– А что тут гадать? – встрепенулся бургомистр. – Поместье Мак-Греев – единственная достопримечательность Плакли, единственное, что отличает её от сотни таких же Плакли в Англии, да и во всём мире.

Я не знал, что ответить. На помощь мне из дома вышли Аннет и Джэйд.

– Жуткое место, – сказала Аннет.

– Предлагаю вам еду и ночлег в более приятном – у меня дома, – ответил ей Хоулинг. – Буду ждать вам в карете.

– Жуткое место, – повторила Аннет, когда бургомистр отошёл.

– Ты преувеличиваешь, – сказал я. – Тебе здесь понравится. А сегодня, пока в доме расставляют новую мебель и избавляются от старой, переночуем у Хоулингов.

– Я так хочу, что всё изменится к лучшему, – Аннет обняла меня.

– Мне не казалось, что у нас всё так уж плохо, – я действительно удивился.

– Ты изменился. Когда мы только познакомились с тобой, четыре года назад, ты был куда более жизнерадостным. Более здоровым. Более уверенным в себе.

– Всё будет хорошо, – только и смог ответить я, обнимая жену.

Я стоял у ворот церкви, держа в руках записную книжку.

Мистер Хоулинг лишь глубоко вздохнул, когда я этим утром сказал ему, что собираюсь навестить отца Ричарда.

– Вопрос о том, чтобы помочь ему добровольно уйти из жизни, поднимал ещё мой отец, – печально проговорил Джеймс. – Но отец Ричард, как-никак, святой отец, а церковь против эвтаназии.

Было раннее пятничное утро, и я был единственным, пришедшим в церковь в такой день, в такую рань. Дверь мне открыл мужчина лет тридцати, высокий, худой, с рыжими волосами и в рясе священника.

– Я могу вам чем-то помочь? – спросил он.

– Надеюсь, – я протянул ему руку. – Меня зовут Гарри Эгертон, я новый владелец…

– Поместья Мак-Греев, – перебил мужчина. – Я знаю, кто вы. Все в городе знают. Меня зовут Уилл Ньюлайт, я священник, как вы наверняка догадались.

– Очень приятно. У вас… милая церковь.

Невысокая, деревянная, явно нуждающаяся в капитальном ремонте.

– Спасибо. Так зачем вы здесь?

– Я бы хотел увидеться с отцом Ричардом.

Уилл вытянулся в струнку, как солдат на параде.

– Боюсь, это невозможно.

– Почему? Видите ли, я собираюсь написать книгу о чёрной магии. История, наподобие той, что…

– Если Вы так хорошо знаете эту историю, – вновь перебил меня священник, – то вам известно и то, что отец Ричард нем. А если бы он и мог разговаривать, то я бы всё равно попросил бы вас не беспокоить его.

– В таком случае, я могу задать пару вопросов Вам?

– Спрашивайте.

Мы сели на скамейку рядом с входом в церковь. Я достал записную книжку, ручку и приготовился писать.

– Так, значит, отцу Ричарду действительно 165 лет? – спросил я.

– Да.

– И то, что, когда он вынес Катерину из горящего поместья, у него отсутствовал язык?

– Да.

– И то, что кинжал, которым Катерина перерезала себе горло, захоронен во дворе этой церкви?

Отец Уилл молчал несколько секунд, прежде чем ответить.

– Да.

– Было бы здорово взглянуть на этот кинжал. Его описание просто необходимо для моей книги!

– Это невозможно.

– Но почему?

– Просто нет.

– Вы же не верите в байки о призраке Малтеуса? – я убрал блокнот в карман.

– Я предпочитаю просто не думать об этом, – отец Уилл перекрестился. – Однако, даже если откинуть историю о призраке, то этот кинжал всё равно должен быть спрятан. Это злая вещь. Бедняжка Катерина отправила себя в ад этим кинжалом.

– Возможно, Вы и правы. Однако я хочу лишь взглянуть на него, рассмотреть надписи на ручке и клинке.

– Его зарисовка есть в архивах, хранящихся в городской библиотеке.

– Был я в этой библиотеке, видел я эту зарисовку! – начал злиться я. – Мне этого мало! Я ведь писатель. Мне нужно более точное описание.

– Раз Вы писатель, тогда придумайте его сами.

– Не могу! У меня проблемы с воображением…

– Какой же вы, в таком случае, писатель? – ухмыльнулся Уилл.

– Неудачник, – вздохнул я. – Мне очень нужны точные данные, мне очень нужно увидеть этот кинжал! Прошу вас…

– Простите меня, – святой отец встал, – но я ничем не могу вам помочь. Откапывать кинжал категорически запрещено. До свидания.

Отец Уилл вернулся в церковь, и я, горестно вздохнув, встал, намереваясь отправиться домой. Но тут у меня возникло ощущение, что за мной кто-то следит. Я оглянулся на церковь, начал ощупывать её взглядом, который остановился на маленьком окошке второго этажа. Оттуда, на меня тоже смотрела пара глаз, пара бледных глаз, словно поеденных катарактой. Сквозь мутное окно, я едва разглядел лицо старика… Нет, не просто старика. И не просто лицо.

Это бы череп, обтянутый тонкой, почти прозрачной кожей, без единого волоса. Череп святого отца Ричарда.

Тёмная ночь.

Задний дворик Плаклиевской церкви.

Нет, я так и не увидел этого дворика во время беседы с отцом Уиллом, но я точно знал, что это именно он – тот самый задний дворик, той самой церквушки.

Старое, сухое, мёртвое дерево. Такое ощущение, будто это нормально, будто оно всегда росло таким старым-сухим-мёртвым. На других деревьях набухают почки, появляются листья, цветы, плоды, на них селятся тысячи насекомых, но только не на нём. Оно растёт, но не зеленеет, и (слава Богу) плодов тоже не приносит.

Под деревом, в земле – небольшое отверстие. С десяток сантиметров в диаметре, вряд ли больше.

Я делаю шаг к дереву, и тут из дыры в земле выползает чёрный скорпион. Собственно, учитывая время суток, скорпион мог быть и розовым, но сейчас мне всё казалось чёрным. Слившимся. Однако я отчётливо различал каждую деталь, каждую линию, каждую хитинку на панцире скорпиона.

– Здесь они спрятали его от меня, – говорит скорпион тем же бесполым голосом, что и в предыдущем сне. – Спрятали от меня души, которые принадлежат мне. Спрятали мою жизнь!

– Что ты хочешь от меня, тварь!? – кажется, мои попытки оскорбить скорпиона выглядели довольно жалко.

– Верни мне кинжал, смертный.

– Зачем мне делать это?

Скорпион засмеялся своим бесстрастным смехом. Я и не думал, что можно смеяться вот так, без какого-либо эмоционального оттенка.

– Само собой, тебя ожидает награда, – сказал скорпион. – Вам, смертным, постоянно что-то нужно.

– Кто ты? Ты Мальтеус?

Скорпион вновь рассмеялся.

Рано утром, сидя на стуле в спальне, я разглядывал амулет в виде скорпиона, который отдал мне старик Джон. Вошла Аннет. Я и не помнил, когда она вышла.

– Что-то Джэйд совсем поплохело, – сказала она, садясь рядом со мной. – Кашель сильный, температура…

– Оно и понятно, – ответил я. – Такая резкая смена климата – удар по здоровью ребёнка. Надо вызвать врача.

– Сходишь? Я посижу с ней…

– Хорошо, – я встал и направился к выходу. – Кстати, ты помнишь, что сегодня этот самый… Праздник солнца?

– И что? – огрызнулась Аннет. – Мы должны быть с дочерью!

– Но он будет поздно вечером, да и можно нанять няню.

– Гарри, – Аннет подошла ко мне. – Что с тобой? О чём ты говоришь? Твоей дочери плохо, а ты думаешь о празднике?

– Нам нужно завязать дружбу с местными, – ответил я. – И я хочу увидеть этот праздник, чтобы потом описать его в своей книге.

– Ну и иди! – закричала Аннет. – Иди и празднуй! Напейся, нагуляйся, назнакомься! А я останусь с дочерью!

– Отлично! – сказал я, и быстро пошёл к двери. Уже открыв её, обернулся и сказал. – Прости.

– Мистер Эгертон, – пожилой доктор, с седой козлиной бородкой (“Доктор Уоррен Лэйк”, как сказано на двери в его кабинете) энергично тряс мою руку двумя своими. – Очень рад наконец-то познакомится с вами лично!

– Я тоже очень рад, мистер Лэйк, – немного смутившись, ответил я.

– Радость – радостью, но вряд ли Вы зашли ко мне просто познакомиться. Вас что-то беспокоит?

– Со мной всё в порядке, а вот моя дочь, Джэйд, похоже, серьёзно приболела. Сырой тут у вас климат.

Доктор застыл, выпучив глаза. Как же мне уже надоел этот взгляд!

– Сколько лет вашей дочери? – выпалил доктор.

– Почти три года.

Уоррен обхватил голову обоими руками, локтями упёршись в столешницу.

– Что-то не так? Что-то серьёзное? – забеспокоился я.

– Нет, – Лэйк вновь уселся на стуле, как ни в чём не бывало. – Надеюсь, что нет. Вы правы: резкая смена климата на более холодный и сырой, может негативно сказаться на здоровье. Я отправлю к вам своего помощника, Джима. Он парень молодой, но очень талантливый.

– А он не побоится заходить в дом? – я вперился взглядом в очки доктора. – Ведь именно об это Вы сначала подумали.

– О чём? – сглотнул доктор.

– О проклятии. О призраке. Вы ведь доктор, человек науки! Неужели, вы верите в это дерьмо?

– Не особо, – смущённо улыбнулся доктор. – Но… Просто…

– Что?

– Вы ведь наверняка знаете историю этого дома во всех мельчайших деталях.

– Да.

– Тогда вам известно, что Катерине тоже было, примерно, три года, когда Мальтеус попытался принести её в жертву.

По моей коже пробежала армия мурашек.

– Мальтеус мёртв, – отрезал я.

– Да, но…

– Окончательно, бесповоротно, навсегда мёртв! – закричал я.

– Да-да-да, – закивал головой и руками Уоррен в успокаивающем жесте. – Вы абсолютно правы: он мёртв. И никаких призраков не бывает. Джим тоже это понимает, так что он прямо сейчас отправится в ваш дом и осмотрит мисс Джэйд.

– Спасибо, – сказал я, разворачиваясь, чтобы покинуть кабинет доктора.

– Надеюсь встретить Вас на сегодняшнем празднике! – донеслось мне в спину.

Весь день, до самого начала праздника, я шатался по городу, рассматривая дома, места, и терпя многочисленные взгляды, испепеляющие меня самого.

В восемь часов вечера, на площади около здания местной администрации, начались народные гуляния. Еда и выпивка заняли шесть огромных длинных столов, но, как мне кажется, на всех этого всё равно не хватит. Улицы были украшены разноцветными гирляндами и корзинами с цветами буквально в течении последнего часа, перед началом праздника.

Народ пил, ел, танцевал и развлекал себя как мог. Обычный праздник, вроде Масленицы, на котором народ старается хоть на одну ночь убежать от своих проблем и забот. Некоторые уже пришли сюда подвыпившими, и явно не собирались сбавлять темп.

Я сел с угла одного из столов, в ожидании, когда кто-нибудь подойдёт заговорить со мной. Сам я начинать разговор не хотел – не было настроения.

Конечно же, первым оказался бургомистр Хоулинг.

– Мистер Эгертон, как же я рад вас видеть! А где же ваша прекрасная жена и дочь?

– Джэйд нездоровится, – ответил я. Говорить приходилось на повышенных тонах, из-за шума толпы. – Аннет осталась с ней.

– Ах, какая жалость! – покачал головой Джеймс. – Они пропустят такое веселье. Передайте вашей жене, чтобы особо не расстраивалась: у нас такие праздники проходят каждый год!

– Ага.

– Желаю мисс Джэйд скорейшего выздоровления, – бургомистр вернулся к гуляющей толпе.

Я встал с места только после третьей кружки эля. Праздник длился немногим больше часа, однако весь этот шум уже порядком поднадоел мне.

– Мистер Эгертон, – подскочил ко мне доктор Лэйк, будто ожидавший в засаде того момента, когда я встану. – Как ваша дочь?

– Это вы мне скажите. Я дома не появлялся с утра.