Тропические привычки
Три месяца на Шри-Ланке сильно обогатили жизненный опыт. Побег от реальности, первая трушная удаленка, да еще и в таких экзотических условиях. Кокосы, бананы… Энергетический кризис и военные патрули на дорогах. Жил как Симба: то с сурикатом тусил, то с кабаном, а иной раз и с целой бандой обезьян, буквально. Шантарам на максималках. Но и нервяков было хоть отбавляй. Взять хотя бы саму причину, по которой я ни с того ни с сего оказался на тропическом острове. Кто бы думал, что такое возможно, но годы отрицательного отбора и попу-лизма сделали свое дело.
Впрочем, при всех «радостях» цейлонский ретрит определенно пошел мне на пользу. Пришлось быстро собраться, распрощаться со многими вещами из прошлого и напоследок поменять страну. Не каждый год такое бывает. Но упражнение определенно полезное, проверка на мобильность. И удар по психике помогло смягчить. Да и потом, в любой непонятной ситуации куда интереснее выбирать то, что разнообразит биографию, чем неподвижно ждать приближения Апокалипсиса.
Как я ни бодрился, тревожность давала о себе знать и точила нервы. Я зацвел, как ебаный гибискус. По телу постепенно расползлась приставучая сыпь, мази и таблетки не помогали. Напряжение снаружи, напряжение внутри – каждый новый цикл был сильнее предыдущего. Надо было что-то делать. Кочевая жизнь в тропиках – это не безмятежный отпуск. А когда болит, совсем не в радость. Однозначно, нужно было вернуться и заняться лечением, пойти к нормальному русскоговорящему дерматологу. Может даже бесплатно, потому что есть ДМС. И вот, спустя три месяца я лечу домой.
Дальние странствия особенно хороши тем, что позволяют вкусить радость возвращения. Что бы ни было. Особенно вкусно, если возвращаешься не куда-то, а в Петербург. Особенно – в конце июня. Мой рейс прибыл в Пулково ближе к полуночи. Серф затерялся где-то в пути, и пока я оформлял заявку на поиск, стало совсем поздно. На выходе из зоны прилета царило движение. Разряженной вереницей на улицу выходили новоприбывшие. Таксисты звали их к себе на борт. Одна за другой подъезжали машины, забирали пассажиров и исчезали в бледной летней ночи. Туда же надо было и мне.
Я доел блин из «Теремка» и запил его ароматным иван-чаем, который они дают. Из пакетика. О, эта пища богов! После долгого перелета из Коломбо до Мале, затем до Москвы и в Петербург как-то не особо хотелось спешить запрыгивать в такси. Поэтому я с радостью воспользовался поводом зависнуть тут ненадолго, чтобы подышать прохладным воздухом и полюбоваться масштабными конструкциями нового терминала. Горизонт планирования теперь не сильно длиннее хабарика. И, видно, поэтому обострилась чувствительность к таким простым бесплатным радостям. В общем, настроение – максимально лиричное.
Сотрудница службы поиска багажа заверила, что серф обязательно вернется, но через пару дней. И к лучшему! Мне не придется везти его самому. Я добил ароматную самокрутку и достал из кармана телефон, чтобы вызвать такси. Пора бы уже и мне ехать домой. Иван-чай приятно грел изнутри. Теперь только в душ и спать-спать-спать. Завтра на работу. И записаться на прием, конечно же.
Слава технологиям! Они максимально упростили то, что прежде могло показаться многоуровневым квестом и априори отпугивало невыполнимостью. Так и с записью в поликлинику. К тому времени я уже отвык от врачей, и было так неохота связываться с медициной снова, но, глядя на себя в зеркало, трудно было бездействовать. Да и дел-то: звонишь в страховую, выбираешь клинику, дату, время. Все. Из недр почты достаю памятку по ДМС, нахожу в ней номер корпоративного менеджера, набираю.
– Страховая компания «Возрождение», чем могу помочь?
В трубке зазвучал бодрый мужской голос. Он как будто вселял надежду. Я поздоровался, представился и изложил свою историю. Менеджер внимательно выслушал и пощелкал по клавиатуре.
– Можем предложить двадцать третье июня, семнадцать часов, врач-дерматолог Соболевская…
Я посмотрел гугл-календарь: созвонов нет. Пожалуй, тут и думать не о чем. Решено! Отдамся в руки доктора Соболевской.
– Мне подходит. Запишите меня, пожалуйста.
Повесив трубку, тут же получаю СМС с подтверждением:
Вам назначен прием врача: 23 июня (чт), 17—00, врач-дерматолог М. Н. Соболевская.
Теперь у меня была новая цель – послезавтра. Может на этот раз найдется чудодейственный рецепт… Чертовы высыпания сводили с ума.
Не припомню, чтобы обычный четверг был столь долгожданным. В назначенный день я закончил работу пораньше и собрался выходить. Собственно, из сборов нужно было лишь взять папку с историей болезни и обуться. Как оказалось, в Петербурге включили жару под тридцать, поэтому я все так же ходил в гавайской рубашке и шортах – совсем как на Шри-Ланке три дня назад.
В годы неистового педантизма эти вещи легли бы на полку, до следующего путешествия к кокосовым берегам. Но догмы слезают с оболочки сознания, как подгоревшая на солнце кожа. Поэтому теперь у меня нет никаких «для дома», «для улицы» и других наборов. Просто надеваю то, что хочется здесь и сейчас. И это так классно! Моя любимая балийская гавайка, в которой я уже изрядно наколесил по Азии, мягкая и тонкая, принт жизнеутверждающий – тропические цветы на темно-синем фоне. Наденешь и сразу веселее становится. Вопреки всему.
От дома до клиники было десять минут пешком. Иду, наслаждаюсь прогретым воздухом. Как будто все не так уж плохо. На улице почти пусто, ни машин ни людей. Сочно зеленели кусты и кроны деревьев. Далеко в небе висели взбитые кучевые облака. В их сторону летел самолет. Нигде не видел таких выразительных и красивых облаков, кроме как в Петербурге и на индонезийских островах. Солнце пригревало шею, руки и ноги. Оно забиралось под темные стекла очков и щекотало уголки глаз.
Иду, смотрю время: успеваю, все в порядке, но все равно волнуюсь. В душе – надежда. Хочется вкусить это лето, вдыхать его полной грудью, пить большими глотками. И чтобы ничего не болело. Я шел, предвкушая новое начало. Встречный ветерок приятно обдувал тело, прибивая мягкую гавайку к груди. За спиной же она трепыхалась словно флаг.
– О, да! Кайфуха…
Ветер не унимался. Я ощущал его ласковое дыхание каждым волоском. Он обволакивал меня полностью, щекотал живот, пробирался в шорты… и нежно ласкал яйца. Микрооргазм! Любому яйценосцу знакомо это чувство. Если же вам оно вдруг не знакомо, стоит задуматься: есть ли у вас душа? Кто-то, возможно, покрутит пальцем у виска, но давайте не будем спешить с выводами. В тропиках трусы не имеют никакого смысла, и я привык там гонять без них. И вообще, это тема с историей.
Когда я был школьником, любил группу Garbage. Мне очень нравилась вокалистка Ширли Мэнсон, особенно ее образ в клипе «Paranoid». Помню, как-то в журнале Cool наткнулся на ее интервью. Так вот в нем Ширли призналась, что ей нравятся мужчины, которые не носят исподнее. Ничего другого из того интервью я не запомнил, но конкретно этот факт врезался в сознание и остался там навсегда. Поэтому чуть что – я без трусов. Так уж сложилось. Такой человек. Поддался разлагающему влиянию Запада.
Жаришка в Петербурге тоже, надо сказать, стояла такая, что по-другому и не моглось. Только теперь я был не в тропической деревне, а в культурной столице. Ответственность, знаете ли. Но тем и приятнее было выйти из дома в привычном цейлонском образе. С такими секретиками простые дела становятся куда веселее.
Навстречу попадались случайные прохожие, а у меня вовсю лупит «I’m sexy and I know it!». Не в наушниках, а просто в голове. И хотя это было далеко от правды, настроение стало еще чуточку лучше. Моя встроенная музыкальная шкатулка знает свое дело. В зависимости от настроения и ситуации алгоритм включает саундтрек. То Депеш Мод поставит, то Боба Марли, то Каспийский груз. Может и Лаэртского предложить. Вот так, маленькие радости теребят рецепторы.
– Здравствуйте! У меня запись на пять часов…
Администратор, ухоженная фактурная женщина, услужливо оформила мне медицинскую карту, выдала талон с номером очереди и объяснила куда идти. Первое впечатление: нормальное человеческое отношение стало такой экзотикой, что встреча с ним дарит ощущение праздника. И как будто вытягивает кривую человеколюбия из просадки. Еще и большие красивые кофемашины стоят. Ван лав! Тут уже сработала другая моя фича – конструктор дополненной реальности. Мне представилось, что в таких декорациях не хватает дип-хауса фоном, и чтобы ко мне вышла модельного вида хостес с пухленькими губами, сияющей улыбкой и в облегающем медицинском халате. Она приводит меня в бархатный лаундж.
– Вот, пожалуйста, устраивайтесь. Пока доктор готовится принять вас, можем предложить кальян на грудном сборе, гематогеновую тарелку, крафтовый желчегонный улун… Массаж «Ветка сакуры»…
– Что?
– Что?
Сцена оборвалась и открылись двери лифта. Так чисто, так спокойно. А помните походы в поликлинику в детстве? Мрак, страх и психологическое насилие. А у кого-то, может, и не только психологическое. Тут же – доброта и золотистый вечерний свет. При нем на что ни посмотри – все красиво. А если исходник топовый, то вообще лепота.
По коридорам проплывали редкие фигуры в белых халатах. Я быстро нашел нужный кабинет и сел на стуле напротив, ожидая вызова. Гематогеновая тарелка, конечно же, не приехала. В голове прокручивал историю болезни, вспоминал факты из медицинских справок.
– Посетитель с талоном номер двадцать пять, пожалуйста, пройдите в кабинет шестьдесят четыре.
Технологично, вежливо, культурно. Жаль, что не шестьдесят девять. Был бы еще один забавный штришок к этому томному вечеру. Особенно если за дверью оказалась бы массивная тетя доктор с суровым лицом. Я встал, подошел к двери, дежурно постучался и приоткрыл ее.
– Здравствуйте! Разрешите войти?
Как оказалось, мой конструктор дополненной реальности дал слишком уж сильно в сторону, потому что в кабинете на месте врача я увидел изящную девушку. Она сидела ко мне спиной в дальнем конце просторного кабинета. Светлого, как студенческие надежды. Белый халат ненавязчиво облегал талию доктора. На тонкие плечи спадали красивые темные кудри. Было слышно, как ее пальцы быстро скакали по клавиатуре. Она повернула тонкую шею, и я увидел ее кукольное лицо. Точнее, только глаза, потому что большая часть была скрыта под маской. Из-под маски едва выступал ее носик.
– Добрый день! Заходите, присаживайтесь. Буквально пару минут, и я вами займусь.
Бодрость в голосе – уже лайк. А то, знаете, часто бывает, что граждане нашей высокодуховной державы ходят с такими лицами, будто на завтрак говна поели. И мычат что-то нечленораздельное. Особенно при исполнении. Бесит такое. Поэтому элементарная нормальность очень радует. Вот опять.
– Да, конечно. Все в порядке, я не спешу.
Я подошел и послушно сел на стул, который стоял слева от места доктора спинкой к стене. Нас разделяет расстояние с вытянутую руку, и очень хочется рассмотреть мою потенциальную спасительницу, но я стесняюсь. Сомкнув пальцы рук в замок и положив локти на бедра, я стал разглядывать стол и немногочисленные предметы. Взгляд же все время куда-то просится, мозг ищет зацепки. Стараюсь расслабиться. Внутренние шутеечки немного повеселили, но напряженность оставалась.
Кабинет – жесткий минимал. Кроме мебели ничего нет. Никаких тебе скелетов и постеров с расчлененкой. Но красивую фотографию повесить можно было бы. Хотя бы одну, для настроения. В общем, смотреть было особо не на что, поэтому глаза в итоге все равно вернулись к утонченной докторке. Она сидела вполоборота ко мне. Большие светлые глаза бегали по монитору, а тонкие пальцы продолжали чеканить буквы и знаки. Воистину женственная натура.
– Та-а-а-к, сейчас, еще буквально минуточку, пожалуйста.
В камуфляже ее возраст было вообще не определить. Двадцать семь? Тридцать? Тридцать два с половиной? На бейдже надпись: «Мария Николаевна Соболевская, врач-дерматолог, стаж 2,5 года». Ну, что ж, нормально. Интересно, в каком возрасте недавние студенты-медики приступают к работе? Мария Николаевна взяла трубку телефона и набрала номер.
– Ало, это Мария Николавна…
Николавна. Это прозвучало так провинциально, но одновременно строго и от этого очень сексуально. В ее взгляде и движении глаз читался максимально серьезный настрой. Такой был и у меня. Я готовился к длительной беседе, как это уже бывало не раз. Поэтому недавние самосмейки отошли на второй план. Мария Николавна что-то прочирикала, повесила трубку, выдохнула и уверенным движением повернулась ко мне всем телом.
– Теперь я с вами. Рассказывайте. На что жалуетесь?
Я выпрямился и начал рассказ о своих страданиях: про тропический климат, нервы и инфекции. Мария Николавна слушала внимательно, смотря мне прямо в глаза. Она просканировала взглядом мои обсыпанные предплечья, по которым было все понятно. Я думал, выслушает, направит на анализы, выпишет лекарств и готово. После чего я пойду в аптеку отоваривать рецепт, а потом домой – лечиться. С грустью подумал о предстоящих тратах на дорогостоящие кремы. Но все обернулось несколько иначе. Пролистав мои распечатки, Мария Николавна с выражением профессионала изрекла:
– Так, я в целом поняла. Давайте я теперь вас осмотрю. Встаньте и разденьтесь полностью, до нижнего белья.
Ха-ха, что? До нижнего белья? К такому я готов не был. Оно дома лежит, нижнее мое.
– Э-э-э… Прямо до нижнего? – я замялся.
– А что вас смущает? – парировала Мария Николавна.
– Видите ли…. – неловкость прогрессировала. Что-то похожее было со мной лишь однажды, когда жаркой летней ночью шишки у негров покупал в злачном квартале Токио. Мой визави тогда скомандовал с плотным нигерийским акцентом: «Put diz in your pants and go away, police iz everywhere!». Но стоило ему узнать, что первая часть указания невыполнима по техническим причинам, он сморщился и взвизгнул: «Are you fuckin’ crazy, maaan?!». Да, чувак. Мы русские. С нами бог знает что.
Тут я вспомнил проверенное средство от ступора – старый добрый канцелярит. Зря, что ли, в посольстве писарем отсиделся. Канцелярит прекрасен. Из него можно наплести таких вензелей-загогулин, что за ними рассеется и смысл сказанного и всякая неуверенность.
– Видите ли, в чем дело. Я не предусмотрел, что ситуация может обернуться таким образом, и не подготовился. У меня под шортами ничего нет. Прошу прощения…
По телу прокатилась волна мурашей. Повисла пауза.
– Вы что, пришли без трусов?
В отличие от меня и моего внутреннего комика, Мария Николавна не терялась ни на секунду. Со мной говорила энергичная девушка, для которой клятва Гиппократа не просто слова.
– Получается, что так…
Казалось, сейчас последует тирада о том, что не по-христиански это – ходить к доктору без исподнего. И прием, скорее всего, свернется: как прикажете осматривать пациента, коли на нем нет трусов? Или произойдет что-то еще, противоречащее нужному сценарию. Но тут в серьезных глазах Марии Николавны сверкнула улыбка.
– Интересный вы человек…
Я пожал плечами.
– Жизень такая…
– Так, ладно… Я поняла. Сейчас что-нибудь придумаем, я все равно должна вас осмотреть.
Ну точно, профессионал. Серьезный и ответственный. Пожалуй, можно смело отдаться и расслабиться. Но у моей нервной системы было другие планы на вечер.
Обычно в состояниях экстремальной растерянности и смущения моя ракета автоматически складывается едва ли не до отрицательных значений. Так уж, видимо, природой предусмотрено. Оно и верно. Только представьте мир, в котором больше мужиков в душевном упадке беспрепятственно могут распространять гены. Нам такого не надо. Но не раз бывало и так, что в самые стрессовые моменты мой детородный друг поступал наоборот – начинал твердеть. Чем, например, можно объяснить железный стояк во время переговоров о спасении тихоокеанских лососей? Я не знаю. Так получилось и сейчас. Я почувствовал, как внизу живота растекается тепло. Ящер пришел в движение.
– Вы пока раздевайтесь, а я достану для вас покрывало.
Мария Николавна встала с кресла и пошла искать по шкафам и тумбочкам. Помимо халата на ней были сиреневые медицинские штаны и белые кроксы. Они поскрипывали при касании с полом. Через отверстия в них были видны носки. Тоже белые, с маленькими божьими коровками. Сладенькая.
Что ж, деваться было некуда, надо было пройти эту игру до конца. Начал снизу: развязал шнурки на моих истоптанных стэнсмитах, снял их, внутрь засунул носки и отставил всю конструкцию чуть в сторону. Затем поднялся со стула и, продолжая перебирать факты и гипотезы касательно своего недуга, стал расстегивать пуговицы на гавайке. Сердце учащенно забилось. Тем временем Мария Николавна пронеслась по всем ящикам и углам и что-то нашла. Движением ветра она подошла ко мне и протянула кусок невесомой полупрозрачной медицинской ткани. Я развернул его обеими руками.
– Вот, это вам прикрыться. Подойдет?
– Да, вполне.
Если честно, так себе замена трусам, конечно. Но вариантов не было.
– Вам нужно снять все. – Мария Николавна не давала спуску.
– А вы точно доктор? – пронеслось у меня в голове.
По сценарию, с минуты на минуту два качка в латексе должны были внести флюгегехаймен, а у моей докторки все так же ни нотки конфуза. Она словно поторапливала. Мне же торопиться не очень-то хотелось. К тому времени на мне уже остались только шорты. Лишь шаг отделял нас от момента истины, но что-то мешало мне преодолеть финишную черту.
– Хорошо-хорошо, я понял.
Она стояла прямо передо мной. Этот взгляд… Возможно, где-то икнул научрук Марии Николавны. Он должен гордиться такой выпускницей. Доброго здоровьичка, сэнсэй!
– Что вы так волнуетесь?
– Заметно, да?
– Конечно. Расслабьтесь. Я вижу, что вам больно.
– Есть такое…
– Мне просто нужно посмотреть.
– Да-да, конечно. Я уже почти готов.
Была ни была! Одной рукой я стянул шорты, а другой держал ткань, прижимая к телу налившийся член. Он был еще не в том состоянии, чтобы повесить на него полотенце, но внешне все было уже вполне наглядно. Вспомнилось, как в детстве в стеночке стоял, когда целыми днями в футбик гоняли. Тоже так же прикрывал его. Только тогда это была защита от мяча, а теперь – чтобы не спалиться. Неудобно как-то. Все же не каждый день стоишь перед одетой девушкой в чем мать родила. Не отросли еще профильные нейронные связи. А за окном все это время – жаркое питерское лето. Что вообще происходит?
Шорты приземлились на стул, на котором я сидел три минуты назад. Туда же, где уже лежала гавайка. Мария Николавна взяла со стола фонарик и щелкнула кнопкой выключателя. В ее руке заиграл луч белого медицинского света.