Глава 6
Пещере глубоко наплевать, человек ты или любое другое
разумное существо. Она не одушевлена и у нее нет сожаления
или моральных принципов. Но если ты заблудился в ней,
она будет играть с тобой в лабиринт до тех пор,
пока ты не погибнешь в ее недрах, либо освободишься,
если по какой-то счастливой случайности найдешь выход.
«Благоговейный трепет Бернарда перед
силой природы»
Где-то в глубинах вулканической пещеры – Дайменд клавс
– У нас погибло два неплохих человека, – увязавшись за Владимиром, робко проговорила Элизабет. Все остальные тоже ее хорошо услышали. – Когда мы вошли в большой грот, синие паучьи выродки безнадежно покалечили Феликса и Стэнфорда, а затем… – в конце незаконченного предложения голос девушки стал достаточно плаксивым, чтобы один из ее провожатых продолжил рассказ.
– Они стали их, вроде как, оплодотворять, что ли. Я точно не могу утверждать об этом, но, по всей видимости, действия чудовищ являлись чем-то подобным. Эти безжалостные пауки, взгромоздившись на Феликса и Стэнфорда, принялись обмазывать бедолаг какой-то голубовато-синей желеобразной гадостью.
– Феликс был нашим пещерологом, – подхватил мужчина, получивший от Владимира приличный удар в лицо. – Он вел какие-то записи в записную книжку. Она осталась лежать в том паучьем гроте, рядом со своим владельцем. Сволочи!.. – Мужчина, глянув под ноги, покачал головой.
Владимир внимательно выслушал россказни всех этих людей, он не стал обвинять их во лжи, но и дословно верить всему сказанному тоже не торопился. Русский, не оглядываясь, продолжал идти вперед, обмозговывая услышанное. Затем, по-видимому, прейдя к какому-то решению, остановился и повернулся лицом к остальным.
– Думаю, эти записи могли бы нам пригодиться. – Он посмотрел на Бернарда и спросил: – Ориентируясь по этим записям, ты смог бы нас отсюда вытащить?
Все ежесекундно уставились на вулканолога.
Бернард поправил свои очки, затем задумчиво пригладил бороду и наконец ответил:
– Безусловно… Если нам удастся отыскать исходную точку, найти выход будет несложно.
Владимир перевел взгляд на троицу.
– Как нам найти это место?
Элизабет, выпучив сумасшедшие глаза, прошипела словно змея:
– Ты с ума сошел, наверное, если хочешь туда пойти!
Владимир стойко выдержал неожиданный натиск девушки.
– У нас нет другого выбора! – резче, чем хотелось бы, произнес он.
Элизабет, опустив смиренный взгляд в пещерный пол, ничего не ответила.
– Тогда нужно идти обратно, – произнес мужчина, с почти бордовым синяком на лице.
Владимир взглянул на его широкое покраснение и произнес:
– Ты, это… извини, что я так здорово к тебе приложился, ничего личного, просто ты разбил наш единственный навигационный прибор – шанс выбраться отсюда. Я осознал, что ты ненамеренно это сделал и по этой причине решил принести свои извинения.
– Да ладно… проехали уже. Значит, заслужил – раз получил. – Мужчина с синяком, сам себе усмехнулся. – Меня зовут Оливер, а это Карл.
Русский незамысловато кивнул им обоим.
– А я Владимир. – Он также назвал имена всех присутствующих из своей команды.
Элизабет указала вперед. Через несколько метров виднелся очередной перекресток, он ничем особенным не отличался от других таких же. Как это обычно бывает, несколько абсолютно одинаковых проходов исходили из куполообразного расширения, когда-то давно созданного залежавшейся в этом месте кипящей, а после извергнувшейся лавой. И когда они подошли поближе, то смогли убедиться в полнейшей идентичности этого перекрестка с уже ранее пройденными.
– Думаю, мы тут проходили, когда погружались в пещеру, – оглядывая куполообразное пространство, сказала девушка. – По крайней мере, у меня что-то похожее отложилось в памяти. Или нет?..
Владимир, поочередно, несколько минут всматриваясь в каждый тоннель, пытался вспомнить из какого они вышли, когда погружались в пещеру. Это имело бы смысл, если бы они еще прежде не допустили ошибку в правильном выборе пути. И с каждой пройденной секундой подобное ему казалось весьма вероятным событием. В пещерах очень легко заблудиться. Лишь стоит один раз допустить ошибку – тогда пиши пропало.
– Ненавижу! – неожиданно выкрикнул Норман. – Чертов лабиринт. Все это, мне что-то очень напоминает: я чувствую себя подопытной крысой. Эти невзрачные перекрестки, все как один, похожи друг на друга. Мы никогда не найдем отсюда выход. Владимир, я тебя ненавижу, это ты во всем виноват!
Русский не придал никакого значения словам Грина, казалось, он уже давно привык к подобному с его стороны.
Было непонятно, с какого именно тоннеля внезапно прозвучал агрессивный мерзкий писк. Казалось, множество отвратительных, неведомых человеку тварей, единовременно издали неистовый пугающий вопль.
На спине Нормана выступили пупырчатые мурашки.
Следующие несколько секунд тянулись невыносимо долго, в тишине, наполненной ужасом.
Грин перевел дыхание, но его облегчение продолжалось недолго, потому что за предыдущим многоголосым воплем, раздался еще один, гораздо громче и намного ближе предшествовавшего.
Все присутствующие, с выпученными в ужасе глазами, оглядываясь по сторонам, завертелись на месте – вокруг своей оси.
А еще после, когда затихло эхо прозвучавшего писка, запаниковавшие кладоискатели испытали очередное потрясение. Эхо писклявого вопля больше не донеслось до их ушей. Теперь звуковые колебания были совсем иного характера. Казалось, вибрация в повисшем воздухе перемещалась вместе с пока что еще невидимым врагом. Небольшие разноразмерные сталактиты обрушивались с потолка куполообразного пещерного преобразования. Пролетая незначительное расстояние, они падали под ноги людей и разламывались на несколько невзрачных кусочков.
– Землетрясение? – загадочно посмотрев на разломанную перед своими ботинками каменную сосульку, спросил Дэвид. – Или… что еще это может быть?! – гораздо взволнованнее проговорил он, посмотрев на озадаченного Бернарда.
Теперь Рой наконец-то уверовал в то, что он действительно видел чудовище, гнавшееся за спасшейся троицей. Прежде, их рассказы не произвели на него большого впечатления, зато отныне, ситуация приняла совсем непредсказуемый оборот.
Страшная неприятность может произойти с ними в любую секунду. Владимир, как и все остальные, прекрасно это понимал. Как и прежде, ему не очень-то было интересно, подтвердятся ли слова рассказчиков. Как бы то ни было – лишь бы остаться в живых. С все нарастающей приближающейся вибрацией, возникла острая необходимость выбрать правильное направление. Оставаться на распутье и в дальнейшем, было больше нельзя.
«О, мой бог!» – в уме проговорил Владимир, увидев за спиной Карла, заостренные на концах, мощные членики синего монстра.
Кто-то еще, по выражению лица русского, тоже смог угадать, куда следует смотреть. Столь же резко, как и появился, многоногий хаос затих, словно его и не было. Теперь все обезумевшие взгляды смотрели на Карла. Он же не мог смотреть на себя, его взгляд застыл на зрачке Владимира, в котором он смог разглядеть, уже знакомый ему, синеватый отблеск «членистоногой смерти».
«Он точно не один, – думал Владимир. Русский, глядя на непостижимую сущность, приноравливающуюся к Карлу, стоял не шелохнувшись. – Как только монстр нападет на него, все остальные его сородичи тут же покажутся из того же тоннеля и прикончат всех присутствующих здесь». – Не надо было быть арахнологом, чтобы понять все это.
– По моей команде мы все побежим, – чуть слышно проговорил Владимир, кивнув в тоннель, ведущий в обратном направлении. Не все из присутствующих правильно расслышали его слова.
Норман стоял дальше всех от русского. Он неожиданно сорвался с места и побежал в указанном Владимиром направлении. В начале тоннеля он резко остановился. Он не обнаружил за собой звуков преследующих шагов. Именно поэтому и решил притормозить. Затем он обернулся и с большой осторожностью выглянул из пещерного прохода.
Какое-то время он следил за пауком, застывшим за спиной Карла. Тот совершенно не подавал никаких признаков жизни. Массивные, заостренные на концах, передние придатки монстра, возвышаясь над плечами человека, казались обледенелыми. Начиная от своей передней части, синий отсвечивающий неоном паук медленно покрывался какой-то бледной коркой. Уже через мгновение Норман понял, что от света лампочки, его нашлемного фонаря, этот процесс заметно ускорился.
Владимир заприметил Грина, выглянувшего из тоннеля. Русский, махая ему рукой, негромко проговорил:
– Сматывайся отсюда, Норман! Мы за тобой…
Но, вместо того чтобы выполнить его указание, Норман оставался стоять как вкопанный и пристально таращиться в сторону дрожащего в страхе Карла.
Владимир еще не успел понять намерение Грина, как тот, выпрямившись во весь свой рост и не испытывая страха, стал размеренными шагами приближаться к Карлу.
Сердце у Карла екнуло, когда Норман подошел к нему вплотную и, выставив перед собой правую руку, отодвинул его в сторону.
– Твою ж мать, Грин, что ты делаешь? Не трогай его! – поспешил сказать Владимир, когда понял, что Норман подошел к монстру слишком близко.
Норман присел на корточки напротив чудовищной головогруди неподвижного паука. Карл отошел подальше от чудища, он был несказанно рад, что смог, наконец, отдышаться после случившегося шока.
– Не делай этого! – не выдержав, выкрикнул Владимир, пытаясь остановить любопытство, а правильнее будет сказать: дурное намерение Нормана.
– Не дергайся ты так, Владимир! Все под контролем! – Когда Грин прикоснулся кончиком своего указательного пальца к твердой поверхности передней ноги паука – это была последняя и самая глупая ошибка в его жизни, чувство острого жжения заставило его резко отдернуть руку назад. – Вот зараза, как жжется! – Норман обхватил указательный палец краем рубашки и попытался затереть режущую боль.
– Я же говорил тебе не делать этого, или не говорил?.. – раздосадовано буркнул Владимир и приблизился к соратнику. Норман взглянул вверх – в лицо русского, вроде как, жгучая боль в его пальце немного утихомирилась. Грин выпрямился и озадаченно посмотрел на монстра. – Кажется, я догадался, чего остерегаются, эти сволочи.
Владимир в желании получить важную для успеха дела информацию, заинтригованно воззрился на Нормана.
– И что же это такое?
Грин отвел взгляд от неподвижной фигурки паука и посмотрел в глаза Владимира.
– Это – обычный свет, они боятся света. Вот, полюбуйся, как он на них действует, – он махнул рукой в сторону застывшего монстра.
«Теперь становится ясно, почему паук не прикончил Карла, – подумал Владимир. – Он просто не успел этого сделать. Множественный свет, от галогеновых фонарей на их шлемах, парализовал его.
– А что у тебя с пальцем? – взволнованно поинтересовался Рой у своего закадычного друга.
Грин отпустил край рубашки и посмотрел на свой указательный палец. Пока что там было всего лишь легкое кровавое покраснение. Частицы за прошедшее время успели уже глубоко погрузиться в человеческое тело бедолаги Нормана.
– Немного жжется, а так все в порядке, – ответил Грин. Край его рубашки был запачкан в собственной крови, а на кончике пальца осталась, как не странно, быстро запекшаяся корка крови. – Думаю ничего страшного…
Он еще тогда не знал, что эти его слова не имеют никакого отношения к истине.
Из тоннеля, позади парализованного паука, раздались приглушенные и не совсем приятные поскребывающие звуки. Все, кто был в закутке на распутье, разом переглянулись, а когда шуршание и подбирающийся скрежет усилились, кладоискатели с завидной синхронностью дернулись с места. Устремившись в обратный путь, они исчезли в глубине уже знакомого тоннеля.
Когда на распутье вновь воцарилась темнота, гигантский альфа-паук, показавшись из чрева тоннеля, озарил своей неоновой синевой стены небольшого куполообразного закутка. Немного поколдовав своими передними придатками над парализованным сородичем, он определил его временную дестабилизацию. Поняв, что родственник не травмирован, альфа-паук повернулся к тоннелю справа – туда, куда ушли люди. Мгновение помедлив, он издал незамысловатый писклявый звук и направился следом, а за ним, по стенам и потолку, постукивая остроконечными члениками, просеменила и вся его многочисленная свора.
Пещерный тоннель
Владимир пока что плохо понимал, что им всем следует делать дальше, но оставаться в пещерном перекрестке, точно было нельзя. Так что решение, идти обратно, было достаточно обоснованным. Тем более что этот путь они уже более-менее знают и, возможно, им даже удастся найти паучий грот, а там и записи Феликса.
Недавнее ранение Нормана никак не давало покоя мыслям изрядно подуставшего Моррисона. Он временами украдкой посматривал на пульсирующий красный указательный палец Грина. Даже по внешним признакам можно было с уверенностью сказать, что он у него весьма сильно болел. Подтверждением тому было чуть заметное, временами проступающее на лице Нормана, нетерпимое сморщивание.
Рой только наблюдал, и это было все, что он мог делать в данной ситуации. Врача тут не вызвать, а сам он мало что понимал в медицине, но точно знал, что подобное покраснение и вздутие – сильнейшее воспаление, чем-то хорошим, явно не закончится. В тайне он переживал за здоровье своего богатого друга.
– Я не знаю, что еще с тобой можно сделать, – сказал Владимир. Он показал на руку Нормана. – Кроме как обеззаразить твое ранение. – Чуть ранее, палец Грина обработали перекисью водорода.
Норман приподнял перед глазами руку с распухшим пальцем и изучающим взглядом посмотрел на предмет своего безудержного любопытства. Только теперь он начинал все сильнее сожалеть о содеянном. А вот в этом – своем глупом порыве, он уже не мог винить никого. Собственное любопытство сыграло с Норманом злую шутку.
Если они когда-нибудь выберутся отсюда и благополучно вернутся к цивилизации, это будет гораздо большей радостью, чем найти залежи алмазов, за которыми они сюда прибыли. Норман, в случае удачного расклада, пообещал себе, что никогда больше не будет поддаваться на провокации своего недальновидного разума, ведь именно он привел его в этот ужас, в котором он сейчас находится, а не Владимир. Мы всего лишь заложники собственного сознания и все ошибки мы допускаем исключительно по своей вине.
– Может быть, следует сделать перевязку, – немного замедлив шаг и обернувшись назад, предложила Элизабет. Ее участливый взгляд встретился с волнительным взором Моррисона, а затем метнулся к руке Грина. Теперь пострадавший морщился не переставая, покачивал, убаюкивая руку.
Норман приподнял взгляд и устремил его в лицо миловидной девушки. Он ничего не ответил, а лишь покачав головой, дал понять, что ему становится все хуже. Угасающее состояние Нормана производило деморализующий эффект.
– Уберите от меня свет! – внезапно прокричал он и, отбежав назад, спрятался за просматриваемым поворотом. Вдоль шершавой стены он спустился на колени, а затем не спеша прилег на холодный пещерный пол. – У меня все тело горит от этого света. – Нечеловеческим хриплым голосом проговорил он, а затем погасил свой нашлемный фонарь и оказался в частичной темноте.
Свет со стороны соратников, уперевшись в противоположную стену поворота, его не касался.
– Слушай, приятель, – обратился к другу Рой, – ты не можешь остаться там, вот так просто лежать. Мы должны идти дальше! Нам надо выбираться отсюда! Слышишь?!
– Да… я их слышу, они уже близко… – начал бредить Норман. Он лежал совсем обессиленный, казалось, сознание вот-вот покинет его. Боясь навредить, а скорее всего, заразиться странной болезнью, никто не рискнул к нему приблизиться.
Никто, кроме Моррисона.
Рой, взглянув на Владимира, кивнул ему, а затем, погасив свой нашлемный фонарь, приблизился к почти безжизненному телу Грина. Вроде как, тот лежал на последнем издыхании и, похрипывая, тяжело дышал.
– Друг, ты совсем плохо выглядишь, – произнес Рой, присев на корточки рядом с распластавшимся Норманом. Он, взяв его за плечи, приподнял и усадил, уперев спиной к бугристой пещерной стене. – Как же это все могло с нами случиться? – Моррисон, глядя на товарища, сожалел, что может созерцать все это безумие. «Лучше бы я остался в Орландо и никуда не ехал», – подумал он, сокрушаясь, что уже ничего нельзя изменить.
Грин с повисшей головой, проскользив по стене, вновь упал на бок. На мгновение Рою показалось, что друг уже отдал богу душу. Сердце Моррисона перестало биться и крепко сжалось от душевной боли, но когда Рой смог разглядеть слабое прерывистое дыхание друга, оно снова забилось, хотя душевная боль по-прежнему не унималась.
Рой отчетливо услышал за спиной неспешные приближающиеся шаги. Резко обернувшись, он узнал силуэт Владимира. Русский тоже потушил свой фонарь и решил выяснить самочувствие соратника.
Взгляд Владимира неистово задрожал, когда он увидел деморализующее состояние Нормана.
– Черт! Да он же совсем плох! – само собой вырвалось из глотки русского. Еще до этого он думал, что все не так плохо, как кажется на первый взгляд. Он ошибся в выводах, его заблуждение было вызвано дурным влиянием пещерного лабиринта и полученным в итоге стрессом.
Тик-так, тик-так, – часы на руке Нормана отсчитывали последние мгновения его жизни.
Неожиданно он пришел в себя и, с трудом приподняв тяжелые веки, открыл глаза.
– Вам надо уходить, – устало прохрипел полумертвый Грин. – Они приближаются…
– Кто – они?! – заволновался Владимир. – Ты бредишь! Мы не можем тебя тут бросить.
Рой вновь усадил Нормана. Тот запрокинул свою голову и уперся затылком во влажную стену.
– Вы не понимаете… я слышу… чувствую их. Они очень близко. Эти твари приближаются, они хотят нас убить.
Рой пристально смотрел в замутненные синеватой пленкой глаза Нормана. После прозвучавших слов, у Моррисона, сначала по рукам, а затем и по всему телу пробежал холодок. Волоски на его коже вздымались от пупырчатых мурашек. На лице Владимира тоже отразилась гримаса негодования.
С черной, от непроглядной темноты, стороны пещерного тоннеля, усиливаясь, начинали доноситься тревожащие слух постукивания и уже знакомый скрежет. Оба соратника, озабоченных состоянием товарища, напугано переглянулись. Судя по всему, Норман и впрямь чувствовал приближение пауков. Вдобавок, глядя на удручающий вид Грина, Рой с Владимиром пришли к правильному умозаключению, что пауки на самом деле гораздо опаснее, чем кажутся, а кажутся они очень опасными.
– Оставьте меня! – громко вырвалось из горла Нормана, когда оба соратника попытались поднять его на ноги. Затем они вновь опустили его на пещерный пол. Казалось, ему стало еще хуже, чем было несколько секунд назад. Упав на бок, Норман звучно отрыгнул синевато-красную слизь, которая, помимо отталкивающего вида, обладала еще и тошнотворным запахом гниющей плоти. – Я не могу больше двигаться, а каждое прикосновение, словно адская пытка в котле с кипящей водой, в котором варятся души грешников.
С темной стороны тоннеля раздались громкие звуки паучьей поступи. Ядовитый, синий неоновый свет коснулся противоположной стены поворота. Мгновение спустя пауки замедлили свой стремительный порыв, опасаясь, что спрятавшиеся за углом двуногие организмы могут осветить их искусственным светом. Лучи фонариков, от сгрудившейся неподалеку горстки ожидающих людей, не позволят им пройти дальше освещенного места.
– Убирайтесь! – хрипло простонал Норман, не открывая глаз, замкнутых отяжелевшими веками. – Спасайте свои жизни. Нам незачем тут всем погибать. Кх-кх, – прокашлялся Норман и вновь отрыгнул отвратную слизь, а затем, потеряв сознание, почти сразу перестал дышать.
– Он умер! – констатировал Владимир, положив ладонь на плечо Моррисона. – Мы в любом случае ничем не смогли бы ему помочь. Чем меньше он мучился, тем легче и нам и ему.
Русский говорил так пугающе спокойно, словно всю жизнь проработал в больничном морге. Казалось, его нервная система может выдержать и не такое.
Внезапно с противоположной стороны тоннеля заверещал многоголосый паучий вопль – то ли радости, то ли предупреждения. Моррисон мгновенно выпрямился и, глядя, как на стене хаотично маячат синие блики, стал пятиться назад. Владимир тоже не остался стоять на месте.
Терпение пауков, по-видимому, закончилось – так как они стали лезть на рожон. Некоторые из первых, выпрыгнув на свет, сразу же кристаллизовались. Владимир с Моррисоном, на ходу включив нашлемные фонари, резко развернулись и побежали к остальным.
Восьминогие создания, перелезая через кристаллизованных собратьев, заполнили собой весь просматриваемый поворот. Они не погнались за быстро удаляющимися людьми. Зачем гнаться по пятам и подвергаться риску кристаллизации, если можно просто преследовать жертв и уничтожать их по отдельности.