Посещение второе
Семен Сергеевич спокойно сидел на стуле возле двери кабинета своего лечащего врача – ему было далеко за восемьдесят лет и ничто в этой жизни уже не могло его напугать или удивить. Он немного жалел, что его отправили на пенсию в его восемьдесят, но он понимал, что прослужить на флоте шестьдесят лет – это очень много. Это так много, что хватило бы на две-три жизни. И вот он уже пятый год не просто официально пенсионер, а натурально.
Жил он в просторной двухкомнатной квартире один, если не считать его собаки по кличке Счастливая, а как еще можно назвать такую собаку?
Счастливая была «дворянской» породы, как Семен Сергеевич пошучивал. Он ее спас четыре года назад, она, когда была щенком, умудрилась выскочить прямо под колеса его автомобиля, к сожалению, остановить машину не удалось, слишком близко было. Автомобиль почти на полном ходу подмял под себя щенка и проехал колесами.
Когда автомобиль остановился, Семен Сергеевич буквально выпрыгнул из него и побежал к меховому комочку, лежащему на проезжей части.
Зрелище было ужасным, Семен Сергеевич не понимал, где тут что и что это за зверь вообще, – кошка, собака или, может, заяц. Недолго думая, он подхватил своими здоровенными ручищами этот комочек и понес его в машину, комочек легонько заскулил. Семен Сергеевич положил комочек на пассажирское сидение и помчался в ближайшую ветеринарную клинику.
Потом он мотался по всему Сочи в поисках дорогих и редких лекарств, платил и платил за операции, но всё это было не зря, мастерство ветеринаров- хирургов и его труды спасли собаку.
У собаки пришлось ампутировать одну лапу, удалить глаз и ухо. Когда Семен Сергеевич ее забирал из ветеринарной клиники, врач сказал:
– Счастливая ты собака, какой добрый у тебя будет хозяин.
Вот и назвал ее Семен Сергеевич Счастливой.
Молодые ребята-матросы посмеивались над ее кличкой, когда навещали своего старого наставника между рейсами. Они вспомнили шутку про пропавшего пса, без ноги, хвоста и с одним глазом по кличке Счастливчик. А Семен Сергеевич называл их оболтусами и говорил, что они придумали эту шутку из-за зависти.
Теперь Семен Сергеевич сидел и ждал результатов анализов, своих анализов, у него подозревали рак. Дверь кабинета лечащего врача открылась, оттуда выглянул сам доктор, а не, по обыкновению, его медсестра.
«Амба, Сема, допрыгался!» – подумал Семен Сергеевич про себя и еще добавил, также про себя: «Ох, а куда же мне Счастливую-то деть? В приют, что ли, но там ей будет плохо».
– Семен Сергеевич, здравствуйте, заходите, – проговорил доктор и распахнул пошире дверь, пуская Семена Сергеевича в кабинет.
– Здравствуйте Анатолий Дмитриевич, раз уж вы меня зовете сами, новости у вас, скорее всего, не очень добрые для меня, – входя в кабинет, поздоровался Семен Сергеевич и высказал свои недавние мысли.
– Присаживайтесь, – указал на стул возле своего стола доктор и, дождавшись, когда Семен Сергеевич сядет, сел сам и продолжил, – скрывать не буду, да и вы не тот человек, для которого надо подбирать особые слова, они, скорее, вас оскорбят. Так что сразу к делу, по результатам анализов стало очевидно, что у вас четвертая стадия рака – и то, что вы сейчас пришли сами ко мне на прием, уже является чудом из чудес, мой прогноз – вам осталось не более месяца, – закончил доктор и внимательно стал изучать реакцию Семена Сергеевича.
– Ошибки быть не может? – твердым командным голосом спросил Семен Сергеевич.
– Нет, – с грустью покачивая головой ответил доктор, – я попросил перепроверить, результаты подтвердились.
– Ясно, – несколько упавшим голосом проговорил Семен Сергеевич.
Потом они пообщались еще минут двадцать, обсудили возможные варианты и планы действий Семена Сергеевича, заполнили разные формуляры, так как Семен Сергеевич решил последние дни провести в специальном заведении под присмотром медсестер и врачей.
Семен Сергеевичу надо было за две недели уладить разные бытовые дела, решить вопрос с оставляемым после себя наследством и, самое главное, пристроить куда-то Счастливую.
Если со всяким недвижимым и движимым имуществом он давно определился и составление завещания у нотариуса заняло минут сорок, – просто на заполнение всех необходимых бумаг и формуляров с их проверкой и оплатой пошлин, – то как поступить со Счастливой, он так и не решил.
Все ребята, кого он хорошо знал и кому доверял, были готовы ее взять, но все они были моряками дальнего плавания и, как назло, собирались вернуться через два-три месяца, а доживет ли он до их возвращения?
Пришлось Семен Сергеевичу искать для собаки приют.
В поисках приюта прошло полторы недели, до отъезда ему оставалось три дня. Семен Сергеевич объехал десять приютов и гостиниц для животных – и нигде он не мог оставить Счастливую.
И вот в последний вечер перед отъездом в специализированное учреждение для таких тяжелобольных людей, как Семен Сергеевич, когда почти всё было сделано, кроме одного дела, Семен Сергеевич выгуливал обычным маршрутом Счастливую, – под холодным моросящим дождем, но в этот вечер он решил свернуть и сократить путь домой, – прежний маршрут внезапно стал для него слишком труден. Да и хотелось этот вечер провести как-то иначе, можно посидеть на диване и посмотреть со Счастливой их любимый фильм про Мухтара.
Взяв Счастливую на поводок, Семен Сергеевич свернул в проулок, который выведет их прямо на их улицу, а там четыре дома пройти – и всё. Но только свернув в этот проулок, Семен Сергеевич увидел горящую синим неоновым светом вывеску, – он бы прошел мимо нее, но Счастливая села прямо под дверью, над которой светилась вывеска.
– Ты чего это, устала? – спросил Семен Сергеевич, глядя на собаку, потом обратил внимание, что Счастливая смотрит не на него, по обыкновению, а на дверь. Семен Сергеевич поднял глаза, на двери было объявление: «Бар „Надежда“ ищет себе питомца, желательно собаку оригинальной внешности и очень умную».
Семен Сергеевич поднял глаза еще выше на вывеску и прочитал: «Бар «Надежда».
«Нечасто интуиция так громогласно орет, стоит к ней прислушаться!» – подумал Семен Сергеевич и потянул за ручку двери.
Войдя в прихожую бара, Семен Сергеевич увидел на левой стене вешалку, посадил Счастливую, снял плащ и шляпу, плащ повесил, а шляпу положил на полочку, перед зеркалом пригладил редкие седые волосы, взяв снова поводок Счастливой и пройдя мимо дверей туалета, находившихся справа, вошел через белые шторы в полутемный зал.
В зале был занят только один столик, человеком в деловом костюме, который мешал сахар чайной ложечкой. За левой стороной барной стойки сидела сногсшибательная блондинка и держала нежно за руку круглого человека и что-то ему говорила, а он несколько растерянно и смущенно слушал. Перед блондинкой стоял коктейль всех цветов радуги, перед круглым мужчиной – стопка с салатовой слегка курящейся жидкостью.
Бармен, увидев Семена Сергеевича, быстрыми шагами вышел из-за стойки и пошел навстречу только что вошедшим, Счастливая, завидев бармена, завиляла хвостом.
– Семен Сергеевич, добрый вам вечер, прошу вас присесть вот за этот столик, тут лучше всего видно и слышно телевизор, – вежливо пригласил гостей бармен.
– Здравствуй, Егор, сорок лет не виделись? – поздоровался и спросил Семен Сергеевич.
– Да, сорок лет, четыре месяца и четыре дня.
– Любопытно, но ты нисколько не изменился и всё еще работаешь барменом.
– Вы пока усаживайтесь удобнее, а я принесу крепкий черный чай и бутерброды с любительской колбасой для вас, а для Счастливой – корм из кролика и миску воды, всё верно?
– Абсолютно, – с улыбкой ответил Семен Сергеевич.
Егор скрылся в темноте проема за барной стойкой.
Семен Сергеевич откинулся на спинку стула и заметил, что Счастливая смотрит на него с укором, – тут, конечно, не дом, дивана нет, но можно и отодвинуть для дамы стул. Семен Сергеевич встал, отодвинул стул возле Счастливой, она, несмотря на три лапы, легко взобралась на него, Семен Сергеевич пододвинул ее ближе к столу – и собака кивнула в знак благодарности.
Из-за барной стойки вышел Егор с подносом, на котором были чай, бутерброды, миска с кормом и миска с водой. Егор расставлял всё на столе, а Семен Сергеевич смотрел на него с нескрываемым любопытством, интересом, но всё не решался заговорить. Егор выудил из кармана шорт пульт от телевизора, включил канал «Культура», на экране начинался любимый фильм Семена Сергеевича и Счастливой, «Ко мне, Мухтар!»
– Семен Сергеевич, вы пока пейте чай, смотрите фильм, а потом поговорим.
– Хорошо, Егор, – потом Семен Сергеевич посмотрел на Счастливую, – приятного аппетита, ешь, – разрешил он и взял в руки чашку чая.
Счастливая аккуратно взяла один кусочек корма и, медленно разжевав, проглотила, потом второй, ела медленно.
За просмотром фильма, попивая крепкий черный чай, Семен Сергеевич собрался с мыслями. Когда закончился фильм, чай, бутерброды и корм Счастливой, подошел Егор с подносом и стал собирать со стола.
– Семен Сергеевич, вы же видели объявление на двери? – спросил тот, – вы поэтому зашли в этот бар?
– Да, Егор, именно из-за этого объявления я и вошел, мне кажется, что вы снова меня выручите, как сорок лет назад.
– Я абсолютно в этом уверен, иначе не наклеил бы это объявление за пять минут до того, как вы свернули в проулок. Вы оставляйте Счастливую тут, пока не разберетесь со своими делами, и через один месяц, восемнадцать дней, пять часов, сорок три минуты ее заберете, и милая Эс, – Егор указал на блондинку за барной стойкой, – вас проводит в новый дом.
– Спасибо, Егор, – Семен Сергеевич повернулся к Счастливой, – а ты жди меня тут, слушайся Егора, не пугай посетителей, а я скоро вернусь, как сказал Егор, – он ангел, ясно тебе?
Семен Сергеевич встал и пошел к выходу, обернулся возле занавесей, махнул Егору рукой, тот в ответ кивнул.
Выйдя в прихожую, Семен Сергеевич надел плащ, шляпу и вышел на улицу, где всё так же моросил дождь. Он пошел домой, не оглядываясь, зная, что, обернувшись, не найдет ни вывески, ни двери, потому что возвращаться ему туда рано, но он туда попадет в назначенное время.
Посещение третье
На бесконечном поле разнотравья, закинув руки за голову и держа во рту травинки, лежали трое солдат. Они смотрели в небо, там кружил Орел.
– Мне кажется, или Орел наконец-то что-то усмотрел? – спросил Сокол у Воробья с Вороном.
– Определенно, – с упором на звук «р» ответил Ворон, будто прокаркал, и тут же взмыл вверх огромной черной птицей.
Следом вспорхнул Воробей и взлетел Сокол, на земле расправлялась примятая трава.
Орел указал друзьям на еле заметную голубую точку, и птицы полетели к ней.
Сокол всегда радовался полетам, – как его сильные крылья упруго толкаются от воздуха или подхватывают его и поднимают высоко в небо на восходящих теплых потоках от засеянных хлебом полей. А острый взгляд Сокола способен был разглядеть мельчайшие детали на земле или же охватить весь мир.
Все друзья Сокола уже видели достаточно, чтобы каждый из них выбрал свой будущий путь и новую жизнь, лишь только сам Сокол что-то медлил. Он никак не мог решиться снова родиться, ведь последняя его жизнь была весьма жестокой.
Со своими друзьями он познакомился на фронте: когда формировали разведгруппу, каждый из них вызвался добровольцем. Так появилась знаменитая группа «Птицы».
Они успешно выполнили много заданий, но однажды удача от них отвернулась. Тогда Сокола назначили старшим в другую группу, и на первом же задании без Сокола группа «Птицы» погибла. Погибла на глазах у Сокола, – он вызвался завершить операцию, в которой потерял своих друзей, но и сам нашел там смерть, спасая чужих детей. Ему совершенно не хотелось еще раз начинать этот круг страданий, но и задерживать друзей в междумирье он уже более не мог. Уйти отсюда они всё равно хотели вместе.
В конце концов Сокол попросил Орла взлететь очень высоко в небо и посмотреть во все доступные миры, – где Орел увидит знак, там и найдет Сокол свое будущее.
Орел обещал Соколу найти лучшее место, где тот сможет жить. Орел кружил вечность, пока не заметил тот самый знак, – это была голубая точка, которая светила с высокой горы, Орел мгновенно понял: Сокола там ждут, их всех там ждут.
Теперь же птицы летели сквозь пространство, время и миры к тому самому голубому маяку веры, надежды и любви.
Когда подлетали к месту, они разглядели, что голубая точка, которая их вела, была не чем иным, как неоновой вывеской «Бар «Надежда», бар находился на старой улочке горной деревни, куда еще не провели электричество.
Птицы покружили немного вокруг небольшого здания и, спустившись к двери бара, с легким хлопком вернулись к человеческому облику, разметав во все стороны перья.
Четверо друзей ввалились в дверь, чуть не сбив с ног человека в пальто с вязаной шапкой в руках. Тот лишь покосился на их легкие после разнотравья одежды – ему-то надо было в холодный Ярославль.
– Сокол, я же тебе обещал найти лучшее для тебя место, – вот, пожалуйста, это и есть то самое место, – громко говорил Дато, Орел.
– Вер-р-р-няк, – подтвердил Леха, Ворон.
– Всё, налетались, пора и честь знать, каждому свой путь, – сказал Егор, Воробей.
Сокол промолчал, за него сказали друзья.
Компания прошла по ковру и нырнула за занавеси в полумрак зала.
– Здоро́во, Егор! – гаркнул Дато
– Здоро́во, Дато, – вторил Егор, бармен, вышел из-за стойки и обнялся со всей командой по очереди.
– Ну, как долетели? – спросил Егор, бармен.
– Отлично долетели, – ответил Сокол, – ты же так ярко вывеску зажег, что ее даже в пургу, туман разглядишь откуда угодно. Ну что, готов сдавать смену?
Егор, бармен выпрямился по стойке смирно и нарочито наигранным строгим голосом отчеканил:
– За время дежурства нештатных ситуаций не произошло, пост сдал.
Сокол тоже вытянулся.
– Пост принял, – и широко заулыбался, – ну, рассказывай, какие у тебя тут порядки?
– Ой, да тут и говорить-то нечего, всё, что надо, – это просто доверять своей интуиции и чувствам, а там тебе всё само придет.
Сокол зашел за барную стойку, наклонился под нее, посмотрел, достал четыре мятые жестяные кружки и непонятной формы бутылку, содержимое которой он разлил по кружкам, взял одну из них и поднял, друзья повторили его действия. Егор же отошел к Счастливой и стал чесать ее за ухом, чтобы не мешать друзьям попрощаться и разойтись каждый своим путем.
– Ну, не чокаясь, за наших, – произнес Сокол, и все выпили медицинского спирта, как в их первую встречу. Все одновременно выдохнули и переглянулись.
– Что же, буду первым, – сказал Ворон, махнул рукой парню в полицейской форме, сидевшему за столиком вместе с доктором и пожарным, тот улыбнулся и подошел. Ворон встречался с каждым из друзей взглядом и слегка кивал.
– Спасибо, Сокол, – Ворон махнул рукой Соколу и пошел за ангелом в полицейской форме.
Егор, Воробей оглянулся на ангела во врачебном халате и спросил того:
– Проводите?
– Конечно, – с улыбкой ответил ангел, – идем.
– Спасибо, Сокол, – махнув рукой, сказал Воробей и так же, как Ворон, ушел за ангелом.
– А ты, Дато, всё так же готов лезть в огонь ради других? – спросил Сокол Орла.
– Конечно, Сокол, а ты что, сомневался, что твои друзья поступят по-другому?
– Ни на мгновение, иначе мы бы не были друзьями! Спасибо, Орел.
– Спасибо, Сокол, – махнув рукой, уходя за пожарным, сказал Дато.
К барной стойке подошел Егор, бармен.
– Ну что, попрощались, теперь всё на своих местах, – потом Егор взглянул на человека в деловом костюме, – Архивариус уже пишет твою летопись в баре.
Послышался легкий стук каблуков, и из-за занавеси вышла сногсшибательная блондинка в длинном черном платье.
– Здравствуй, Сокол, – поприветствовала она нового бармена, потом подошла к Егору: – Ты готов? Там будет поспокойнее…
– Конечно, Эс, идем, – Егор повернулся к Соколу, – за собакой скоро придут, и Эс их проводит, спасибо, Сокол, – махнув рукой, закончил Егор.
Эс взяла Егора под руку, и они скрылись за занавесями.
Сокол вышел из-за стойки и собрал со столов пустую посуду, почесал за единственным ухом Счастливую, налил Архивариусу свежего чая, потом вернулся за стойку и стал ждать посетителей, натирая полотенцем и без того чистый стакан.
Не теряйте надежду, да ее и невозможно потерять, – а если вы в это не верите, заходите в бар «Надежда», вас там всегда встретят и помогут.