Прыжок в пустоту

   «Все ошибаются», – написал ей.

   «Но это хороший урок! И хорошо, что я сейчас поняла, что нужно прекращать, а не в 50 лет».

   «А в целом чем занимаешься? Работаешь, как планировала, по образованию?» – переведя тему, спросил ее.

   «Официально в декрете, но сама работаю стилистом. Стригу, крашу. В общем, все, что связано с волосами».

   Для меня не было в новинку то, что она достаточно трудолюбивый человек. Наверное, она одна из немногих девушек, которые могут похвастаться подобным усердием.

   «Слушай, это круто! Выходит, ты меня подстрижешь, когда я приеду к тебе в гости?»

   «Когда приедешь ко мне – подстригу, конечно. А когда ты ко мне приедешь?»

   «Как только решу часть своих вопросов и стану чуть более свободен от них – сразу же приеду».

   «Отлично, я буду тебя ждать».

   «Я буду тебя ждать» – от нее я уже слышал, поэтому принял ее слова не так, как принял слова Ксюши из Ростова.

   «Я сейчас за рулем. Немного неудобно общаться. Давай приеду – спишемся», – написал ей.

– «Хорошо», – ответила она.

   Я закрыл Инстаграм и зашел в Вотсап, посмотреть, как обстоят дела у Ксюши из Ростова. Дела у нее обстояли так хорошо, что обо мне никто не вспоминал. Видимо, рабочий процесс сегодня занимал большое количество времени, или, что более вероятно, она ждала от меня первого сообщения.

   Я позвонил Леше и рассказал о диалоге с Ксюшей, включая предыдущую за этим манипуляцию с Оксаной. Он был не удивлен, что так все сложилось, и назвал происходящее логичным, только затянувшимся на десять лет раскладом. Затем я ему поведал все, что со мной произошло за это время, и рассказал о ростовской Ксюше. Он вновь меня слушал внимательно, не перебивая, и в этом монологе прошла вся дорога до Ростова. С перерывами на его заказы.

   В два часа дня, как раз в момент, когда я приехал к Володе в квартиру, мне позвонила Ксюша и предложила пообедать.

   Я запрыгнул в машину и, заехав в цветочный за одной розой, поехал в ТЦ «Золотой Вавилон», на парковке которого мы выясняли отношения.

– Привееет, – она вышла из машины, обняла и поцеловала меня. – Это мне? Ой, какой красивый, спасибо.

– Куда пойдем? – спросил ее.

– Тут есть фуд-корт, там давай и определимся. Я соскучилась по тебе за этот день. Ты больше не будешь бросать меня тут одну? – спросила она, и мне стало чуть теплее внутри.

   Мне и правда не хватало чего-то такого женского, когда тебе говорили, что ты нужен человеку. Это окрыляло, придавало сил.

   В кармане завибрировал телефон. Я достал его и увидел сообщение в Инстаграме от Ермоловой:

   «Что делаешь? Совсем меня забыл».

   Я ничего не ответил. Положил телефон обратно в карман.

   Мы поднялись на третий этаж торгового комплекса под рассказы Ксюши о том, что происходит у нее на работе.

   Ксюша работала маркетологом в сети магазинов, и ей нравилось все, что было связано с продажами и продвижением. Она была прямо фанатка всех этих вещей, и даже я, будучи далеким от этого человеком, видел в ней талантливого специалиста.

   Мы выбрали фуд-корт, по ассортименту напоминающий столовую, а по цене – ресторан. Я некомфортно чувствовал себя в этом ТЦ, но об этом старался умалчивать и подавлять в себе состояние, в котором я недоделанный человек, в отличие от всех присутствующих здесь людей. В силу того, что я редко появлялся в скоплении людей, у меня выработался комплекс, от которого я пытался избавиться всеми силами. Но на это нужно было время. И терпение.

– Ты что будешь? – спросил ее, когда настала наша очередь заказывать.

   Мне нравилось, что на ее лице было минимум косметики. Кажется, это был тот редкий случай, когда косметика сделала бы только хуже.

– Мне, пожалуйста, порцию гречи и максимально маленькую рубленую котлету, – сказала она девушке в черном фартуке.

– А вы? – спросила та, глядя на меня.

   Слова этой девушки меня вернули обратно на землю и, быстро сориентировавшись, я протараторил:

– А мне порцию гречки и максимально большую рубленую котлету.

   Девушка в фартуке улыбнулась и, наложив еду в пластиковые тарелочки, поставила в микроволновку.

   Все это время Ксюша не отлипала от меня, обнимая то с боку, то сзади, постоянно целуя в шею и щеку.

   Я чувствовал, как она во мне нуждается, и мне не хотелось ее оставлять. И непонятно одно: мне этого не хотелось делать, потому что мне нравилось отношение ко мне и я не желал прекращать эту близость, либо потому, что мне нравилась она.

   Мы взяли пластиковые приборы, положили их на салфетку и, дождавшись тарелок с едой, ушли за столики в общем зале.

   Я посмотрел на телефон – сообщений от Ермоловой больше не было.

– Ты сегодня ко мне приедешь? – спросила Ксюша, глядя на меня кокетничающим взглядом.

– Конечно, приеду. Как обычно?

– Да ты же приезжаешь всегда неожиданно, поэтому да, как обычно, – засмеялась она.

   Она фантастически смеялась. Так, как никто до этого.

– Слушай, ну теперь ты фактически один, и какие у тебя планы на жизнь? – спросила она.

– Я еще так далеко не заглядывал. Но в целом есть несколько задач: найти новый способ заработка и получать от него удовольствие. Это если в краткосрочной перспективе.

– Удовольствие? Это не так-то просто, – улыбнулась она задумчиво.

– Согласен. Но это не означает, что такой работы не существует.

– Существует, но, как правило, то, что приносит удовольствие, не приносит денег. Хотя у каждого свое представление о деньгах, – задумчиво проговорила она.

– У каждого свой предел мечтаний. Я не хочу зацикливаться на деньгах. Конечно, они важная составляющая в жизни. Возможно, самая главная из составляющих, тут спорить не буду. Но попробовать стоит.

– У тебя, видимо, есть какие-то мысли по поводу новой сферы? Ты уже придумал, я так понимаю? – спросила она.

– Ты что-нибудь знаешь о своем прадедушке? Ну, или его дедушке? – спросил ее.

– Да, – неуверенно сказала она, затем добавив: – Нет. Знаешь, я о нем знаю очень мало. Можно сказать, практически не знаю. Я как-то пыталась составить родословное древо и остановилась на прапрадедушке и бабушке. Но вот сказать, что я о них что-то знаю…

– О том и речь! Именно поэтому я хочу написать книгу, пусть она даже не принесет мне денег. Мы стремимся больше заработать, чтобы как можно больше потребить. Купить подороже телефон, красивее вещи. Это хорошо, когда есть стремление к лучшей жизни, я не спорю. Но в диапазоне одного поколения это не имеет никакой важности, вот в чем дело. А в диапазоне двух поколений кажется чем-то бестолковым. «Чего мой прадедушка достиг, какой высшей точки? Он одевался в Гуччи». Это смех, и только. Мой прадед имел орден за отвагу и два ордена мужества. Второй прадед имел два ордена за отвагу. Но мне это говорит лишь о том, что это были мужики с яйцами, больше ни о чем: ни о том, что это за люди были, ни о том, как они смотрели на этот мир.

– Согласна с тобой, – задумчиво сказала она.

   Пока за соседними столиками то появлялись люди, то исчезали, я смотрел Ксюше в ее красивые зеленые глаза и, боясь потерять мысль, продолжал:

– Так вот, если интересна моя точка зрения, то она заключается в том, чтобы остаться здесь в этом мире навсегда. И единственное средство, которое для меня доступно, – ноутбук. Написать книгу, и желательно не одну, и оставить свои мысли здесь навсегда. Чтобы те, кто будет после меня, а потом после Даниила, открыли книгу и прочитали мои мысли – то, как я думал, какими взглядами жил, как смотрел на этот мир. Книга – лучшее средство понять человека, заглянуть в его суть.

– Это гениально, – она взяла меня за руку, – я бы с радостью почитала тебя. Нет, это и правда необычно, но в хорошем смысле.

– Деньги приходят и уходят, так же как и мы. Все материальное имеет на самом деле малую цену, и завершить жизнь среднестатистическим потребителем – не предел мечтаний. Поэтому я планирую начать писать книгу и попробовать сделать для себя писательство основным видом заработка… но я не питаю иллюзий и поэтому готов совмещать писательство с работой, которая у меня есть. Я знаю, сколько денег мне хватит на нормальную жизнь, – больше мне не нужно. Мне нужно чуть больше, чем деньги. Мне нужно имя и место в этом мире. Я хочу остаться здесь навсегда.

– Скажи, тогда почему ты этим не занялся раньше? Ведь это правда замечательная мысль.

– Семья. Я не способен в условиях 18-часовой занятости еще что-то писать. Тут бы найти время на сон, не говоря о чем-то продуктивном.

– Вопрос приоритетов, – произнесла она, пожав плечами.

   В чем-то она была права. Но теперь у меня есть достаточно времени, чтобы уделять его на свои цели.

   Мы вышли из торгового центра, поцеловались и сели каждый в свою машину.

   Работать не хотелось, а не работать я не мог. Но хотеть и мочь – совершенно разные вещи. Поэтому я завел машину, вышел на линию и открыл Инстаграм, где пылилось сообщение от Ермоловой.

   Я ей написал номер телефона, к которому привязан Вотсап, и через некоторое время она мне написала.

   Пока мы с ней эпизодически в течение дня общались, я попутно обдумывал, каким образом совместить общение с двумя Ксюшами одновременно. Ведь, находясь с одной, я не мог писать другой. Для меня было важным, когда два человека находятся рядом, чтобы никто не зависал в телефоне. Это был вопрос принципа и отношения к человеку, с которым я находился рядом. Я часто сталкивался с парами, которые рядом друг с другом смотрели безвылазно в телефон и почти не обменивались фразами. Мне такой союз виделся как минимум странным, когда людям не о чем уже говорить. Даже в пробках часто встречались ситуации, в которой мужчина и женщина ехали словно чужие друг другу люди, с каменными лицами, уставленными в экраны телефонов. Зачем они были вместе? Для того, чтобы фоном был кто-то рядом, и только? На этот вопрос, к сожалению, я ответ не получал, потому что я его задавал скорее сам себе, нежели людям.

   Так прошла неделя. Я приезжал к Ксюше после работы, оставляя другую Ксюшу – Ермолову в одиноком состоянии. Ермолова иной раз отмечала странность моего поведения, что, общаясь с ней целый день, вечером просто исчезал. Я готов был биться об заклад, что она догадывалась о присутствии еще одной девушки. Но догадываться и знать наверняка – совсем не одно и то же. Поэтому она ничего конкретного не предъявляла, ходя в своих подозрениях по кругу.

   А мне, в свою очередь, казалось забавным то, как все повернулось на 360 градусов: теперь я выбирал между ней и другим человеком. Но разница между тем, как мы это делали, была. Если она это делала в открытую, с постоянно кружащими вокруг нее парнями, то я делал это скрытно, и надо сказать, мне нравилось подобное состояние. Состояние, когда я был нужен всем сразу, но при этом не уверен в том, что мне был кто-то нужен из них. Я плавал как рыба в воде, позабыв о Еве и отодвинув на второй план Даниила.

   В течение этой недели я так же общался с Лешей. Хоть с Ксюшей мы и договаривались ничего друг от друга не утаивать, тем самым делая шаги к доверительным и гармоничным отношениям, Леша был единственным человеком, с которым я говорил обо всем открыто.

– Ну и что там у тебя с этой Ксюшей? Вернее, Ксюшами. Ты будешь переходить к активным действиям? – спрашивал он по итогу недели, в которой я разрывался между Ксюшами.

– Я не знаю, – выдохнул в трубку. – Ты считаешь, нужно уже определяться?

– Я ничего не считаю, – ответил он. – Ты как считаешь? Тебе хочется с кем-нибудь из них быть?

– Да, хочется. Ростовская Ксюша в общении на высоте. Когда мы с ней вдвоем, я чувствую себя важным человеком для нее. Но как только я уезжаю от нее, то будто бы для нее перестаю существовать.

– В каком плане? – спросил он.

– В плане того, что целый день она не пишет, не звонит, и только когда я приезжаю, то вижу отношение к себе. Это немного смущает.

– А ты пробовал об этом говорить? Ты же сам говорил, что вы все обсуждаете.

– Что мне сказать ей? Ксюша, ты мне уделяешь недостаточно времени, пока ты находишься на работе, а потом с ребенком? Это абсурд.

– Абсурд – то, что ты это испытываешь и называешь гармоничными отношениями.

– Да у нас вообще отношений нет. Мы просто видимся по вечерам.

– Хорошо, с этой понятно. А с нашей Ксюшей что? С Ермоловой.

– С ней наоборот. Она все время на связи и пишет всегда сама. Ну то есть по ней видно, что она заинтересована. Хотя, опять же, мы с тобой-то помним, какая цена у ее намерений.

– Помним, – согласился он. – Но все же какие твои мысли?

– Как только я пересплю с этой Ксюшей, все изменится. Будет и писать, и звонить, – ответил ему.

– Думаешь?

– Уверен.

– Тогда делай, что тянуть! – воодушевленно воскликнул он.

   Вечером того же дня я лежал в кровати и общался с Ермоловой. Ростовская Ксюша как обычно молчала, занимаясь какими-то своими делами. Я решил не ехать к ней, чтобы раньше лечь спать и в 6 утра выйти на работу. Вопрос работы стоял ребром, потому что деньги закончились и в ход пошли кредитные карты, а через пару недель мне нужно было отдать алименты и половину от стоимости аренды Володиной квартиры.

   Володя лежал на своей кровати, перебирая видео на Ютубе. На протяжении всего времени, что мы были рядом, он ни разу не высказал своего мнения, но рано или поздно это должно было произойти, ведь он не был чужим для меня человеком и имел на это полное право. Спустя пару часов он об этом праве вспомнил и, заблокировав телефон, сбивчиво сказал, словно ожидая нехорошей реакции в ответ:

– Я считаю, что ты сделал неправильно.

– Что именно из всего того, что я сделал, я сделал неправильно, Володя? – спросил его, ожидая в ответ больше конструктива.

– То, что ушел из семьи, – достаточно раздраженно ответил он. – Ты считаешь, что найдешь девушку лучше, чем женщина, которая родила от тебя ребенка? О сыне бы подумал.

– Мы с ней разные, и нам лучше строить семьи такими, какими мы хотим их видеть. А Даниил после нашего развода не перестанет быть моим ребенком.

– Я думаю, что тебе стоит вернуться назад. Каждая последующая девушка будет только хуже – это закон. Вы выстраивали отношения двенадцать лет, чтобы вот так просто их разрушить?

– Мне этот шаг не просто дался, так что не стоит думать, что я тут такой взял и ушел. Всем тяжело, но, перетерпев, мы выйдем на другой уровень. Я долго думал об этом поступке, и тот момент был лучшим моментом для принятия решения.

– Сколько времени ты думал об этом? – спросил он.

– Года четыре точно.

– Четыре?! Для чего тогда вы делали ребенка? Зачем тогда это все ты делал?

– Так вышло.

– Вышло так… я тебя перестаю понимать, ты вроде разумный человек и вот такое исполнил.

– Послушай, ну, я считал, что при появлении ребенка вот эта злоба по отношению ко мне пропадет. Что все изменится, когда я продолжу тянуть семью.

– Какая еще злоба? – непонимающе посмотрев на меня, спросил он.

   Зная насколько Володя твердолобый человек, мне нужно было привести максимально примитивный, но доходчивый пример. Из личной коллекции примеров, собранных за 12 лет, я, кажется, нашел один более-менее подходящий.

– Сахар! – привстав с кровати, я начал историю. – Вот я навожу себе чай, кидаю туда полторы ложки сахара, размешиваю. Пробую: недостаточно сладкий. Беру ложку и снова набираю сахар. В ответ на это мне начинают предъявлять претензии, что я засунул ложку, которая в чае, в сахарницу. Это при том, что сахар ее вообще не касается – она его не употребляет ни с чем! Еще пример с печеньем в сметане…

– Ладно, я понял, – он перебил меня. – Просто подумай, может, все-таки вернешься.

– Это исключено.

   Я взял в руки телефон и обнаружил сообщение от ростовской Ксюши.

   «Если ты не сильно занят и не собираешься спать – приезжай ко мне с вином».

   Взглянув на время, я понял, что без помощи Толи в поиске магазинов, продающих алкоголь после 23:00, мне не обойтись.

   Недолго думая, я позвонил ему и узнал адреса. В это же время мне приходили сообщения от Ермоловой – она собиралась спать и предлагала мне сделать то же самое, ведь я же сегодня ради этого приехал пораньше домой.

   «Давай с тобой ляжем спать на один-два-три?» – написала она.

   «Я тебе то же самое хотел предложить! Ты читаешь мои мысли», – написал ей в ответ, подбирая в шкафу джинсы на выход.

   «Тогда один», – написала Ермолова.

   «Два», – продолжил счет, выбрав подходящую майку.

   «Три! Целую тебя».

   Положив вещи на гладильную доску, только тогда я написал ответ:

   «И я тебя».

   Я закрыл Вотсап и побежал купаться.

   Через 10 минут я уже летел на всех порах в сторону Ксюши, транзитом через магазин, где мне продадут вино.

   Ксюша любила белое сухое, и оно уже лежало на пассажирском, в то время как я объезжал препятствия в виде попутных автомобилей.

– Сегодня ночью случится то, что мы обсуждали с Лешей, – Ксюша после секса попадется на крючок и уже с него будет тяжело сорваться. –прошептал, глядя на дорогу.

   «Слав, можно вопрос? Когда ты уже будешь рядом?» – написала Ермолова, в то время как я поднимался к ростовской Ксюше на этаж.

– Не сегодня, – тихо ответил я и выключил телефон.

Глава 6. Работа не волк

   Когда тебе говорят, что ты свободный человек, – посчитай, сколько тебе требуется часов работы, чтобы перекрыть свои обязательства.

   Мысли не вслух

   Прошлая ночь выдалась на славу: Ксюша ждала меня в халатике с бокалом вина. Она в одиночестве выпила почти бутылку и решила позвать меня, позабыв о договоре с мужем.

   Мы прошли на кухню, закинули мою бутылку в морозилку. На столе стояла оранжевого цвета колонка, воспроизводившая разношерстную музыку, в то время как ребенок спал в одной из двух комнат. Ксюша заверила меня, что он не проснется, даже если будут бомбежки. Она протянула бокал – он ждал меня уже минут десять, судя по тому, что кубики льда почти растаяли.

   Я взял бокал, и мы прошли на балкон.

   Там мы находились почти всю ночь, за исключением времени, когда нам нужно было переместиться на кровать. Общение складывалось легко и без длительных пауз – как это всегда у нас и происходило. Хотя одна пауза была: когда Ксюша поставила меня перед фактом, что если секс будет околосредний – неважно, чуть лучше или чуть хуже среднего, – то это будет наша крайняя встреча.

   Во время паузы я прочувствовал всю ответственность момента и выдал, наверное, лучшую версию самого себя. После всего мы покурили, допили вино, и, вызвав такси, я уехал обратно к Володе.

   Добрался я в районе пяти утра и, когда падал обессиленный в кровать, разбудил Володю. Тот немного покрутился, спросил что-то сквозь сон и, не услышав ответа, уснул. Но я подумал, ему он был не нужен.

   Утром меня ждало три чата: от двух Ксюш и от Евы.

   Ева выместила всю накопившуюся злобу за эти дни в одном длинном сообщении, в котором я оказался полнейшим дерьмом. Я не стал спорить и отвечать тоже не стал. Я чувствовал вину за все, что сделал, и мне было стыдно даже на глаза показываться ей с сыном. Но сознавая, что я долго тяну со встречей с ребенком, я начал настраивать себя на поездку к нему. Морально было тяжело. Ощущение, будто я в дерьме с головы до ног. Мне оставалось только надеяться, что это ощущение скоро пройдет.

   Ермолова пожелала мне доброго утра, после чего с часовым интервалом присылала сообщения с завуалированным: «Какого хрена ты еще не в сети, где таскался ночью?».

   Ответы на эти сообщения я решил заранее сформулировать и, пока этого не произошло, читал все сообщения на заблокированном телефоне в оповещениях. Отдельное спасибо Вотсапу за эту великолепную функцию.

   Что касаемо ростовской Ксюши, то меня больше всего интересовал «постсексуальный эффект». Каким образом теперь будет вести себя Ксюша в периоды моего длительного затишья в чате.

   Я нашел присланные ею сообщения. Их оказалось семь штук:

   «Доброе утро».

   «Ночью все было классно».

   «Ты еще спишь?»

   «Просыпайся, я не могу одна мучиться».

   «Это несправедливо».

   «Слава, давай вставай, какого хрена?»

   «Я обиделась».

   Мне трудно было прийти к какому-либо выводу касаемо результата, но в любом случае, даже если этот эффект ограничится данными сообщениями, то можно было сказать так: «У пациента наблюдался кратковременный постсексуальный эффект. Наблюдение продолжается» – это если бы я был каким-нибудь врачом или очень любил данную тематику. Но я не был ни врачом, ни любителем подобных тем, поэтому забыл об этом думать, вместо чего неспешно встал с кровати и пошел в душ. Затем взял крайний чистый комплект одежды и запрыгнул в машину.

   Порыскав в бардачке подлокотника, я нашел две кредитки, которые еще не были активированы: одна на 100 тысяч, вторая – на 150. Третья, активно используемая кредитка была наполовину пуста, так как с учетом заездов к Ксюше по вечерам, когда работа в такси выходит на пик заработка, и общения с Ермоловой работать я стал меньше. Впрочем, присутствие Ермоловой в моей жизни особенно не сказывалось на финансовом положении. Если бы она была здесь, то, конечно, у меня было бы уже две активных кредитки и дела шли гораздо бы хуже.

   Летом работа в такси очень прибыльная, поэтому я особенно не паниковал, тратя кредитку, на которой из 70 тысяч осталось 40. С моим летним доходом в 7 тысяч за 12 часов это должно было исправиться за несколько дней. Из этого я и исходил, немного расслабившись в плане рабочего темпа. Я слишком много работал, и в момент, когда моя жизнь кардинально менялась, я считал, что мог позволить себе некоторые вольности.

   Настроив музыку, я направился к своему сыну.

   В квартире была накаленная атмосфера, и я сразу же задумался о том, как мой ребенок это переносил. Ведь дети впитывают все как губки.

– Вспомнил о сыне наконец? – спросила на пороге Ева.

– Да я не забывал. Просто дела…

– Заходи, – отошла она в сторону и обратилась к Даниилу, катающему машинки. – Пришел папаша твой.

   Я присел на пол и тоже начал катать машинку, объясняя, что мама и папа так же его любят, но так бывает, что мама и папа живут в разных местах. Я это повторял в разных формах, в том числе в игровой.

   В параллель мне Ева говорила про то, как я испортил ей жизнь и что лучше бы вообще ничего не было. На что я спросил:

– Даже Даниила?

– Теперь ему мучиться всю жизнь, потому что его отец решил бросить семью, – в слезах сказала она.

   Видя, как Даниил смотрит на нас, я пытался скорее придумать подходящий диалог, чтобы вразумить увлекшуюся в обвинениях Еву.

– Он будет мучиться только в том случае, если ты будешь культивировать поводы для этого. Давай просто при ребенке не выяснять отношения, и все будет хорошо, – пытался найти точки соприкосновения.

– Зачем? Пусть слушает, какой у него папаша, – бросила она.

   Я ее понимал. Злая женщина способна говорить и делать все что угодно. Не было бы удивлением, если в какой-то из моментов она достала бы нож и воткнула мне его в спину. Женщины – это в большей степени эмоциональная составляющая, затем уже разум. Небольшой, но разум.

   Пообщавшись с Евой и поиграв с Даниилом, мы условились, что в начале месяца – а именно каждое первое число – я буду перечислять 30 тысяч на алименты Даниилу и декретные 12 тысяч Еве, пока она не выйдет на работу, а Даниилу не исполнится три года. В процессе диалога она настаивала на том, что раз я квартиру оставляю им, то ее нужно переоформлять на Даниила.

   Я отказался, породив новый виток скандала с подтекстом того, что я могу в любой момент выкинуть их из квартиры так же внезапно, как я решил уйти из семьи, добавив, что у меня нет ничего святого, кроме самого себя. Я оставил свой комплект ключей от квартиры, заодно прихватив с собой остаток вещей, поцеловал Даниила, пообещав ему, что через два дня приеду, и вышел прочь.

   На улице было очень жарко, что гарантировало приличный заработок в такси. Мне пришла мысль в голову, что на выходные мы можем с Ксюшей куда-нибудь уехать и побыть вдвоем. К примеру, на базу отдыха у Дона. Она обычно отдавала бывшему мужу дочку на один выходной, но я подумал, что можно найти возможность оставить ее на два.

   Я забил в поисковике базы отдыха и нашел ту, в которой в прошлом году мы были с Евой и Даниилом.

   Недолго думая, я нажал на вызов и забронировал на двое суток комнату. Домик стоил дороговато – мне пришлось переплатить 4 тысячи кредитных денег. Осталось дело за малым: купить продукты и оповестить Ксюшу, что эти выходные у нее забронированы на имя Вячеслав.

– Алло, привет, – позвонил Ксюше.

– Привет, мой лучший мужчина! – она часто отмечала то, что я лучший в ее жизни, отчего с непривычки становилось слегка не по себе.

– Послезавтра вечером я тебя забираю до вечера воскресенья. Функция приема возражений отключена, – сказал ей деловито.

– Ого, а куда это? Хотя я с тобой готова хоть куда, Славочка, – сказала она заинтригованно.

   Я обожал ее за подобную реакцию, словно она ребенок.

– Функция описания планов на ближайшие два дня для нас двоих так же отключена.

– Нуууу хорошо, – засмеялась она. – Я поговорю с бывшим мужем, чтобы он дочку забрал на эти дни. У него как раз ничего, кроме тренировок не запланировано.

– Отлично. В восемь вечера жду тебя. Собери вещи, – сказал ей, после чего положил трубку.

   Времени было достаточно, чтобы заказать с собой готовой еды, и, прикинув по пунктам, спустя два дня я уже направлялся за продуктами, вином и прочими вещами.

   Деньги с кредитки улетали очень быстро, и спустя месяц одна из них была уже пустой. Мне очень не хотелось представать каким-то ущербным в плане финансов, и я старался выбирать наиболее дорогие продукты, вино и каждые выходные проводить в самых красивых местах области. Помимо всего прочего, каждое утро в 10 утра я приезжал к ее работе с одной розой и какой-нибудь новой сладостью, которая также выходила в копеечку. А по вечерам я заявлялся на порог с вином, желая перед этим Ермоловой спокойной ночи.

   Каждый раз, когда наступало утро, я начинал общение с Ермоловой, забывая ростовскую Ксюшу, засыпающую меня сообщениями, а вечером приоритеты менялись и я наплевательски относился к Ермоловой, выдвигая на первый план ростовскую Ксюшу. Сказать, что меня «заедала» совесть и я думал над тем, чтобы окончательно определиться между ними и не дурачить девочкам головы, я бы не сказал. Иногда закрадывалась мысль, что своими исчезновениями я ввожу толику неопределенности в голову Ермоловой, но мне было откровенно плевать. Каждый заслуживал того, чего заслуживал.

   Периодически мне приходили гневные сообщения от Евы, которые не имели должного эффекта, и за прошедший месяц меня не видела ни она, ни собственный сын. Этот факт моего отсутствия слегка накладывал отпечаток на собственное поведение, ведь мне хотелось видеть сына, но даже попытки работать в таком загруженном графике были тщетными, не говоря уже о приездах к сыну. Я пропал со всех радаров, зациклившись на двух Ксюшах. Иногда их общество разбавлял Леша, но это было все реже и реже. Володя в моей жизни появлялся, только когда я приходил под утро в квартиру и заставал его в кровати, в очередной раз пытавшегося сквозь сон что-то донести мне.

   Этим днем, когда я проснулся, у меня на удивление не болела голова. Вчера было выпито три бутылки белого сухого и сказано множество мнений и точек зрения, в которых впервые за долгое время мы стали расходиться.

   Ксюша считала, что люди, которые вместе, не должны быть приклеены друг к другу и должно быть некоторое ощущение свободы, свежий воздух. Что, оказывается, я слишком сильно заполнил ее свободное пространство и ей не хватало простора. На что я сказал, что свободное пространство – свободному человеку, а не человеку в отношениях. Что если выбирать путь отношений, то женщина, как и мужчина, занимает позицию человека, который делает для отношений все. Полумер не существует, все это утопия. Как можно уделять много свободного времени себе, если у тебя помимо мужчины есть ребенок? Никак. Нужно расставлять приоритеты и действовать согласно плану. Иначе говоря, выходит, я жертвовал временем с ребенком, рабочим временем, временем с друзьями ради того, чтобы быть с ней вдвоем вечером, и требовал того же в ответ.

   Ответ был короткий: «Тебя никто не заставляет приезжать ко мне».

   После этого диалога я вызвал такси и приехал к Володе. Я был раздосадован. Я жертвовал всем, что у меня есть: помимо всего свободного времени без исключения и даже того времени, где я должен быть рядом с сыном, я жертвовал финансами, которые тоже подразумевают время. То есть, выходило, я растрачивал всего себя, а в ответ получал вечернюю компанию в виде Ксюши, общения и секса. В этом плане ее все устраивало, за исключением одного – претензии, что по моей вине ей не хватает времени на себя. Неплохой взаимоисключающий запрос. Но с этим положением дел я ни в коем случае был не согласен и, лежа у Володи в квартире, я решил, что мне стоит обдумать вопрос дальнейшего своего отношения с учетом ее запросов. Ведь это уже вопрос самоуважения.

– Слушай, а она молодец, – засмеялся в трубку Леша. – Это выходит, что ей нужно все то, что ты делаешь, но при этом – в идеале – чтобы ты ей не мешался под ногами, ведь ей еще в кайф таскаться по барам.

– Выходит так, – задумчиво ответил ему. – Забавно так выходит.

– Ну а ты что думаешь?

– Я думаю сегодня съездить к Даниилу, а мысль сама по себе сформулируется.

– Ты работать-то когда? А то все вино да вино. Может, уже пора начинать?

   «Конечно, пора. Но как тут начнешь в таком состоянии? Сперва нужно разобраться с собой и в себе, а потом уже со свежей головой начинать работать», – подумал я.

– У меня не получается нормально отрабатывать. Я расфокусирован, и через какое-то время это состояние отправляет меня за вином и к Ксюше.

– Я тебя не узнаю. Многовато вина стало последнее время, Славян, – сказал серьезным тоном он.

– Всего бутылка, максимум две. Вино – это про разговоры, а не про напиться.

– Конечно, я так и подумал. Разговаривать ведь хочется каждый день, а так как вино про разговоры, то и вино хочется каждый день.

– Все, сегодня я съезжу к Даниилу, возьму смену на двенадцать часов и отработаю как следует, – пообещал ему. – Ты прав, пора уже собраться.

– Занимайся сперва своими вопросами – потом уже эти Ксюши. Никуда они не денутся. А если денутся, то они не нужны тебе такие. Девушку найти всегда успеешь. Тем более было бы о ком переживать! Что одна Ксюша, что вторая – очень «интересные» кандидатки. Тебе с ними не по пути.

– Я с тобой согласен. Но ты же знаешь, что у меня с Ермоловой все эти годы неразбериха. Наверное, ее-то я и люблю, раз столько лет все это длится, – сказал в микрофон телефона, лежа на кровати и наблюдая за тем, как горит лампочка в люстре.