Антиглобалист

Человек, с которым Данила ехал на встречу, был ему некогда приятелем, а точнее, братом его бывшего друга. В детстве они дружили одной компанией, занимались спортом, ездили на речку, ходили на дискотеку, но потом с годами «их интересы разошлись». – По мнению Данилы, и он даже помнил когда. Еще со времен студенчества, Данила влез в сетевой маркетинг, он продавал моющие средства, шампуни, стиральные порошки, косметику, и массу другой европейской продукции. Но, ходить и продавать товар, было не просто, на это требовались усилия и время. Данила пошел путем «лидера», как это у них тогда называлось, и начал собирать команду, в которой уже не он, а другие люди должны были ходить и продавать, а он, как «лидер» этой ячейки получал бы от их продаж процент. Ну и понятное дело, чем больше была твоя команда, тем продуктивнее она работала, тем большая прибыль тебе доставалась. Данила ходил на курсы менеджмента, семинары, где их обучали правильно презентовать ту или иную продукцию, учили правильно продавать презентовать заключать сделки и прочее в этом духе, а также рассказывали легенды о топовых лидерах, которые имели недвижимость за рубежом, имели финансовую независимость, путешествовали и ни в чем себе не отказывали. Как правило, этих лидеров никто никогда не видел, а если и видел, то оказывалось, что разбогатеть они смогли за счет других бизнесов, а к сетевым продажам имеют косвенное отношение. И как со временем узнал Данила, настолько косвенное, что приходили на семинары не бесплатно, что бы рассказать и замотивировать толпу бедных людей дав им надежду на счастливое будущее. Но, на тот момент Данила был молод, наивен, и полон амбиций, он загорелся создать такую команду, и первым делом начал с друзей. При каждой встрече он, так или иначе, пытался склонять их к торговле и работе на него, все по схеме, так, как его учили его наставники «сетевики». Но, как оказалось, не всем была по душе тема торговли, и это никак не мог понять первое время Данила. Ему казалось, что они просто не понимают всех выгод, не видят в этом своей возможности, и, как оказалось в последующем, людей мотивировать и добавлять в команду оказалось не так просто, и даже сложнее, чем продавать самому. Ведь даже из тех единиц из ста вербованных, оставались в деле не все, и с ними приходилось возиться, как курица с цыплятами, а к некоторым даже ездить в другие города. Спустя годы, Данила увидел, как это нерентабельно и сложно, деньги, потраченные на товар (а ведь в основе компании лежал принцип, что ты сам должен пользоваться этим товаром), расходы на дорогу, расходы на тренинги, собрания, командные взносы, покупка литературы и прочие затраты были больше полученных дивидендов.

Поэтому он, прежде чем осознать насколько это дело невыгодное, успел поделить свое окружение на «своих» и «чужих», и перестал общаться с теми, кто не вступил в его команду тогда, хотя связь и не прервал совсем. Он начал сторониться своих бедных друзей, как заразы, но со знакомыми из богатых семей продолжал общение на всякий случай, и неспроста. Так, с одним сыном бизнесменов он открыл пивной ларек, и дело начало налаживаться. Но, как только выручка перекрыла вложенные в это дело затраты, пришел из горсовета указ провести на этом перекрестке ремонт, с реконструкцией ларьков под магазины, которые должны соответствовать новому проекту. Аренда в новых павильонах была в разы больше того ларечка, который арендовали ребята, поэтому дело накрылось. Но Данила не сдавался, торговал сигаретами, работал агентом по недвижимости, торговал дешевой китайской электротехникой, которую закупил оптом небольшой партией вскладчину, с приятелем, тоже горе-инвестором, которому Данила наобещал золотые горы уже после первых вложений. Клиентам он «пудрил мозги» о качестве товара, делая большую накрутку, приписывая товару свойства, которым продукция не владела. После этого пошли возвраты, а так как все деньги были потрачены на новые закупки, а с новых поставок опять пошли возвраты, то в итоге Даниле пришлось менять номера рабочих телефонов, и завязывать с этим видом деятельности, не вернув деньги приятелю и заказчикам.

Потом планировал открывать кальянную, но на все требовались деньги, поэтому ему приходилось работать. Много фирм он сменил, но потом остановился на агрофирме. Здесь товар был оптовым, и процент от заключенных сделок был выше. Но даже эту работу он рассматривал как временную, потому что в мечтах он строил планы разбогатеть, и порой он ловил себя на мысли, был готов идти к этой мечте любой ценой, лишь бы за это не посадили в тюрьму. Чертой морали для него стал закон, который он считал вправе обойти в любой момент, если ему это удастся, оставшись безнаказанным. Он был карьерист, и в какой-то степени авантюрист. Всех богатых людей он считал обманщиками, которые сколотили состояние на афере, и не верил в чистый и прозрачный путь у «успеху».

Последнее время его мечты расцвели новыми красками, ведь Ричард украсил их надеждой в одной из недавних бесед, что есть вероятность пойти в политику, что у него есть связи и он возьмет с собой в компаньоны Данилу.

– Мы будем получать бюджетные деньги на различные проекты, и тогда заживем. Все кто у власти хорошо живут, посмотри. Под удар в случае чего попадает депутат, а помощники страдают всегда меньше.

– Но и зарабатывают меньше.

– Меньше, а как ты хотел – с ухмылкой продолжал Ричард – но начинать то с чего-то надо.

Данила верил Ричарду, тот редко бросал слова на ветер, и последнее время и вправду втирался в доверие к руководству. Часто проводил с хозяином их фирмы время, смог сдружиться с его друзьями, и вроде бы вышел толи на какого-то депутата, то ли на олигарха, который хотел или создавал какую-то партию, что бы прийти к власти и расширить свои полномочия, что бы «крышевать» свой бизнес.

Последнее время сознание Данилы кипело все чаще подобными размышлениями, и он ловил себя иногда на мысли, что слишком одержим желанием разбогатеть, оно настолько обуревало его сознание, что порой он попросту не мог уснуть, либо на работе становился рассеянным. Сейчас же нужно было встретиться с человеком, немного расспросить о маме, забрать документы и ехать домой отдыхать.

Данила припарковал автомобиль на стоянке двора. Приехал он с небольшим опозданием и увидел сидящим, на лавочке скверика в небольшом парке своего знакомого, тот, как и ожидал Данила, пришел вовремя, и покорно ждал встречи.

– Привет, Гриша. – Властно, на выдохе, словно через силу поздоровался Данила, подходя еще с расстояния. Ожидавший сидел, практически недвижим, и внимательно всматривался в Данилу, словно изучал его заново, и пытался понять кто перед ним. Он протянул руку именно в тот момент, когда Данила подошел, и ответил тоже только через какую-то паузу:

– Здравствуй.

За это промежуток времени, с момента выхода из машины, Григорий заметил, как сильно поменялся друг его брата. Это был осунувшийся молодой человек, его лицо было более бледным, с момента 1-й встречи, щеки впалыми, на лице появилось больше морщин, и оно выглядело уставшим. Вся его походка, легкая расслабленность и сутуловатость говорила о том, что он тратит очень много энергии, много устает.

– Как ты? Какими судьбами в столицу? – продолжал скорее из этикета Данила.

– Проездом. Заехал брата повидать.

– А что потом будешь делать? Работу нашел уже себе? – бесцеремонно продолжал Данила. Как любой среднестатистический человек, который, давно не видел кого-то, первым делом спрашивает о работе, сознательно или бессознательно пытаясь понять социальный статус находящегося перед ним человека. Хотя с Гришей уже было приблизительно все понятно, раз он сидел здесь на лавочке, в этой простой не дорогой одежде, да еще, скорее всего без машины, все его финансовые свершения для Данилы были налицо.

– Погощу несколько деньков у брата, и поеду по делам. Нужно помочь хорошему знакомому в одном деле.

– Ладно, не хочешь говорить, не говори. А на чем доехал сюда?

– На метро.

– Понятно. А как там брат?

– Хорошо. Тоже, как и ты много работает. Устает.

– Не устают только лентяи, и мертвые – со злой улыбкой проговорил Данила. – Чем он сейчас занят? Я слышал у него своя фирма по услугам промышленного альпинизма?

– Насчет последнего не скажу. Но сейчас он работает грузчиком.

Глаза Данилы расширились от услышанного.

– Ты серьезно? – спрашивал с удивлением он.

– Да, серьезно, а что тут такого? Он честно зарабатывает на хлеб. – Григорий понимал, почему удивился Данила. За первую минуту, как он его увидел, он, казалось, уже многое мог сказать об этом человеке.

– Ничего такого. Просто…

– Работа не престижная? – спросил Гриша.

– Да куда еще престижнее. – Уже не скрывая насмешки, с сарказмом отвечал Данила, уже не грамма не стесняясь, понимая, что перед ним сидит «нищеброд» (так он любил называть людей победнее), который еще пытается ерничать, защищая еще одного «нищеброда», своего брата. – Вы, я вижу, время зря не теряли. Ну что же, время нынче такое, нужно трудиться, и жизнь может завести куда угодно. И надо было Давиду учиться, что бы потом идти в грузчики?

– Я думаю этот этап в его жизни временный. Тем более он не делает ничего противозаконного. Честно зарабатывает. Мне кажется это главное.

– Оно то главное, наверное, для кого-то, но нужно еще кроме хлеба что-то для счастья человеку. Не хлебом единым, как говориться.

– А где говориться, знаешь, то, что ты спросил? – задал вопрос Георгий.

– Да какая разница, где говорится?

– А о чем говориться знаешь?

– Не важно, о чем говорится. Главное, я говорю, что для полного счастья человеку то нужно больше, нежели кусок хлеба и пакет продуктов.

– Тут я с тобой согласен, что не только кусок хлеба еще нужен человеку. Но что еще?

– А как будто ты не знаешь. Проще всего сидеть в нищете, и поучать всех вокруг, как надо жить. А нормальные люди знают, что им нужно для счастья, ставят цели и стремятся, достичь эти цели. Понимаешь? Нужно взять от жизни чего-то большего. Вон я машину в прошлом месяце новую купил, но думаешь, она меня устраивает? И да, и нет, потому что я хочу лучше автомобиль. Но даже если я напрягусь и несколько лет пробатрачу, и плюс ко всему влезу в долги и возьму ту, о которой мечтаю, я не смогу её обслуживать. Понимаешь? Человек ограничен в возможностях, и его цель двигаться дальше. И это касается не только куска этого проклятого железа… – Данила на мгновение замолчал, начиная сожалеть, что погорячился, и ввязался в разговор с человеком, который ничем кроме скучной болтовни не может быть ему полезен.

– Так размышлять может только материалист. Неужели всеми твоими целями сегодня являются исключительно потребительские желания?

– Ха! – Со смехом в негодовании, и даже не найдя что ответить выдал Данила. Он в каком-то ступоре смотрел на Георгия.

– Брат говорит, что ты давно не выходишь на связь.

– Знаешь, Гриша – с нотками призрения ответил Данила – люди, которые сидят в зоне комфорта, скорее всего, имеют очень много свободного времени. И на философию – на этой фразе он положил довольно жестко руку на плечо Грише, явно указывая на то, что это он изрядно философствовал – и на встречи со всеми подряд, и на многое ничегонеделание, что бы потом оправдать свою не результативность, прикрывшись умными фразами о смысле жизни.

– Но ведь вы были друзьями.

– У меня, правда, сейчас нет, времени. Пусть не обижается. Если он и вправду работает грузчиком, он поймет. У меня двухкомнатная, пусть и съёмная, но с ремонтом квартира в центре города, за которую нужно платить. Новое авто, которое нужно заправлять и ремонтировать. Работа с целым отделом сотрудников в подчинении. Куча проектов и идей, которые нужно реализовать, в планах покупка квартиры, открытие бизнесов и прочее. Ты что? Сейчас сидеть прохлаждаться? Мне некогда. А что касается дружбы, что вообще в твоем понимании дружба?

Григорий смотрел в колкие глаза Данилы, что бы убедиться в том, что он не серьезно спрашивает.

– Боюсь я не смогу тебе объяснить. Наверное, у нас разное представление о дружбе.

– Наверное, да.

Григорий видел, что разговор не вяжется, и Данила не расположен к теплой и дружеской беседе. Поэтому решил перейти к делу:

– Вот папка с документами, которые передала твоя мама.

Данила жадно взял папку:

– Спасибо. Ничего не потерял.

– Нет.

– Как она там?

– Ждет, когда ты приедешь.

– Да вот, освобожусь и приеду. Сегодня позвоню ей. Ну а сама она как? Ты часто видишь ее.

– Последнее время виделся с ней. Она была, приболела, я ей ходил помогать по-соседски. Очень много говорит о тебе, фотографии пересматривает. Она очень гордиться тобой, и желает тебе удачи.

– А со здоровьем что? По телефону ничего мне говорила.

– Наверное, боялась огорчить. Говорила, что у тебя завал на работе, поэтому не хотела нервировать, напрягать звонками.

И Григорий рассказал о болезни матери, о тех нуждах и рутинных необходимых делах, которые нужно приехать и сделать. Рассказал о её взаимоотношениях с соседями, о некоторых бытовых конфликтах, которые Гриша сгладил, об усталости матери пенсионерки ведь она еще работает в придачу.

Все это было как снег на голову Даниле, потому что этот, по его мнению, нищий паренек, которого он всячески только что пытался унизить, оказывается, помогал его старой матери. И даже сейчас приехал на эту встречу выполнить её поручение. Даниле стало немного стыдно.

– Спасибо тебе, Гриш. – Уже смягченно проговорил Данила. – Ты всегда был хорошим парнем.

– Чуть не забыл, там, в папке с документами лежат деньги, мама передала тебе.

– Ну, зачем? Зачем она это сделала? – пристыженный вдвойне этой новостью возмущался Данила. – Гриша, зачем ты брал у нее деньги.

– Я просто выполнил её просьбу передать тебе документы и деньги. А если они тебе будут не нужны, ты всегда сможешь переслать их ей обратно, или отдашь когда приедешь.

– Ох уж эти матери. Последнее готовы отдать. Ну что ж, нужно будет ехать к ней в скором времени. Так и сделаю.

– Ну, тогда я выполнил свою миссию, и могу идти, с твоего позволения? – проговорил Гриша.

– Давай я тебя подвезу. Куда тебе ехать?

– Нет, спасибо. Я сам, на метро. Так будет быстрее.

– Ну как знаешь.

Данила пожал руку Грише и будто бы хотел что-то сказать еще, но не решался. Григорий почувствовал это и приостановился, глядя на собеседника.

– Ты это, не обижайся, если че.

– Все хорошо. Пускай Бог помогает тебе не запутаться на твоем пути. Береги себя

– А как не запутаться? – Спросил Данила, не столько ожидая получить дельный совет, сколько желая тем самым смягчить негативный оттенок в вначале беседы. И в конце добавил. – Я слышал, ты человек верующий.

– Начало доброго пути – делать правду. Лучше немногое с правдою, нежели множество прибытков с неправдою.

– Правда, у каждого своя, Гриша. И я думаю, ты немного иронизируешь, когда мне говоришь о таких чисто субъективных понятиях, как, правда. Вот у меня во дворе есть сердобольные женщины, они подкармливают бездомных собак. Правду делают, или нет? Собаки не глупые, начали сбегаться целой стаей, начали нападать на людей, как правило, на женщин или детей. Мужья и отцы пострадавших собрались как-то и перебили этих собак, правда это или нет? Кто-то скажет что нет, ведь можно было вызвать специалистов, которые переловят собак мирно, посадят в приюты для собак. Но, как оказалось приютов меньше чем собак. Правда это или нет? И то, что из этих приютов собак не забирают в нужном количестве, чтобы бездомных не было? Что это? Правда или нет? Зато у каждого третьего в доме породистая собака в этом городе, утрирую, но все же. Дворняг никто не хочет. Люди не животных любят, а себя. Поэтому я в эти философские беседы не очень люблю встревать. Все это слишком мудрено для меня, все субъективно.

– Начало мудрости – страх Господень. – С улыбкой ответил Гриша, понимая, что слова эти будут, скорее всего, холостым выстрелом.

– Ну ладно, Гриш, будем прощаться. – С небольшим раздражением протягивал Данила руку. Гриша жал руку, и удержал тем самым уже начавшего подниматься Данилу.

– Меня попросила одна особа с тобой переговорить.

– Какая особа? – Немного рассеянно переспросил Данила.

– Лиля.

– Короче ты собрал все слухи в поселке. – С ухмылкой комментировал Данила. – И чего она хочет?

– Мне все равно, что ты думаешь, обо мне и как интерпретируешь то, каким образом я получил эту информацию. Я выступаю всего лишь в роли посыльного. – С достоинством комментировал реплику Данилы Георгий.

– Ну и что она мне передала? Наверное, то же самое, что трубку не беру?

– Она говорила, что ты поддерживал с ней связь, а потом резко пропал.

– Знаешь, Гриша, ты уже парень не маленький и должен понимать, что женщины умеют выкрутить ситуацию по-своему.

– Она сказала мне, что так просто не стала бы тревожить меня просьбой связаться с тобой, если бы между вами чего-то не произошло.

– Друг – возмутился Данила – ты не знаешь всей истории, поэтому не стоит так хмуро на меня смотреть, вот с кем с кем, а с этой я связываться точно не хочу. Я просто не люблю прилипчивых женщин. Вот расскажи, что она тебе рассказала обо мне, о нас, и о том, что она уже разведенка несколько лет и у нее ребенок от первого брака уже школу ходит?

– Я не хочу ее оправдывать за ее прошлое. Она наша соседка, и, узнав, что я еду в город к брату, спросила, будем ли, мы видится с тобой. А так как у меня уже было поручение от твоей мамы, я дал слово, что передам тебе её слова, хотя мне не хотелось этого делать. Поэтому, было бы лучше, не обсуждать эту ситуацию с тобой, а если бы ты сам позвонил и поговорил с ней.

– Вот и ладненько, оставь это нам.

– А то, что она разведенная, и у нее на руках ребенок, это еще не аргумент, что она неблагочестива. Ведь когда ты вступал с ней в близкую связь, ты знал о её положении и о ребенке. – Гриша замолчал, и опустил взгляд. Ему было стыдно говорить об этом. Потому что все, что он знал об этих двух людях, о Дане и Лиле было для него порочным, неправильным, греховным. Он понимал, что Лилия совершала ошибку за ошибкой в своей жизни. Но все же, он был рад за нее, ведь она дала жизнь своему ребенку, и старалась, как могла дать дочке толк. Второе, что тревожило Григория, это то, что такая женщина как Лиля, с надломленной судьбой, могла вполне сломать жизнь своему ребенку дурным примером, неправильным воспитанием, состоянием неполноценной семьи. Григорий был наблюдательным человеком, и не глядя на свой еще юный возраст, обращал внимание на судьбы детей, которые воспитывались одинокими разведенными мамами. Он не был противником этих детей. Ни в коем случае. Но в то же время, он не мог не замечать плачевную статистику: таким детям было сложнее создать полноценную семью, если они сами не росли в такой, если они не видели рядом хорошего примера.

Данила решил не углубляться в эту тему, и предложил снова протянутой рукой разойтись на этой ноте. Парни пожали еще раз друг другу руки. И разошлись в разные стороны. Данила направился к автомобилю, но потом обернулся и спросил, окликнув Георгия:

– А как там ваша мама поживает?

– Она умерла. – Коротко ответил Гриша, немного удивленный тем, что Даня вспомнил и спросил.

– Ох, как жаль, я не знал. Царство ей Небесное. – Проговорил, смущаясь, Данила.

– Прощай. – Гриша махнул на прощанье рукой и направился пешком в сторону метро, из кармана достал четки и начал перебирать их пальцами, что-то шепча под нос, неслышное прохожим. Данила сел в автомобиль, слегка пристыженный последней историей Гриши о девушке Лиле. Но уже через минут десять, на втором или третьем музыкальном треке, звучавшем с колонок в салоне его мчащегося по трассе автомобиля, его сознание ушло от гнетущих воспоминаний. Он не чувствовал себя ни в чем виноватым. И считал, что чувство вины это всего лишь предрассудок, сковывающий истинный потенциал мужчины.

Тем не менее, уже вечером, перед сном, беседа с Григорием всплыла в его сознании непроизвольно. И он вспомнил всю цепочку его взаимоотношений с Лилей. Эта девушка была его одноклассницей, и еще со школьной скамьи очень ему нравилась. Тогда она была неприступной. Отличница. Единственная дочка у любящих родителей, заводских рабочих, которые сулили ей хорошее будущее. Ведь она и вправду хорошо училась, шла на медаль, с дурными компаниями не водилась, на дискотеки не ходила, куда уже говорить о курении, спиртном и наркотиках, все это прошло по судьбам чужих детей, но не по дочке Сергея Николаевича и Валентины Федоровны. Школа закончилась, и Лиля, как и большинство детей, поступила в ВУЗ, выехала на учебу в город. Данила тогда еще тоже робкий и застенчивый парень, поступил в тот же город, и они, как одноклассники, и люди хорошо дружившие, периодически виделись, и даже ездили одно время на учебу и с учебы домой. Данила помогал Лиле таскать сумки и тайно был влюблен в нее, той наивной детской любовью, которая очень нежно любит, надеется, но при этом ни за что не готова нести ответственность. Однажды, набравшись храбрости, Данила признался ей в любви, на День Святого Валентина. Он пришел к ней с цветами в общежитие, и подарив плюшевого зайца выдал все что чувствует прямо в коридоре. Лиля из-за испуга, из-за неожиданности захохотала, услышав его слова, переспросив, не шутит ли он? Но Данила был в тот день непоколебим как скала, и бледен. Он предчувствовал, что все может закончиться её смехом, Лиля знала себе цену и была довольно самонадеянной. Данила с самого начала, хоть и считал её существом идеальным, но при этом признавал за ней гордость «принцессы», которая по наивности приехав в город, привыкшая к тому, что ею все восхищаются, начиная с родителей, учителей, и заканчивая бабушками во дворе, сама смотрела на всех с высока. И поэтому была уверенна, что она достойна только самого лучшего парня, и была уверена, что так оно и будет. Она тогда хоть и посмеялась, но потом поспешила извиниться, цветы взяла, но предложила однокласснику остаться друзьями, как и прежде. Данила обиженный и какое-то время убитый горем, решил забыть о ней раз и навсегда, как это бывает в юношеской любви, когда та, которую боготворишь, вмиг превращается в объект ненависти и презрения. Когда, будучи отвергнутым, ты сам себе навязываешь, что хочешь забыть этого человека раз и навсегда, при этом продолжаешь следить за его жизнь через соцсети и знакомых, где-то на подсознательном уровне желая этому человеку несчастья, будто желая наказания этому человеку судьбой в отмщение за прошлую не взаимность.

Так произошло и с Данилой. Периодически он следил за её жизнью, крайне редко пересекался в поселке, когда приезжал домой на побывку. А потом узнал, что она нашла себе кавалера, и что они встречаются. К тому моменту Данила уже не был скромным и робким парнем, и у него уже была, как это принято сейчас говорить, девушка. Данила пылко полюбил эту свою первую барышню, но она ему изменила, да еще и с их общим другом в общежитии. Он же, вместо откровенных сцен ревности, как это принято в нашем народе, слегка поскандалив, кинулся было с ней мириться, чем еще больше низко пал в её глазах. Она его естественно бросила раз и навсегда, после очередного прихода к ней с цветами униженного и оскорбленного Данилы. После этого Данила упал в долгую апатию уныние и хандру, из которой переродился в «циничного и жесткого мужика», после этого решил не щадить впредь женщин.

Он превратился в тот тип мужчин, которые перестают видеть в женщине нежное и хрупкое существо, и начинают рассматривать женский пол исключительно с точки зрения удовлетворения своих половых потребностей. Так он начал знакомиться с девушками лишь с одной целью, и эта цель, пусть не всегда и не часто, пусть не со всеми, начала с периодичной успешностью достигаться.

Иногда, люди любят оправдывать подобные действия тем, что подобным Даниле парням отвечают взаимностью как правило те, кто хотят того же. Но это далеко не всегда было так. И Данила знал об этом. Часто он обманывал девушек наивных, и глупых, уверяя, что у них с ним все всерьез. Он дарил им цветы, говорил комплименты, водил в кафе и делал недорогие подарки, но всегда с одной целью, попользоваться. Иногда его жертвы не сразу это понимали, и продолжали наивно полагать, что вот-вот их спутник жизни сделает им предложение руки и сердца, тогда Данила пользовался ими дольше, до момента, пока они ему не надоедали, или не начинали роптать, намекая на свадьбу. Тогда он устраивал показательный скандал, старался во всем сделать виноватой девушку, и расставался с ней, имея на примете какую-то другую дурочку. Сам себе Данила иногда признавался, что проделывал это, как правило, с правильными девочками, во-первых потому что они вызывали у него больший интерес и азарт, ведь их нужно было добиться, во-вторых, он это делал со злости к Лиле и своей первой барышне, которая ему изменила. Он словно каждой новой девушке показывал, что она дрянь, раз ему отдалась. И лишний раз доказывал себе, что он крутой парень, коль ему удавалось это проделывать вновь и вновь. Пару раз у него возникали нешуточные проблемы после содеянного, ведь однажды Данилу искал в общежитии отец, одной из брошенных. И Даниле пришлось на время переехать к друзьям на съёмную квартиру. А второй случай, мог закончиться еще плачевнее, когда Даниле рассказали о том, что одна из его «бывших», хотела покончить в общежитии жизнь самоубийством, сделав попытку выпрыгнуть с окна, да её при этом успела спасти, отговорив, внезапно вошедшая в комнату соседка.

Тогда он немного поутих в своей страсти, и направил все свои силы на работу, но буквально несколько лет назад, он поехал в родной поселок на своем предыдущем авто, на встречу одноклассников. Он давно уже ни с кем из них не общался, но надеялся увидеть Лилю. Кое-что он уже знал и слышал о ней, но все это были слухи. А тут они встретились, и она, на удивление Данилы, встретила его тепло и по старому, дружески. От нее узнал, что она уже успела побывать в гражданском браке с тем своим студенческим кавалером, но разошлась, парень оказался, по мнению Инны непутевым. Потом сошлась с другим мужчиной, и забеременела.

Все остальное Данила узнал от Лилиных подруг, что она встречалась с женатым мужчиной, хотела отбить его у жены, но он не стал бросать жену и порвал все связи с Лилей. Она еще надеялась, что родившийся ребенок сможет пробудить в нем отцовские чувства, но ничего не вышло, её любовник отказался и от неё, и от ребенка.

Данила чувствовал потаенную радость, которая тогда возникла в нем, слушая её историю неудавшейся любви, в тот момент в нем проснулись новые чувства к Лиле. Ведь она ему снова, пусть и не так сильно, как в первый раз, показалась привлекательной. Теперь в этой привлекательности он успел разглядеть её зрелость, она была подобна распустившемуся бутону розы, и благоухала пиком своей красоты, которую приумножали её слова, обороты речи и теперь уже не скрываемая симпатия к Даниле. Да, он тогда хорошо щегольнул и засветился в родном городке новым автомобилем, стильной одеждой, хорошо поставленной речью, сдержанностью, манерами и хорошей физической формой, которую старался поддерживать в спортзале и правильным рационом питания. Лиля, тоже, наученная жизненным опытом перестала особо сильно перебирать парнями, но и первому встречному на шею не вешалась. После развода с мужем, она не смогла с маленьким ребенком работать, и как следствие тянуть съёмное жилье. Поэтому вернулась к родителям, которые помогали деньгами, и, не имея другой альтернативы, хоть и сердились поначалу на дочку, все же простили её со временем, ведь дедушка и бабушка души не чаяли в маленькой внучке.

Для Лили же возвращение домой было полной катастрофой всех её планов на жизнь, всех её мечтаний. Она видела в этом городке для себя беспросветность, и по прежнему чувствовала, что была ещё в силах вырваться в город, что бы доказать самой себе и всем, что она по прежнему молодец, что её потенциал ещё не раскрыт. И тут в её жизни опять появился Данила. Он занял собой все в её жизни. Уехав после встречи одноклассников в город, он периодически писал ей смс или в чат сообщения, иногда звонил, и чувствовал, что она уже на крючке. О своих отношениях с ней он никому не говорил, и чувствовал, что припасает её для себя, словно некий сувенир, или награду. Он специально откладывал встречу с ней, потому что чем дольше они не виделись, тем сильнее его к ней тянуло. Но всегда, когда в его сознании появлялись мысли о том, что из их отношений может вырасти что-то серьезное, он осекал себя. Для него это была непосильная ноша, женщина с чужим ребенком, тем более теперь, когда карьера Данилы шла вверх. Возле себя он пока представлял эффектную красивую девушку. Которую можно было бы взять на очередной корпоратив, лишь бы вызвать зависть у сотрудников мужского пола. Провинциальная девушка Лиля с ребенком не вписывалась на эту роль.

Но Лиля бежала впереди паровоза, и уже успела придумать себе Данилу в образе своего спасителя, рыцаря, и практически возлюбленного. Она с упоением перечитывала все его часто небрежно и на скорую руку написанные сообщения, очень старательно и внимательно и главное ненавязчиво, как ей казалось, подбирала ответы в смс и в чате, и ждала приезда, каждый раз представляя, какая будет эта встреча.

А потом эта встреча состоялась, и даже не единожды. Данила приезжал домой, заезжал к Лиле на машине, как правило, вечером, забирал её с собой. Иногда они заезжали в кафе выпить чаю или вина, иногда просто уезжали куда-то в уединенное место. А потом он пропал. Не отвечал на телефонные звонки, и на сообщения, а Лиля не навязывалась сильно. Она лишь передала Георгием спустя два этих года одно только слово «негодяй», которое Гриша не смог передать, но как ему казалось, смог намекнуть, постаравшись напомнить Даниле о том, что он должен сам объяснится с этой, по его мнению, легкомысленной, наивной и израненной молодой женщиной, которой он воспользовался.