, опустошая орудие убийства. Но с первого раза вазу поднять не удалось. Весом она соответствовала своим размерам, но и Авелия была крепким орешком. Раз, два, поднатужившись посильнее, хрупкая наложница все-таки сумела возвысить ее над головой. Шаг, еще шаг и вот девушка, с запрокинутой вазой, стояла прямо против головы Луция. Юноша сладко спал повернутый лицом к ней. Даже в темноте кубикулума можно было разобрать, что ему снится что-то хорошее, ибо лицо Луция, казалось, сияло чем-то светлым в сумраке комнаты. Губы, совсем еще мальчишеские губы, что-то неслышное бормотали во сне, только шевелясь и при этом, не произнося ни звука. Нос морщился, придавая лицу очень милый, и глупенький вид. Что-то щелкнуло и с хрустом надломилось в душе Авелии. Та уверенность, что была в ней еще несколько секунд назад, начала испаряться. Руки девушки затряслись, будто бы вазу наполнили до краев водой, сделав неподъемной. Кое-как, чтобы ни разбить ее, она поставила вазу на пол, прямо подле кровати. Какое-то отчаянное бессилие наполнило измотанную душу. Злость, уже больше на себя, за проявленную слабость, нервными конвульсиями пронизывала тело. Слезы, тяжелыми каплями, потекли по раскрасневшимся щекам. Она стояла, как завороженная, пред одним из самых страшных врагов своих и всего человечества, и не могла ничего сделать. – Я не могу!!! – говорило ее естество. – Но ты должна!! – отвечал естеству, внутренний голос. – Иначе, это никогда не закончится. Ведь не сама ли ты считала, всего мгновение назад, сколько невинных душ он еще погубит?? Авелия снова перевела обессиленный взгляд на вазу, уставившись на нее, будто бы увидела ее впервые. Однако теперь, сегодня, начиная прямо с этого момента, иудейка знала наверняка, что сделать ничего подобного не может. Теперь ей открылись, в полном их понимании, слова её матери: «Мы женщины!! Что мы можем??». А ведь совсем недавно, она злилась на нее за эти слова, считала ее слабой, считала, что мама говорит так, потому что ей так удобнее. И вот сейчас, находясь прямо против него, когда всё находится в её руках, но она бездействует. Как так?? Чем, хотя бы себе, возможно объяснить такое поведение?? Казалось бы, чего там?? Скорее бей!! Но руки отказываются выполнять команду, голова не хочет признавать себя орудием убийства. И каковы причины? Страх наказания? Нет!!! Только не он. Авелия всегда была готова к мучениям, вдоволь насмотревшись их на своем веку. А если признаться честно, то в глубине души, даже желала тех мучений, лишь бы поскорее закончить жизненные терзания и свой земной путь. Однако, что же являлось причиной тому бездействию и тому параличу, который охватил её сейчас. Может быть воспитание, полученное еще в младенческие годы. Те заповеди, что повторяла она перед сном и после обеда, не могли просто так исчезнуть, не оставив и следа в ее памяти. Она не могла убить!!! Даже если ненавидела кого-то всеми фибрами души и тела. Она не могла убить, потому что понимала и принимала, где-то там внутри, что убийство, даже такой сволочи как римлянин, делает ее ниже и грязнее чем он. И что же делать?? Смириться?? Руки заламывались в немом отчаянии от своей слабости. – Я не хочу мириться!!! Я не могу этого больше терпеть!! Ведь скоро он проснется, и ничего не останется от этого милого лица. Напротив, стоит Морфею освободить его от своих оков, как в следующую минуту, римлянин уставится в неё своими похотливыми глазами и сделает всё что пожелает, а после, если ему то покажется весело, то провернет тоже самое и с Ревеккой, и будет прав. Будет тысячу раз прав. Потому что ему можно. Потому что ему так хочется. Авелия снова уставилась на вазу. Где-то в глубине души, она понимала, что больше такого шанса может и не быть. Что, возможно, после сегодняшнего утра, если она не понравится, ее отдадут куда-нибудь на кухню, или хуже того в поля. Что там она зачахнет и закончится в очень непродолжительный срок. Однако нет!! Ставится подобной римлянам, Авелия точно не будет. Пускай вся грязь, всё горе, которое несут они в мир, останется на их совести. Пускай сами отвечают!!