Шепот Вечности

– Энто верно! – улыбнулся Бобби. – Ну, пройдемте-сь, леди Тамиран!

Путь их не был долгим, и паренек провел девушку к тренировочным площадкам довольно легко и быстро. Несмотря на полное телосложение, Бобби был прыток, быстро двигался и увиливал в сторону от идущих на пути рыцарей, гвардейцев и высокородных гостей, чтобы не мешаться у них на пути. Иногда он останавливался, чтобы оглянуться, не отстала ли от него Тамиран и продолжал путь. Среди гама, топота, гула и лязга, проходящие мимо гости и участники турнира вовсе не обращали на нее внимания. Это было редкостью для девушки. Ее золотистая, темно-оливковая кожа, довольно часто привлекала к себе внимания господ и дам, когда она с Дейвиеном находилась в убранстве помещений. Юные гости редкость севернее Крыльев Мотылька, а уж в землях Арвейдиана она, пожалуй, и вовсе смотрелась диковинной чужестранкой.

Это внимание, которое к ней обычно приковывалось, довольно быстро рассеивала огромная толпа, турнирный шум, целый лес из палаток и шатров и тысяч лиц. А платье, выкроенное на здешний манер, и вовсе позволяло ей еще сильнее раствориться в толпе. Скачущий впереди Бобби свернул к свободным площадкам, где тренировались бойцы и окликнул девушку. Паренек тоже впервые завидев ее, не мог оторвать взгляда. Лорды и леди знают, что приковывать свое внимание с излишней настойчивостью к чужеземцу не стоит. Этика не позволяет. А вот простой мальчишка Бобби во все глаза провожал ее взглядом неделю к ряду, когда они только прибыли ко двору его лорда. Однако, вскоре привык и он и прочая прислуга. Тамиран тоже привыкла к тому, что на нее бросают то косые, то заинтересованные взгляды. Такова природа похоти мужчин и зависти женщин.

По юношескому смеху очень легко было определить, где именно среди всей толпы махающих тренировочными оружиями, воинов, находятся ее Дейв с родственничком. Бобби двинулся по тому же ориентиру.

Махая деревянными клинками, облаченные в твердой кожи тренировочные костюмы, они походили скорее на играющихся, чем на действительно противостоящих. Дейв с улыбкой обходил младшего Редмаунта, всего одной рукой держа перед собой легкий деревянный меч и спокойно отводя в сторону все простецкие удары Кермита. Высокий для своих десятка лет паренек был худой и смешливый. Его волосы, скорее блондинистые, чем рыжие, растрепались во время прыжков и махания мечом. Он обхватил деревянный клинок двумя руками и пытался со всей серьезностью пробить им брешь в атаках Дейвиена. Тот небрежно отбивал каждый его замах простым выворотом руки, будучи взрослым мужчиной, гораздо выше и шире молоденького Редмаунта. Эта беззаботность только раззадоривала Кермита и он все настырнее и проворнее махал мечом, пытаясь победить своего рыцаря. Однако, судя по красным щекам и тяжелому дыханию, паренек уже выдыхался.

Наконец, оруженосец, набрав полную грудь воздуха бросился Дейвиену под ноги, используя свой недостаток в росте перед рыцарем, как преимущество, и попытался ткнуть его в колено. Дейв, усмехнувшись, отскочил в сторону, пихнув Кермита в плечо тупым кончиком деревянного меча. Оруженосец оступился, но удержал равновесие и, с размахом развернувшись, вновь ударил с гулким звуком об блок старшего Редмаунта.

– Ну погоди! – рассвирепел малыш Кермит и, молотя мечом из стороны в сторону, попытался ринуться вперед. Дейв, расслабив руку, нарочно выпустил меч из пальцев и тычок Кермита пришелся ему в живот.

– О, священное пламя, ты меня обезоружил, пощади! – рассмеялся Дейв, завидев подошедших Тамиран и Бобби.

– Никакой пощады! – со смехом Кермит Редмаунт начал тыкать его концом деревяшки в живот, бока и грудь. Не ожидавший этого Дейвиен, перехватил меч за деревянное «острие» и, выхватив его, бросился, взяв Кермита под мышки и начав раскручивать в воздухе.

– Эй! Эй! – возмущался мальчуган. – Так нечестно! Нечестно!

– Сдаешься?! – рассмеялся Дейв, не отпуская Кермита.

– Хватит! Хватит! – тряс ногами оруженосец.

– В отличии от вас, юный Редмаунт, я к врагам милосерден, – прекратив кружить юнца, остановился рыцарь, поставив его на землю. – Так уж и быть, я пощажу вас!

– Ой-ой! – схватился за голову паренек, пытаясь устоять на ногах после внезапного круговорота. У него перед глазами сейчас, верно, все двоилось.

– Что-ж, ты почти победил! – упершись руками в бока, глянул на юнца Дейв, поднимая с земли тренировочные мечи из дерева и направляясь к Тамиран и ее спутнику-простолюдину. Бобби, глядя, как растерянный Кермит Редмаунт шагает туда-сюда, словно хмельной, смеялся до колик.

– Ты поддавался! – своим детским голоском возмутился Кермит.

– А то! Все вы не любите, когда вам поддаются, – улыбнулся Дейв, – но и оплеух тренировочным мечом получать не хотите!

Рыцарь направился к Тамиран и ее спутнику, глядящему на него с восхищением. Бобби не скрывал своей радости от присутствия на таком богатом, пышном и знатном турнире. Он любил смотреть на рыцарей, однако, сами рыцари едва ли замечали его.

– Я думал, ты обождешь в шатре, – обратился Дейв к девушке.

– Зря, сир Редмаунт, вы надеялись, что сможете спрятать мою красоту от мира за шторами какой-то походной палатки, – язвительно бросила она.

– Пф, – не оценил остроты ее языка Дейвиен, – тебе не стоило идти через весь лагерь одной. Это…

– Со мной был достойный охранник. Верно, Бобби? – она бросила взор на мальчугана, явно не понявшего шутливости ее слов.

– Мне досталась честь охранять вашу даму по пути, сир Дейвиен! – растянулся в улыбке Бобби. Кермит, наконец-то, оправившийся от головокружения, тоже притопал к ним.

– Что-ж, рад, что она оказалась в надежных руках, – хмуро процедил Редмаунт, упершись руками в бока.

– Никто не дал бы ее в обиду! – кивнул Бобби. – В конце концов, вы же известный рыцарь! Кто бы смог позариться на вашу даму!

– Разве что, рыцарь не менее известный, – пожал плечами Кермит, отвечая своему другу-простолюдину.

– Ладно, забудем об этом, – отмахнулся Дейвиен. – Пойдемте.

– Ты чем-то расстроен, Дейв? – поднял на него взгляд Кермит.

– Нет, ничуть, – хмыкнул старший Редмаунт. – Отправляйтесь с Бобби обратно и подготовьте мои доспехи. Проверьте, целы ли они и достойно ли постарался кузнец, – обратился он к мальчикам.

– А леди Тамиран? – кивнул на девушку Кермит.

– А леди Тамиран пойдет с вами, – с прищуром он глянул на нее.

– Ах, мой рыцарь не желает меня проводить? – обратила она к нему свой взор хитрой лисицы, бросающей вызов.

– Мне нужно сходить к учредителям схваток. Узнать, какие противники выступают завтра и с кем мне предстоит сойтись, – ответил он. Тамиран тут же уловила опаску в его голосе.

– Ты переживаешь? – приподняла бровь она.

– Побеждать первых противников было просто, – поправил свой пояс Дейв, отставляя деревянные мечи к ограде тренировочного поля, – но с последними двумя мне помогла одна только удача. Может и тут она понадобится мне больше, чем прежде.

– Вы хорошо выступили в прошлых схватках! – восторженно похвалил Редмаунта Бобби. Кермит кивнул, поддерживая его.

– Однако, я все еще далек он победы в турнире, – пожал плечами Дейвиен, оглядывая мальчишек. – Осталось еще много достопочтенных воинов и сильных противников.

– Ты все сумеешь, – вызывающе улыбнулась ему Тамиран, чмокнув его в щетинистую щеку. Это не сильно прибавило Редмаунту уверенности.

Они вновь разошлись, и Дейвиен направился в сторону городских стен, под которыми стояли учредители схваток. Девушка понимала, что волновался он не зря. Сир Дейвиен Редмаунт был хорошим бойцом, она сама видела, как виртуозно он умеет махать свои мечом. Но на турнирах не был самым отличающимся из всадников. У него на счету было несколько побед, но только на местечковых, небольших турнирах. То, что он забрался так высоко в этом, удивило даже ее саму. Он переживал не просто так, ведь в последней своей схватке, с каким-то присяжным рыцарем Стонфистов, Дейв выбил противника из седла чистой случайностью. Его соперник не управился с лошадью и рухнул наземь, не удержавшись от удара копья Редмаунта. Поговаривали, что он сломал ногу, когда обрушился на землю. Прошедшие дальше турнирные бойцы едва ли допустят такую оплошность.

Хоть девушке и хотелось бы, чтобы ее мужчина победил и посвятил эту победу торжественно лично ей, она не питала надежд, что Дейвиен Редмаунт выбьет из седла таких именитых и грозных врагов, как Раггвира из Нёрдвастта или Лазурного рыцаря. Ее, впрочем, эти схватки волновали не так, как юных спутников, ведущих девушку обратно к той части лагеря, где расположились знамена Китсов. Мальчишки радостно обсуждали прошедшие турнирные битвы и мечтали о том, какие схватки хотели бы увидеть они сами. Северянина против королевского братца или сира Эрториса против Громового копья. Тамиран устала слушать их уже на половине пути.

Среди палаток суетились и сбредались люди. Мальчишки, бурно обсуждая свои мальчишечьи дела, почти не обращали на них внимания, пока Кермит, с долей фантазии рассказывая, как правильно махать мечом, чуть не врезался в выходящего из-за шатра рыцаря.

– Ай! – успел отпрыгнуть он от снимающего доспехи мужчины.

– Кермит! Осторожнее! – заявил ему Лео Китс, подняв глаза на идущую за ребятней следом Тамиран. – Светлейшего дня, миледи.

– Сир, – ленивый реверанс от девушки явно не был упущен сиром Китсом, сыном и будущим наследником лорда Перриса.

– Откуда вы так торопитесь? – поглядел он на Кермита.

– С тренировки. Я стараюсь упражняться с мечом каждый день, – заявил полным оптимизма голосом юный Редмаунт.

– Вы не проголодались? – спросил у них лордов сын.

– Есть такое, – кивнул ему Кермит.

– Сходите за похлебкой, перекусите, – указал мужчина на чан у костра, рядом с которым столпились люди властителя Добросердечного Приюта, наливая себе в миски еды.

– А вы будете, леди Тамиран? – спросил девушку Бобби.

– Посмотрим, – наотмашь ответила девушка.

– Мы и на вашу долю возьмем, – улыбнулся Кермит и они с дружком пошагали к костру, от которого доносился свежий запах рыбы с травами.

– Я не вижу с вами сира Дейвиена, – оглядел ее с интересом сир Лео.

– Он отправился к распорядителям. Узнать, какие завтра будут схватки, – ответила Тамиран, глядя на синяк под глазом наследника Китсов. Он тоже участвовал в турнире, но был выбит еще в первых состязаниях.

– Передайте ему, что отец хочет его видеть, – бросил ей сир Лео и пошагал прочь, в сторону своей палатки. Тамиран, оставив их, снова вернулась в шатер Дейва, устроившись за столом и, скучающе уперлась рукой в подбородок. Шум снаружи успел ее подутомить.

Кермит задержался, и Тамиран подумала, не пропал ли он там? Однако, он явился назад уже вместе с Дейвиеном и двумя мисками похлебки, поставив их перед девушкой на столе. Они пахли всяческими травами и угадать, что же за мясо в них сварено, сходу было невозможно.

– Приятного кушанья, леди Тамиран, – улыбнулся ей Кермит, принявшись за собственную миску похлебки.

– Что это за варево? – помешала содержимое миски Тамиран. – Это?..

– Рыба, не беспокойся, – спокойно ответил ей Дейвиен, вешая свой плащ на оружейную стойку в углу. Девушка кивнула ему, зачерпнув немного супа.

Да, действительно рыба. Пряная, но едва соленая, с какой-то травой, вкуса которой Тамиран еще не знала. Она напоминала мяту. Здесь, на севере, росли совсем другие травы и приправы к блюдам имели совсем чужие запахи. Пищу тут часто приправляли легким количеством соли, от чего Тамиран иногда удивлялась, как ее можно есть. Дома она привыкла к соленым и ужасно острым блюдам, жгущим горло, язык и губы. Здешние закуски были легкими, но не столь насыщенными.

– Ты сам не хочешь перекусить? – спросила мужчину она.

– Я не голоден, – отказался Дейв Редмаунт.

– Лео сказал, что лорд Китс хочет тебя видеть, – спешно передала ему Тамиран, чтобы после не забыть этой просьбы.

– Лорд Перрис? Это срочно? – размял плечи Дейвиен.

– Не знаю. Едва ли, иначе бы тебя искали всем лагерем, – сказала она.

– Да, сейчас в лагере какая-то суматоха, – поддакнул Кермит.

– Наверное, сворачиваются. Скоро последние дни турнира. Часть рыцарей, попытавших удачу, отбудет уже сегодня, – ответил Редмаунт.

– Лорд Китс тоже не будет долго задерживаться, – сказал мальчуган. – Дядя Перрис говорил, что скоро кузина пойдет замуж, – наверстывал похлебку уставший от махания мечом Кермит.

– Да, я наслышан о том, что леди Кетти скоро пойдет под венец, – кивнул Дейвиен, наливая себе вина.

– Дочь лорда Китса? – приподняла бровь Тамиран. – Ты уверен?

– Он сам говорил мне об этом, – чуть подумав, сказал Редмаунт.

– И почему ты не поделился этим со мной? – с прищуром поглядела на него Тамиран, сорвав виноградинку с блюдца и положив ее в рот.

– Мы… – только начал Дейвиен.

– А когда вы с Тамиран возложите брачные венцы? – допив остатки рыбной похлебки из блюдца и утерев губы рукавом, поглядел на своих старших попутчиков Кермит Редмаунт. Они с Дейвом переглянулись.

Невинный детский вопрос повесил в шатре необычайную тишину. Вот уж не ждала такого девушка от оруженосца. Дейвиена этот вопрос, судя по ему лицу, поставил в не меньший тупик. Тамиран провела рукой по густым темным волосам и отвела глаза. Паренек словно и не понимал, что не так?

– Мы… не можем, – пожал плечами рыцарь.

– Но почему? – выпучил на него глаза Кермит.

– Когда-нибудь ты поймешь, – неловко потрепал его по голове Дейв. Тамиран сделала вид, что не заметила их обмена фразами, но поспешила плеснуть себе вина.

Когда на лагерь опустилась ночь и они с Дейвом улеглись на перины, прикрываясь мехами, она, нарочито показательно состроила гримасу и, отвернулась от мужчины, когда он приблизился к ней, положив руку на грудь и целуя девушку в шею. Тамиран отпихнула его бедром и фыркнула.

– Тами… – начал было он, погладив ее живот.

– Убери руки, Дейвиен! – прошипела она, как змея перед броском.

– Ну же, – запустил лицо ей в волосы рыцарь, – это все из-за Кермита?

– Не из-за него. При чем тут мальчишка? – стиснула зубы Тамиран, куда более настойчиво отстранив от себя Редмаунта рукой. – Мне надоело, что на меня смотрят, как на твою потаскуху!

– Что ты такое говоришь? – он схватил ее за предплечье и повернул к себе. Тамиран противилась, но он был сильнее и настойчивей. – Кто-то посмел оскорбить тебя?! Кто это сказал? Назови мне его имя!

– Какой же ты глупец, Дейв, – легонько шлепнула она его по щеке.

– Только скажи мне, кто посмел тебя оскорбить, и я снесу ему голову, даю слово! Никто не имеет права оскорблять мою даму и… – однако, Редмаунт осекся, наблюдая кислый и гневный взгляд Тамиран.

– Ты думаешь только у твоего Кермита на уме этот вопрос? – прищурилась она, покачав головой и посильнее укутавшись в меха. – Все эти люди вокруг глядят на меня, как на диковинную шлюху, которую ты привез с собой.

– Но, Тамиран, это неправда! Я люблю тебя, и… – он подался, чтобы поцеловать ее в губы, но она остановила его, выставив перед лицом ладонь.

– Хватит болтать, Дейв. Я не в настроении, – скривила губы девушка.

– Ты моя леди. Этого ничего не изменит. Мне неважно, что думают эти глупцы. Если хоть кто-то из них откроет на тебя рот, я раскрою его мечом! – эти слова прозвучали так по-мальчишески наивно, как тогда, когда он клялся ей в любви под луной у стен Ишерона.

– Дейв… – провела она рукой по его небритой щеке.

– Это правда! – выпалил он. Она знала, что он не врет. Но его глупая ярость схватки, которая влекла за собой всех мужчин, мало что меняла. Словно мальчишки, эти рыцари бросают друг другу перчатки, каждый раз, когда слышат что-то, что им не по нраву. Однако, вместо деревянных палок, которым играются дети, они вынимают из ножен острую сталь и проливают кровь. – Тамиран, не молчи!

– Забудь, Дейвиен, – провела она кончиками пальцев по его груди. Ее мимолетное раздражение сошло на нет и девушка вновь испытала тяжелую усталость от этого разговора. – Что там с турниром? Ты был у распорядителей, и?..

– Эх, да, я был, – прозвучало это обреченно. Она заметила.

– И что-то не так? – присмотрелась к его лицу женщина.

– Нет-нет… все в порядке, – ответил Редмаунт. – Мне в противники записали сира Лайнтса. Ты помнишь его. Громобой.

Тамиран помнила этого рыцаря даже слишком хорошо. Толпа кричала его имя, а дамы наперебой спешили опоясать его копье своей подвязкой. Сир Дженсен Лайнтс слыл по всему королевству одним из лучших турнирных бойцов. Его копья выбивали из седел самых знатных рыцарей, отчего Лайнтс получил прозвище Громовое копье, или Громобой.

– Этот… у которого облако? – припомнила она знак с его щита.

– Да. Серая туча с молнией, – ее дорогой рыцарь был хорош в геральдике и часто любил поучать ее, рассказывая о родовых гербах и их историях. В том числе и о собственном гербе дома Редмаунтов – всаднике на красном коне. Дейв говорил, что первый рыцарь их рода получил свой надел, имя и герб, когда сражался за какого-то старого короля в жестокой сече. Он убил столько врагов, что доспехи его и конь стали красными от крови.

– Ваша схватка будет первой? – уточнила она.

– Сначала сойдутся Мьор Деммьен с этим зверем из Нёрдвастта, следом мне предстоит сразиться с Громовым копьем, а последними сойдутся Лазурный Рыцарь и лорд Тисерий, – пояснил рыцарь.

– И что же? Ты волнуешься? – она положила ладонь ему на грудь. – Это не первый твой турнир. Возьми почетное место, – Тамиран коснулась губами его щеки, – увенчай себя славой.

– Моим противником будет легендарный боец, – пожал плечами Дейвиен, явно сомневаясь в своих силах. – Однажды Громобой сломал десять копий в схватке с Стонфистом. Одиннадцатым он выбил его из седла. Боюсь, мне и до второго не дотянуть.

– Неважно, сколько копий он сломал, – она придвинулась к нему, закидывая ногу рыцарю на бедро и, прижавшись ближе, не отрывала взгляда от лица Редмаунта, – у него никогда не будет того, что есть у тебя, – со всей своей жадностью, она опять прильнула к его губам.

Утренний рассвет растворялся в золотистом свечении Хвиц Ицнай. Здесь, в чужом краю эти перетекающие луны считались великолепным временем для купцов и торговцев, а также прочих любителей звонких монет прочего рода. Многие рады были, что ИцХви наконец сменился на небосводе. «Луна меча», так ее звали здесь. Красный ее зловещий свет всегда знаменовал сечу и кровопролитие. Кто-то говорил, что это из-за славного турнира, на котором рыцари сойдутся в схватках, но многие здешние дамы не разделяли этого бахвальства своих лордов. И правда, в пешей схватке под ИцХви одному из рыцарей проломили череп тренировочной булавой. А еще спустя два дня конника выбили из седла так, что он сломал хребет. Поговаривали, что этот безземельный сир не доживет до новой луны. В лагере тоже была какая-то поножовщина, однако слышала об этом Тамиран крайне смутно. Дам при дворе старались не посвящать в такие вещи.

Потому, когда вставший до рассвета Дейвиен увидел на небе свечение Хвиц Ицнай, он улыбнулся, отшутившись, что золото лучше крови и, быть может, сами небеса благоволят, что его никто случайно не убьет в турнирной схватке. Тамиран злобно ткнула его в бок от одних только таких мыслей. Но в душе сама была рада, что кровавая луна ушла и теперь ее уходящее тело сливалось с ИцЛиц и золото Хвиц Ицнай воссияло над миром. Далеко в небесах их соприкасающиеся силуэты сливались в золотой блеск, словно притихший солнечный диск. Соляр, как звали его арвейды.

Кермит тоже проснулся засветло, прежде чем рога, трубы и волынки заполонят весь лагерь своим шумом торжествующим начало нового дня состязания. Он принялся готовить доспех Дейвиена и облачать своего родственника и рыцаря в боевую броню. В отличии от других, напыщенных и ярких, участников боев, Дейв Редмаунт не был столь богат и обеспечен. Ее рыцарь довольствовался простой рыцарской броней, чуть потертой от прочих турниров и схваток, где он побывал, и шлемом с заостренным забралом. Не дорогой, но прочный, крепкий и надежный, как называл его Дейвиен.

Щит его с эмблемой рода был тоже потрепан и потерт, однако, красный рыцарь на красном коне казался не поврежденным. Для турнира лорд Перрис Китс одолжил своему верному присяжному сиру лучшего из своих коней. Белого в яблоках статного жеребца. Он жил в лордовой конюшне, но для схваток его приводили к турнирному полю для Дейвиена. Когда Кермит закончил застегивать и закреплять доспехи на рыцаре, Дейвиен послал его к лорду за своим конем.

– Не торопись, до начала турнира еще есть время, – притормозил слишком уж рьяно пустившегося бежать родственничка.

– Ты так мужественен и красив в этих доспехах, – улыбнулась, глядя на него Тамиран. Дейвиен тоже был воодушевлен этой ночью, судя по его лицу.

– Сталь украшает мужчин, – кивнул он, держа шлем на изгибе локтя.

– И убивает тоже, – прищурилась Тамиран. – Так что будь аккуратнее, – сказала она ему и благословила своим поцелуем.

В этой части лагеря, наконец, стало менее людно. Рыцари со своими пажами и оруженосцами, подобно Дейвиену, удалились готовиться и учувствовать в схватках. Прежде, чем начнется конный турнир, затравкой всегда следовали рукопашные бои, в которых силачи в доспехах выбивали друг из друга спесь затупленным оружием. Это мало интересовало Тамиран. Смотреть, как мужичье пытается извалять друг друга в грязи и пыли турнирного поля было не самым веселым зрелищем. Она и дома успела насмотреться на разборки мужчин между собою. Однако, многие леди умчались поближе к месту схваток, чтобы лицезреть, как доблестные мужчины портят и мнут свои доспехи. Лорды и придворные тоже сбредались туда, однако, не столько поглазеть на фехтование и послушать звон стали, сколько лицезреть итоги своих ставок и забрать причитающееся, если их боец повалит врага наземь, приставив кинжал к его забралу.

Однако, на пеших бойцов ставили не столь много и интересовались все же не столь рьяно, как конным турниром. Вот где победы выбранных бойцов сулили истинные награды. А главным призом был мешок серебра, который предоставляла победителю леди Сафина, владычица Арвейдиана. Или, вернее сказать, что предлагали ее регенты, которые устраивали турнир ее именем. Проигравшим, занявшим почетные места тоже предлагалось серебро, однако в куда меньшем количестве. Дейвиен рассчитывал получить хотя бы этот приз. Немного серебристых монет, вылитых в виде луны, могли позволить ему купить коню новую сбрую, или порадовать Тамиран расписным платьем из шелка.

Однако, бойцы, которые сегодня выходили на поле, слыли куда более грозными воинами, известными дуэлянтами и турнирными всадниками, чем Дейвиен. Он, быть может, и не победит этого Громобоя Лайнтса, однако свой кошель серебра уже заработал, поднявшись так далеко. А мешок серебра заберет, наверняка, кронпринцев брат, тоже выступающий сегодня. Мьор Деммьен показал себя грозным противником в прошлых схватках. К тому же на турнире присутствует и сам наследный принц. Потому среди пажей и простолюдинов, которые бродили в лагере, ходили слухи, что младшему сыну короля подсуживают и поддаются его противники, в обмен на серебро, медь, а то и пару золотых, от королевской-то свиты. Самого принца Йоррана Тамиран еще не видела. Не так-то просто подобраться и краем глаза взглянуть на наследника Лучезарной короны. Однако, вокруг дамы трепетали от одной мысли, что неподалёку от них ступает на землю нога будущего короля. Он, к их сожалению, был уже женат. Но все эти раболепные курицы надеялись заслужить хотя бы внимание его младшего брата и трясли в руках сотнями подвязок, каждый раз надеясь, что Мьор Деммьен позволит именно им опоясать его копье своей.

Начав свой день с легкой порции вина, Тамиран, все так же скучая, сидела в шатре, пока издалека доносился шум пеших схваток, дуновение флейт, труб и даже рогов, барабанный бой и вскрики тысяч зевак. К ней в палатку заглянул Бобби, предварительно спросив, можно ли войти.

– Что ты хотел? – осушив винную чашу, поглядела на него Тамиран.

– Энто, миледи, я, этого, пришел сказать вам, что, ну… – взволнованно промямлил Бобби. – Там, на трибунах, уже занимают места. Можется и вам пора бы…

– Дейвиен уже готовится к схватке? – поднялась с места девушка.

– Нет, но сир Лео сказал, что лучше успеть занять места пораньше, – пожал плечами простолюдин.

– Ну, раз уж сир Лео сказал… – издевательски улыбнулась в ответ ему девушка и пошагала на выход из шатра, прикрывая плечи все той же меховой накидкой.

Прислуга лепетала вокруг Лео Китса, подавая ему вино и придерживая подол его плаща. Отец его, верно, был уже рядом с ристалищем, а сам Лео, кто знает, по какой причине задержался. Она успела завидеть его в компании каких-то лагерных девок, но, ее откровенно мало интересовало, как сын лорда Китса проводит свое время. Бобби, выпятив грудь вперед, направился рядом с Тамиран, видимо, все еще представляя себя ее защитником. Только тогда его смущение пропадало. Сир Лео окинул подошедшую к свите Тамиран не слишком довольным взглядом и пошагал, в своем камзоле и черных сапогах, на звуки рогов и волынок. Остальные двинулись за ним, как, собственно, и сама девушка. Окраины лагеря пустовали от знати, зато тут все еще копошилась оккупировавшая турнирные поля чернь, радуясь и веселясь.

Хоть шум и толпа удалились ближе к турнирному полю, запахи после людей, коней и костров, все еще овевали пространство вокруг. Сторожевые псы, бегавшие по истоптанной сапогами и копытами земле, грызлись за остатки, выброшенные с лордских столов. На фоне прелестного Арвейдиана, сияющего в утренних лучах с уходящим золотом лун, этот лагерь смотрелся хаотичным нагромождением, выросшим под стенами древнего города. Ворота его были открыты, позволяя горожанам выбираться ближе к турниру, чтобы не пропустить начало схваток.

Рядом с ристалищем, под музыку флейт и лютен, прелестные дамы танцевали со своими кавалерами. Какой-то низкорослый шут-карлик исполнял трюки, облаченный в яркий костюм. А стража пыталась разогнать столпотворение зевак, пытавшееся с шумом пробиться ближе к месту будущих рыцарских схваток. Наполнившие лагерь простолюдины тоже пускались в пляс, пока, перебирая лютню, какой-то менестрель нараспев исполнял сказку о Розин. Историю о маленькой девочке, которая на свою беду, последовала за кошками.

Вокруг самого ристалища выстроили высокие трибуны, с главным постаментом для королевских гостей и знатнейших из лордов с одной стороны и с постаментом поменьше, но не менее расписным и красивым, для леди Сафины. Над королевским ложем реяли черные стяги с золотом. У ложа юной госпожи Арвейдиана, дева убаюкивала на руках серебристый полумесяц. Это напомнило Тамиран фрески, которые складывали в лунариях, но она быстро вытряхнула воспоминание из головы. Все, сколько-нибудь знатные дамы, включая ее саму, занимали места в ложе леди из младших Арвейдиан. Пока Лео Китс пошагал к трибунам, где завидел отца, она сама направилась в сторону кудахчущих леди и фрейлин, медленно взбиравшихся на помосты у ложа леди Сафины.

Отсюда на турнирное поле открывался отличный вид. Тамиран устроилась на нижнюю скамью, в то время, как на самых высоких из них, рядом с прелестным выделенным местечком для юной леди, располагались самые знатные из гостивших тут дам. Многие из них уже льстились рядом с юной девицей, не больше лет десяти на вид. Юность придавала леди Сафине несерьёзный вид, несмотря на серебристое платье, под цвет ее волос и глаза цвета глубокого лазурного моря. Локонами она напоминала Ницу, какой Тамиран помнила сестру из детства, однако они были светлее и казались почти снежными на солнце. Ах, эти чудные-чудные арвейдские волосы…

Тем сильнее она выделялась на фоне местных дам с их холодной красотой и даже на фоне прочих гостей с их каштановыми, золотыми и рыжеватыми волосами. Холодная кожа арвейдов и румянец дам из долин. Даже тут они бросали взгляды на Тамиран с ее темно-оливковым лицом. Однако, этикет не позволял этим девицам слишком надолго приковывать взгляды к ее чужой для здешних мест внешности. Они учтиво кивали, улыбались, приветствовали ее в рамках обязанности, но обычно нечасто заводили разговор с ней. Да и ей, как всего лишь даме из свиты рыцарей и лордов не доставалось самого высокого места. Но и сидеть на нижних трибунах не подобалось. Там были в основном люди, не столь приближенные к лордам и двору, пажи, купцы и гости не самых высоких родов. Саму Тамиран допускали на высокие помосты не только по той причине, что она была в свите лорда и являлась дамой присяжного рыцаря, но и положение семьи девушки обязывало относиться к ней с достоинством, как полагали все здесь. Берега Срединного моря и Крылья Мотылька так далеки от арвейдских холодных просторов, что здесь и слыхать не слыхивали о прелестях того конца королевских земель. Однако, когда Тамиран на вечерах и балах представлялась из которой она части подданства Лучезарной короны, каким наделом владеет род ее отца и какую фамилию она носит, люди все равно были вынуждены обращаться к ней, как к леди.

– Позвольте пройти, леди Шайхани, – поклонилась какая-то старушка.

– Добрейшего дня, леди Шайхани, – сделала реверанс одна из фрейлин.

– Рады видеть вас здесь, леди Шайхани, – растянулась в улыбке одна из высокородных леди. Всех этих простушек, толстушек и замарашек вокруг было столь много, что сама она заучить все их фамилии не представляла возможным. Для нее многие имена и родовые названия жителей долин или предгорий, вкупе с сложными арвейдскими названиями часто путались в голове. Зато ее диковинная фамилия быстро запомнилась этим дамам, хоть и произносили они ее с вывертом и кривым акцентом.

Даже лица у них для Тамиран были крайне схожи. В особенности четкие, длинные и ровные черты арвейдов, которых тут, на севере, было больше, чем где угодно в другой части королевских земель, по которым они с Дейвиеном ступали. Хотя, некоторых, Тамиран вполне запомнила, после приемов и застолий. Самую младшую тут, саму леди Арвейдиана, по ее милейшей улыбке и прелестному личику, запомнил бы даже тот, кто видел ее лишь издали. Были тут и леди Эзрин Поларис, сестра Лазурного Рыцаря. И какая-то леди-замарашка из Ваундов, судя по рыцарям, что привели ее к трибунам. Присутствовала и жена лорда Полариса, правда, вела она себя отстраненно и сухо. Где-то вдалеке были леди из Кайвенов и даже девушка, которую Тамиран сочла некой родственницей Редмаунтов, судя по янтарной броши коня со всадником. Однако, понять, кто это такая, Тамиран не удалось. Этих Редмаунтов было слишком много при всяких дворах. И запомнить всех родственников Дейвиена она не могла. Он и сам их попросту не знал.

Тамиран сидела поодаль от остальных леди, окружавших юную Сафину, слишком молодую для сознательного владения землями Арвейдиана. После того, как Лучезарная корона легла на голову короля Мьора, арвейды затеяли смуту, попытавшись удержать власть в руках младшей ветви королевского рода, потомком которого и была леди Сафина. Но без единства знати, без поддержки рыцарей веры, утраченной ими много лет назад, и вследствие хаоса престолонаследия, разделенные земли арвейдов не смогли удержать позиции перед фаррами. С тех пор, впервые за много лет, чужак носил священную корону, а арвейды косо смотрели на жителей островов. Их неприязнь была иногда даже слишком показательна.