– Отлично. Ик… Слыхал, у тебя имеется некий настой, и-не-му-е-мый, – буквы путались и никак не хотели становиться в верном порядке, – именуемый Бур-та-зан-ской брагой. Налей и мне, хозяйка, на пробу.

– Ох, ты, – улыбнулась Непентес. – Боюсь тебе, головорогий, сейчас этого пойла не одолеть.

– О том я уже смам… Э-э-э… Сам решу, – возмутился я. – Лей, если не жалеешь.

– Жалеть не стану, – хмыкнула толади, выставляя передо мной иссиня-чёрную запылённую бутыль и чистую кружку. – Выбор твой.

Глава 23

Утро с тяжестью стальной наковальни вдавливало тело в мягкий пух кровати. Солнце безжалостно слепило глаза сквозь узкое треугольное окошко, невзирая на мои вялые протесты, а из-за двери настырно раздавался знакомый голосок.

«Если встать с утра не в силах, значит, вечер удался.
Ох, сведёт тебя в могилу эта шаткая стезя».

Отрывки озорной песни отдавали колоколом в голове. Я было решил прикрикнуть на незадачливого певца, но из пересохшего горла вырвался лишь невнятный хриплый шёпот. Отчаянная попытка спрятать уши в перину тоже не принесла ощутимого результата. Назойливое пение и не думало прекращаться, а яркие лучи по-прежнему проникали сквозь веки. Собравшись с силами, я неуверенно встал, проследовал к двери и резким толчком распахнул её. Прильнувший плечом ко входу Давинти громко ойкнул и влетел в противоположную стену.

– Могу ли я попросить в следующий раз гневаться спросонья чуть более сдержанно? – проворчал тил, потирая ушибленный бок.

– Прости, Дави, – буркнул я. – Но твои завывания могут и мёртвого отправить в Небытие.

– Кстати говоря, такой случай уже имел место. Но сейчас не об этом, – хихикнул поэт. – Сколько ты планировал дрыхнуть? До наступления холодных ветров Белого моря? Не важно. Нам давно пора выдвигаться! Нас ждут не дождутся страшные смертопасности, умопомрачительные приключения и жуткие до одури монстры Пепельного хвоста, которые, скорее всего, уже приготовили тёплый приём, созвав на пир всех своих не менее жутких и чудовищных приятелей из Огненных кряжей, а также…

– По-мед-лен-ней, – по слогам простонал я, перебивая поток бесполезных восхищений.

Эльф запнулся и потупил взор. Вернувшись в комнату, я сгрёб пожитки и хмуро прошагал к лестнице.

– Все броктары несговорчивые после дремы? Скорее всего, такому лежебоке, как ты, сказанное мной покажется немыслимым, но я, между прочим, силюсь будить тебя ещё с наступления рассвета. И учитывая обстоятельство, что за стенами этого уютного обиталища уже близится полдень, тебе, достопочтимый Варанта, следовало бы поскорее прийти в себя.

Не переставая сетовать, Давинти спускался следом за мной к первому этажу таверны.

– Наш общий белобородый товарищ, пребывая в восторженном состоянии духа и тела, отправился добывать лошадей или ещё какой-нибудь транспорт, – продолжал тил. – Меня же он попросил удостовериться в твоём благополучии и, заручившись опять же таки твоей авторитетной поддержкой, навестить местные торговые лавки, дабы собрать всё необходимое для продолжения нашего невообразимо непредсказуемого путешествия.

Рифмач выудил из-за пояса старый потёртый мешочек с дыркой у самой горловины и важно потряс им. Раздался звон нескольких монет.

– Все пятьдесят золотых в полной сохранности и под неустанным присмотром. Нам же хватит денег, чтобы пополнить припасы с заделом на пару дней?

– Достаточно, – усталым от нескончаемой болтовни голосом процедил я. – Дай мне немного времени. И тишины!

***

По прошествии часа мне удалось придать себе приемлемый вид и вернуться в надежное состояние. Ведро ледяной воды снаружи и примерно такое же количество, принятое вовнутрь, сделали своё дело, после чего под беспрерывный, ни на мгновение не умолкающий треск эльфа мы отправились прямиком к городскому ярусу, полностью отведенному под купеческие развалы и ремесленные прилавки.

Город выглядел на удивление спокойно. Не в пример минувшей ночи улицы пустовали, а мерцающие мириадами огней вчерашние витрины были занавешены тканью в ожидании следующего разгульного вечера. Навстречу изредка попадались одинокие жители, не спеша и зевая плетущиеся по своим хлопотам, не обращающие ровным счётом никакого внимания на двух чужаков. Иными словами, ленивый, кажущийся даже скромным, дневной Пратум беззвучно свидетельствовал словам королевы Трициртис о том, что столица Поющих лесов только начинает просыпаться с наступлением сумерек.

С другой стороны, такое затишье могло изрядно сказаться на наших планах, ведь возможное промедление лишь отдаляло нас от цели путешествия. Однако из крайне чувственного рассказа Давинти о некой купчихе по имени Хойя – обладательницы нетривиальной внешности и весьма круглых мягких ушей, точь-в-точь как у шиншиллы – также становилось ясно, что базарная площадь никогда не приостанавливает торговлю и готова принять посетителей в любую пору. А когда в кошеле оставалось порядка двенадцати монет, мы покинули рынок с плотно набитыми торбами за плечами, чтобы направиться в самую северную часть окрестностей со стойлами, где, следуя уговору, нас наверняка уже поджидал Тамиор.

– Двести пятьдесят золотых?! – слышался издалека возмущенный рык белобородого рыцаря. – Да это же целое состояние! Во имя светлых богов, это грабёж.

У подножья глубокого спуска, практически прилегая к земле, широко раскинулась самая крупная терраса города, служившая питомником для разнообразной живности и одновременно базаром, где торговцы со всех концов восточного материка брали в наём, продавали и обменивали как редкое, так и совершенно заурядное зверье.

Давинти и я, не желая вступать в словесную баталию, аккуратно подошли ближе и, остановившись в четырех шагах по правую руку от спорщиков, принялись вслушиваться в перепалку. Раскрасневшийся от негодования бородач жарко беседовал с миниатюрной, даже по меркам толади, хозяйкой загона для ездовых животных.

– Да что ты такое несешь, чужеземец?! – ничуть не уступала девушка. – Справедливая цена за такое могучее животное, как Колокольчик. Быстрее и проворнее не сыскать даже в самых диких уголках Тилрадана. Подобных ей нет и не будет!

– Справедливая цена? – продолжал распаляться рыцарь, вздернув кверху густые брови.

– Именно, – настырно парировала толади и показала язык. – А знаешь, я, пожалуй, изменю размер платы. Двести шестьдесят золотых и не монетой меньше! И это только потому, что одна моя хорошая знакомая недавно очень лестно отзывалась о некоем шелесотайа с белой бородой. Это моё последнее предложение!

– Что? – онемевший от такой наглости Тамиор стал хватать ртом воздух.

– Э-э-м, – громко промычал словоохотливый и вездесущий поэт, обращая на себя внимание обоих участников разлада и незаметно вклиниваясь в торг. – Я, к сожалению, не знаю твоего имени, обворожительная…

– Гиднора, – прервала речь тила девушка. – Меня зовут Гиднора. И можешь не пыжиться, длинноухий, лестью меня не проймёшь.

– Пусть так, – тут же нашёлся Давинти, – но ведь действительно, не велика ли плата за трёх лошадей, пускай даже и какой-то исключительной породы?

– Лошадей? – недоумённо нахмурилась толади. – Не пойму, о чём ты толкуешь, шелесотайа. Никаких лошадей у меня нет. Спор идёт об этом.

Девушка вскинула руки, обозначив в воздухе несколько замысловатых движений, и, кажущаяся прежде продолжением площади, зеркальная стена прояснилась, став полностью прозрачной. Внутри гигантского вольера, закрыв полуденное солнце могучими крыльями, стояла Серая гарпия. Заметив прикованные к ней изумлённые взгляды, птица забеспокоилась, издала пронзительный хрипящий крик и затопталась на месте, откалывая крупные щепы от пола острыми загнутыми, точно серп, когтями.

Пернатая громадина втрое превосходила размером тех кондоров, на которых мы прибыли в столицу Поющих лесов минувшей ночью. Начиная от толстенных лап, вдоль всего туловища гарпии тянулись редкие белые ребристые мазки. Подобно застывшей грозовой молнии, множественные полосы заканчивались на затылке птицы двумя высокими перьевыми гребнями.

– Двести восемьдесят пять золотых, – с чувством выговорила Гиднора, упираясь маленькими кулачками в бока.

Глаза белобородого полезли на лоб.

– Да хватит! – набрав полную грудь воздуха и еле сдерживая негодование, прикрикнул он, с силой топнув ногой от распирающей его досады.

– Как скажешь. Триста!

– Разбойница! Двести десять и не больше!

– Триста десять и самая лучшая упряжь на всём континенте.

– Да у Корней Небытия душу выкупить выйдет дешевле! Двести двадцать пять!

– Не будь скрягой, шелесотайа. Ты же не хочешь идти пешком?

Торг продолжился с новым азартом, сливаясь в единый поток шума и взаимных издёвок.

– Мы согласны на двести пятьдесят, – пробасил я, не отводя взгляда от поразительно красивого и опасного существа.

– Что? – в один голос охнули спорщики, поворачиваясь ко мне и, по-видимому, не сразу придав значения услышанному.

– Двести пятьдесят золотых и лучшая упряжь, – повторился я, натягивая улыбку.

– Отлично, – тут же подхватила толади и победно хлопнула в ладоши. – Мы договорились. Сделке быть.

Приняв плату, она взвесила тугой мешочек в руке.

– Ещё одиннадцать золотых, – даже не заглядывая внутрь, деловито проговорила торговка.

Тамиор скорчил недовольную гримасу, отсчитал монеты и ссыпал их в ладони Гидноры.

– Приятно иметь с вами дело, щедрые воители.

Девушка сунула деньги за пазуху, встала поодаль и поманила животное к себе.

– Колокольчик, милая, иди. Ко мне, малышка.

Гарпия аккуратно шагнула сквозь прозрачную пелену магического вольера и покорно склонила голову к хозяйке.

– Слушай меня внимательно, Колокольчик, – забормотала толади, обнимая обеими руками загнутый к земле клюв животного и заглядывая в черные лишенные зрачков глаза. – Ты доставишь этих шелесотайа к границе Пепельного хвоста, оставишь их у северного подножья Капризных гор и тут же возвращайся домой. Поняла?

Птица издала тихий писк.

– Вот и умница, – Гиднора нежно чмокнула своего питомца и снова обратилась к нам: – Она не станет дожидаться вашего возвращения, – серьезным тоном буркнула торговка. – Может случиться так, что возвращаться будет некому. Пепельный хвост весьма близок к Огненным кряжам. И там, и там опасность слишком непредсказуема. А я не желаю рисковать. Если вы будете аккуратны и не угодите в пепловые озёра, то ещё до наступления сумерек доберётесь к Камневороту.

– Ясно. Мы готовы лететь, – согласно кивнул Тамиор в ответ.

– Хорошо, – подытожила толади. – Мне нужно немного времени седлать Колокольчик и тогда я смогу пожелать вам удачи на прощание.

***

Зелёные своды Виридиса оставались далеко внизу, прохладные потоки встречного ветра, скитающегося над скомканными облаками, выбивали из-под век слёзы, а в ушах стоял гул голубого неба, вспоротого могучими крыльями. К моменту, когда усталость от долгого и непривычного перелёта стала настырно заявлять о себе, на горизонте показалась узкая пепельно-белая равнина, тянущаяся вдоль всей территории Капризных гор с одной стороны и подпираемая дымящимися каменистыми холмами, разграниченными паутиной лавовых рек и озёр Огненных кряжей, с другой.

В начале самой западной и узкой части Хвоста, словно на нетронутом листе бумаги, чёрной угловатой кляксой раскинулись останки сущности древнего бога. Даже с такой огромной высоты бездна Камневорота внушала трепет. От кристаллообразных краёв и обозримых стен пропасти, пробиваясь синим светом сквозь полог беспрерывного пепельного дождя, поднималось тусклое сияние.

Заметив место пригодное для посадки, Колокольчик стала стремительно снижаться, вынужденно кружа между горными пиками. Наконец, проминая многослойное одеяло золы, гарпия коснулась земляной тверди, остановилась и, глубоко присев, выпрямила правое крыло, позволяя седокам скатиться вниз по жёсткому оперению. Тамиор лихо спрыгнул, сделал несколько шагов в сторону и внимательно оглядел окрестности. Стараясь держаться поближе к соратнику, я проследовал за ним и, встав рядом, задрал лицо к небу. Сокрытое плотной грязно-белой поволокой смога положение солнца угадывалось с трудом.

– Похоже, что через пару часов начнёт темнеть, – проговорил я, опустил взгляд и уставился вдаль. – Но здесь уже сейчас властвуют сумерки. Нам нужно торопиться. Возможно, удастся найти какую-нибудь пещеру или укрытие на поверхности разлома, чтобы разбить лагерь.

– Так и поступим. Не будем медлить.

Рыцарь кивнул в знак согласия и принялся стаскивать тюк с припасами со спины могучей птицы.

– Сейчас. Всего одна крохотная заминка, – послышался обеспокоенный голос Давинти. – Когда ещё удастся приласкать столь величественное существо? – он неуклюже плюхнулся в пепловую поволоку, приподнял полы одеяний и, обойдя гарпию спереди, осторожно протянул руку к огромной голове. – Спасибо тебе, Колокольчик, – с придыханием шепнул поэт, поглаживая костяной на ощупь покров животного.

Гарпия издала мягкий писк, легонько толкнула эльфа в грудь клювом, как бы прося отойти подальше, а затем взмахнула крыльями и растворилась в клубах густого тумана.

– Позволю себе поинтересоваться, мои бесстрашные друзья, – с довольной улыбкой всматриваясь в размытый след, проговорил Давинти, – а что вы намерены делать, когда мы доберёмся до Камневорота?

– Думаю, мы поймём это, только достигнув цели, – ответил я.

– Если достигнем, – хохотнул Тамиор. – Ты! – он ткнул пальцем в тила. – Пойдешь первым.

– Ох, нет, – тут же переменившись в лице, застонал рифмач. – Прошу избавить меня от неоправданного риска. Я слишком ценен для будущего мира.

– Ладно, ладно, – осклабился белобородый, – я пошутил. Вставай в середину и не делай глупостей. А главное, помалкивай. Мы с Варантой должны слышать, что происходит вокруг и быть начеку.

С этими словами рыцарь бесцеремонно сбагрил часть поклажи на плечи эльфа, и уже через пару минут, выстроившись в колонну друг за другом, мы продолжили поход. Сам Тамиор, как и полагалось щитоносцу, способному принять на себя тяжесть внезапного лобового удара, шел во главе, следуя северо-восточному направлению и ориентируясь на блеклое мерцание бездны Камневорота. Я же замыкал тыл. За спиной оставались контуры высоких гор, а впереди, приветливо распахивая хищные объятия, дожидалась своих редких гостей пурга из обрывков истлевших валунов и горячего воздуха.

***

Вопреки самым мрачным предположениям пустошь не была лишена плодов жизни. Высоко над непроглядной завесой пепельных вихрей слышались редкие крики птиц, а кое-где даже виднелись фигуры необычайно широких древесных массивов. Высохшие, начисто лишённые покрова, неестественно скрюченные толстые ветви, словно застывшие языки бушующих костров, разрывали на несколько неравных частей стволы низкорослых деревьев и тянули свои искорёженные лапы в стороны.

Белобородый замедлил шаг и сосредоточился на ближайшей необъятной коряге. Под сплетениями вывороченных из земли корней копошилось несколько зверьков, походивших на крыс. Втрое крупнее обычного грызуна, эти животные ныряли вглубь серого настила, а через некоторое время появлялись на поверхности, сжимая в зубах пучки желтоватых корешков. Точно потрескавшаяся кора, тельца их обтягивала чёрная ребристая кожа, пятнами выделяя стайку из грязно-молочных тонов.

Вдруг один из грызунов отбился от сородичей и засеменил в сторону. Наст под его лапами внезапно осыпался, образовав неровную дыру размером в три обхвата, и зверёк, отчаянно пискнув, стал уходить под землю, проваливаясь вглубь зыбучей хляби. Никто из отряда даже не успел ахнуть, как коварная яма испустила облако пыли и сомкнула свою песчаную пасть, поглотив существо и оставив еле заметный след по краям омута.

– Жутковато, – бросил рыцарь, поёжившись. – Глядите в оба. Из этих пепловых озёр нет шанса выбраться.

Подождав ещё немного и внимательно проследив путь остальных, бросившихся врассыпную крысенышей, Тамиор наметил безопасный маршрут и, махнув, поплелся дальше. Но стоило мне двинуться вслед, как по брюху обжигающим жаром вновь растекся один из редких, но весьма ощутимых толчков, что исходили от кулона, подобранного мной после сражения в катакомбах чародейской гетерии, и одолевали меня с тех самых пор, как мы оказались в пустошах Пепельного хвоста.

Предмет покоился в поясном мешке и поначалу я не обратил на странные волнения ни капли внимания, решив, что под ногами дрожит земля. Ведь место, где мы находились, обычно описывалось разными источниками, как территории, пребывающие в постоянном движении. Однако теперь, достав незаметно для остальных и крепко зажав в ладони магическую вещицу, я ясно видел, что внутри сосуда зарождается настоящая буря.

Б-у-у-у-м!

Меня оглушил тяжёлый грохот. Кулон с силой дернулся, и я чуть не выпустил его из руки. Не на шутку всполошившись, я заозирался вокруг, но с удивлением обнаружил, что резкого громового раската не услыхал никто, кроме меня. Мои спутники как ни в чём не бывало молча продолжали шествовать вперёд.

Б-у-у-у-м! Б-у-у-у-м!

Удары становились сильнее. Под прозрачным стеклом зарождался шторм кроваво-красного цвета. В растерянности я спрятал подвески обратно в суму и поспешил за товарищами.

Б-у-у-у-м!!!

– Там кто-то есть, – внезапно и громко проговорил Давинти, указывая на юго-восток. – Это… – тил щурился, пытаясь разглядеть нечто вдали. – Это человек! – закричал он и, скинув поклажу, сорвался с места. – Человек. Он зовёт на помощь! – продолжал выкрикивать рифмач, сломя голову отдаляясь от твердой тропы. – Его засасывает в землю! Я успею! Я помогу!

– Давинти, назад! – рявкнул Тамиор вслед поэту. – Вернись! Там никого нет, – рыцарь перевёл тревожный взгляд на меня. – Я знаю, что это… Мы должны остановить эльфа. Сейчас!

Длинноухий же, не слыша окликов, бежал всё быстрее и быстрее, изо всех сил напрягая мускулы.

– Держись! – захлёбывался горьким воздухом он. – Держись! Я помогу!

Тил кашлял, но продолжал перебирать ногами, не теряя скорости.

– Ещё немного! Я рядом!

Человек с серой испачканной чернеющими пятнами грязи кожей был уже наполовину погребён под затягивающей его пепельной жижей. Лицо искажала гримаса ужаса. Отчаянно борясь со смертью, он рвался из чрева пустоши, сжимая побелевшие от напряжения и страха пальцы, словно тщетно пытался уцепиться за воздух.

– Хватайся, скорее! – заголосил Давинти.

С разбегу падая на живот, эльф выбросил вперёд руку. Глаза застилала пыль. Ощутив ладонью что-то сухое, жесткое, поэт проморгался и испуганно вскрикнул. Перед ним лежало обугленное, изъеденное насекомыми тело. Длинноухий в ужасе попытался отдёрнуть пятерню, но мёртвые ладони стальной хваткой сомкнулись на его запястье. Труп дергано зашевелился, поднял голову и, с силой притягиваясь ближе, уставился на рифмача пустыми выщербленными глазницами.

– М-ы-ы тебя видим, – протяжным хрипом зашептал мертвец.

В следующий миг ошметки покрова и куски гнилой плоти сморщились. Рваными лохмотьями они стали сваливаться с черепа и рёбер чудовища, расплываясь и смешиваясь с пеплом в бурую однородную кашу. Давинти завопил от ужаса. Резкий порыв ветра заглушил его крик, врезался в оголённые кости, и одним махом превратив останки в прах, развеял пелену жуткого наваждения.

– Дави! Дави! – окликнул я, подбегая к содрогающемуся всем телом товарищу. – Цел?

Поэт сидел на коленях, выгнув спину колесом, и что-то бормотал.

– Давинти! – зарычал подоспевший Тамиор.

Тил шевельнулся и стал медленно поворачиваться. По его побелевшему лицу стекали редкие капли пота. Он оторвал руки от груди и посмотрел вниз переполошенным взглядом. В тонких пястях эльфа была зажат какая-то уродливая фигурка – тотем, сооруженный из прогнивших перевязанных между собой ребер в форме существа с многочисленными сплетениями длиннющих конечностей.

– Но как же? – пролепетал длинноухий. – Я же видел. Я… Хотел…

– Давинти! – снова гаркнул рыцарь: – Положи это. Немедленно.

Эльф послушно отбросил мерзкую поделку в сторону. Над пустошью громовым эхом разлетелся оглушающий рокот. Гул не был похож на крик животного, но звучал так, точно сотни разумных на разные голоса нервно и отчаянно завыли до хрипоты в горле, перекрикивая друг друга.

– Что это такое? – будто очнувшись, забегал глазами по округе поэт.

– А теперь собрались с силами, – вместо ответа хмуро процедил Тамиор, – и всем скопом как можно быстрее… Бежим! – заорал он, срываясь с места. – Скорее к разлому!

До Камневорота оставалось примерно пять сотен шагов. В горле сильно першило, мускулы начинали дрожать от напряжения и тревоги.

– Не останавливайтесь! – кричал рыцарь, подгоняя остальных со спины.

Я крутанул шеей на ходу. Со всех сторон доносились какой-то хохочущий многоголосый лай, истошный рёв, закладывающий уши свист и душераздирающие стоны. Мрачные границы Огненных кряжей заходили волнами. Горизонт плыл. Чёрная с растёкшимися желтеющими пятнами масса стремительно настигала наш отряд.

– Что происходит? – бросил я.

– Глашатаи хаоса, – на выдохе прохрипел белобородый.

– Что это за твари?

Теперь я уже не оборачивался и смотрел только под ноги, боясь споткнуться и замедлить соратников.

– Это саранча! С тебя ростом, Варанта, – хохотнул бородач. – И они идут по наши души. Так что не отвлекайтесь! Разлом рядом! Скорее!

Давинти совсем не являлся воином, не носил доспехов, не был обременен тяжелым мечом или пикой и не привык к схваткам, а потому умел бегать быстрее и лучше нас обоих. Он уже топтался на краю пропасти Камневорота, когда мы с Тамиором достигли цели.

– Внизу есть широкий уступ, – выпалил эльф. – Если сумеем закрепить верёвку и достать до него, то сможем укрыться.

– Нам не успеть, – отмахнулся рыцарь. – Будем делать, что можем. К бою! – прорычал он и, развернувшись лицом к лавине врагов, вогнал свой щит в землю, заняв оборонительную позицию.

Топот смертоносных тварей нарастал, быстро сжимаясь плотным кольцом вокруг крохотного скалистого облучка, отделяющего нас от бездны. Вот впереди показалась крупная тень. Отделившись от остальных, огромными скачками она сокращала расстояние до своей добычи. Раздался скрежет. Тамиор надрывно закряхтел, принимая удар многоногого стрекочущего и клацающего десятком жвал чудовища. Затем пригнулся и отработанным приёмом перебросил гигантское насекомое через себя. Издав клокочущий визг, тварь исчезла в черноте провала.

Б-у-у-у-м!

Усиленный в десятки крат стук придавил меня к земле. Мир исказился и поплыл. С трудом выпрямляясь и будто повинуясь чьей-то чужой воле, я выхватил из сумки злосчастный кулон. Внутри артефакта уже вовсю бушевали неистовые шторма, бордовые волны закручивались в спирали, а разряды молний осыпали стенки сосуда, вновь стараясь расколоть границы стеклянной тюрьмы и вырваться наружу.

Б-у-у-у-м!

На мгновение я потерял слух. Будто нащупав предел собственных сил, я удерживал магический предмет, который с невероятной мощью тянул меня в пропасть.

Б-у-у-у-м!!!

Среди общего шума я различил свой отчаянный натужный крик и, подняв дрожащие веки, уперся во взволнованную гримасу длинноухого поэта.

– Через какое время они будут здесь? – решительным тоном бросил Давинти, искоса посматривая на рыцаря.

– Эти улитки? – хмыкнул Тамиор. – Секунд через двадцать. Успеем развести костёр и поужинать. Затем мы с Варантой перебьём две, может три сотни, а дальше справляйся сам.

Бородач расхохотался и вновь принял упор на щит.

– Мне кажется, я знаю, – проговорил Дави.

Стихоплет переводил взгляд то на меня, то на кулон, утягиваемый к пасти Камневорота, а в его глазах разрастался блеск нездорового любопытства.

– Знаешь что? – переспросил рыцарь.

– Знаю, как нас спасти, – прищурившись, ответил эльф. – Надеюсь, Варанта, ты простишь меня, если что-то пойдёт не так.

– Что? – не понял я. – Что ты собираешься делать?

– Стой спокойно, – строго указал тил.

Затем он отступил шаг назад, оттолкнулся и с размаху врезался острым плечом мне в грудь, спихивая меня в темнеющее чрево разлома.