Наконец-то Григорий и все его товарищи смогли хорошо разглядеть лица пожаловавших людей. Только два из десятка лиц были им знакомы. Это были Оскар и Климентий. На лице Оскара победоносно сверкала зубастая улыбка, тогда как Климентий оказался более сдержанным и не стал демонстрировать бывшим соратникам свое высокомерие.
– Ну что, не думал, что так все обернется? – наконец заговорил Оскар. – Вижу, ты весьма удивлен нашим внезапным визитом! – Когда говорил это, Оскар сделал жест рукой в сторону своих людей.
Григорий не торопился говорить. Он внимательно осмотрел каждого незнакомца, в числе которых не было ни одной женщины. А мимика их выражала, скорее, беспокойство, чем ненависть или агрессию. Судя по всему, они были голодны и истощены.
«Вряд ли эти люди пришли сюда, чтобы драться, – подумал он. – Они просто хотят поесть, вот и все. Их желания не настолько похотливые, как у Оскара».
Пусть так и думал, но Григорий не сомневался, что если Оскар со своим красноречием захочет заставить этих людей вступить в схватку, он это сделает. А если учитывать, что все они слабы… – зато их количество такую деталь с лихвой компенсирует.
«Нужно постараться решить все мирно!» – подумал Григорий.
– Что будем делать? – прошептал Натан.
Григорий услышал его слова и прочистил горло, чтобы не поперхнуться, когда будет говорить громко. Он хотел, чтобы его все слышали.
– Чего ты хочешь? Войны?!
Оскар отвратительно посмеялся.
– Нет, что ты! Нам нужна только еда.
В голосе Оскара явно слышался какой-то подвох, который Григорий смог уловить своим чутким вниманием. Он догадался, что Оскар сейчас лишь говорит о том, чего хотят его люди, но ни о том, чего жаждет он сам. Оскар всегда слыл жадным себялюбивым человеком. Скорее всего, ублажив желания своих сподвижников, он захочет большего. А раз он смог дать своим людям то, чего они хотели, те не станут возражать против его собственных желаний и обязательно помогут воплотить их в жизнь.
Несмотря ни на что, Григорий согласился с первым требованием, хотя в душе был бесконечно уверен, что будет и второе.
– Хорошо! Будь по-твоему. Можете взять столько еды, сколько сможете унести с собой.
– А кто сказал, что мы собираемся куда-то уходить?! – вдруг заявил Оскар. – Мы никуда не уйдем, а вот вам придется покинуть это место. Теперь это не ваш, а наш дом.
Повисла напряженная минута молчания.
Пусть между Григорием и Оскаром было расстояние примерно в десять метров, они сверлили друг друга взглядами, словно смотрели друг на друга в упор.
– Ты не оставляешь нам выбора, Оскар!.. – гораздо резче, чем хотел бы, произнес Григорий.
– И я это знаю! – с издевкой в голосе ответил тот. – Точно так же, как ты не оставил нам выбора – просто выгнал! – Он выкрикнул последние два слова.
– Но заметь, не с пустыми руками! – тоже громко выдал Григорий. – А то, что вы оба с Климентием пытались сотворить, не имеет никакого прощения.
Последнее высказывание Григория Оскар пропустил, так сказать, между ушей, а на первое ответил:
– Можете взять с собой то, что лежит у ваших ног… И убирайтесь! – выкрикнул он так, что даже его собственные сподвижники вздрогнули от неожиданности.
Григорий намеревался было ответить что-то, но вдруг услышал чуть позади себя – совсем рядом, чьи-то шаги. Это был Самсон. Он прошел слева от Григория, едва задев его плечо своей курткой. Остановился же мужчина в одном шаге перед соратником. Григорий недоуменно уставился Самсону в затылок, словно пытался прочесть его мысли.
«Что этот парень задумал, черт подери!» – подумал он, перед тем как раздался голос товарища.
– Держи свою вспыльчивость в узде, кретин! – резко высказался Самсон. – Мы тебя не боимся… и никого из вас! – Он сделал жест рукой.
Толпа возбужденно зашепталась.
Чтобы его слова обрели какой-то вес, Самсон расстегнул верх куртки и вынул из-за пазухи обрез. Оружие было явно кустарного производства и к тому же выполненное из обычного одноствольного ружья. Он направил ствол прямо на Оскара.
Тот, в свою очередь, даже бровью не повел, тогда как его толпа охнула.
– Ты что, за идиота меня держишь? – посмеялся Оскар. Потом он повернулся к своей взволнованной свите и сказал: – Спокойно, ребята, эта игрушка не заряжена.
– Ты в этом так уверен? – Самсон улыбнулся и добавил: – Может, хочешь это собственноручно проверить. Подойди чуть ближе и тогда ты поймешь, как ты ошибался!
Оскар чуть прищурился и призадумался. Крупица сомнения, которая только что зародилась в его сознании, постепенно начала увеличиваться в размерах, за несколько секунд превратившись из горошины в яблоко. Он напряженно сглотнул.
– Ты же говорил, что им нечем обороняться! – кто-то возмущенно выкрикнул из толпы.
– Успокойтесь! – рявкнул Оскар.
Едва обернувшись, он взглянул на Климентия. В глазах сотоварища просматривался откровенный страх.
«Трус чертов! – подумал Оскар. – Опять придется самому всю работу делать».
Прежде чем совершить первый шаг, Оскар повернулся к сподвижникам и во всеуслышание заявил:
– Сейчас, друзья мои, я докажу вам, что этот человек лжет! – Сказав – друзья, он, конечно, погорячился немного. – Эти люди просто хотят ввести нас в заблуждение.
Он вновь повернулся в направлении ствола, который примерно на расстоянии десяти метров целился ему прямо в грудь. Взглянув на лицо Самсона, он, на удивление самому себе, так четко и ясно увидел там мертвенно спокойную гримасу. Это лицо выражало полную уверенность.
«Черт! А что, если этот тип не шутит? – промелькнуло в голове Оскара. – Я не достаточно хорошо его знаю. Но я отлично знаю людей, – постарался он сам себя подбодрить. – Человек пойдет на все, ради того, чтобы выжить».
Такими мыслями отделавшись от последних сомнений, Оскар сделал шаг, затем еще один и еще… Вскоре он оказался прямо перед Самсоном, а ствол оружия уперся ему прямо в область сердца.
– За свою наглую ложь, ты заплатишь своей жизнью! – прошипел Оскар и вынул из-за пояса большой охотничий нож.
«Ба-бах!..»
Невыносимо громкий звук выстрела прогремел так, что уши заложило абсолютно у всех, кто был здесь. Особенно досталось перепонкам Самсона. К его счастью, они не разорвались, но испытали вполне достаточный шок.
Еще бы хоть на децибел громче…
Все, как по команде, схватились за уши, кроме одного – того, кто сейчас лежал на снегу, истекая кровью, и улыбался. Оскар не услышал грохота, и уши его не заложило, так как он умер мгновенно, с застывшей мерзкой улыбкой на своем самодовольном лице.
Когда контузия отпустила, Климентий, взглянув на Самсона, который уже успел направить ствол на него, громко прокричал:
– Бежим отсюда!..
Он так резко дернулся с места, что запутался в собственных ногах и упал. А вся толпа, что привел сюда теперь мертвый Оскар, побежала прочь. Несмотря на слабость от недоедания, на это у них сил хватило.
Однако убежать им далеко не удалось. Может, шум выстрела, может, запах свежей крови, которая вытекала из обширной рваной раны Оскара, – что-то из этого привлекло сюда ту самую стаю дикий собак, среди которых теперь остались представители только самого крупного вида. «Сильные пожирают слабых».
Лай, вой, крики людей и их мольбы о помощи раздались издалека. Климентий поспешил подняться на ноги. Широко раскрыв выражающие неимоверный страх глаза, он повернулся в ту сторону, где в последний раз видел Самсона и всех остальных, но теперь там никого не было. Даже коробки с продуктами, лежавшие на истоптанном снегу, словно испарились. И лишь едва-едва в свете своего нагрудного потускневшего фонаря Климентий различил высокую обледеневшую стену продуктового склада.
«Вот оно – спасение! – мысленно воскликнул он. – Если потороплюсь, то смогу сохранить себе жизнь. Мне нужно там спрятаться, а потом видно будет».
***
Дверь с шумом захлопнулась за последним, кто вбежал в теплое нутро убежища. Так называли это место все, кто когда-либо бывал здесь. Пятеро, побросав коробки с продуктами в прихожей, пытаясь отдышаться после нелегкого забега, прошли в отапливаемую буржуйкой комнату.
– Ох, – вздохнул Юрий, усевшись на край своей кровати. – Где-то в глубине души у меня таился страх, что мы не успеем. – Договорив, мужчина медленно вновь издал шумный выдох.
– К счастью, все обошлось, – произнесла Стелла.
Тем временем Григорий и Натан сверлили не менее запыхавшегося Самсона своими вопросительными взглядами.
Обратив на это внимание, Самсон спросил:
– И что вы оба на меня так уставились?
– Да нет, – с усмешкой в голосе проговорил Григорий, – ничего такого, просто интересно, где ты взял патроны?
– И нам ничего не сказал об этом! – рассержено добавил Натан и сделал такой вид, словно обиделся, хотя в глубине души был очень сильно благодарен Самсону за то, что он спас их шкуры.
Сделав глубокий вдох, Самсон ответил:
– У меня не было никаких патронов.
– Но как же, – пробурчал Натан, – ведь был выстрел, и труп тоже был.
– Не отрицаю. Но патроны тут не причем. Я просто переделал обычное ружье так, чтобы его можно было заряжать порохом, а в качестве пули использовать вот эти крохотные стальные шарики.
Самсон вынул из кармана грязную скомканную бумажку, внутри которой находились – все в какой-то смазке – псевдо-дробинки.
Судя по тому, что Юрий и Стелла никак не отреагировали на объяснение Самсона, Григорий понял, что они обо всем этом знали. Однако он не стал допытываться у них, почему они ничего не рассказали. Значит, не хотели.
– А где ты взял порох? – спросил Григорий.
– Сам сделал из того, что смог найти в не отапливаемой комнате, что находится в конце коридора. Там что-то наподобие старой заброшенной лаборатории и полно всяких химических реагентов, а также книг по химии. Раритет, но сработало.
– А я думал, – усмехнулся Натан, – что ты так часто в туалет бегал и пропадал там часами. Я ж – бедолага, еще к тому же и терпел до тех пор, пока ты не возвращался.
Никто из присутствующих не засмеялся, но все улыбнулись. А улыбка, что красовалась на лице самого Натана, была шире всех прочих.
– Извини, я не думал, что ты так сильно страдал из-за меня, – виновато пробормотал Самсон.
– Ничего, – отмахнулся Натан от прошлого. – Главное, что мы, благодаря тебе, сегодня все живы остались.
С этим никто не мог не согласиться. Поэтому какой-либо обиды, из-за тайны Самсона, у товарищей совсем не возникло.
***
Климентий дрожал от холода, но больше от страха. Ему наконец-таки удалось добраться до ворот. К счастью, одна из створок была раскрыта и он, слыша за спиной четвероногих зубастых преследователей (может, ему это только казалось), вбежал внутрь, а после резко остановился, чтобы навсегда здесь запереться. Только он сейчас еще не догадывался, что это его последнее пристанище.
Сперва у него ничего не получалось. Распахнутая створка ворот словно вмерзла в снег.
– Чертова дверь, будь ты проклята, если я погибну в пасти этих безмозглых псин!
Красноречивое высказывание, на удивление Климентия, произвело желаемый эффект. Скрипнув и заскрежетав, створка подалась вслед за Климентием. А когда ворота закрылись, с другой стороны об них ударились тела заскуливших животных.
– Ну что, съели, твари! Вам меня не достать! – Климентий ликовал от переполняющих его эмоций. Несчастный думал, что спасся, но на самом деле попал в смертельную ловушку, ничуть не лучше той, что поджидала его снаружи.
Чаще всего в таких ситуациях бывает какой-то выбор, сулящий благополучный исход, вот только Климентию повезло меньше, так как у него не было такого, который гарантировал бы ему жизнь. Это он осознает немногим позже.
Он думал, что бродячие собаки через какое-то время уйдут прочь, но ошибался. У них здесь теперь было много еды и животные не торопились уходить. Тех людей, которых они загрызли насмерть, хватило им на неделю. Климентий же не смог пережить эту бесконечную ночь. Он умер от переохлаждения примерно через двадцать часов, после того как заперся на складе. И это было еще долго. Среднестатистический человек при такой низкой температуре не протянет и десяти.
Декабрь
В середине месяца в отапливаемой части убежища температура больше не превышала десяти градусов. Самодельная ржавая буржуйка едва справлялась, чтобы поддерживать хотя бы такую температуру. Стены помещения, где, укутавшись в одеяла, пребывали пятеро соратников, преимущественно в щелях, покрылись белым рельефным инеем, грубая корка которого напоминала старинную терку для стирки вещей. В общем, в помещении было жутковато, тем более при пляшущем свете огня в топке буржуйки, а в углах комнаты царил мрак. Пусть лучше так, чем замерзнуть насмерть от холода снаружи, ведь там еще хуже.
Борясь с усталостью, которая была в большей степени вызвана депрессией и кислородным голоданием (к счастью, еды у них было пока что достаточно, чтобы питаться не менее двух раз в день), Юрий поднялся с постели и уселся на край. С трудом натянул на шерстяные носки ботинки и, кряхтя, а также тяжело дыша, выпрямился, морщась и держась за поясницу. Еще в начале декабря он застудил спину. В один день ему было невыносимо душно – в тот раз он, по глупости, заснул, прижавшись спиной к холодной стене. Уже на утро он почувствовал ломоту в теле.
– Поднимайтесь, ребята! – попытался бодро произнести он. Получилось. – Нам нужно поесть. Нашему организму нужны силы, чтобы продолжать бороться.
После его слов все почти синхронно завертелись на своих кроватях. Сейчас было не то время, чтобы спать, однако товарищам приходилось это делать, чтобы сохранять силы и не растрачивать попусту драгоценный кислород, которого в помещении было не так много. Большая его часть, которая через мельчайшие щели проникала внутрь убежища (а на улице его тоже не было в изобилии), фактически сгорала в топке буржуйки.
Немного поворочавшись, товарищи вновь притихли, и тогда Юрий поспешил бросить на сковороду, что стояла на верхней крышке бочкообразной печи, несколько кусков рыбного филе. Примерно через пару минут, под сопровождение щелкающего жира, выделившегося из мяса рыбы, по комнате разнесся приятный аромат пищи.
У Натана потекли слюнки. Аромат жареной рыбы отогнал назойливую сонливость. Знакомый запах напомнил ему один прекрасный период из прошлой жизни. Он ездил отдыхать на море, где горячий песок обжигал ступни его ног, яркое солнце питало бледную кожу, а прохладная морская вода бодрила не только тело, но и дух. Тогда он ел только одну рыбу, она ему нравилась. Это продолжалось на протяжении всего отпуска. В конце концов, его стало от нее тошнить… Но речь-то не об этом. Какие прекрасные воспоминания!
– Как же я проголодался, – пробурчал Натан в одеяло, а затем излишне резко поднялся с постели.
У него слегка закружилась голова, он немного наклонился, чтобы стабилизировать движение крови, плохо насыщенной кислородом. Через минуту полегчало.
– Не так резко, парень! – предупредительно прохрипел Юрий, снимая сковороду с импровизированной плиты, чтобы отнести к столу. – Сейчас не время и не место, чтобы выкидывать такие фокусы.
– А оно когда-нибудь наступит? – уныло спросила Стелла. Она уже поднялась и пыталась засунуть ноги в изношенную, но не рваную обувь.
Юрий поставил сковороду на стол, после чего обернулся и посмотрел в сторону соратницы. Также он обратил внимание на то, что Самсон с Григорием тоже уже поднялись и смотрели на него, ожидая ответа на вопрос Стеллы.
Натана в данный момент ничего не интересовало, кроме еды. Он даже не слышал, вопроса Стеллы. Подскочив к столу, он схватил кусок рыбного филе прямо из сковородки.
– Черт!.. Как больно!
Кусок филе плюхнулся обратно в сковороду, а Натан схватился за пальцы и стал на них интенсивно дуть.
– Ты что, парень, – повернувшись к нему лицом, нервозно произнес Юрий, – от кислородного голодания совсем разум потерял?! Живо приложи к холодному!
Натан принялся оглядываться по сторонам.
– Да подойди же к стене, в конце-то концов!
Вскочив со стула, Натан подбежал к стене и сунул пальцы прямо в корку инея. На его лице просияло блаженное удовлетворение. Он даже вздохнул от удовольствия.
Юрий все же решил ответить на поступивший к нему вопрос:
– Вы хотите знать, когда солнце проснется и вновь вернется к нам?
– Кто ж не хочет! – Буркнул Натан. Теперь он ясно слышал чужие слова, а не только крик в собственной голове: «Скорее за стол!»
Юрий, словно соглашаясь с чем-то, покачал головой.
– Вот именно, и я сам тоже хотел бы об этом знать. Однако я не прорицатель.
– Но вы ведь исследовали Солнце! – эмоционально произнесла Стелла. – Вы все-таки астроном или нет?
Юрий поник головой.
– Я им был когда-то, а теперь… Теперь я ни в чем не уверен.
– Но ты уверял нас, что это, как его, какой-то гребаный «Цикл перерождения», будь он неладен.
– У Вас же должна быть какая-то математическая модель происходящего, – добавил Григорий.
– Чтобы построить ее – эту самую модель, нужны наблюдения. А я в последний раз смотрел в телескоп… – Он задумчиво перебрал пальцы на руке. – Это было более полугода назад. Что я могу сказать вам наверняка, это то, что тогда «Цикл перерождения» находился в своем апогее, процесс начинал постепенно перетекать в обратную сторону. Я, конечно, не хочу вас расстраивать, ребята, – добавил он, – но, по моему предвидению, солнце должно было взойти еще месяц назад.
Натан тяжело вздохнул, когда Юрий замолчал. Отдернув слегка примерзшие пальцы от стены, а точнее, вынув их из инея, он внес свое предложение:
– Может, мы все-таки поедим? Думаю, для начала будет неплохо, а потом уже можно будет побеседовать на любую тему.
– Он прав, – поддержал Григорий Натана и оторвал пятую точку от края кровати.
Когда все они уселись за стол, чтобы как следует утолить подступающий голод, во входную дверь убежища кто-то постучал. Ритмичное эхо, минуя коридор, из темноты проникло в мрачную комнату.
У Натана округлились глаза то ли от ужаса, то ли от удивления.
– Кого это там еще нелегкая принесла, да еще в такой момент! – злоречиво фыркнул Григорий, словно сердитый хозяин своего дома. Встав со стула, он направился к порогу.
Самсон последовал за ним, тогда как остальные остались сторожить приготовленную Юрием рыбу.
В течение следующих пяти минут из темного коридора, что вел к выходу, доносились приглушенные голоса Григория и Самсона, которые время от времени перебивались незнакомыми голосами пожаловавших чужаков. Те, кто остался сидеть за столом, не слышали, на какую тему шла явно разгоряченная беседа.
Натан взглянул на лицо Стеллы. И пусть ее физиономия не выражала страха или беспокойства, зато сияло любопытством и крайней заинтересованностью. Натан мог бы поклясться, что Стелла сейчас отдала бы свою порцию жареной рыбы, лишь бы узнать, о чем таком там толкуют соратники с незваными гостями.
«А может, предложить ей такую услугу? Информация в обмен на ее кусок рыбы», – подумал Натан, усмехнувшись самому себе. Вот только он сам тоже ничего не слышал, а то хорошая была бы сделка.
– Чего ты так лыбишься? – спросила Стелла, подозрительно глядя на ухмыляющееся лицо Натана. – Что, опять расфантазировался?!
Вернувшись из страны грез, Натан смущенно отвел взгляд от лица женщины и направил его в коридор. И только сейчас он заметил, что теперь никаких разговоров там слышно не было. Он собирался было вознамериться встать с места и пойти проверить подозрительную обстановку, но не успел он об этом подумать, как четыре человека вышли из темноты коридора. Пляшущий свет костра, что томился в печи, отразился на их лицах ужасными масками. Четверо походили на зомби из фильмов ужасов, которые ни Натан, ни кто-либо другой, находившийся в этой комнате, никогда не видел. Ведь их канувшее в пучину общество когда-то было до безобразия образцовым.
Первые две секунды напряженного молчания показались Натану вечностью. Когда четверо вошли в комнату он от неожиданности поднялся со стула и сейчас, пристально таращась, стоял к ним лицом. Вскоре он понял, что двое из четверки его знакомые – Григорий с Самсоном, а вот другую сладкую парочку он вроде бы никогда раньше не видел.
«Или видел где-то?» – мысленно сам у себя спросил Натан. Что-то в этих чужих физиономиях было ему знакомо и одновременно чуждо.
– Кто это такие, черт побери?! – выразился Юрий. Предчувствуя что-то неладное. Он незаметно для других посмотрел на содержимое сковороды, с мыслями: «Наверное, надо было приготовить побольше!»
Григорий собирался было открыть рот, чтобы представить новых членов их команды-выживания, но успел лишь только что-то квакнуть. Остальная часть его вступительного слова потонула в агрессивно поставленной речи Стеллы.
Женщина с выпученными, как блюдца, глазами вскочила из-за стола и, ткнув указательным пальцем в чужаков, промолвила:
– Я вспомнила, где видела этих двоих! Какого черта вы их сюда привели?! – Досталось и Самсону с Григорием. – Эти двое были в толпе, которую привел сюда Оскар. Они его прихвостни. – Что, теперь решили действовать по-другому, да?! – Голос ее постепенно перерастал в крик. Судя по всему, Стелла была очень возбуждена от переполняющего ее возмущения. Но как бы там ни было, она имела на это право. – Хотите теперь попытаться уничтожить нас изнутри, как зараза?
Натан прищурился, почесывая обросший щетиной подбородок, которая делала его гораздо старше своих лет. Намного старше.
– Точно! – он щелкнул пальцами. – А я-то гадаю, где я мог их видеть.
Высказавшись, Стелла немного утихомирилась и села на место, продолжая мысленно поливать чужаков и глупых Самсона с Григорием грязью.
– Зачем вы привели сюда наших врагов? – спокойно спросил Юрий.
– Мы не враги… – быстро проговорил один из чужаков. Он явно хотел еще что-то добавить, но промолчал.
Несмотря на то, что Григория снова перебили, он сдержался и теперь более громким голосом стал объяснять:
– Забудьте о том, что было в прошлом! Эти два нуждающихся в помощи человека – единственные, кто остался в живых. Им чудом удалось спастись от диких псов. Однако спасение это, было лишь временным явление, потому что следующим их врагом стал сильнейший холод и голод. Они пришли к нам сюда, чтобы просить помощи.
– Нам больше некуда было податься, – скромно проронил второй незнакомец.
Григорий сделал ему жест рукой, который говорил о том, что он сам все объяснит своим соратникам, а им двоим лучше пока помолчать.
Изможденный усталостью и голодом мужчина так и сделал, виновато опустив голову.
Григорий продолжил:
– Теперь они не наши враги, а наши союзники.
– Ну, – буркнул Натан, – поедать бесценные продукты у нас и у самих ртов хватает.
Даже по меркам Стеллы, которая пока что была не в восторге от новой компании, это было весьма грубо. Можно даже сказать, жестоко.
– Лучше б ты помолчал, Натан, в самом деле! – резко пресекла она его.
Натан насупился.
– Если есть такая возможность, – подключился Самсон, – мы должны помогать друг другу. Эта чудовищная вещь, которая полностью разрушила наш привычный мир, не должна изменить нас самих. Ведь мы даже не заметили, как стали чужими друг для друга. Мы уподобились диким зверям, которые пойдут на все ради того, чтобы отнять пищу, чтобы получит власть, чтобы внушить страх. Но есть и другой путь!..
От таких слов у Стеллы смягчилось сердце. Оно словно оттаяло после затянувшейся мерзлоты. Она никогда бы не подумала, что Самсон может говорить так трогательно и так верно. Слова правды всегда проникают в самое сердце, в отличие от лжи, которая лишь засоряет разум и путает мысли.
– …Можно достичь гораздо большего, действуя сообща, но только с теми, кто согласен жить по общим правилам и не тянуть одеяло на себя.
Натан, даже не отдавая себе в том отчета, инстинктивно закивал.
– Вот именно! – снова заговорил Григорий. – Вспомните, какими общими трудами наши предки восстановили мир на Земле, после великой ядерной войны, уничтожившей почти все население планеты. Что было бы, если бы тогда каждый был сам за себя?.. Да ничего хорошего. Нас с вами здесь сейчас точно бы не было. Так что теперь пришел наш черед возрождать погибший мир. А первое, что нам нужно сделать – это помочь друг другу продержаться до той поры, пока не взойдет солнце.
– А что, если оно никогда не взойдет? – спросил Натан.
Григорий посмотрел на него твердым уверенным взглядом.
– Зато мы умрем как люди, а не как безмозглые животные, истребляющие друг друга ради еды!
Это было сильно сказано и произвело эффект разорвавшейся бомбы. Этот взрыв в умах соратников похоронил всю личную неприязнь к себе подобным.
Примерно на тридцать секунд в комнате все замолчали, переваривая поступившую эмоционально заряженную информацию.
Первым прорезался голос Юрия:
– Без сомнения, вы голодны, наши новые друзья. Садитесь скорее за стол. Правда, рыба уже остыла, пока мы тут все беседовали.
– Нам бы перво-наперво попить чего-нибудь, в горле сухой ком стоит.
– Да, – подхватил его сотоварищ, – мы бежали, боясь, что псы нападут на нас. Нам повезло, они нам не повстречались.
– Наверное, ушли, как тогда, – заключил Самсон.
Григорий кивнул.
– Водопроводной воды у нас нет. Труба окончательно замерзла, поэтому мы пьем талый снег. Вот, возьмите стаканы со стола, – он сделал жест рукой, после чего кивнул в противоположную сторону и указал на ведро, стоявшее на стуле в метре от буржуйки. – Пейте на здоровье.
Когда новые члены их дружного сообщества вдоволь напились, на их лицах просияла искренняя благодарность. Такая благодарность никогда не проходит даром и никогда не забывается. Это будет крепкий дружественный союз.
Потом все устроились за столом и стали с огромным аппетитом поедать холодную, но такую на редкость вкусную рыбу. Она никогда раньше не казалась такой вкусной, как сейчас.
«Разве что однажды», – подумал Натан и ухмыльнулся сам себе.
Стелла, как всегда, заметила эту вечную, всем довольную ухмылку на его лице.
«Наверное, опять расфантазировался».
***
Конец декабря оказался просто чудовищным. Только теперь, укутавшись одеялами и почти не покидая своих кроватей, соратники поняли, что середина месяца на самом деле была просто блаженно-райским периодом. Те десять градусов Цельсия воистину можно было назвать тропической жарой, потому как на сегодняшний день даже в самом отапливаемом помещении убежища была натуральная Антарктика. Буржуйка чуть ли не плавилась от высокой температуры, так сильно ее раскочегарили, однако градус в жилой комнате все равно не поднимался выше ноля. Да и ноль градусов было еще слишком хорошо. Если соратники крепко засыпали и не подкидывали в топку дров дольше двадцати минут, температура в помещении очень быстро могла упасть до минус пятнадцати.
Чудовищный холод окутал всю Землю. Все то, что не погибло раньше от мерзлоты, наверняка погибло теперь. Будь то Люди или животные – все, кто не нашел более-менее теплого места, исчезли, став частью льда, раз и навсегда.
Испытывая на себе такие сверхчеловеческие трудности, само собой, соратники упали духом. Отныне надежда на возвращение светила переросла в недосягаемую мечту, до которой, как не старайся, никогда не достанешь. И причина не в том, что руки коротки или ума маловато – дело ни в том и ни в другом. Суть насущной проблемы иного характера: просто изменить что-либо в такой ситуации человеческими усилиями нельзя. Это невозможно.
Напрочь утратив представление времени, соратники в полудремотном состоянии, дрожа под толстыми одеялами, находились в полном неведении. Они уже не так ясно осознавали, что происходило сейчас, и не имели ни малейшего представления, что случится в будущем.
Перевернувшись на другой бок, Давид (один из тех двоих, что пришли просить помощи), с трудом подняв слипшиеся веки, взглянул на пустой стол. Вот уже два дня они ничего не ели. Все продукты в убежище закончились и чтобы что-то сварганить, нужно было сходить на склад. Однако было все не так уж просто. Тому, кто осмелился бы выйти наружу, могла грозить быстрая смерть. На улице было так холодно, что продержаться там без вреда для жизни, можно было не более пяти минут. А учитывая то, что сил у товарищей было не так много, дойти до склада и обратно за пять минут не представлялось возможным. Давид вновь обратил внимание на ноющую боль в желудке, ему так сильно хотелось есть, что он мог бы запросто слопать сейчас даже кусок сырого мяса.
«Пусть даже оно будет замороженное!» – подумал он.
Внутренний голос подсказывал мужчине, что спать больше нельзя, нужно что-то делать. Потому как если ничего не предпринимать, их ждет голодная смерть. Какая разница, как умирать: погибнуть от холода на улице, попытавшись достать пищи, или погибнуть от голода.
Первый вариант Давиду понравился больше. Он был не из тех людей, которые привыкли сдаваться. Именно благодаря его рвению к жизни, они с товарищем не умерли там – на руинах замерзшего города, а пришли сюда.
Мужчина осторожно поднялся с постели и сел на ее край. Чувствовалось легкое головокружение и дезориентация. Через несколько минут отпустило. Мысли стали собираться в кучу, постепенно выстраиваясь в идеи. Давид повернул голову (она казалась такой тяжелой и едва держалась на шее) и взглянул на своего сотоварища. Казалось, Люций спал, но его двигающиеся под веками глазные яблоки, свидетельствовали об обратном, кроме того, товарищ еще и моргал.
«Скорее всего, он находится между сном и бодрствованием», – подумал Давид.
Учитывая состояние, в котором они все сейчас находились, это был не самый хороший признак.
Потом Давид по очереди взглянул на всех остальных. Все эти люди тоже выглядели неважно. За этот короткий период времени, пока он был с ними, и пока не стало так невыносимо холодно, он успел здорово сблизиться со всеми этими людьми. Можно даже сказать, они стали ему как родные. Внезапно Давид почувствовал в своем сердце некоторую давящую тяжесть. Тяжкая участь товарищей всколыхнула в его разуме болезненные чувства. Он не мог допустить того, чтобы люди, которые сотворили для него добро, страдали от голода или, мало того, погибли от него.
Кровать скрипнула, когда мужчина поднялся на ноги.
– Ты куда собрался? – прохрипел Люций, едва открыв глаза и глядя на Давида.
Голос заговорившего человека вывел из состояния дремоты и всех остальных. Соратники, не в силах открыть глаза, стали прислушиваться. Они и не подозревали, что Давид намеревался сделать что-то очень рискованное, но очень важное – выполнить необходимое условие для выживания.
Давид не торопился отвечать на вопрос своего друга, и вообще сделал вид, будто ничего не услышал. Он зашнуровал ботинки, и собирался было обмотать вокруг головы теплый шарф, чтобы таким образом закрыть лицо от холода, но вновь раздавшийся голос Люция заставил его повременить с этим.