Аурум

Глава 23

Сигнал, отправленный флотилии, имел координаты точки, где корабли должны выйти на орбиту. Расчеты были верными и до предела точными. И именно поэтому Командующий Вигович никак не удивился, когда в пяти километрах от его эвакуационного борта неожиданно возник Ударный Межзвездный Линкор, на котором золотом блестело имя «Разящий Иоанн».

Пилот борта не стал дожидаться команды и, как только корабль подстроился под скорость движения планеты и завис над ней, рванул вперед. До контакта оставалась какая-то пара минут, и Вигович поспешил открыть интерфейс доступа корабля. Пару раз чертыхнувшись, он все-таки вспомнил язык, на котором не разговаривал более тридцать лет, и не сразу, но открыл шлюзы приема.

Шаттлы с персоналом все как один рванули в открывшиеся люки. Внутри уже горел свет, работали маяки и автопилот дока. Это не могло не радовать. Вигович до последнего боялся, что системы корабля могут отказаться работать с системами управления шаттлов. Причин было много, от языкового барьера до разницы в принципах работы ИИ. Но обошлось.

Издав громкий вздох облегчения, Командующий подумал, что даже техника понимает, что все они сейчас на одной стороне. И как-то неожиданно для себя вспомнил про парочку ученых, которых он отправил на смерть.

Да, именно на смерть. Просто он, в отличии от них, не забывал о простом факте: нападение было совершено сразу же на столицу системы. Так может действовать только стратег. И значит, им противостоит некий иной разум. А товарищи ученые милостиво вызвались добровольцами, как приманка. Да, он знал, куда их отправить. Наблюдение за ними не прекращалось ни на минуту. Но он принял решение ждать конца этого кошмара. Им была нужна информация. Они должны понять, с кем они имеют дело. В противном случае, их сопротивление станет не чем иным, как просто первым актом агонии гибнущего человечества.

Первые выводы из увиденного уже были на его планшете. И выводы были не обнадеживающие. По всему выходило, что мира не будет. Противник охотится за ресурсом. Но его интересует не вода, воздух или металл, нет. Люди. Люди были для них ресурсом.

Борт гулко трухнуло при посадке. Они уже влетели в док, и прямо сейчас за ними закрывался бронированный лист гермозатвора. Раньше при стыковке к борту протягивался длинный рукав перехода, но теперь этот вариант не работал. Двери были в другой стороне. Пришлось ждать, пока нормализуется давление в шлюзе.

Стоя у трапа, Командующий Вигович смотрел перед собой. Он точно знал, что будет делать дальше. Займет место командира эскадры, объявит об эвакуации населения… В голове взорвался крик Лео на передаче с камер на скафандрах ученых.

Он удаленно вызвал ИИ корабля. Тот вспомнил его и сразу же признал, как командира.

– «Разящий Иоанн», слушай мою команду. По точке «Асгард-2», протокол высадки Омега. Выполнять немедленно.

Корабль ответил мгновенно: «Выполняю».

Весь корабль задрожал, открывая створки и высадочные шлюзы.

Почему он выбрал именно протокол «высадки»? Наверное, не хотел лишать последнего шанса всех тех, кто остался там, внизу.

***

От висящего высоко в небе флагмана вниз потянулась огненная струя из капсул группы высадки. Словно дешевый фейерверк, они сыпались вниз нескончаемым потоком стали и огня. Чтобы, достигнув высоты в тридцать километров, резко затормозить, раскрыться, оголяя свое смертоносное нутро Штурмовой Авиа-платформы, и открыть огонь.

Вопреки ожиданиям, по ушам не ударила звуковая волна от взрыва. Десятки и сотни платформ открыли огонь одновременно, обрушивая на поверхность планеты тысячи реактивных снарядов. Как только боекомплекты исчерпывались, они возвращались к Линкору для перезарядки, а на их место тут же вставали новые. Так, постоянно меняясь и перестраиваясь, они увеличивали площадь поражения, продвигаясь во все стороны сплошным огненным валом. И эта волна огня сметала и обращала в пепел все на своем пути. Краски померкли, все вокруг мгновенно окрасилось в ало-оранжевые цвета огненных вспышек. Но звука взрывов по-прежнему не было.

Перебрав все возможные варианты, десантник обессиленно сел возле Лео. Парень в химзащите все еще прибывал в состоянии шока и не мог даже понять, что происходит. Но Десантник знал, и Лео тоже уже достаточно отошел, чтобы все понимать.

В рации все продолжало крутиться сообщение

– Внимание, всем союзным силам! Работает протокол высадки Омега. Повторяю, работает протокол высадки Омега. Обозначьте свое местоположение любым активным сигналом. Повторяю…

И снова, и снова звучало сообщение.

«Сигнал? Сигнал!».

В немой тишине на них надвигалась волна оранжевого огня, состоящая из десятков и сотен огненных шаров. Те вспыхивали и тут же гасли, но непрерывность огня превращала детонацию энергетического заряда ограниченного радиуса действия в непрерывный термальный поток микроволнового излучения.

Левая рука уже совсем не слушалась. Но правая как-то инстинктивно потянулась к нагрудному карману. Лео вспомнил, что совсем недавно оставил в нем сигнальный фаер.

Горизонт нависал над ними пылающей стеной. Медлить нельзя, каждая секунда приближает их к смерти. Лео крикнул на Десантника, указывая на парня в химзащите.

– Помогай, тащи его!

Тот не стал спорить, увидев в руках Лео сигналку. Подбежав к парню, он резко дернул его в сторону, отчего тот чуть не повалился набок. Десантник рванул его еще раз, подтягивая к месту, где они только что сидели. Но тут он резко остановился. Зачем «этого» куда-то тащить? Можно же было просто подойти к нему. Но его вопросы померкли, стоило ему увидеть, что Лео тоже сорвался с места и теперь последней здоровой рукой тащит к ним бездыханное тело Оли.

Вопросов больше не оставалось. Заряды рвались уже менее чем в полукилометре от них. Ждать больше нельзя! Поэтому Лео отпустил Олю, рванув из кармана фаер, зажал зубами шнур запала и дернул.

Зубы хрустнули, а челюсть пронзил приступ острой боли. А в следующую секунду в лицо ударил свет и жар огня сигнального фаера. Но боль была вторичной. Сейчас Лео боролся за жизнь, а значит, нет ни боли, ни страха. Есть только жажда. И именно эта жажда рванула его обессиленную руку вверх, подавая сигнал группе зачистки. Ярчайшая вспышка белого огня в один момент отогнала бьющий в глаза оранжевый свет надвигающегося шквала. Даже десантник опустил голову. А парень, которого тот тащил, так вообще запаниковал и попытался вырваться. Но хорошая оплеуха его вразумила. Все-таки «насилие» – это и вправду универсальный и всем понятный язык.

В рации зашумела трель помех. Не понятно, то ли это с ними пытаются связаться, то ли это помехи от электромагнитных импульсов, которые теперь рвали эфир с частотой барабанной дроби.

Фаер потух. И Лео скомандовал: «В круг!». Они стали плотным кольцом вокруг тела девушки и теперь только ждали и надеялись, что их успели заметить.

До них наконец долетел звук попаданий. В нем было много чего, от свиста ракет и треска электричества до басистого гула пылающей доменной печи, где непрерывно горит и плавится металл.

Через несколько секунд они поймут, заметили их или нет. А даже если нет, в зоне действия активации «Циклона» температура моментально подскакивает до пятнадцати тысяч градусов. Они даже не успеют ничего понять.

Рев был уже рядом. Свет бил в глаза и пробивался сквозь закрытые веки, а в нос ударил резкий запах озона и чего-то кислого. Земля дрогнула. Стоя на коленях, все трое изо всех сил вцепились в соседей. Жар раскаленным одеялом ударил в спины. Их потянуло в стороны, земля уплывала из-под ног. Тело Оли начало сползать в сторону, но Лео жестко его остановил, придавив коленом. На мгновение он открыл глаза и сквозь режущий свет алых вспышек увидел, как их по сторонам огибает огненный шквал. Энергетические боеприпасы ограниченного действия сжигали все вокруг, оставляя в целости лишь несколько квадратных метров, где и сидели наши герои. В уши ударил чей-то отчаянный крик. А в следующую секунду все затихло.

Только где-то над ними пролетали авиа-платформы продолжая вести огонь. Лео поднял голову и узнал старых знакомых. Таких на вооружении Аурума не было.

– Мы живы? – прокричал десантник. – Охренеть, блин!

Лео не стал отвечать. Сквозь пробитый шлем за шиворот уже насыпалось пыли. Глаза тоже слезились от попавшего в них сора. А нос уже успел забиться, вызывая приступ чихания и кашля. Открыть сейчас рот означало попрощаться с легкими. Он уже начинал задыхаться.

Разжав объятия, все трое покатились вниз. Оглядевшись вокруг, они увидели последствия бомбардировки «Циклонами». Больше не осталось ни намека на розовую жижу. От самой базы и до горизонта, где еще горели вспышки огненного вала, царила темно-серая пустыня. Не было ни кратеров, ни огня. Только пыль. «Циклон» выжег все без остатка. Кроме маленького клочка земли, где стояла троица. Потеряв опору, островок слизи начал расплываться. Его поверхность уже не была розовой, как раньше, сверху уже успела покрыться пережженным пеплом, почти скрыв ее из виду.

Серый пепел был повсюду. Он забивался во все щели и стремился связать собою любую влагу. Глаза, нос, рот, пот – все это было его губительной пищей. Лео неслабо перепугался, когда не сразу смог заметить Олю. Ее уже почти занесло пеплом. А то, что налипло на влажную кожу, почти скрывало ее из виду.

Долго так продолжатся не могло. Лео осознавал, что хоть он и может позволить себе маленькие вдохи, но скафандр пробит, пыль уже внутри, да и фильтры на системе дыхания долго не выдержат.

Ответом на его беспокойство стал нарастающий рев двигателей идущей на посадку авиа-платформы. Она не стала делать облетных виражей, а просто впечаталась в поверхность, поднимая пылевую тучу. Двигатели разносили серую гадость во все стороны, и борт, стоящий на ней, медленно начал утопать и заваливаться на бок. Пришлось включать энергетические двигатели, предназначенные для движения в космосе. Не экономно, но зато эффективно. Трап борта открылся, мягким синеватым светом сигнальных маяков приглашая пройти внутрь.

Не сговариваясь, все рванули к борту. Десантник подхватил тело Оли и понес ее к трапу, чем вызвал благодарный кивок со стороны Лео. Парень в химзащите следовал за ними, почему-то опасаясь идти первым. «Наверное, незнакомой техники испугался». Трап с тихим, затяжным хлопком закрылся за спинами бойцов, и, мягко дрогнув, борт начал подъем.

Двигатели наращивали силу тяги очень медленно и постепенно. Но даже этой мягкости хватило, чтобы все трое повалились на рифлёный пол пассажирского отделения десантного отсека.

Десантник, хоть и был вымучен последними событиями, помог остальным сесть и закрепиться в креслах. Больше всего его озаботило состояние Лео. Особенно его левая рука.

Пробежавшись взглядом по стенам в поисках блока аптечки, он несколько раз чертыхнулся. На стенах над иллюминаторами было много табличек и надписей с инструкциями. Но десантник не мог понять ни слова, ведь он родился и вырос на Ауруме. А авиа-борт был Земной сборки и предназначался для Землян. В конце концов он решил вызвать систему поддержки, но и та не смогла ему помочь. Окончательно разозлившись, он начал открывать и заглядывать во все щели и встроенные ниши.

Лео чувствовал, что начинает терять сознание. Он поднял руку, привлекая внимание десантника, а после указал ему на кабину.

– Аптечка в кабине.

– Уверен? – спросил десантник, но все же пошел к кабине, которую от их отсека отделяла стальная двухстворчатая пневмоперегородка, на которой была наклеена ярко красная надпись «аптечка в кабине».

Почему-то Лео вспомнил, как кто-то ему объяснял, как важно сохранять чистоту своего языка и не допускать его изменения. Вот вам и первый пример этого.

Борт качнуло в сторону, и десантник чуть снова не полетел вниз. И откуда у него силы берутся? Зайдя в кабину, он наскоро начал перебирать все, что находилось в нишах, полностью проигнорировав красный ящик на стене. Что не удивительно. Местные обозначали аптечки ярко голубым цветом.

–За спиной… Красный ящик!

Десантник отреагировал не сразу, но все-таки сорвал со стены заветную аптечку.

– Она?

– Да…

Лео был уже совсем плох. Это заметил и подскочивший к нему десантник. Открыв аптечку, он слегка завис от увиденного.

– Что это за дерьмо?

Пришлось ему помогать.

– Перевязочный пакет… Рулон… Срывай рукав.

– Понял… Блин. Так его что, сверху наматывать?

Что поделать, человек впервые видел бинтовую накладку.

– Да, наматывай. А потом жгут отрежь.

– Чем?

– Да не знаю я, чем!

– Ладно, браток. Не ссы, сейчас что-нибудь придумаем.

Так он и перевязывал Лео. Под четким руководством и по инструкциям. Слишком уж зависимы местные от благ технологий. Хорошо еще, что не стал искать на аптечке кнопку «применить».

Но они справились. Левая рука была плотно перевязана, а на правой вовсю работал инъектор химзаменителя крови. Также в Лео вогнали целую кучу стабилизаторов, блокаторов и стимулирующих модуляторов. С содроганием он вспоминал то, как ему пришлось в прошлый раз экстренно выводить из тела интоксикацию путем приступа адского поноса. Неосознанно он криво улыбнулся таким мыслям. Сейчас это была самая наименьшая из его проблем.

Тряска утихла, борт покинул пределы атмосферы. Попытавшись расслабиться и сесть поудобней, Лео положил голову на плечо, и перед его взором открылась страшная, но и одновременно воодушевляющая картина.

Когда-то дышащая жизнью голубая планета приняла светло бардовый оттенок. Не было больше и намека на пышные облака и бескрайние океаны. Все покрыла мерзкая розовая слизь. Все! Кроме островков темных пятен, покрывших поверхность странным математическим узором. От них отрывались яркие огни взлетающих шаттлов. Их было так много, что иначе как победой это было не назвать. После всего, через что пришлось пройти таким, как Лео… Для них это была победа.

Эвакуация с планеты шла полным ходом. По самым оптимистичным подсчетам, на нее попало только тринадцать процентов населения планеты. Но это был максимум, на который был способен Объединённый Флот Человечества. Они физически не могли спасти больше людей.

Но даже эта цифра была достигнута лишь путем жертвы. Жертвы воинов Сил Планетарной Обороны… Всех, кто участвовал в одном из самых крупномасштабных сражений эпохи космоса, операции «Рагнарок». Последней битвы…

Если бы последней.

Глава 24

Поднимаясь все выше над поверхностью планеты, Лео постепенно начинал осознавать, свидетелем каких событий он оказался. И дело тут не в очередной войне, речь идет о начале новой эры. Эры, где отныне люди наконец едины между собой и не единственные во вселенной. Страх и ужас неизбежности заставил их всех объединиться в неизбежной борьбе за выживание. Наверное, впервые за всю историю человек не был врагом человеку.

Теперь мир изменится. Изменится навсегда и никогда уже не будет прежним. Хотя в нем останутся такие вещи, как страх, боль и горе. Но теперь в этом не будет виноват человек.

И это чувство горько перемешивалось с тем, что впервые за свою жизнь Лео не знал, кого именно ему ненавидеть. Ведь всегда у объекта ненависти была дата рождения, имя, адрес, сердце, печень и мозг. Уничтожение любого номера из этого списка неизбежно повлечет за собой массу проблем у объекта ненависти. Но не теперь. И это не просто обескураживало. Это ставило перед тем фактом, что все теперь будет по-другому.

Вместе с Десантником Лео переместился в двухместную кабину авиа-платформы, и теперь они пытались совместно разобраться в системе автопилота. Лео, конечно же, знал, что делать. Но обучить этому другого оказалось неимоверно сложно. Оно и понятно. Как можно управлять техникой, если не знаком даже с языком обозначений на приборной панели?

Десантники стандартно проходили курс авиа-пилотирования, и, судя по уровню грамотности, ученик был весьма неплох в этой области. Но языковой барьер и разница подходов к удобности расположения систем управления делали свое дело.

Однако никто не хотел сдаваться. Быть может, это была для них отдушина, повод отвлечься от горы эмоций после пережитого. Оба были уставшие и не менее сильно измучены. Но появившийся энтузиазм не хотелось портить какими-то жалобами и претензиями. Тем более, что их и так хватало. От соседа в химзе только и слышно было, что жалобы и упреки. Наверное, именно поэтому Лео решил переместиться в кабину.

Они уже приближались к Линкору, флагману флота.

Лео нервно поглядывал на часы. С момента, как сердце Оли остановилось, прошло уже больше ста сорока минут. Даже если они прямо сейчас окажутся в рабочем мед-отсеке с действующим регенератором «Нано-молекулярным 3Д-принтером медицинского назначения», Олю не получится спасти. Мозг уже начал разрушаться. И даже установленный ей на шею инъектор не давал никакой надежды.

Но почему-то Лео все равно смотрел на часы и мысленно торопил автопилот. В нем еще жила надежда. Слабый такой, тусклый огонек надежды на то, что хотя бы Олю он сможет спасти. И на этот счет у него была одна мысль. И связаны они были с медицинским оснащением флота и резервной копией параметров и личности Оли.

Но об этом позже. Сейчас главное – это убраться отсюда подальше.

Яркая вспышка отвлекла его от раздумий. Огненный шар детонации «Бурана» вспыхнул где-то вдали и мгновенно погас. А за ним последовал новый взрыв. Потом еще один. Вскоре Лео перестал сосредотачивать взгляд на отдельных взрывах. Они то и дело постоянно вспыхивали вдали. Ощущение было такое, что где-то недалеко от них идет бой.

– Это что такое? – спросил десантник.

Видимо, от непонимания, потому что Лео отчетливо видел, как интенсивно мигают звезды. Их постоянно закрывали дрейфующие в пустоте пространства аморфные куски черной массы. Именно по ним и велся огонь. В конце концов, если один такой пучок червей прилепится к кораблю, то его можно будет смело списывать в утиль. Ведь маленькие ублюдки не оставят в нем ни одной работающей системы и герметичного отсека.

Лео, слегка заикаясь, обратился к автопилоту на родном языке.

– Борт, с-сколько до воз-звращени-ия на п-пост п-приема?

– Приблизительное время до приема – шестнадцать минут, – ответил ему голос автопилота.

– Что? – спросил десантник – Что там?

– Шестнадцать минут до базы.

Сказал и сам поморщился. Не хватало ему еще и переводчиком работать.

***

Во флагмане Флота Земной Группировки «Разящий Иоанн» ожидаемо царила невесомость.

Наконец покинув эвакуационный борт, Командующий поспешил занять место командира корабля. Резво перебирая руками, он использовал каждую неровность стен отсеков, чтобы побыстрее добраться до цели – отсека управления. Руки хватались за все: края шлюзовых затворов, ручки удержания возле системных панелей, и даже рифленые стены становились для него опорой.

Следом за ним, не отставая, продвигались остальные члены команды управления и обслуживания. Каждый спешил занять свое место. Ведь, несмотря на прямой приказ Командующего, многие группы эвакуации гражданского населения начали работу до получения команды на взлет. Все спешили покинуть умирающий мир, и это привело к уже не одной трагедии.

Черви градом сыпались с орбиты. Одно за другим приходили сообщения о нападении на шаттлы. Несколько уже были сбиты, и груз ответственности за это лежал сейчас непосредственно на плечах служащих флота. Горечь сдавливала глотки, выдавливая из глаз противную влагу жалости. Люди гибли потому, что они не успели занять свое место.

А стоило ли винить тех, кто стартовал раньше срока? Тяжелый вопрос. Ибо никто уже не узнает, что творилось в головах пилотов, когда они принимали решения, и что происходило вокруг. Что это были за люди, и какая у них была история. Важно было лишь то, что их действия привели к тому, что одинокая мать, услышав хруст обшивки, крепко обняла своего маленького ребенка, чтобы через секунду корпус шаттла разорвался на куски, а несчастных окутал и поглотил огонь, и их режущий душу крик утонул во мгле мертвой пустоты.

Командующий не сдерживал злости. Он был повинен в этом.

Наконец он добрался до ряда броне-капсул в самом сердце корабля. Одна из них заметно отличалась от остальных. Ее броня была толще, а контуры – более угловатыми и вытянутыми. Это и была капсула командира корабля.

Не теряя времени, люди начали занимать свои места. Нейтон Вигович позволил сотрудникам обслуги уложить его в капсулу и подключить к инфо-полю корабля. Крышка с шипением и стуком захлопнулась, и в следующую секунду мягкий контактный гель окутал его тело, не тронув только голову, на которой уже был закреплен нейро-шлем с дыхательной маской. Шлем мягко загудел и активировался. Теперь Командующий был подключен к системе. Сквозь гель к телу потянулись сотни инъекционных зондов. Они врезались в тело, выпуская внутрь сотни тысяч тоненьких проводов для стимуляции работы мускулатуры и внутренних органов. Но Командующий этого уже не чувствовал. Он уже стал частью корабля, контролируя каждое его движение через виртуальную систему управления.

Теперь он стоял в полный рост на командном мостике рубки управления линкором, сделанной в стиле старых фильмов про космос. Все, кто подключился с ним, сейчас сидели за пультами управления, идущими полумесяцем по краю овальной рубки. А в центре расположился огромный голубой квадрат голограммы окружающего пространства, четверть которого сейчас занимала планета.

Один из операторов, девушка, отчитался.

– Диагностика завершена, все системы работают нормально.

Командующий запросил информацию о ситуации на планете и отчет об эвакуации. Но не стал даже дослушивать отчет до конца. Ему хватило и схемы показателей о потерях.

– Передать приказ по флоту! Все системы к бою! Работать без команды. Прикрывать эвакуацию!

– Выполняем!

А немного погодя приказал «Бессмертному Филиппову» и дредноуту «Мановар» занять оборонительные позиции в глубине флангов флота. Или, точнее, в голове и хвосте. Пришлось уточнять, так как флот сейчас представлял собой вытянутую пилюлю, выгнутую полумесяцем. И ее вершины можно было называть по-разному. Вигович полагал, что вершины вытянутого построения являются флангами. Но ровно до тех пор, пока флотилия неподвижна. И насрать на умников, которые весомо добавляли, что они и так летят с безумной скоростью. Как минимум, со скоростью планеты. А если брать в расчет скорость вращения галактик… М-да. Тут на пальцах не объяснишь. К тому же, чем больше масштаб, тем больше переменных, а нагружать систему дополнительными расчетами чревато ее низкой скоростью анализа и прогнозирования. Так что в жопу умников! «Филиппова» и «Мановар» на фланги, и точка.

Отозвался молодой парень, выполняющий сейчас функцию командира боевой службы.

–Корабли занимают позиции и разгружают бортовые системы. До активации модулей три минуты.

– Отлично.

Виртуальная имитация обзорных панелей визуального контакта осветилась алыми вспышками взрывов. Но система накрывала только те цели, которые находились в непосредственной близости. В этот момент весь боевой ресурс корабля работал на малые дистанции.

Командующий видел, что множество целей находится на удалении от них. Крупные сгустки черной массы перекрывали путь шаттлам эвакуации из районов, удаленных от центра «Асгард-2». Но сейчас он ничего не мог с этим поделать. Ресурс был сильно ограничен, и сейчас главная задача – спасти как можно больше людей. Но растягивать эскадру он не имел права. Приходилось жертвовать теми, кому не повезло с местом старта.

С содроганием нутра и до крови сжатыми кулаками Нейтон Вигович постепенно осознавал, с чем они имеют дело. Сложить два плюс два было не сложно. Количество сил противника вокруг планеты в виде сгустков массы исчислялось сотнями тысяч кубических километров. Если бы вся эта масса накинулась на флот, то эвакуация превратилась бы в самую настоящую бойню.

У него, конечно, еще оставались козыри в рукаве.

Но сейчас вопрос был только в том, что с ними делают: отпускают или играют? Скорее всего, второе. Но тогда возникает другой вопрос: сколько времени они смогут продержаться после того, как враг решит напасть? Ведь какой должна быть его мощь, что он может себе позволить пренебрегать такими вещами, как Объединённый Межзвездный Флот Человечества. Ведь с каждой секундой системы взаимодействия и обороны все сильнее скреплялись невидимыми нитями потоков информации и усиливали свою огневую эффективность. Да, много чего все еще настраивалось вручную операторами и техниками. Но все равно с каждой секундой они становились все сильнее… И именно это злило Командующего. Враг знает, что они сейчас делают, а значит, у него есть план… И именно понимание сего факта доводило нутро Виговича до состояния треморной дрожи. Страх неизбежности вперемешку с чувством горечи и стыда из-за потерь при эвакуации. Если враг разумен (а это именно так), то он бьет по самому уязвимому их месту. По психике.

Командующий наконец понял, с каким чудовищем их столкнула вселенная.

– Камандэр! Движение на семнадцать-ноль, сорок! Дистанция девять и семь. Идет на нас… Множественные цели! Азимут тот же.

Несколько десятков особо крупных сгустков массы непонятно как резко набрали скорость и на полном ходу рванули к левому флангу эскадры. Корабли были к этому готовы. Поэтому не прошло и пяти секунд, как на сгустки обрушили шквал плазы и орудийной керамики. Но те как будто утопали в глянцевой темноте, не нанося никаких повреждений. Ракеты стартовали и, словно стая хищных рыб, устремились к своей добыче.

Ракеты старались экономить, но и рисковать никто не хотел. На каждую цель система определила по четыре снаряда, рассчитывая сферу поражения каждой. Этого должно было хватить с лихвой. Но стоило первому залпу утонуть в черной массе, система забила тревогу. Она прямо-таки вопила из каждого экрана управления огнем: «Эффективность попадания – ноль, запрашиваю повторный залп с усилением бое-укладки спец-боеприпасом». Система требовала усиления. И если бы решения принимала она, то все могло бы закончиться совсем по-другому. Но решения принимали люди. А им на это требовалось время.

И этого времени хватило…

***

Лео уже весьма неплохо освоился в кресле второго пилота. Вместе с десантником они смогли разобраться в автопилоте и теперь могли в любой момент его отключить. Хотя в тот момент они оба не понимали, зачем. Просто Лео привык к тому, что может держать ситуацию под контролем. О чем в тот момент думал его товарищ – тайна, покрытая мраком.

В какой-то момент Лео даже подумал о том, что до сих пор не спросил, как его зовут. Все как-то «эй, ты» и «слушай, ты». Невольно он задумался о том, что за последнее время судьба свела его с множеством разных людей, чьих имен он так и не узнал. Мерзкое чувство несправедливости прожевало желудок. Так, захочет он кому-то рассказать о том, как все было, и даже имен не сможет назвать. А через годы он и лица их забудет. Так и пропадут они, безымянные и безликие персонажи его истории. В которую могут еще и не поверить.

Ведь человек всегда смотрит на все с высоты исключительно своего понимания. Звонит, так сказать, со своей колокольни. И если он сам любит приукрашивать правду, то, значит, и все остальные этим не брезгуют. Подобный принцип действует всегда. Человек верит лишь в то, что сам смог бы сделать. А некоторые идут еще дальше, они пользуются этой особенностью человеческой психики и искажают правду так, чтобы людям было легче поверить даже в полную чушь. Ведь «Трусу» легче поверить в то, что «Герой» испугался и убежал, чем признать то, что он, «Трус», – ничтожество, которое «Герою» и в подметки не годится. Вся истина в том, что каждый человек – лишь отражение своей веры.

А во что верил сам Лео?

С ужасом осознания он начал перебирать все, что случилось с ним с того самого момента, когда он покинул Землю. Он не мог поручиться за то, что, будучи тогда ребенком, вообще в принципе о чем-то думал. Не было в нем мыслей и в учебке на Марсе. Были только движения, инстинкты и некий внутренний голос, твердивший, что надо просто идти вперед. Зачем? Потому что этого хотели все вокруг. Взрослые радуются лишь тогда, когда слышат от ребенка только то, что хотят услышать. И в какой-то момент Лео и сам начал в это верить. И он шел. Тупо, напролом, но шел. И первые попытки задуматься о чем-то у него появились только тогда, когда смерть над головой пролетела. Дыхнула на него своим перегаром и улетела. Вот именно тогда он начал думать прежде, чем что-то сделать. Не пользуясь социальной шпаргалкой. Стыдно признаться, но именно в тот момент он впервые осознал себя как личность. А потом наступил мир… Точнее, он прилетел на Аурум. И снова мысли пропали. Было только действие по заранее просчитанному социумом сценарию. Не было тогда в нем ни инициативы, ни размышлений… Ничего не было. Было лишь тупое существование, как у быдла в стойле. Но вот сейчас он отчетливо понимал, что не просто начал шевелить мозгами, а четко и ясно осознает происходящее и может делать собственные выводы на основании увиденного. Но неужели, чтобы начать думать самостоятельно, человек должен пройти через все то, через что прошел и Лео? Разве нужен нож у горла, чтобы понять ценность своей жизни? Или, может, мы всегда помним о том, что наши родители подарили нам весь этот огромный мир и дали нам шанс в нем жить? Обо всем надо напоминать. Пока по башке не прилетит, не вспомнишь, что она у тебя есть!

Какой-то частью своей изорванной души Лео надеялся, что он такой один. Не может же быть так, что все люди были такими. Не может этого быть.

Его резко толкнули в плечо. Десантник кричал ему почти на ухо.

– Вырубай эту херню! Смотри–смотри!

Он указывал куда-то в сторону от построения флотилии. Лео пригляделся в указанном направлении и в следующую секунду накинулся на пульт управления. Надо было срочно отключать автопилот! Потому что то, что сейчас начнется, вряд ли окажет положительный эффект на их здоровье.

И он успел… Вовремя. Десантник потянул на себя оба штурвала и заставил машину выписать кульбит маневра, пригвоздив Лео к креслу, а третьего пассажира заставив нервно зарычать. Но главное, что они увернулись… Вот только от чего?

Трехкилометровая, вытянутая черная клякса, извиваясь, словно рыба в воде, мчалась прямо на корабли флотилии. Залпы орудий не причиняли ей никакого вреда, а ракеты казалось, только сбивали с нее легкий налет черной пыли. И в тот момент, когда она наконец долетела до заветной цели, черная масса раздалась в стороны, и из ее нутра, словно из морской пучины, вынырнула огромная тысячезубая пасть.

***

Каждый корабль флотилии занял свое место в общем построении. Каждый выполнял свою функцию. Даже без экипажа и прямых приказов система делала все возможное, что было заложено в ее программу.