– А ну как расскажи нам Ананда, что это ты сегодня еле живая?? – спрашивала огромная повариха Монифа, у стройной девушки, со смуглой кожей и очень миловидным лицом. Та сидела неподалеку, ковырялась в маленькой жаровне, и никак не могла с ней совладать.
– А я… я .. – отвечала она что-то нечленораздельное.
Смуглолицая Ананда изо всех сил пыталась принять строгий образ и придать физиономии осмысленный вид, однако, сообразив, что сегодня это тщетно и заразившись общим весельем, лишь расплылась перед «подругами» в томной улыбке.
Грохот всеобщего смеха стал ответом на ее выражение лица. А толстая повариха до того развеселилась, что стала задыхаться, а на глазах проступили слезы. Наконец отдышавшись, но при этом не унимаясь, она продолжала:
– А ответь-ка. Не я ли тебя предупреждала, чтобы ты не крутила хвостом перед новым водоносом!! Что у этого негра сил хватит не только на работу, но и на тебя, и на твою подругу Малу, а может быть еще и на меня !!! – при этом она так прыснула со смеху, что чуть не треснула пополам от хохота. Ананда лишь отмахнулась от нее, при этом весело смеясь.
– Но!!! – при этом повариха важно подняла указательный палец вверх, требуя к себе повышенного внимания, – уж после меня бы он живой точно не выполз. Уж я бы его так залюбила, что он ни на кого, год смотреть бы не смог, – и не много подумав, добавила, – А может быть и больше!!
Кухня вновь наполнилась смехом и подбадриваниями Монифы, а Ананда, окончательно развеселившись, обещала привести ей водоноса, так сказать, для тестирования. Единственная, кто остался не окутанным всеобщим счастьем, это Асо. Она находилась и вроде бы вместе со всеми, но в тоже время и как-то поодаль. При этом никто бы не сказал, что египтянка обладала вредным характером, или просто была бы замкнутым человеком. Нет, совсем нет. Более того, рабы знали ее как человека общительного и веселого, хотя лишний раз с ней никто и не шутил. Причиной тому, несомненно являлось, некое панибратство Асо с Эмилией, хозяйкой и супругой господина. То есть, если шутка нравилась Асо, то она мило хихикала, а если нет, то уже на следующий же день, можно было превратиться, из раба домашнего в раба полевого. Стоит ли говорить, насколько судьба полевых рабов отличалась от домашних??! Конечно же нет. Там, за периметром дома, редко жили более семи лет и попасть в ту несчастливую касту, считалось практически приговором. Поэтому, принимая в расчет сие обстоятельство, лишнего при Асо не говорили, однако и сторониться, тоже не сторонились. Это панибратство и было причиной скверного настроения Асо. Точнее не само панибратство, а появление в тандеме хозяйка-близкая рабыня, еще одного участника-конкурента. Если конкретнее, то Ревекки. Асо не понимала, как и откуда вообще возникла эта конкуренция. Ведь всю жизнь, при упоминании слово косметика или понятия косметология, глазами искали ее. Она являлась, как бы эталоном этого направления. Встречались моменты, когда госпожа начинала спорить с кем-нибудь из своих подруг, касательно вопросов красоты. Так вот Асо приглашали, так сказать, выступить арбитром, и до того ценили ее мнение, что иногда оно могло не совпадать с мнением Эмилии. И за это несовпадение, её не только наказывали, её даже хвалили. Больше того, Асо много раз замечала как хозяйка ею гордится, как радуется неподдельной зависти подруг, не обладающих рабами похожего уровня. И вот теперь, в эту прекрасную жизнь, в эту сахарную негу, в существование полное счастья, впускают кого-то третьего. Зачем?? Кто такая Ревекка?? Ведь и без нее хорошо было!!! Что она умеет?? И умеет ли вообще что-нибудь?? Такие вопросы крутились, словно мельница, в голове египтянки. Самым же интересным ее наблюдением явилось то, что конкуренции этой она очень боялась, попросту не понимая, чего ждать от соперницы. А можно ли не бояться ?? Вдруг она действительно сильна. Вдруг понимает в моде и красоте лучше неё?? А может быть и вовсе не понимает!! Может она обычная прохиндейка, не смылившая, ничего в этой изысканной области. Да уж, ожидание смерти, хуже самой смерти. Но скоро всё откроется. А пока!! Пока надо затаиться и ждать!! Но как это сделать? О боги, одарите меня терпением. Её пугал не столько страх поражения, сколько пугала неизвестность. Окончательно доводила до нервной тряски возможность соперничества. Чтобы она с кем-то боролась?? Да такого никогда не происходило. Асо являлась лучшей по умолчанию. Но теперь всё менялось. Почему?? Что произошло?? Почему она должна выигрывать и кому-то чего-то доказывать?? Помимо прочего, душу Асо теребила обычная, банальная ревность. Египтянке не нравилось, что кто-то кроме неё может дотронуться до ласковой кожи Эмилии, до ее чудесных волос. Эмилия, её хозяйка!! Только ее!! Мысль, что придется с кем-то делить любимого человека, приводило ее в бешенство. Возможно, что-то потаённое, скрытое в самых недрах женского сердца, предупреждающее об опасности, и ничего больше не говорящее, подсказывало и нашептывало ей про это риск. Наверное, именно это предчувствие и заставляло её так переживать. Ибо не любить и опасаться Ревекку, не узнав её профессиональных качеств, смысла не было, а опасения и переживания все-таки были. Не отдавая себе отчета в том, Асо, как-то подсознательно, уже при первом появлении Ревекки невзлюбила ее. В память впились восторженные похвальбы Эмилии её кожи, а также ответ самоуверенной иудейки. Глядя на будущую соперницу, она начала потихоньку обдумывать, как бы ее удалить подальше от семьи, а лучше, вообще б сгноить. И в тот момент, когда выяснилось, что эта особа едет в баню наравне с нею, в том же звании что и она, Асо убедилась в правильности своих переживаний. Но, что она могла сделать?? Хозяйка сама решает, а она только исполняет. Нет!! Услышав дурацкую новость, она, разумеется, попыталась уточнить у Эмилии, как же так вышло, почему ее позиции пошатнулись и пошатнулись ли они вообще. Однако, оправдываться перед рабой, пускай и перед главным косметологом, никто не собирался. И может быть зря. Ведь если б матрона сказала, что это не ее пожелание, что это просто прихоть сына, потерявшего голову от юной Авелии, что это он упросил взять их в баню. Если бы она рассказала, что на вопрос зачем их надо брать, он выпалил, будто они прекрасные косметологи и с радостью раскроют матери, свои секреты. Вот если бы всё это знала Асо, то не переживала бы так сильно. А вместо этого, возможно ради шутки, Эмилия придумала совершенно противоположное. Она напомнила египтянке, что Ревекка выглядит так хорошо неспроста. Видимо, – говорила она, – она знает чего-то, чего не знаю я. Этими словами, Эмилия заставила египтянку бояться и ревновать так сильно, как никогда до этого. Асо катастрофически не устраивал такой подход. Её трясло от злости, бросало в лихорадку, колотило в припадках, от одной только мысли, что кто-то осмелился делить с ней лавры главного косметолога, и что чье-то ещё мнение находит одобрение в глазах Эмилии. Именно поэтому, она стояла хмурая в углу небольшой кухни, наблюдая из-подо лба, за новыми рабынями. Мать и дочь, казалось, этого не замечали. Ну, или по крайней мере, делали вид, что не замечают. Они весело подбежали к столу, под которым, завернутые в тряпицу, хранились ингредиенты для приготовления крема. Поставив содержимое на его поверхность, Ревекка краем глаза посмотрела на Асо, которая, словно жираф, вытянула вперед шею. Египтянка силилась рассмотреть поближе и понять, из чего же такого волшебного, должен получиться чудодейственный крем, способный вернуть госпоже, кожу двадцатилетней девы. Чтобы ей было лучше видно, Ревекка неожиданно сказала дочери:
– Пойдем-ка милая, соберем утренею росу с кустарников -, и не дожидаясь ответа, схватила очумевшую от такого вопроса девочку, за руку, потащив прочь с кухни.
Оказавшись, за ее пределами, Ревекка улыбнулась дочери и подмигнув продолжила:
– С этого дня надо быть чуточку похитрее. Асо обладает огромным авторитетом перед госпожой, и к моему несчастью, мы с тобой, не пришлись ей по сердцу. Кухарка Рина мне аккуратно намекнула, что надо быть поаккуратнее с этой дамой, и чаще оглядывалась по сторонам. Выходит, милая моя Авелия, у нас сегодня единственный шанс произвести впечатление и как следует удивить нашу добрую Эмилию. Второго нам не предоставят.
– Но как мы это сделаем??? – спросила Авелия, раскрывая свои огромные удивленные глаза, – если из всего того, что ты выставила на стол, для крема, ровным счетом, не подходит ничего??
Мать в ответ ласково улыбнулась, и легонько потрепала дочь за плечо.
– Ты все правильно заметила! Моя ты девочка!! Из того, что стоит сейчас на столе, сделать что-нибудь толковое, невозможно. Но прошу тебя родная, будь чуточку сообразительнее. Подумай чуть-чуть. Тогда всё станет понятно и расставится на свои места.
Авелия перевела взгляд с матери в пол, по-детски поднесла палец к губам, и задумалась, пытаясь понять к чему клонит мама. Перекручивая в голове варианты, как из ничего сделать крем, она никак не могла найти правильного ответа, и уже через пару минут, смотрела на мать, испытывающим, не хотящим сдаваться, но побежденным взглядом.
– Я не знаю мам, – со вздохом, констатировала она свою капитуляцию. Невозможно сделать крем, из … Ничего невозможно сделать из того, что осталось на столе – при этом она развела руки в разные стороны, показывая, что это не она глупенькая, просто данная задача не имеет решения.
– Ах ты маленький мой цветочек, – немного засмеявшись, проговорила Ревекка, – давай-ка я помогу тебе. Пока мы с тобой разговариваем в коридоре, что происходит на кухне?
– Откуда я знаю, мы же здесь!!! – раздраженно буркнула Авелия в ответ. У девушки никак не получалось смириться с тем, что она не смогла угадать решение сама.
– А ты попробуй представить.
– Ну что, что!!? Повара готовят, уборщики убирают, Асо сейчас… – тут она встрепенулась и задумалась, потом резко повернула голову в сторону матери, но ничего не произнесла вслух.
– Ты все правильно поняла. Так, что сейчас делает Асо??
– Она, наверняка, подошла к столу, и разглядывает наши ингредиенты. Смотрит, из чего мы собираемся готовить.
– Правильно!! – растягивая это слово, проговорила Ревекка. – Но, что же она там увидит??
– Ничего!!?? – одновременно с удивлением и утверждением ответила Авелия.
– Снова правильно. После этого, счастливая египтянка, пойдет заниматься своими делами, не видя в нас более конкуренток. Потому что ничего путного, из того что лежит на столе, сделать, действительно, невозможно. Следующим шагом благородной Асо, будет донесение Эмилии, о том, что мы с тобой никуда не годные, кроме как для ублажения мужчин, или еще хуже, для работы в полях.
– А ведь действительно, как мы сможем порадовать госпожу, если у нас для этого нет ничего??
Ревекка подошла к дочери практически вплотную, и шепотом ответила:
– Дело в том, что готовый крем у меня уже давно есть!! Я купила его на рынке у одного из восточных торговцев. Сколько бы римляне не были богаты, грамотно распорядиться своими деньгами они не могут. У них прямо под носом продается изумительная косметика, а они, до сих, пор мочат белый хлеб в молоке ослиц, смешивают масла и делают вообще непонятно что, расхваливая это, и превознося до небес. Сегодня, после бани, я натру госпожу купленным кремом, а практически сразу ее кожа станет шелковой, как у ребенка. Сказать, что она будет в восторге, это ничего не сказать. А Асо, которая сейчас рассказывает ей про никчёмность новых рабынь, то есть про твою и мою, не посмеет и близко к нам подойти, и чего-нибудь плохого сделать. И кто знает, может быть с будущего дня я стану личным косметологом Эмилии.
– Почему ты в этом так уверена? – удивленно спросила Авелия.
– Потому что Асо глупа. Потому что сегодня она говорит, что у нас никчемный крем, а завтра, после того как увидит эффект от его использования, возьмёт те же самые ингредиенты, что сегодня видела на столе, и попробует приготовить подобный сама. И дай бог ей ума, не испытать то что получится, на Эмилии.
– Я не думала, что ты так умеешь мама?? – с неподдельным удивлением проговорила Авелия. Действительно, до этих пор, она была абсолютно уверена, что мама, как птичка божья, пьет россу с цветочков, заедая пыльцой. Авелия и представить себе не могла, что Ревекка способна что-то просчитывать, предугадывать, а главное выгадывать. Это совершенно не уживалось с образом матери. Стало даже как-то противно от этого. Хотя, с другой стороны. Где-то внутри она догадывалась, что фарт, тот что сопутствует матери по жизни, конечно исключая тот факт, что теперь они стали рабами, не до конца есть фарт. Глядя теперь на Ревекку всё вставало на свои места. До Авелии, стало потихоньку доходить, что стояло на самом деле, за везением и случайными совпадениями.
– А как ты думала, милая моя?? К тебе само всё в руки приплывет?? – с некоторым недопониманием, заглядывая в лицо дочери, проговорила мать.
– Ты просто никогда не говорила на эту тему, – как-то оправдываясь заговорила Авелия, – вот я и удивилась.
– Запомни!! Запомни навсегда. Всё, что я тебе говорила, чистейшая правда. Я ни о чем не умалчивала, и всегда старалась договаривать. Уже с кем, с кем, а с тобой я всегда предельно откровенна. Да ты, наверное, и сама замечаешь, что не только дочку я в тебе вижу, но и подругу.
– А как же тогда понимать твои мысли про Асо?
– Очень буквально понимать, чего тут непонятного?! Я никогда не давала себя в обиду. А если кто мне плохое замыслил, всегда могла за себя постоять, – Ревекка даже как-то запыхалась, от неудовольствия объяснять очевидные вещи.
– Пойми, – продолжала она, – красота для женщины, далеко не самое главное. Глазами ты видишь вокруг, но ими невозможно чувствовать. Действительно ценным для женщин является сердце. Мы им чувствуем и ему верим. Мужчина думает головой, мы же слышим сердцем, поэтому и тебе надо научиться его слушать и идти за ним, куда оно подскажет. А что до Асо?! Я не желаю ей зла, просто чувствую от нее опасность и хочу защититься, вот и всё. Предсказать, как ведет себя злой человек, не так уж сложно. У злодеев всегда одно лицо и одни повадки. Нового, к моей радости, никто пока не изобрел.
Закончив свою поучительную речь, она посмотрела через плечо дочери, туда, где находилась дверь в кухню, и утвердительно кивнув, попросила Авелию, подыграть ей в дальнейшем спектакле. После, достала из складок одежды пузырек, и пошла к имплювию, дабы зачерпнуть воды. Когда они вернулись в кухню, то местные обитатели встретили их насмешливыми взглядами, однако вслух ничего не говорили. Видимо Асо уже успела высмеять содержимое их стола перед поварихами.
– Ну вот, сейчас добавим капельки россы, дадим немножко настояться, и крем готов. – весело пробормотала Ревекка.
Авелия утвердительно кивнула, будто бы у нее чего-то спросили. Ревекка аккуратно вылила пузырек в кашу из ингредиентов, сильно перемешала и улыбнулась, разглядывая получившийся чудо-эликсир. За ее спиной, по направлению к двери, улыбаясь на ходу остальным рабыням, продефилировала Асо, с самой счастливой физиономией на свете. Вслед за ее уходом, кухня вновь наполнилась привычным гомоном голосов, лязгом ножей, шипением блюд на жаровнях. Более интересного и необычного там не состоялось.
Уже через каких-нибудь три часа, по улице вымощенным белым камнем, двигалась конная процессия, в направлении городских терм. Погода стояла прекрасная. На прозрачном голубом небосводе не виделось даже и намека на тучи. Солнце, хотя и обжигало кожу, все равно казалось приветливым и дружелюбным. Природа зеленела и переливаясь, можно сказать пестрела, в лучах дарованных Аполлоном. В кронах деревьев тягуче поскрипывал ветер, то и дело перебиваемый щебетанием птах. В разные стороны от дороги, убегали в направлении горизонта, бескрайние, разноцветные поля. Ревекка и Авелия сидели в последней по счету телеге, замыкая караван из нескольких повозок. Лица их светились радостью уже потому, что Флавиан раздобрился и принял решение, что все на чем-нибудь, да поедут и никто не пойдет пешком. Поэтому, свесив ноги вниз, они смотрели на убегающую под ними дорогу, слышали мерное поскрипывание телеги, и в очередной раз радовались пустяковым мелочам. Барышни весело болтали об увиденном, о том, что еще предстоит увидеть, как вдруг, в воздухе, до этого чистом и прозрачном, появились нотки дыма. Через минуту они стали более уловимыми, а потом, и вовсе не осталось сомнений, что впереди что-то горит. Авелия, быстрым движением перекинулась за край телеги, дабы убедится, что все в порядке. Ее взору предстали несколько огромных столбов дыма, поднимающихся от куда-то, из-за горизонта.
– Что там случилось? – спросила немножко обеспокоенным голосом мать. – Неужели пожар?
– Не похоже, мам – весело ответила Авелия. – Скорее всего, это топятся бани, ожидая нас. – При этом она весело подмигнула матери, как бы обещая той прекрасный день, полный жарких удовольствий.
И действительно. Стоило повозкам минуть пригорок, как пред ними открылись очертания города, с невысокими башнями, мрачными стенами, и клубами дыма, выползающего из труб, нескольких крупных построек. Приближаясь, постройки становились все более явными, и не такими унылыми, какими казались издали. Дым рассеивался, обнажая в прозрачном воздухе, причудливость и лоск этих строений. Пред ними, белея массивными стенами, сменяемыми рядами алебастровых колон, появлялись во всей своей красе, термы Остии. Словно старцы, сдвинув черепичные брови, и будто бы хмурясь, взирали они на приезжающих путников. Хочется отметить, что эти термы не были такими грандиозными и помпезными как Римские, но многие опытные банщики, отмечали именно их уют и теплоту, предпочитая столичным. Добрый запах горевшей древесины, настраивал тело на расслабление, покой и умиротворение. Около входа в термы толпились люди и рабы вперемешку. Кто-то ждал спутницу, в нетерпении крутя головой в разные стороны. Кто-то хозяина, уныло рассевшись на портике. Но весь люд, без исключения, находился в плену парильных ожиданий, в предвкушении славного релаксирующего дня. Разгрузившись с повозок, рабы встали в общую очередь, а Флавиан с семьей, пошли в обход, нырнув в коридор, предназначенный для знатных персон. Люд быстро подвигался вперед, и Авелия с матерью, почти что дошли до раба принимающего деньги за вход, как неожиданно, из неоткуда, появился Луций, и взяв под локоть обеих женщин, увлек их за собой. Справа от основного входа, находился еще один, более маленький, но лучше украшенный и отделанный. Туда-то они и пошли, а если точнее выразиться, побежали. Влетев, под своды этого коридора, словно на пожаре, их вниманию предстала спина, удаляющейся Асо. Египтянка точно знала куда идти, и нарочно не сказала куда двигаться новеньким, поставив тех в общие кассы. Они последовали вслед за ней. Переход не занял много времени и спустя мгновенье, дамы очутились в небольшом прямоугольном дворе, обнесенным по контуру портиками. Почти что всё место, в середине этого двора занимал бассейн, наполненный бирюзовой водой. В самом его центре, на постаменте, хозяином поглядывал на вошедших алебастровый Нептун, с бьющими фонтами из трезубца. Атмосфера вокруг раздавалась плеском воды, звенела веселым смехом детей, бегающих туда и обратно и обливающих на своем пути всех, кто им попадался. За пределами бассейна, практически впритык к стенам, белели мрамором вмонтированные кушетки, на которых сидели или лежали отдыхающие. Некоторые из них предпочитал находиться в одиночестве, а кто-то напротив, собрав вокруг себя шумную компанию, гоготал что было сил. Направо от основного входа, сквозь небольшую галерею, находился переход, в другой двор, еще более огромный, чем этот. Хотя скорее, тот двор, можно без преувеличения, назвать парком. Как и положено парку, в нем всё зеленело от кустов и деревьев. Дорожки блестели выложенные плиткой, по которым важно выхаживали не только посетители заплатившие за вход, но и пернатые безбилетники, всевозможных окрасов. Там и тут, для большего удобства отдыхающих, размещались скамеечки, или подвешивались гамаки. Клумбы, воздвигнутые на перекрестах, поражали воображение своим изяществом и оригинальностью. К примеру, некоторые из них были выполнены в форме амфор, заваленных на бок, из горлышка которых, выливалось их содержимое, цветами самых разных расцветок и сортов. Присутствовали и живые зеленые коридоры, чьи недра прятали от палящего солнца посетителей, закрывая небосвод так сильно, что там внутри становилось темно и прохладно. Одним словом, парк можно смело назвать безупречным, хотя один нюанс все-таки присутствовал. Хотя, может быть и нюанс вовсе, а лишь субъективная оценка одного человека. Во всём этом изобилии не чувствовалось покоя или умиротворения. Тут нельзя было отдыхать душой и телом, мерно развалившись на каком-нибудь ложе. Скорее наоборот. Воздух тут, казалось наполнен, будто бы, человеческим жужжанием. Из самых разных мест парка, слышался хохот людей, веселые подбадривания и раззадоривания. Атмосфера веселого пира, наполняла парк. Каждый тут, разве что на ушах не ходил. Ну да на все воля архитекторов и заказчиков. Так, значит так!!!
Авелия с Ревекой вышли из раздевалки последними. Асо со свитой пришли сюда раньше, и не захотели ждать отстающих рабынь. Очутившись в этом оазисе, мать с дочерью несколько потерялись, но решив идти на зов голосов, туда, где кричали громче остального, не прогадали. Уже через несколько минут они вышли на широкую площадку, не засеянную ничем вообще, и от этого казавшеюся уродливой, в этом зеленом, щебечущем раю. Но уродство это делалось специально. На площадке толпилась огромная куча народу, но не сплоченная вместе, а разбитая по группам. С одной стороны, носилась ватага детей за шустрым мальчишкой, которого никак не могли поймать. Чуть поодаль от них, общество из десяти девушек выполняло упражнения с грузами. Причем, делали это настолько интенсивно, что тонкие туники на них, стали прозрачными от пота. Девушки были хороши собой и фигуристы, именно поэтому многие мужчины с удовольствием разглядывали их, делясь между собой колкими наблюдениями. Но самое многочисленное скопище находилось в северной части этой площадки. За человеческими спинами, придавленными друг другу, невозможно было разобрать хоть что-нибудь, однако по громким крикам и воплям, вырывающихся из середины толпы, напрашивался вывод, что зрелище там действительно занимательное. Дочь и мать поспешили туда. Аккуратно протиснувшись меж спинами, дамскому взору предстал поединок. Два борца состязались друг с другом в искусстве борьбы. Оба, облаченные только в набедренную повязку, по пояс голые и влажные от пота. На этом их схожесть заканчивалась и начинались различия. Основным, несомненно, был возраст борцов. Первый являлся уже зрелым мужем, лет, наверное, около сорока пяти. Он не блистал ростом или мощью. Да, вообще он ничем не блистал. Больше того, его внешний вид, можно даже назвать запущенным. Ибо, хорошенько просаленное тело, с прослойками жира, колыхалось по бокам при столкновении с противником. Его соперник наоборот, дышал молодостью и красовался прекрасно сложенным станом. Сила, казалась, выпирала у него изнутри, и он старался сдерживать себя, чтобы не разорвать своего оппонента на куски. Его мышцы, будто высеченные из мрамора, играли могуществом и твердостью, тогда как у соперника на руках и ногах, они начинали провисать. Молодой, казалось, играет со старшим, и не одерживает победу, лишь потому, что уважает своего соперника, и не хочет выставлять того слабаком. Юный атлет с легкостью отбивал атаки возрастного соперника, будто отмахивался от назойливой мухи. Выглядело это настолько непринужденно, и вместе с тем небрежно, что в исходе противостояния, почти что никто не сомневался. Юноша, изо всех сил пытался скрыть удальство, но оно все ровно выпирало наружу. Оно прорисовывалось в улыбке, в жестах, в расслабленных и специально замедленных движениях. Разумеется, от искушенной публики, прекрасно разбирающейся в поединках, этого не скрылось, и она начала подтрунивать и над ним, и над его соперником.
– Хватит уже с ним возиться, он своё отвоевал !!! – орал во все горло один красномордый мужичок.
– Да!!! Не тот уже Публий!! С мальчишкой справиться не может, – пытался переорать его другой.
– Уступай место молодежи старик Публий, посмотри какая она у нас, – с веселым смехом кричал третий.
Во время поединка, молодой борец, все время оборачивался куда-то в толпу, высматривая там кого-то, а найдя, замирал на секунду, как бы обдумывая полученный сигнал. Невысокий мужчина, находящийся среди болельщиков, и являющийся, по всей видимости, отцом юного спортсмена, кротко кивнул ему, показывая, что пора заканчивать поединок. Этот жест и это подчинение, не осталось не замеченными остальными зрителями. Вой поднялся страшный. Толпа почувствовала скорую развязку поединка. Молодой борец бросился на соперника, чтобы одним движением смять и пригвоздить того к земле. Однако, старый Публий, помолодев в этот миг лет на двадцать пять, ловко извернулся, схватил молодого за руку, и швырнул через выставленную вперед ногу. Бросок получился таким эффектным и нежданным, что на площадке повисла тишина. Подобного финала никто не ожидал. Болельщики стояли разинув рты, не в силах осознать произошедшее. Но вот послушались редкие рукоплескания, набиравшие свою мощь, каждую секунду. Спустя полминуты аплодировали все, а Публий, немного раскрасневшийся от удовольствия, махал руками разгорячённой публике. Он подошел к поверженному сопернику, помог подняться, и дружески хлопая по плечу, направил к отцу. Вид проигравшего, в этот момент, казался очень жалким. Из тигра, его превратили в серую, потрёпанную мышь. Стоило соперникам покинуть мнимый ринг, как двое других вышли на него, помериться силами, а заодно и повеселить окружающих. Авелию то совсем не интересно. Она глазами пыталась отыскать в толпе Луция, и ей это удалось. Юноша, вместе с отцом, стоял совсем неподалеку. Вид у него был раскрасневшийся и взъерошенный. Скорее всего, увиденный бой увлек его, и сейчас он находился под его впечатлением. Что-то разгорячённо доказывая, он махал руками, чертил ими в воздухе какие-то знаки, крутился вокруг себя, словно волчок. Авелия тихонько приблизилась, и встала совсем рядом, пытаясь услышать, о чем они разговаривают. Предчувствие ее не обмануло. Луций действительно доказывал Флавиану, что поединок мог бы закончится и по-другому, будь молодой соперник повнимательнее. Признаться честно, мнение юноши, относительно единоборств, мало интересовало Авелию. Ей даже стало немного обидно, что он не замечает ее, болтая с родственником о всякой ерунде. Надо отметить, что причина для подобных переживаний у Авелии, действительно была. Ведь, в раздевалке, оставшись с мамой вдвоем, Ревекка помогла дочери прихорошиться, и теперь, по мнению Авелии, Луций должен уделять своё внимание только ей, а не этим дурацким поединкам. Девушка подошла еще ближе, став за спиной Флавиана и прямо перед молодым господином. Она нарочно приподняла повыше голову, и мягким, медленным движением, убрала непослушный локон волос со лба. Ей так хотелось, чтобы Луций обратил на нее внимания, что она попросту не заметила, как взгляды от поединка, один за другим стали переключаться в ее сторону. Она приковывала взоры, словно магнит притягивает железо. Эффект, которого она добивалась получался, правда не совсем там, где она хотела его получить. Луций, этот драчливый мальчишка, и глазом не повел в её сторону, продолжая что-то объяснять отцу. Он размахивал руками, что-то чертил в воздухе, всецело поглощённый поединком. Вот ведь гадина!! подумала Авелия. Стало обидно до жути. Злющие мысли, одна за одной, наполняли девушку. Ах ты дурила алебастровая!!! Ну да всё равно, повернешься!! Никуда не денешься!! Девушку так захватила обида на избранника, что она потеряла контроль над собой и смотрела на Луция, как питон на кролика. Неизвестно, сколько бы она так его гипнотизировала, если бы не всеобщее безмолвие, окутавшее мнимый ринг и его пределы. Тишина рвала уши своим молчанием. Девушка отвлеклась от кролика и огляделась. Со стороны смотрелось, будто ее только что разбудили. Авелия обнаружила, что глаза, буквально, всех зрителей прикованы к ней. Кто-то глядел косо, кто-то с ухмылкой что-то нашептывая на ухо соседу, но ровным счетом вся публика разглядывала ее, словно картинку. Авелия, так ждущая взгляда от одного, оказалась совершенно неготовой, к подобному пристальному вниманию со стороны остальных. Она невольно начала поправлять одежду и осматривать себя с ног до головы, как бы ища какой-нибудь изъян в свой внешности. Но он отсутствовал. Девушка не знала, как вести себя дальше. Она так и стояла в легкой светлой тунике, с распущенными волосами и озиралась вокруг, словно оказалась в незнакомом месте, в первый раз в жизни. Вглядываясь то в одно лицо, то в другое, ей казалось, что она угадывала причину этого интереса. Да и как её не угадать. Ею любовались. Легкий румянец заалел на молодых молочных щечках. Неужели не разглядывают, а любуются. Неужели?? Достойна ли я?? Однако это действительно было так. Да и можно ли ей не любоваться?? Конечно же нет!! Девушка расцвела, и благоухала красотой вокруг. Больше того, мог ли кто-нибудь не смотреть на эту аккуратно слепленную фигурку, на здоровые волосы, дававшие в любом положении красоту своей хозяйке, утонченные черты лица, живой игривый взгляд, и всё остальное, за что, девушек называют красавицами. Стоя посередине зрителей, как артист выступающий на сцене, она чувствовала себя неловко и одиноко. От столь многочисленного внимания, ей захотелось испарится, или чтобы вместо нее, был бы кто-нибудь другой. Крутя головой в разные стороны, словно совенок прячущейся от утреннего солнца, Авелия натолкнулась на уставившегося в ее сторону Луция. Он больше не жестикулировал и не спорил с отцом, а стоял спокойно, не способный оторвать взгляда от девушки. Желание уйти, молниеносно пропало. Приятная нега растеклась по телу, внутри порхнуло теплотой и немножечко сперло дыхание. Ради его взгляда, она готова терпеть и остальные, да что там говорить!!! Она готова на что угодно, лишь бы он не отводил глаз. Постояв еще чуть-чуть, девушка будто приведение, воздушной походкой проплыла между зевак, и встала за спиной Луция, демонстрируя всем, чья она. Одобрительный гул, тихой волной, пробежал по лицам зевак. Знатной публике доставляло удовольствие видеть, когда девушка, пускай и рабыня, знает свое место. Находившийся рядом парень, похлопал Луция по плечу, весело подмигнул, и не обращая никакого внимания на Авелию, быстро затараторил: