Глава 12
Промокшая от прошлого дождя одежда, тщательно прикрывающая врожденную наготу мужчин и подчеркивающая принадлежность каждого из них к определенному классу, теперь уже казалась абсолютно сухой, хотя на самом деле это было далеко не так. Просто по сравнению с тем, какой она была прежде, ныне имела наименьшее количество впитанной тканью жидкости. Разгоряченные тела людей постепенно испаряли – температурой своего тела – впитанную влагу, но до полной сухости и относительного комфорта было еще довольно-таки далеко. И на первый взгляд странная полупрозрачная дымка пара, исходившая от их тел, не могла стать в данный момент для них предметом удивления и бурного обсуждения.
Грэг прогнулся вперед, чтобы в очередной раз выглянуть из-за пластинчатого, стального бортика, выкрашенного в красные и белые полосы, кстати, и сама крыша была раскрашена в подобный цвет. Если бы у него была вторая возможность принять решение, он бы обязательно ответил Дункану отказом.
Ранее витающая мгла испарений над асфальтом, уже развеялась – немного усилившимся ветром. Блоу почувствовал неприятную дрожь, быстро пробежавшую по телу. Он взглянул на Дункана, того и вовсе бил озноб. Батлер, в свою очередь, пока держался молодцом и стойко переносил все невзгоды, камнем обрушившиеся на его плечи.
Ненаблюдаемая, из-за отсутствия испарения, красная мгла – встревожила Грэга. Одно дело, когда ты знаешь, где затаился твой враг и смиренно ждешь его отступления, куда хуже, если это становится для тебя последним и самым главным в твоей жизни секретом. Блоу очень не любил секреты, тем более связанные с опасностью для жизни. В центре зеброобразной крыши имелась небольшая выпуклость в виде приземистой конусной крышки. Именно к ней он и отправился, неуклюже превозмогая скользкий склон.
В следующий раз он обязательно попросит кого-нибудь другого проверить собственную догадку. Например, Дункану, трясущемуся от холода, не помешало бы лишний раз пошевелиться. Хотя верхняя часть конструкции, в общем-то, как и нижняя, была ему не знакома, Блоу хорошо смог различить ее центральную, съемную крышку.
Практически у самой конусной шляпки любопытная персона, в лице Грэга, неожиданно поскользнулась и увесистая туша мужчины с грохотом упала на скользкую, крашеную поверхность крыши. Скатившись к месту, откуда он стартовал свое восхождение, громко выругался нелитературными словами, от которых даже у паука, если бы у него были уши, свернулись бы в вафельную трубочку. Хотя грохот сам по себе не произвел на насекомое никакого впечатления, так как, если паук все еще был под крышей, он предпочел оставаться на прежнем месте.
– Ты неправильно делаешь! – как пролитый на рану спирт, прозвучал голос Батлера.
Спрятаться от пристального взгляда бывшего военного Грэгу было негде, и он терпеливо сдержал внутри себя остатки разраставшегося гнева. Скот нерешительно замер, наблюдая за разрывающим взглядом проводника и, теперь смиренным, молчанием Батлера. По какой-то неведомой ученому причине, он перестал говорить. Скорее всего, потому что понял по горящим огонькам в глазах Блоу о возможной грубости в его адрес.
– Что у вас там за молчаливая баталия? – стремясь разредить обстановку, дрожащим голосом произнес Дункан.
Военный не стал ждать, когда Блоу, сквернословием, надругается над педантичным умом ученого и на карачках направился к центральной, целевой точке – конусному колпачку.
– Моя попытка забраться сюда увенчалась успехом лишь от того, что ты своей ошибкой, от которой я поучился, дал мне понять – как следует подниматься, – сказал Батлер Грэгу, достигнув намеченной цели.
Произнося эти слова, он не лгал, а говорил то, что думал на самом деле, и мысли его были вызваны не каплей гордости, но, небывалой прежде, искренностью. Блоу не обладал, присущим некоторым людям, свойством: словесно защищать свои неудачные действия. Но даже если бы и мог, то после слов Батлера вряд ли позволил себе вступить с ним в бессмысленный конфликт.
После некоторых усилий, Грэг тоже добрался до люка, и они с Батлером собирались было его открыть, но временным препятствием осуществить это, послужило предостережение Дункана о том, что паук может применить свое секретное – желейное оружие, целиком состоящее из безжалостных Частиц. Как бы ни старался ученый оградить соратников от возможной опасности, и какие бы доводы для этого не использовал, Батлер с легкостью отметал их, словно метлой шелуху из-под семечек.
* * *
Батлер – кивком – указал на декоративную крышку люка.
– Твоя идея, тебе и честь это сделать… – он с легкой руки подал довод и секунду на размышление. – Ну, если конечно ты попросишь меня об этом…
Ему не удалось закончить предложение, как Блоу уже тянулся руками к жестяному кумполу, наподобие как маленький ребенок тянется ручонками к материнской груди. Самый главный вопрос, на который Грэг сейчас хотел бы получить ответ: «Что ждет их там? Предстанет ли их нетерпеливому взору мерзкое насекомое, а если нет, то, как скоро они смогут понять, где оно в данный момент находится?»
– Ты готов? – обратился с вопросом Грэг к военному.
Тот, не отвечая словами, ограничился банальным кивком.
Блоу воспользовался самопроизвольным, томительным замешательством. Он все также держал руки на крышке. По кончикам пальцев, едва заметно дрожащим от нервов, можно было судить о степени его взволнованности. Батлер, с небрежно натянутой серьезностью, неотступно следил за ним даже после того, как конусный кумпол приподнялся на несколько сантиметров над поверхностью своего паза. Размером с большое блюдце, крышка, на вид хоть и была небольшой, на деле оказалась, однако, весьма тяжелой. Пальцы Блоу от сильного давления побелели по краям, и чуть было не выпустили кумпол из своих объятий, но этому не суждено было случиться. Сильная рука Батлера пришла к коллеге по несчастью на помощь.
– Спокойно, Блоу, – глядя прямо в глаза Грэгу, прошептал военный. – Ни к чему будет предупреждать монстра о нашем любопытстве.
Грэг понятливо кивнул. Где-то очень глубоко в душе он был рад, что Батлер сейчас находится рядом с ними.
«Очень жаль, – подумал он, тайком от соратников, – что судьба их свела именно в такой, во всех смыслах, жесткой ситуации».
Как не крути, Блоу всегда остается самим собой. Именно в этом и проявляется его человеческое преимущество перед пауком – быть нерегулярным и в то же время постоянным, а проявляется это его кредо во взаимоотношениях с незнакомыми людьми, которые впоследствии становятся ему достаточно близкими, а порой даже родственными душами.
Они с Батлером, соблюдая все меры предосторожности, совсем бесшумно убрали крышку в сторону. Точнее сказать, они передали ее Дункану, так как оставлять ее на скате было бы делом ошибочным. Увидев, что перед ними в действительности находится пустое отверстие, мужчины оказались не в силах скрыть своего любопытства. А проявилось это в необычном визуальном эффекте: столкновение головы о голову.
Скот, наблюдая за ними, прыснул слюной и едва удержался от смеха.
– Вам бы следовало быть осторожнее с тем, что у вас на плечах, – взбодрившись, прошептал он. – Иначе имеете большой риск растерять остатки спасительных идей и мыслей. А они нам еще очень даже понадобятся.
– Тоже мне умник нашелся! – не боясь привлечь монстра, прогудел Батлер. Слова прозвучали не очень строго, но он к этому и не стремился.
– Несколько синяков и шишек никому еще не повредили, – почесывая ушибленное темечко, проронил Блоу. – Мы слишком увлеклись своей любознательностью, забыв о вежливости и терпении.
– Вежливость? – усмехнулся Батлер. – Прошу прощение за нахальство, но сейчас я немного подзабыл значение этого слова, хотя во время службы прекрасно знал, что оно означает и помнил точное определение, так хорошо, как помню свое собственное имя.
Неумелая шутка в данной ситуации возымела небывалый прежде эффект. Хмурые лица соратников в одночасье скрасились нескрываемыми улыбками. А все потому, что именно сейчас тема разговора, касающаяся полной противоположности имеющейся на данный момент ситуации, воспринималась с распростертыми объятиями. И уже становилось неважно, была ли шутка на самом деле веселой или всего лишь незамысловатой пародией на каламбур.
Ракурсы вокруг отверстия, с которых можно было наблюдать за пауком, не отличались особым разнообразием. Впрочем, это ни чуть не умоляло благодарности соратников к всевышнему, только за то, что паук оказался в зоне видимости и сидел неподвижно именно на том месте, где и должен был находиться.
В случае же его отсутствия там, дело бы приняло совсем иной оборот.
Распростершийся под взглядом мужчин монстр, в отличие от них самих, выглядел хоть и изрядно покалеченным, зато относительно спокойным. Он, будто бы вооруженный мощными челюстями часовой, охранял границы своих охотничьих угодий. Батлер с Грэгом, действуя беззвучно, обменялись информативными жестами, мол: «Он нас не видит». «Хорошо, если так». Они не собирались предпринимать каких-либо попыток привлечь внимание своего неутомимого стража, и он, в свою очередь, тоже покамест не проявлял к ним никакого интереса: будто монстр был не живым, а всего лишь одним из декоративных, статичных экспонатов.
Но люди, в данный момент смотревшие на него сверху вниз, имели твердое убеждение насчет происхождения и живучести красной твари. Их, монстру, ввести в заблуждение уже никогда не удастся.
Как только взгляд Блоу коснулся рубежей Дункана, дежурившего у конусной крышки, следивший за единомышленниками Скот, в свою очередь, уже знал, что ему следует сделать. Он подал им железную шляпку. Когда кумпол бесшумно вернулся на место, мужчины разом выдохнули из легких воздух, задержанный там по вине тревоги.
– Грэг… – произнес Дункан. Его прежняя меланхоличная задумчивость быстро сменилась обновленным любопытством. – Ну что, вы его увидели? Где паук? Он там – под нами? – Он взмахом руки указал в знакомую сторону. – Когда у вас созреет план – как добраться до огнестрела?
Блоу промолчал. А вот по лицу Батлера, раздраженно скривившемуся от недовольства, ученому вскоре стало понятно, что он не был расположен отвечать на бестолковые вопросы. Эти самые вопросы относились к тем, на которые у отставного военного не находилось вразумительного ответа.
«Какой, к чертям собачьим, тут может быть план?» – подумал Батлер, скрепя зубами.
– Плана у нас пока никакого нету… – наконец ответил Грэг.
Скот с самым разочарованным видом, на который мог сподобиться, воззрился на бывалого проводника, в нетерпении ожидая его дальнейших слов.
– Что касается паука, с радостью сообщаю, он стоит на месте и не шевелится.
– Ну, хоть одна хорошая новость… – уперев руки в бока, закивал Дункан. – Если знаем где он присутствует на данный момент, легче будет спланировать следующий шаг.
Даже будучи оптимистом, Батлер был не готов верить, что ситуацию можно изменить в лучшую сторону. Он тихонько скатился с центра крыши и шагнул к бортику. Его взгляд прошелся по темной округе. Сквозь темноту просачивались, разбросанные неподалеку, прочие развлекательные механизмы, имеющие общую технологию с тем, на котором они находились. Батлер никогда ни перед кем и ни перед чем не отступал, тем паче перед вооруженным, и чаще безумным, взбешенным врагом. На мгновение ему показалось, что прошлая жизнь, его ничему не научила, раз он не в силах справиться с этой ситуацией.
– Мне помнится, ты утверждал, что он является прообразом пауков, живущих на острове, – обратился Батлер к Грэгу. – Даже не верится, что вы выжили. Может он все-таки другой? И пока что никто из нас этого неспособен понять! Лично я сам в нем вижу только нашего убийцу.
– То есть – убийцу нас? – для точности осведомился Скот.
– Так точно… – выдохнул Батлер. – Личность, с которой мы сейчас боремся в терпении, представляется мне весьма разумным существом. Он обладает, присущей нам, человечностью. Он разумен, а судить его за преступления, которые он совершил, также нелепо, как осудить человека за убийство коровы.
– А как же те солдаты, что остались лежать мертвыми у гостиницы? – грубо прошептал Грэг. – Он их убил, а почему же есть не стал? Значит, это было убийство не ради пищи!
– Я не вижу тут ничего удивительного. Он защищался. Такое поведение схоже с тем, как люди одной нации защищаются против нападения другой. При всем этом следует череда бессмысленных убийств и множество смертей. – Батлер любопытно взглянул в сторону Дункана, жадно внимающего его словам, затем переключил внимание на Блоу. – Представь следующую картину. На твоей родной земле начинается голод. Весь домашний скот вымер. Животного белка, столь излюбленной человеком пищи – лакомства, больше нет в природе. По воле случая тебе представился шанс, в поисках лучшей жизни, улететь в иную галактику на другую планету…
Дункан с Блоу, не перебивая рассказчика, внимательно слушали отставного военного.
– … Измученный вегетарианской пищей и долгими странствиями по космическим просторам, ты, наконец, оказываешься на обитаемой планете, которой правит разумный крупнорогатый скот, у которого есть свои правила социального поведения и законы. Ты, ведомый чувством голода, убиваешь одного из жителей этой, прежде идеальной, цивилизации. Другой крупнорогатый скот узнает об этом и применяет меры по твоему истреблению. Допустим, у тебя есть оружие. И вот я хочу спросить тебя. Применишь ли ты его против нападающих или позволишь им разорвать себя на части?
Блоу ничего не ответил. Он долго молчал, уныло погрузившись в свои мысли. Потом, по-видимому, придя к какому-то выводу, посмотрел на Батлера, терпеливо ожидающего ответа:
– Как бы я не поступил, все это имеет смысл только для той стороны, точкой зрения которой я руководствуюсь: людей или коров.
Батлер усмехнулся:
– Ты сам ответил на свой вопрос. – Он демонстративно поднял указательный палец вверх и, поучающе дергая им, промолвил: – Правильно, все зависит от того, на чьей стороне ты находишься. Что естественно, – военный опустил указательный палец вниз, – этот паук не на нашей – коровьей стороне. Мы сможем его победить только в том случае, если станем расценивать, как равного по интеллекту, но не по поведению.
Снова на крыше установилась продолжительная тишина. Батлер тоже о чем-то задумался. Когда он повернулся к соратникам, им удалось распознать по его физиономии, вдруг ставшей довольной, признаки зародившегося плана.
– Я должен позвонить…
Дункан, замявшись, нерешительно задал вопрос:
– Но кому, а главное зачем?
– Есть только один человек, который сможет нам сейчас помочь. Этот человек находится под моим началом в организации экстренных вызовов. К тому же он один из немногих, кто был помимо меня в отеле «Плаза» и остался жив. Я считаю, что это уже о чем-то говорит. – Батлер пристально взглянул в глаза ученого. – Верно?!
Дункан пожал плечами. Ничего не ответив, он отвел взгляд в сторону. Из всех людей, которых ему доводилось встречать, Батлер оказался самым проницательным. Ведь не зря же он, своим последним вопросом, смог продемонстрировать догадку относительно, мысленного, но не прозвучавшего вопроса ученого: «На что может сгодиться тот человек?»
Отставной военный мельком взглянул на Блоу и достал, чудом уцелевший во время аварии, мобильный телефон. Не зависимо от того, что промокшая во время дождя одежда могла нарушить его цепи питания, тем не менее, устройство исправно работало. Позвонив избранному адресату, он обменялся с ним лишь несколькими избитыми фразами приветствия, а затем последовала просьба о помощи. Строго-настрого, дабы избежать больших смертей, военный запретил собеседнику кому-либо сообщать о ситуации. Как можно ярче обрисовав место нахождения, как паука, так и себя, не забыв упомянуть и о сыскавшихся единомышленниках, он прервал связь и убрал телефон обратно в карман.
Гораздо интереснее и непонятнее – что заставило Батлера сделать этот звонок. Безысходность ситуации или доверие, с которым он относился к Хьюберту.
Глава 13
Столь бурной деятельности нейронной системы в голове Хьюберта не наблюдалось с того самого дня, когда, по меньшей мере, двадцать пять лет назад, будучи маленьким мальчиком, он подвергся нападению стаи бешеных собак. Гуляя на ранчо своих дедушки с бабушкой маленький Хьюберт, не видя зла, скрывающегося за забором, вышел из безопасной, огороженной территории. Дикие собаки, блуждая тучами, частенько захаживали в их края, в надежде полакомиться, оставшимся без присмотра, маленьким ягненком, либо задрать несколько диетических индюшек. Как правило, это им редко удавалось, а если и удавалось, то потом не сходило псам с рук, точнее с лап.
Маленький мальчик, блуждая по зеленым лугам, не смог обнаружить дедушку, обычно пасущего в этих местах свой скот. Наверное, потому что ошибся со временем, ведь маленькие дети плохо понимают его течение. Завидев стаю диких псов, быстро приближающихся к нему, он словно оцепенел от страха. Мчащиеся к ребенку псины отдавали себе отчет в том, что это не ягненок, а человеческое дитя. Псы совершенно не побрезговали, а наоборот – прибавили ходу.
Что может быть лучше, чем насытиться и заодно отомстить старику за те преступления, которые тот совершил против их стаи.
Псы продолжали стремительно приближаться. Даже если бы мальчик в самом начале побежал бы к безопасному месту, он бы все равно не успел приоткрыть тяжелые, железные ворота, чтобы войти внутрь. Он настойчиво не двигался с места, дрожащим взглядом следя за скалящимся вожаком, следовавшим во главе лохматой кучи.
– Тебя называют зубастый вредитель? – детским лепетом прошептал он сам себе.
Рык вожака уже четко слышался маленьким ушкам Хьюберта, а в голове пульсировала, побужденная страхом, мысль – ответная реакция на безумного раздражителя.
– Арнольд, возьми скорее ружье и бегом сюда, – прокричала своему старику старая женщина, выглянувшая за ворота. – Хьюберт в опасности.
Даже прежняя молодость в ее теперь старых ногах не позволила бы ей поспеть во время внучку на помощь. Слишком уж далеко он отдалился от изгороди.
Альфа-самец, оказавшись примерно в трех метрах от шокированного ребенка, разинув зубастую, слюнявую пасть, устремил свои челюсти к хрупкой шее человеческого дитя.
Все, что происходило дальше, казалось маленькому Хьюберту в замедленном действии.
Кричащая непонятные слова, схватившаяся за щеки бабка, выбегающий с ружьем наперевес обалделый старик. Подлетающее раскрытое, зубастое рыло и мелькнувшая из ниоткуда, зажатая в маленьком кулачке, шариковая ручка.
Неожиданно раздался оглушительный выстрел, показавшийся невероятно громким даже маленькому мальчику, далеко стоявшему от ворот. Грохот разогнал собак и вмиг вывел Хьюберта из странного – трансового состояния. Старик, боясь ранить ребенка, стрелял в воздух, дабы отпугнуть псов. Но мальчик все еще был жив и невредим, а рядом с ним валялась мертвая туша собаки, которая, еще секунду назад, могла в один присест перегрызть ему горло. У мертвой псины из глаза торчал лишь задний колпачок – кончик ручки, когда вся остальная ее часть находилась в мозгу дикого пса.
С какой силой нанес юный Хьюберт ему удар?.. Но, скорее всего, это было результатом скоростного приближения самой псины, а мальчик всего лишь вовремя выставил перед собой пишущий канцелярский предмет.
Сам Хьюберт ничего такого не помнил. Его детская, в те времена, память, дабы избавить его от психологических страданий, стерла жестокий эпизод. Дедушка с бабушкой были единственными свидетелями случившегося и поведали ему этот случай из его жизни только в день совершеннолетия.
Хьюберт, придя в себя, с трудом сглотнул. Он не понимал, почему именно сейчас, спустя столько лет, ему удалось вспомнить все это. Скорее всего, потому, что нынешняя ситуация имела некую схожесть, а мозг, пытаясь сохранить своему хозяину остатки его жизни, выдал, записанные в глубине подсознания, навыки самообороны.
Вооружившись всего лишь бытовым, маленьким, диодным фонариком и, всегда носимым с собой, раскладным ножом, явно превышающим допустимые нормы лицензии, Хьюберт открыл входную дверь квартиры, любезно предоставленной ему от компании, на которую он работал, и, отправившись на выручку, покинул уютное помещение.
* * *
– Я уверен, Хьюберт не заставит нас долго ждать. Он один из тех, кто числится в моем списке доверия на высоком счету.
Голос Дункана стал столь же ледяным, как и температура на высоте десять тысяч километров – в экзосфере.
– Как бы ему самому помощь не понадобилась!..
– Нет! Подобное исключено! Он наш главный козырь. Если паук его… – Батлер не закончил. – Без него мы лишимся возможности – в ближайшие часы – умертвить членистоногого монстра, а из этого всего следует, что у насекомого появляется большой шанс покончить с нами. Как и где он это может сделать, уже обсуждалось.
Все вышесказанное, Блоу хорошо слышал. И еще лучше понимал значение самих слов, все они прозвучали так, словно были приправлены пряным привкусом неуверенности.
– Батлер, даже если твой план – с отвлечением паука, сорвется, мы все равно должны бороться до конца.
– Конечно, будем и, в конце концов, погибнем. – Дункан с трудом справлялся с эмоциями. – Быть съеденными заживо – вот наш удел! Я еще не очень хорошо въехал в твой план – с наживкой, Батлер, но он мне почему-то уже заранее не нравится. Правильно я понял, этот Хьюберт будет выступать в качестве наживки? Лично я не собираюсь подставлять свою филейную часть под бритвенно-острые паучьи бивни.
Батлер резонировал хладнокровно и спокойно:
– Не переживай! Ни тебе, ни нам с Грэгом не придется подставляться под удар насекомого. Хьюберт умный и хитрый черт, он знает, как нужно действовать, чтобы сбить соперника с толку и даже завести его в тупик. Мысль, позвать его на выручку – это как откровение. Мы просто не можем не воспользоваться представившимся шансом.
– Может завести соперника в тупик?.. – в вопросительной форме повторил ученый слова военного. – Вот, что я об этом думаю. Как бы он сам себя не загнал в этот тупик…
– Я снова повторяю тебе, Скот, и не устану повторять. Хьюберт ответственный человек, он самый первый, из всей нашей команды, почуял опасность. Я уверен в нем…
Молчаливый Блоу посмотрел на отставного командира. Он вновь распознал, распространяющуюся на версту, слышимую амплитуду неуверенности в голосе сильного мужчины.
Но, может, это ему просто показалось.
«Без сомнения, есть вероятность ошибаться в некоторых вещах, – задумчиво рассуждал Грэг. – Вот только эта – ненаркотическая галлюцинация может случаться лишь единожды. Куда более правдоподобней слышится то, что можно воспринять, как словесное дежавю».
– Когда явится Хьюберт, и если ему посчастливится увести паука подальше, – весьма решительно излагал Батлер. – С вашего разрешения, я бы хотел в одиночку отправиться туда, где мы утеряли огнестрел. Если ничего не выйдет, нет надобности и вам тоже погибать. В любом случае, никто не будет вспоминать о нас, как о героях. У вас двоих, в отличие от меня, есть перспективное будущее. А значит, у вас есть право иметь шанс остаться в живых.
По выражению лица Дункана можно было легко определить, что тот, в свою очередь, был совершенно не против намерения, изъявленного отставным военным. Раз человек решил застолбить за собой место на кладбище, нельзя вмешиваться, иначе ненамеренно можно стать его потенциальным соседом в последнем пристанище.
Не самая блестящая твоя идея, Батлер! – Голос Грэга прозвучал необычно глухо. – Я пойду с тобой, кто-то же должен прикрывать тебе тыл.
Возросшее, положительное настроение Дункана живо упало на нулевую отметку. Мимолетная радость от невмешательства с его стороны – мгновенно оборвалась. Кончики его губ медленно стаяли вниз, и на физиономии ученого нарисовалось старое доброе уныние.
– Тебе, нет нужды идти с нами, Скот, – видя его броскую печаль, промолвил все понимающий Блоу. – Твое дело – наука, а не сражение.
Батлер бережно похлопал по плечу ученого.
– И я тоже так думаю.
Скот бесстрашно выпрямился, будто готовый сию секунду выдержать сокрушительный удар.
– Вы просто пытаетесь меня утешить. Не думайте, что я трус! Больше всего в жизни я беспокоюсь за своих детей. Представление того, как будут выглядеть их лица после ужасного известия о моей кончине, доставляет мне невыносимую боль.
Блоу, взглянув на Батлера, отрывисто кивнул. Передав союзнику зашифрованный, не понятный для того сигнал, он отвернулся и отошел в сторону. Задумчиво сев на бортик, Грэг подвергался риску свалиться вниз и преждевременно, угадив в жвала паука, распрощаться с жизнью. По его виду можно было сказать, что на его сердце камнем свалилась холодная тяжесть грусти, и об этом он не хотел говорить. Слова ученого напомнили ему о собственном смысле жизни – родной, любимой жене.
Он обещал ей – всегда быть рядом…
Обычно, интересующие Батлера вопросы надолго не задерживались в его голове, и вскоре он уже допытывался у ученого, отведенного в сторонку, откуда взялась столь яркая депрессия, обуявшая бывалого проводника. Несмотря на очередную возможность изменения намерений относительно будущего маневра: Батлер мог попытаться отговорить Блоу от совместной операции «антихищник» – Дункан все же поведал ему причину грусти Грэга.
После откровения ученого, непробиваемый «железный мужчина» заглянул в скромную кладовку, давно забытых, собственных эмоций. Затем обратил взор на соратника, неизменно прибывающего в томительном расстройстве, и произнес слова, адресуя их исключительно для уха Дункана:
– Я все равно собирался пойти один, и он меня плохо знает, если думал иначе.
Скот нерешительно улыбнулся.
– Он тебя совсем не знает… – Его взгляд скользнул к проводнику. – Честно говоря, мы с ним тоже чужие, лишь однажды как-то встречались.
Батлер был краток:
– М-да!..
Грэг, неосмысленно, указательным и большим пальцами одной руки массировал нервно пульсирующие от усталости виски.
– Можно спросить? – неожиданно произнес он. – Вы там, случаем, не обо мне разговариваете?
Неожиданно на лице Дункана появилось, так хорошо знакомое Батлеру, выражение мистической задумчивости.
А вопрос Блоу так и остался без ответа.
– Что с тобой, парень?.. – Ответом для военного было – собственное – зримое откровение: Хьюберт таки добрался до места, мало того, он уже сидел на заборе за аттракционом «детской железной дороги» и маячил крохотным светом диодного фонарика.
* * *
– Не зря говорят, что порой даже самый усердный охотник становится жертвой. – Военный поочередно взглянул на единомышленников. – Теперь мы с вами будем охотиться… – У него в кармане зажужжал телефон. Батлер быстрым движением вынул его и ответил: – Хорошо, что ты пришел, Хьюберт, я не разочаровался в тебе. Ты должен привлечь внимание монстра и отвести его подальше от нас. Затем я, воспользовавшись форой, которую, благодаря тебе, предоставит мне чертова зверюга, побегу к месту, где лежит единственное оружие, способное поразить паука.
Хьюберт, являясь человеком интеллектуально развитым, сразу догадался, что этим местом является окрестность, в которой валяется изувеченный кузов городского такси. Он не стал вдаваться в подробности и предлагать себя в качестве сыщика, а не наживки. Ведь среди множества металлолома, разбросанного у дороги, он вряд ли сможет отыскать нужное устройство и принесет какую-нибудь выхлопную трубу или еще что-нибудь в этом роде.
– Не знаю, получиться ли это у меня, – неуверенно промямлил Хьюберт в микрофон своего мобильника. Эта тварь слишком шустрая и прыткая, как необъезженная кобыла. Он убил моих товарищей по работе, а я их хорошо знал, были они ребятами крепкими и проворными.
– Ты говоришь о прошлом пауке, а мы постарались и слепили из него другого представителя своего вида. Теперь он не такой быстрый, как был раньше.
Он сделал непродолжительную паузу и снова заговорил:
– Эта скотина теперь инвалид и поплатится за свою кровожадность. Если ты будешь двигаться достаточно быстро, он не сможет тебя настигнуть. А ты резвый парень, я знаю. Уведи его в северо-восточный угол – к большой высотной карусели, и когда доберешься туда, насколько я помню, там должна быть вертикальная лестница наверх, заберись по ней на мачту, и паук тебя не достанет. Он может карабкаться только по сплошным, каменистым поверхностям, как забор, на котором ты сейчас сидишь.
Хьюберту стало не по себе.
– Так вот что это тут за дырявые отметины повсюду!..
Он хотел было сказать что-то еще, но неожиданно для себя понял, что сказать ему, в принципе, больше нечего, да ничего и не нужно говорить, все было и так уже предельно ясно.
– Удачи, ковбой, – чуть слышно произнес Батлер. – Мы на тебя рассчитываем, не подведи нас.
Связь прекратилась.
Арсенал Хьюберта был так же разнообразен, как и варианты его дальнейших действий. Коллекционный нож и крохотный фонарик – вряд ли сослужат ему добрую службу в обороне. Он искренне надеялся, что все пройдет настолько хорошо, как ему описал Батлер.
Пока он, выбрав наикротчайший путь, пробирался через уменьшенные железнодорожные пути, отставной военный и его подопечные совершенно притихли. Они решили, во что бы то ни стало не шевелиться, дабы паук, позабыв о них на какое-то время, смог быстро переключиться на новую добычу.
«Чем ты, по-твоему, занимаешься, Хьюберт?» – в уме спрашивала себя новоявленная жертва. Затем он, отбросив бессмысленные вопросы, сосредоточился на выполнении тяжелой, полной опасностей, работе.
«Только бы у него все получилось!» мысленно вопрошал Скот своему ангелу хранителю.
«Неужели Батлер решил идти в одиночку?» – рассуждал Блоу, прогоняя в уме его последний разговор с Хьюбертом.
Почувствовав, как по спине пробежали холодные мурашки, Батлер застегнул, все еще влажный, ворот рубашки.
«У нас хороший план, – в уме говорил себе отставной военный. – Самый лучший план, а главное действенный.
Наконец на горизонте появилась фигура, медленно крадущегося, Хьюберта. По его, четко выверенным, осторожным движениям можно было догадаться, что он был максимально сосредоточен на том, чем в данный момент занимался. Посторонние мысли не терзали его голодный до информации ум. Остановившись у одной палатки, в которой днем продаются всевозможные сладости и охладительные напитки, он замер и, встав наизготовку, собирался рвануться вперед.
Торговый лоток располагался не так далеко от людей, дежуривших на крыше карусели. Их зрению была хорошо доступна, одетая в темную одежду, фигура человека, стоявшего там. Хьюберт продолжал нерешительно медлить. По какой-то непонятной причине он не бежал в нацеленном направлении. В конце концов, он, и вовсе выпрямившись, стал оглядываться, считая, что обознался с выбранным местом, но, видимые им, Батлер и еще два незнакомых ему лица, указывали на то, что все было верно.