Приземлившись на затылок Паскаля, красная слизистая масса мгновенно переработала его плоть, да так быстро, что он даже не успел почувствовать никакой физической боли.
– Ребята, кончайте шутить, – пробормотал Баерс, подходя к приоткрытой железной двери. – В конце концов, это уже не смешно. Я уже знаю, что вы здесь.
Прибывший спасатель распахнул железную дверь, но прежде чем войти, вновь внимательно прислушался.
Направив луч фонаря в глубины подвала, он смог удостоверится, что тот необычайно велик и обладает достаточно высокой протяженностью. Луч света не смог достичь противоположного конца, он просто напросто рассеивался в непроглядной тьме и даже не мог хоть чуточку коснуться окончательного препятствия.
На долю секунды Баерсу показалось, что необычно сконструированное подвальное помещение просто-напросто является бесконечным. Эта мысль ненадолго задержалась в голове опытного работника экстренной помощи. Он прекрасно знал, что конец всегда есть, просто иногда он очень близко, а порой, совершенно недосягаем взору. Но он точно – всегда есть.
В глубине подсознания Баерса таилась крохотная мысль о том, что даже космос не бескрайний, он тоже находится в какой-то, еще более протяженной, среде, до которой людям никогда не добраться. В кругу друзей он частенько любил поговаривать: «Космос – это не вселенная, так как вселенная – это что-то бескрайнее, а подобного, в сущности, совершенно не может быть». Но он также всегда делал оговорку: «Естественно, все зависит от того, что именно вы подразумеваете под словом – вселенная».
– Эй, тут есть кто-нибудь?
Краем уха Баерс уловил редкие отзвуки капающей воды, доносящиеся из глубины непроглядной тьмы.
– Руководству отеля, не помешало бы организовать здесь профилактику водопроводных труб.
Затем Баерс, в последней попытке, еще раз внимательно прислушался, а после произнес:
– Так, ребята, значит, вы все-таки вздумали шутки шутить? – В ответ лишь тишина. – Ладно, я вхожу, но предупреждаю сразу, кто не спрятался, я невиноват. – Если бы валяющиеся неподалеку скелеты могли выражать, своей отсутствующей мимикой, какие-либо эмоции, они наверняка, как минимум, улыбнулись бы подобной непоколебимости Баерса. К сожалению, молча кричащие черепки человеческих «каркасов» не могли улыбаться и тем более предупредить весельчака о таящейся здесь опасности.
У такого парня, как Баерс, хоть и были железные нервы, но ему, как и любому другому человеку, страх был отнюдь нечуждым. Скрепя зубами от напряжения он все же вошел.
Продвигаясь все дальше и дальше, Баерс уже невольно почувствовал себя полнейшим идиотом, он понял, что стоя в дверях, разговаривал сам с собой, так как внутри самого подвала – в живых никого не было.
Обнаруженные им скелеты, своим видом указывали спасателю брать ноги в руки и бежать отсюда во весь апорт. Этим, напуганный Баерс, и собирался заняться в следующую секунду. Вот только не вовремя замеченный им тусклый свет, от лежавшего на полу фонаря, заставил мужчину помедлить с тем, чтобы незамедлительно обратиться в бегство.
Приблизившись к находке, затухающей на глазах, он нагнулся, чтобы подобрать ее, и когда холодная стальная трубка фонарика оказалась в его ладони, Баерс, посветив на предмет, разглядел большую букву «М».
– Максвелл? – дрожащим голосом произнес Баерс. – Максвелл! – выкрикнул спасатель, разрезая светом вокруг себя черную занавесь.
Грубый, мужской голос Баерса, шумно распространившийся по подвалу, побудил осторожного «зверя», затаившегося за трубами вдалеке, к незамедлительной атаке. Чуткие волоски, на длинных придатках насекомого, уловили тревожные колебания.
Баерс, недолго думая, резко повернулся по направлению к приближающемуся шуршащему звуку. На потолке мелькнуло что-то красное. Расстояние, до явно двигающегося объекта, сокращалось необычайно стремительно. Создание словно источало настораживающее свечение. Спасатель отвел фонарь в сторону, чтобы как можно точнее определить дистанцию между ним и приближающимся существом.
В темноте Баерс смог распознать в стремительной особи паукообразную тварь. Он словно остолбенел от шока. В голове стучала непрерывная мысль: «Бежать, бежать, бежать». – Мужчина всесильно стремился последовать доброму совету своего подсознания, вот только тело, казалось, совершенно окаменело.
Хлюп… и в следующую секунду красная, вязкая субстанция агрессивных Частиц приземлилась в метре от трясущегося в страхе человека. Баерс вздрогнул и, бросив фонарик Максвелла в центр вязкого желе, повернувшись к выходу, быстро побежал. Частицы мгновенно окутали осветительный прибор. Они почти сразу же местами посерели и кристаллизовались (своеобразная клиническая смерть), от практически погасшего, но все-таки, все еще смертоносного для них света.
А сам Баерс тем временем быстро взбежав по ступенькам, уже поднялся на первый этаж, и с силой распахнув дверь, вбежал в холл.
* * *
Баерс, заслышав со стороны шахты обрушившегося лифта настораживающий, все ускоряющийся шорох, от негодования слегка наморщил лоб.
Изначально, теперь оказавшийся в просторном холле один-одинешенек спасатель, стоял, не шелохнувшись, даже после того, как неподалеку, наконец, стихли последние шуршащие отзвуки карабкающегося насекомого. По умственному заключению Баерса, все сводилось к тому, что паук, по-видимому, решил последовать примеру самого человека и, на время, затаившись, вознамерился не выдавать своего точного местонахождения.
– Вот мерзкая гадина, – в истерике прошептал Баерс, осуждая сообразительность хитрого насекомого. «Надо двигаться дальше» – в конце концов, подумал он.
Когда он сделал свой первый неловкий шаг вперед, то сразу же справа от себя, совсем где-то недалеко, услышал знакомый, настораживающий шорох. Дальнейшее желание передвигаться украдкой переросло в свербящий позыв – поскорее убраться из столь опасного места, да как можно дальше, за пределы массивных стен пятизвездочной гостиницы.
– Как оно может знать о том, что я передвигаюсь?
Впервые, за время работы со своим, вечно осведомленным обо всем, начальником Батлером, Баерс всецело прочувствовал ошибку, которую совершил его глава. На мгновение Баерсу даже показалось, что он, как бы глядя на себя со стороны, заметил на своем лице дикое замешательство.
– Вот черт, – вновь чуть слышно проговорил сам себе спасатель. – Не может быть, чтобы вот так все закончилось. – Он посмотрел перед собой – в направлении луча фонарика, рассеявшегося вдалеке. «Здесь слишком открытое место, – включилось его рациональное мышление. – Двигаться вдоль стен, я тоже не смогу. Остается только одно…
Бежать.
Баерс, что было сил, сорвался с места. Он пробежал всего несколько метров, прежде чем почувствовал нечто непонятное, сыплющееся на него с потолка. Замедлив бег, он повернул голову, чтобы взглянуть на свое плечо. Он предполагал худшее, но к счастью для него, там были лишь кусочки бетонных крошек и осыпавшаяся побелка.
– Что за ерунда? – резко остановившись, в полный голос произнес Баерс и сразу же посмотрел вверх.
Огромное красное насекомое, отцепившись, летело на него с потолка. Мужчина, молниеносно среагировав на стремительно приближающийся объект, отпрыгнул в сторону. Он приготовился было к жесткому столкновению с гранитным покрытием пола, вот только это было напрасным, потому что в следующую секунду он оказался на почти мягком диване. Сидевшая там парочка скелетов, переломившись в разных частях, костями осыпались на него.
– Ты меня не достанешь, – выкрикнул Баерс насекомому, приземлившемуся на пол. – Слышишь, ты?.. Я к тебе обращаюсь кусок красного дер…
Паук, среагировав на шум и вынув свои восемь заостренных лапок из проделанных в граните углублений с трещинами, злобно клацая бивнеобразными жвалами, метнулся к человеку.
Баерс тоже не растерялся, и махом спрыгнув с дивана, со всех ног побежал к выходу. Паук разнес мягкое седалище в считанные секунды, но уже после того, как спасатель благополучно с него ретировался.
Удачно пробежав последние двадцать метров, Баерс, заприметив в конце вестибюля зияющий выход, тщетно понадеялся на благополучное спасение. Не сбавляя хода, он быстро оглянулся. Паука позади не оказалось. «Как странно! – подумал озадаченный ситуацией мужчина. – Может быть он наверху? – резко задрав голову, спасатель за долю секунды оценил потолок. Монстра и там не оказалось. – Наверное, он все-таки отстал, – про себя усмехнулся Баерс. – Понял, что со мной ему лучше не связываться».
Воодушевленный спасатель еще немного прибавил ходу. От такой гонки его замучила одышка. Зато желание, поскорее убраться из «клетки со зверем», превышало временные неудобства внутри организма.
Череда оглядок в совокупности с ошибочным себе мнением отвлекли внимание Баерса от самого главного, а именно от поверхности пола, по которому он так стремительно бежал. Откуда ни возьмись появившееся перед мчащимся мужчиной красноватое образование лишь на долю секунды привлекло его внимание. Но слишком поздно было останавливаться, ведь он уже наступил на него.
После неприятного звукового эффекта, часть желе разлетелась в стороны от ботинка, тем не менее, кое-что смогло зацепиться и за грубый протектор резиновой подошвы. Баерс, ясно как день, прочувствовал, что вес на его правой ноге значительно снизился. Это Частицы постарались, прокладывая себе путь к человеческой плоти. Они практически полностью искрошили плотный каучук.
Резкая боль в ступне сломила мужчину – в буквальном смысле на повал. Баерс, мчась с большой скоростью, рухнул на землю, как брошенный с силой увесистый камень. Пока катился по твердому полу, он не чувствовал никаких ушибов, лишь только страшная боль в ноге заставила его закричать.
Опершись о декоративную колонну, спасатель взглянул на свою конечность. Как не странно, все то время, пока Баерс кувыркался по полу, фонарик ни на секунду не покидал приделы его крупной ладони.
Взирая на окровавленную кость – останки бывшей ноги, мужчина вновь непроизвольно выкрикнул. Боль постепенно поднималась выше и уже перекинулась на вторую ногу. Баерс, светя фонариком, безутешно наблюдал за тем, как постепенно исчезают, сантиметр за сантиметром, его части тела.
Неожиданно боль перестала подниматься и распространяться дальше. Суета прожорливых Частиц постепенно угасла и, в конце концов, мощный луч фонаря кристаллизовал неугомонных, мельчайших дьявольских существ.
Но затишье продолжалось недолго. Как только Баерс убрал свет от своих обглоданных ран, микроорганизмы, при контакте с плотью, мгновенно восстановившись, принялись за дальнейшую работу.
Спасатель в очередной раз неистово закричал. Крик был громким, но непродолжительным. Длинная паучья конечность ловко отделила голову от тела мужчины. Спустившись на твердый пол, насекомое, неторопливо принялось поглощать человека вместе со своими крошечными отпрысками.
* * *
Впервые с того времени, когда прибыл Винсент и рассказал страшную историю о том, что не так давно случилось в холле с Белинсом и остальными консьержами, Людвиг, прислонившись лбом к двери, проронил несколько слов. Он вновь уточнил правильность воспринятых слов Винсента. Консьерж седьмого этажа, так же как и прежде, неуемно твердил о красном чудовище – гигантском пауке. Людвиг сомневался в правдивости рассказа, но он никогда не сомневался в человеке, который ему рассказал эту историю.
Мередит тихонько подошла к Людвигу и шепотом произнесла:
– Может быть, он говорит правду.
– Если даже и неполная правда, то возможно, хотя бы частично это так, – рапортовал Холлистайн, неторопливо приближающийся к парочке собеседников. – Я принес вам стакан апельсинового сока, Мередит. – Холлистайн протянул сок миллионерше. – Вот, возьмите.
– Благодарю Вас…
– Зовите меня – Холли.
– Благодарю Вас, Холли. Сок, как раз кстати, меня жутко мучает жажда. Здесь стал такой сухой воздух. – Старушка быстро осушила стакан и, уже пустой, вернула его Холлистайну.
– Еще раз – спасибо, – улыбнулась Мередит. – Вы настоящий джентльмен.
Мужчина с тростью принял стеклянный сосуд, и чуть приподняв краешек своей шляпы, вежливо произнес:
– Не за что, Мередит. – Холлистайну, даже в такой, едва освещенной обстановке, улыбка Мередит показалась настолько завораживающей, что он в течение нескольких секунд не мог оторвать взгляда от ее чарующего лица.
– Что с вами, Холли? – осведомилась миллионерша.
Холлистайн, быстро придя в себя, улыбнувшись, ответил:
– Ничего такого. Все нормально. Просто залюбовался.
– Вы мне льстите, Холли.
– Поспешу сообщить, что мои слова были искренними.
– Ну, что ж, спасибо, – вновь улыбнулась Мередит.
Старик в шляпе перевел взгляд на Людвига.
– А Вас мучает жажда, молодой человек?
– Нет, спасибо, – честно ответил Людвиг. Хотя возможно он и хотел пить, а может быть даже что-нибудь поесть, вот только от перенесенного стресса – абсолютно не отдавал себе отчета в своих естественных желаниях.
– Я бы не отказался чего-нибудь выпить, – послышался из-за двери приглушенный голос Винсента.
Холлистайн мгновенно отреагировал.
– Я с удовольствием протянул бы вам стакан, все еще прохладного, сока, но боюсь, что разделяющая нас преграда не позволит мне этого сделать.
– Ничего. Все равно спасибо, – вновь приглушенно послышался голос Винсента.
– Здесь и правда очень сухой воздух, – хрипло произнесла девушка, сидевшая на полу в практически неосвещенной части коридора.
– Это потому, что кондиционеры не работают, – отозвался Людвиг. – Здание большое, электричества нет. Нет и подачи свежего воздуха.
– Тогда мы вот что сделаем, – пришел к какому-то умозаключению Холлистайн и поспешил в свой номер.
Старик, войдя в комнату, не запер за собой дверь, а как раз наоборот, как можно шире раскрыл ее. Молодая женщина, сидевшая на полу, догадалась, что затеял Холлистайн, и точно так же распахнула дверь в свой номер. Теперь они вместе что-то проделывали в своих комнатах, дребезжа, пристывшими в пазах, оконными створками. А уже через несколько минут коридор заполнился, хоть и немного прохладным, но зато свежим воздухом.
Первой из своей комнаты появилась девушка.
– Правда, немного прохладно, – сказала она.
Затем из своего номера вышел старик с тростью.
– Если станет холодно – мы сразу же закроем окна. А пока лучше будет одеться немного потеплее.
Девушка согласно кивнула старику.
– Винсент, ты еще там? – слегка постучав костяшками пальцев по двери лестничной площадки, осведомился Людвиг.
– Да, приятель, – ответил консьерж. – Куда ж я могу отсюда деться?
– Попробуй как-нибудь отпереть дверь, ведь сделать это, с твоей стороны, будет гораздо сподручнее.
– Было бы чем, я бы попробовал, не сомневайся в этом. Но у меня здесь ничего нет. Что я могу сделать голыми руками?! – произнес Винсент резче, чем ему бы самому хотелось.
– Хорошо. Тогда будем дожидаться спасения извне.
– Если только оно сюда прибудет, – хрипло пробормотал Винсент.
– Что ты имеешь в виду? – спросил Людвиг.
Мередит, стоявшая неподалеку, тоже прислушалась.
– Паук их либо сам съест, либо заплюет их до смерти своей красной слизью. Я такого насмотрелся. Уж можешь мне поверить на слово, никто не сможет пройти через холл. Этот монстр там охотится.
– Но как тогда тебе удалось? – спросил Людвиг.
– Чистой воды случайность. Он застрял в администраторской стойке, а я находился неподалеку от двери лестничной площадки. Мне повезло, в отличие от остальных.
– Безусловно! – подтвердил Людвиг.
– Постой-ка! – неожиданно проговорил Винсент.
А Людвиг в свою очередь ясно услышал, как товарищ, шоркая спиной о дверь, приподнялся на ноги.
– Мне кажется, или кто-то действительно поднимается наверх, – волнительно пролепетал Винсент. Он невольно – вдоль стены – съехал в угол и забился там. Скатившись на корточки, сотоварищ Людвига спрятал лицо, обхватил колени и, дрожа, остался ожидать неминуемой погибели.
* * *
Совершенно неосвещенная лестничная площадка заполнилась светом от маячащих по стенам – в темноте – двух зайчиков от ярких лучей фонарей, поднимающихся по ступенькам людей. Винсент, слыша приближающийся топот, сразу понял, что к нему поднимается не монстр, а обычные люди. Ну, в общем, конечно, они были не совсем обычными, так как являлись, по своей специальности, персонами группы спасения быстрого реагирования.
Он широко открыл – прежде с силой зажмуренные глаза. Заприметив мельтешащий свет, консьерж, приподнял голову, а затем стал постепенно подниматься на ноги. Ему все еще казалось, что паук вот-вот придет и съест его. Но постепенно поднимающиеся шаги и пара усиливающихся потоков белого света – возвещали о долгожданном спасении.
– Винсент! – из-за двери громко позвал приятеля Людвиг. – Кто это? Кто к тебе приближается?
Винсент не спешил отвечать. Преждевременным ответом он очень боялся сглазить благополучный расклад. Только когда консьерж седьмого этажа воочию убедился, что по лестнице идут двуногие существа, наконец-то ответил Людвигу.
– Все в порядке, это группа спасения.
– Я думал, тебя уже съели, парень. Больше не молчи так долго.
– Что? Что он сказал? – переспросила Мередит.
Людвиг, быстро повернувшись, благоговейно воззрился на ее вопросительное лицо.
– Он говорит, что прибыла группа спасения.
Миллионерша промолчала, и лишь гримаса неудержимой радости поведала Людвигу об ее оправданных надеждах на скорое высвобождение из запертого пространства.
Холлистайн тоже услышал слова Людвига и поспешил сообщить приятную новость остальным постояльцам. Перво-наперво он уведомил о скором спасении молодую женщину. Затем, постучав в две двери, ближайшие к лифтам, стал дожидаться, когда паренек и ворчливый мужчина отворят ему.
Вскоре они появились. Судя по выражению их лиц, они ничуть не были обеспокоены сложившейся ситуацией. Вроде бы они только что спали, так как, например, молодой человек вышел в коридор, душевно потягиваясь, а ворчливый мужчина, широко раскрывая свой с подгнившими зубами рот, смачно позевывал.
– Ну, и что у вас тут?.. Что случилось? Почему спать нормальным людям не даете?
Холлистайн презрительно посмотрел на ворчливого мужчину в белой майке, почесывающего свое пивное брюхо.
– Это я постучал в двери, – четко произнес он.
– Ну, и?.. – заканчивая потягиваться, поинтересовался паренек.
– К нам идут спасатели, – равнодушно ответил старик, словно заранее осознав, что тех, кому он отвечал, не особо интересует подобная информация. Старик отвернулся и направился к скучающей Мередит. – Возможно, сейчас будем эвакуироваться, – отдаляясь, бросил он через плечо двум недальновидным персонам.
– Как только – так сразу, – пробормотал грубиян. – И нечего в колокола преждевременно бить!
Холлистайну показались обидными подобные слова. Он как мог резко повернулся к оппоненту и, угрожающе махая своей тростью, направился к грубияну со словами:
– Я сейчас по твоему колоколу бить буду, этакий ты безумец!
Людвиг с Мередит ловко подскочили к разбушевавшемуся старику и, успокаивая его, повели в свой тихий уголок – возле двери лестничной площадки. Вскоре к ним присоединилась и молодая женщина, прежде предпочитавшая темную часть коридора.
Прежде чем вновь удалиться в свои апартаменты, грубый мужчина позволил себе сделать внеочередное колкое замечание:
– Еще вдобавок и застудили весь этаж.
Холлистайн хотел было взорваться чередой бранных слов, но неприятный мужчина, вовремя захлопнув дверь, заперся в своей комнате.
Четверо, у двери лестничной площадки, разом воззрились на оставшегося в сумраке паренька.
– Так, парень, а ты, на чьей стороне? – спросил старичок.
– Я?.. я ни на чьей. Я сам по себе. Ни за него и не за вас. – После своего быстрого ответа он тоже, как и невежливый образец человекообразного творения, вернулся в свой номер. Но в отличие от последнего, не запер дверь на замок. Похоже, он пока еще сам того не осознавая, уже был на стороне, стремящихся к спасению, индивидов.
По другую сторону двери лестничной площадки раздались приглушенные голоса людей. Один, тот, что ликовал и радовался, явно принадлежал Винсенту. Второй – грубый, но тактичный, мог быть присущ только главнокомандующему. «Скорее всего, – подумал Людвиг, – человек с таким голосом и есть начальник». Третий голос, звучал реже остальных, и Людвиг решил присудить ему простое, но не менее важное звание: «Осторожный человек».
В дверь с противоположной стороны постучали. К Людвигу обращался начальник:
– Людвиг, ты меня слышишь?
– Да. – Консьерж взглянул на Мередит и остальных. – Мы все тут внимательно Вас слушаем.
– А сколько вас там?
– Где-то семь человек. Точнее, не могу сказать, большая часть людей заперлись в своих номерах.
– Кто-нибудь из вас недавно кричал? – прозвучал голос «Осторожного человека».
Людвиг недоуменно взглянул на своих сподвижников, а затем быстро ответил:
– Нет. Никто тут не кричал.
– Я же вам говорил, – шепотом обратился к командиру «Осторожный человек», – что крик доносился снизу. Даже не исключено, что это пострадал кто-то из наших ребят.
– Скорее всего, его больше нет! – утвердительно констатировал Винсент.
Батлер бросил на него уничтожающий взгляд.
– Ты о чем толкуешь?..
– Вы видели трупы в вестибюле? – ненавязчиво спросил Винсент.
– Нет, трупов как таковых мы не видели, но на входе повстречали сухой, столетний скелет, – незамедлительно ответил консьержу бывший военный. – Ну, и что из этого? Он выглядел неестественно. Скорее всего, он ненастоящий.
– Самый настоящий. Еще недавно он был человеком, и его звали Белинс. Он по неосторожности стал жертвой гигантского паука, в общем, так же, как и все остальные.
– Что ты несешь?! – почти зарычал Батлер. – Какого еще к чертям паука?
Людвиг, дабы привлечь внимание спорящих людей, постучал в дверь, а затем произнес:
– Послушайте… – он помедлил, не зная, как правильно обратиться к сильному человеку.
– Батлер! – представился отставной военный.
Людвиг продолжил:
– Послушайте, Батлер. Здесь и в правду происходит что-то странное. Из одного из номеров исчез постоялец. И он не просто уехал, не сказав ни единого слова! В его номере полнейший разгром, а на полу огромная лужа крови. Что, по вашему мнению, могло все это сотворить? Я Винсента хорошо знаю. Если он говорит, что кого-то видел, значит это действительно так. И если он сейчас утверждает, что видел гигантского паука, следует безоговорочно поверить ему.
– Вы можете говорить друг другу все, что хотите! – прорычал Батлер. – Лично я, из вас двоих – никого не знаю, и доверять не собираюсь. На мой взгляд, какие-то вы сомнительные личности. Я, таких как вы оба, стороной обхожу. Я наведался сюда со своими ребятами, чтобы выполнить работу. Так что не надо переходить на личности и доказывать мне всякую несуразицу. Договорились?
– Как скажете! – ответил Людвиг.
Батлер раздирающе взглянул на Винсента.
– Договорились?..
В ответ консьерж лишь согласно кивнул.
– А теперь отойдите, пожалуйста, от двери, – чуть мягче произнеся, сказал Батлер Людвигу. – Сейчас попробуем ее выбить.
Отставной военный, отступив на три шага назад, а затем, коротко разбежавшись, вдарил со всего маху ногой по деревянной преграде.