Девчонки, погоны. Книга IV. Сквозь тернии и боль

2

После завтрака Леся подвела Костенко к сестренкам:

– Девчонки мои, это Кристина. Она будет жить и учиться вместе с вами. Если кто-то хоть пальцем ее тронет, разрешаю бить, но в пределах разумного. Чтоб ни волоска с ее головы не упало! Вас стало не трое, а четверо! Вопросы есть ко мне?

– У матросов нет вопросов! – ответили близняшки, у которых имелись взрослые разряды по боксу. – Разрешите приступать? С кого начнем? Давайте, мы Сашку показательно отделаем, чтобы другие боялись! И все проблемы разом отпадут…

– Меня-то за что? – отступила Сашенька на два шага назад. – Мы так не договаривались…

– Я вам сейчас отделаю! – сделала Леся страшные глаза. – Ни в чем неповинную девчонку до слез перепугали!

– Мы пошутили, сестрица! – прыснули лисички-близняшки. – Мы все поняли! Задача ясна!

Удовлетворенно кивая, Штерн полушепотом сообщила:

– Ровно через полчаса у вас, мои дражайшие сестрички, будет психологическое тестирование, а после обеда вы готовьтесь к сдаче физической подготовки. Шагайте, кобылки!

Стоявшая всего в двух шагах, Саша поняла, что их полку прибыло, вернее, в их группе добавилось блатных. Себя к особо приближенным лицам причислить она никак не могла. Со своими двумя парами трусов на смену в их число она не попадала. А вот известие о скорой сдаче физкультуры заставило ее сильно напрячься. Совсем неудачно у нее начались месячные циклы…

Новенькая в палатке разбирала необъятную сумку, раскладывала на полочке мыльные принадлежности, увидев входящую Сашеньку, она широко улыбнулась и по-простецки произнесла:

– Меня зовут Крис, и меня поселили к вам!

– А меня Саша… – моргнула Кошкина. – Очень приятно…

Порывшись в своей сумке, Кошкина наткнулась на тощий пакет с индивидуальными средствами защиты.

– И чё мне теперь с этим делать-то? – уставилась Сашенька на самодельные тампоны из марли и ваты.

И если в обычной ситуации она вполне могла бы обойтись и этими подручными средствами, то на кроссе все ее тряпки попросту повылезают из трусов, что приведет к полному фиаско.

– Нет, скажу, что мне расхотелось учиться! – отпихнула Саша в сердцах от себя сумку, огорченно плюхнулась на топчан. – Пойду в штаб и напишу отказную бумагу…

– Зачем же, Сашенька, так кардинально и сразу же с вещами на выход? – хмыкнула новенькая, не поднимая головы. – А побороться за саму себя и назло врагу остаться и учиться…

Глядя на Костенко, Кошкина набралась смелости и немного охрипшим голосом произнесла-попросила:

– Крис, ты это… извини, кажется, я забыла положить в сумку прокладки. Ты не можешь одолжить мне парочку?

– Конечно, Сашенька! – порылась небрежно Костенко в сумке, извлекла целую упаковку весьма качественных и очень дорогих прокладок. – Забирай, Саша, все и даже не парься! Я позвоню моей любимой сестре, и мне еще подвезут…

Поблагодарив, Саша отошла в сторону, призадумалась. Новая соседка по палатке оказалась вполне адекватной и отзывчивой на чужие просьбы. И в общении Крис была проста и нисколько не кичилась своими родственными связями. Если она подружится с Костенко, то многие проблемы уйдут сами по себе, и за спиной Кристины всегда можно будет отсидеться, в тишине и спокойствии переждать и пережить любую стихию…

Очередную группу завели в учебный класс для психологического тестирования. Женщина-психолог пояснила:

– Время на выполнение теста ограничено полутора часами. Не переживайте! Большинство справляется с заданием за двадцать-тридцать минут. Кто выполнил, может попробовать свои силы в новой супер-игре. В ней нет ограничений. Выбирайте интересующий вас раздел, создавайте свой виртуальный мир и играйте!

Прохаживаясь вдоль рядов, Марго Саркисян наблюдала за тем, как абитуриентки легко справляются с заданием. Многие девчата, как семечки, расщелкали тест в два счета и незамедлительно переходили к предложенной им продвинутой видеоигре.

– Зачем это, – обратилась Марго к проводящей тестирование женщине, – мы тратим лишнее время на игры?

Многозначительно улыбнувшись, психолог поведала:

– Эта игра является неотъемлемой частью тестирования. В виртуальной реальности, когда человек думает, что он один и вокруг него никого нет, он всячески пытается воплотить в жизнь свои самые потаенные желания, обычно скрытые от всех остальных. Он, обретя внутреннюю свободу, всеми своими помыслами и усилиями пытается стать тем, кем он подспудно мечтает все время быть…

Знакомая с принципами психологического тестирования, Крис не спешила с головой окунуться в притягивающий мир виртуальных развлечений. Она внимательно следила за тем, как психолог работает мышкой, как переключается внимание женских цепко наблюдающих за монитором глаз. И ей сразу многое стало понятно.

– Это подстава! – прошептала Кристина. – Ника-Вика, быстро переходим в раздел «Спортивные игры». Просто организуйте себе спарринг по боксу! Это же по вашему профилю…

– Есть, сэр! – подчинились близняшки без лишних слов.

Славка в это время строила свою жизнь со Стасом…

– Тут, – подключилась психолог к одной из тестируемых, – у нас Саша Кошкина. Девушка перевелась к нам из университета. Вот она сидит на учебной скамье, прилежная и хорошо воспитанная. Вот Саша одна дома, и ее поведение заметно меняется. Она превращается в развратную девицу, которая любит применять специфические игрушки. А вот она с битой в руках избивает своего преподавателя! Она ненавидит его!..

Всю свою сознательную жизнь Саша считалась среднестатистическим ребенком. Из общей массы девочка сильно не выделялась, особенно выдающимися способностями природа ее не наделила, но не без определенных задатков, при развитии которых она могла показывать неплохие и даже блестящие результаты. Вполне обыкновенная и абсолютно адекватная девочка, которая к окончанию школы вытянулась в очень миленькую барышню, хорошо воспитанную, скромную и крайне стеснительную, уравновешенную и очень рассудительную.

Перелом или излом в ее психике случился, когда училась она на первом курсе местного университета. В тот день лекцию у них читал профессор Эпштейн, которого многие считали одним из лучших преподавателей ВУЗа, известного своими нестандартными подходами и навороченными методиками обучения.

– Что такое есть у нас внутренний стыд, смущение и банальная стеснительность? – перестал разглядывать в широком окне высокие кроны деревьев и резко повернулся профессор к аудитории.

– Чего-чего? – воззрились на преподавателя десятки пар глаз, безмерно скучающих, просто и тупо бессмысленных, лишь чуточку заинтересованных и сильно заинтригованных этаким началом.

– Кто скажет своими словами? – пробежалась указка по столу. – Смелее, господа! Я жду от вас ваших откровенных суждений!

Прячась от взгляда профессора, Сашенька пригнулась и ушла в тень впередисидящего студента. Все эти самые вопросы как раз и ее волновали больше всего, так как именно эти качества были присущи ей самой и в самой полной мере.

– Знай я на них ответы, – шептали ее губы беззвучно, – я бы сама себя перевоспитала, сделала из себя настоящего человека. А как на меня со стороны посмотреть, так видна лишь безвольная и ни на что не способная безликая и трусливая тряпка…

Не обнаружив густого леса из рук своих студентов, желающих добровольно взойти на эшафот, Эпштейн нахмурился, кинул указку на стол, осуждающе покачал головой, усмехнулся и заявил:

– Что ж, я предлагаю вам провести эксперимент. С его помощью вы на практике уясните, что есть стыд, смущение и стеснительность. И самое главное – вы и сами научитесь бороться с этими ложными чувствами. Нам нужен доброволец. Женского пола. Участница сразу получит «автомат» на экзамене.

– Только не меня! – нагнула Саша голову еще ниже. – Я не хочу стать посмешищем всего курса! Только не меня! – твердила она, как мантру. – В аудитории куча желающих получить «автомат»!

В среднем ряду поднялась рука Иры Бойчук, разбитной крашеной блондинки, размалеванной боевой окраской, как у индейца, вышедшего на тропу войны. Сидела девица, развалившись на стуле, вызывающе выставив правую ногу в проход между рядами, гоняла во рту пластинку освежительной резинки, кидала во все стороны откровенно полупрезрительные взгляды.

– Нет, Бойчук, ты пролетаешь! Тебе «автомат» никак не светит! – поправил преподаватель очки с усмешкой на губах. – Давайте, дадим шанс тому, кто этого действительно у нас заслуживает, скажем так, кто балансирует у нас на самой грани.

Ирка недовольно фыркнула, она демонстративно отвернулась в сторону, потеряла всякий интерес к обсуждаемой теме.

– Вот, к примеру, Кошкина, – протянул профессор.

Неприметная среди толпы сокурсников девушка, одетая в темно-синие джинсы и светло-зеленый свитер, как от удара током, дернулась всем телом, нерешительно подняла упрятанную за спины впередисидящих студентов голову. Подслеповато щурясь, Саша испуганно посмотрела на преподавателя сквозь стекла очков в простенькой роговой оправе. Ее темно-каштановые густые волосы были собраны в тугой хвостик и перетянуты простой резинкой.

Александра, по обыкновению, сидела в самом последнем ряду и, как правило, сидела Саша одна. Друзьями она не обзавелась, подруг возле нее не замечалось. Саша вела замкнутый образ жизни, хотя ботаником ее никогда не считали. Девушка с хорошей успеваемостью и с полным отсутствием личной жизни.

– Я? – полагала Саша наивно, что, может, ее и пронесет.

– Да-да! Вы! Вам явно не помешает «автомат». К доске! – скользнула хищная улыбка по профессорскому лицу.

Растерянно покрутив головой, Кошкина несмело встала, и, по привычке пряча свой высокий рост, сутуля плечики, она двинулась по проходу между ученическими столами. Слева и справа до Сашеньки доносился едва слышимый шепоток однокурсников. Выйдя к доске, девушка неловко замялась, повернулась к Эпштейну.

– Лицом, лицом к аудитории! – потянулась к ней указка. – Встаньте ко всем лицом!

Повернувшись, Саша встретилась своим взглядом с десятками глаз совершенно чужих для нее людей.

– Вы сейчас испытываете смущение? – задал вопрос профессор, внимательно разглядывая студентку.

– Да… немножко… да… – произнесла Сашенька едва слышно, инстинктивно втянула голову в плечики.

– Эдгар, будьте добры, закройте дверь на замок!

Кудрявый парень, сидевший в первом ряду, был любимчиком профессора. Круглый отличник, он на всех семинарах принимал активное участие, подавал большие надежды. Гордость всего курса, надежда всей страны. Охотно исполнив просьбу Эпштейна, Эдгар вновь уселся за парту, аккуратно, как прилежный школьник, сложил он перед собою руки, приготовился слушать и смотреть. Сполна насладившись зрелищем своей морально раздавленной студентки, лектор приступил к эксперименту:

– Итак, Кошкина! Если вы сделаете все правильно, вы не только получите «автомат», но и научитесь преодолевать те самые чувства, которые мучают большинство людей, мешают им жить полноценной жизнью. Снимите свою кофту!

– Что? – глянула Сашенька в сторону несущего чушь профессора с оторопью в непомерно расширившихся глазах.

В аудитории немедленно раздался сдержанный смешок. По рядам побежал шепоток. Студенты разом оживились, глядя на то, как стоявшая перед ними девушка вся нервически скукожилась. Думая, что это шутка, попросту неудачный розыгрыш, Саша машинально вытерла свои вспотевшие ладони об джинсы и виновато улыбнулась, опустила голову, потупилась.

– Прошу обратить всех внимание, что наш эксперимент уже идет! – повернулся преподаватель лицом к аудитории.

У многих сразу создалось впечатление, что студентка Кошкина в данный момент стала выступать в роли подопытной свинки, цинично выставленной перед всеми напоказ.

– Снимайте кофту! – приказал Эпштейн.

Жалобно издав сдавленный звук полного отчаяния, Саша сняла очки и, зажав их в руке, замерла. Профессор помог ей и принял очки, положил их на стол. Осторожно взял девушку за плечи, подтолкнул ее к первому ряду столов.

– Мы все ждем! – повысил голос педагог.

В аудитории вдруг повисла гробовая тишина. Девушка готова была расплакаться, перебирала сильно потеющими руками.

И вновь по всем рядам и партам побежали шепотки. Атмосфера в аудитории стремительно накалялась.

– Хватит тебе ломаться, как целка! – выкрикнула Ирка. – Снимай бегом кофту! – надула Бойчук из жвачки пузырь и смотрела по сторонам, искала всестороннюю поддержку, и Ирка ее получила в полной мере, вмиг полетели возгласы горячего одобрения, поощрительные свистки, раздался уничижительный смех.

На глазах у Кошкиной выступили бессильные слезы.

– Да прогоните вы эту жалкую курицу! – вскочила Ирка с места. – Давайте, я выйду! Я не буду ломаться…

– Бойчук, сядь! – выкрикнул резко Эпштейн.

Ирка испуганно вздрогнула и кулем рухнула на свое место. В аудитории вновь воцарилась гробовая тишина.

– Кошкина, у вас в журнале стоит несколько точек! Вы что это, имеете желание превратить их в «неуды»?

Затравленно взглянув на жестокого экзекутора, Саша ухватилась пальчиками за низ свитера и медленно потянула его вверх. Хвостик темных волос с едва слышимым шуршанием скрылся под шерстяной тканью. Взмахнув головой, девушка сняла свитер, осталась в одной светлой футболке.

– Можете пока положить свой свитер на парту, – давил мягко на нее мужской голос. – Мы все ждем…

Сашенька почувствовала, что теряет над собой контроль, перед глазами у нее все поплыло…

С трудом вернувшись в реальный мир, Кошкина вся похолодела. Мужские руки настойчиво дергали ремешок ее джинсов. С ужасом посмотрев на мужчину, девушка ясно увидела, как Эпштейн, сладострастно высунув кончик своего языка, держа указку под мышкой, расстегивает ее джинсы.

– Не надо! – пискнула она тоненько. – Нет!!

Конвульсивно ухватившись за наглые руки профессора, Саша попыталась высвободиться. Резко дернувшись назад, она принялась судорожно вырывать ремень своих джинсов из рук вцепившегося в него мертвой хваткой ставшего неадекватным Эпштейна.

– Георгий! Быстро ко мне! Борис, ко мне! – не отпускал ремень, мелкими шажками семенил не на шутку разгоряченный педагог вслед за отскакивающей назад студенткой.

Возле вырывающейся Сашеньки выросли кудрявый ботаник и его сосед, прыщавый, коротко стриженный парень. Без всякой подсказки ретивая парочка ловко ухватила бедную девушку за ее руки, оторвала девичьи ладошки от ремня. Жалобно заверещав, Кошкина от бессилия замотала головой по сторонам, она бросала испуганные и затравленные взгляды на лица любимчика профессора Эдгара и его ближайшего соседа.

– Держите ее крепче! Заткните ей рот! – выкрикнул громко Эпштейн, шагнул к ним поближе.

Прыщавый сосед двумя руками зафиксировал девичьи кисти, ботаник выхватил из кармана носовой платок, затолкал его девушке в рот. Услышав глухое и возмущенное мычанье, он вдобавок зажал Саше рот своей потной ладонью. Распятая и обездвиженная, несчастная жертва жестокого эксперимента могла лишь судорожно мотать головой, издавать едва слышимые нечленораздельные звуки. Из глаз ее ручьем полились горючие слезы. Ощутив, как с ее бедер сползают джинсы, как воздух холодит разгоряченную кожу на бедрах, Кошкина отчаянно задергала ногами.

Стянув джинсы до самых щиколоток, профессор воззрился на белеющую ткань трусиков, прошелся взглядом по голому животу, задержался на трепещущих грудях, остановился на перекошенном Сашином лице с мужской ладонью на рту.

– Итак, господа! – загорелись огнем глаза у профессора. – Мы и наша испытуемая подошли ко второму этапу! Настало время нового испытания! Одно движение руки, и Саша явит нам то, что большинству людей не под силу открыто продемонстрировать окружающим. К великому сожалению, Саша не справляется с заданием, сама она сделать этого не может.

– Надо ей помочь! – выкрикнули с задних рядов.

– Я помогу! – вскочила с места Бойчук.

Вынув изо рта жвачку, Ирка прилепила ее под столешницу, не спеша, вышла в проход, степенно проплыла к доске, хищно щерясь, остановилась возле Кошкиной. Перестав трепыхаться, Саша с мольбой в глазах глянула в лицо Бойчук, заклиная Ирку не делать этого. Присев на корточки, разбитная девка хищно ухватилась своими пальцами за резинку белых трусиков. Сашенька, предчувствуя наступление самого полного позора, протяжно завыла.

– Приступайте! – отошел Эпштейн чуть назад, дабы ничего не пропустить из процесса оголения несчастной жертвы.

Ирка потянула трусики книзу, обнажила она темнеющий кустик кучерявых волос. Через секунду показался весь лобок.

– Ну ты же и мартышка! – плюнула издевательски себе под ноги Бойчук. – Совсем за собой не следишь!

В аудитории местами раздались едкие смешки, снова защелкали мобильные телефоны. Давясь слезами, Саша почувствовала, как у нее слабеют и подкашиваются ноги.

– Смотрите! Кошкина лишается чувств! – ощерился в экстазе Эпштейн. – Лишилась бы она чувств, если бы просто сняла головной убор, показала нам свою новую прическу?

– Га-га-га! – пронесся по всей учебной аудитории дикий и идиотский гогот. – Нет! Нет!

– Мы все открываем рот у зубного врача. И почему же нельзя показать нам другое и очень схожее с ним отверстие? Почему это считается верхом непристойности? – воскликнул Эпштейн.

Согнутая пополам, с по-прежнему зажатым ртом, вся униженная и опустошенная, Сашенька уперлась в дощатый пол отрешенным взглядом, остро почувствовала, как чужие цепкие пальцы неумолимо раздвигают ее ягодицы.

Услужливая Бойчук с ядовитой улыбочкой, чтобы не заслонять удачный ракурс, отошла в сторону и прошипела:

– Хороший экспонат нам достался…

Сломавшись, почти перестав сопротивляться, девушка думала о том, что на перемене она ходила в туалет, смогла воспользоваться тремя влажными салфетками, но непростительно не сходила в душ за неимением таковой возможности.

– Кошкина, ну ты просто звезда порноэкрана! – шлепнул ее кто-то больно по ягодицам, грохнул смех.

А Сашенька мысленно просто провалилась под пол и осталась там. Провалилась и осталась внутри себя…

Ничего не видя и ничего не слыша, студентка низко нагнулась и дрожащими руками натянула свои трусы. Закашлялась, с рвотным рефлексом вытащила изо рта кляп, бросила платок на пол.

– Гады! Ненавижу всех! Ненавижу! – выкрикнула она.

Тяжело дыша, размазывая по лицу слезы, Саша натянула на себя джинсы. Стараясь застегнуть непослушную пуговицу, слышала, как обсуждают ее все еще обнаженную грудь.

– Ненавижу вас всех! Ненавижу! – бормотала она.

Подхватив футболку, Кошкина выбежала из аудитории.

Всю последующую неделю Саша провалялась в нервной горячке. Потом наступили отупение и полное безразличие. И вся чехарда с последствиями грандиозного скандала прошла мимо ее совершенно отсутствующего сознания. Ролики заполнили Интернет, возбудили уголовное дело. Рьяного последователя идей и теорий Зигмунда Фрейда упекли в психиатрическую больницу для полного проведения медэкспертизы. Декана с треском уволили, ректору объявили выговор. Заминая дело, ректор института помог с оформлением всех необходимых документов для поступления Сашеньки на первый курс военного института, убрал ее с линии огня. Но изменения в психике у нее остались. Ощущения, что она испытала на устроенной ей экзекуции, засели в ее памяти. И ей хотелось вновь и вновь испытать сладостные моменты.

Несколько дней Саша противилась, не позволяла низменным и постыдным желаниям одолеть верх над всеми ее чистыми помыслами. Но живое тело требовало своего, и она сдалась, едва дождалась вожделенного момента, когда все уснут. Плотно сведя колени, до боли прикусывая нижнюю губу, Саша всей ладонью сжала свою возбужденную плоть между ног…

– Боже, хорошо-то! – прошептала она.

Не смея открыть свои глаза, желая, чтобы этот миг никогда не заканчивался, девчонка осторожно убрала руку с лобка, вытянула ноги, отдалась власти расслабляющей неги.

– Умереть и не проснуться! – выдохнула Саша.

Спустя некоторое время, вынырнув из навалившегося на нее расслабляющего сна, девушка неспешно встала с кровати, подошла к большому, во весть рост, зеркалу, скинула прочь сорочку, небрежно отбросила ее на стоявший рядом с нею стул.

– И что они, козлы, во мне рассматривали? – прищурила девушка левый глазик. – Что они там нашли интересного…

Внимательно и придирчиво оглядела Сашенька свое голое тело. Провела она пальчиками по обнаженным грудям, потрогала соски и плоский живот. Задержала девушка ладони на самой границе лобка, нежно коснулась волосиков. Чуть подумав, Сашка опустилась ниже, ощутила пальцами волнительную влагу.

– Боже, хорошо-то… – прикрыла она томно глаза.

И вдруг захотелось ей, как тогда, в аудитории, чтобы там, как тогда, ощутить присутствие, почувствовать в себе…

По ночам Саша начала баловать свой задний вход, оказавшийся непомерно чувствительным к ласке, достала игрушки и научилась виртуозно их применять…

С другой стороны, девушка всеми силами оберегала свою драгоценную девственность, она хотела подарить ее исключительно своему законному мужу. А некоторые шалости, которые Саша себе позволяла, тому нисколько не мешали…

Не зная, что за нею пристально следят, Сашенька шла в своей виртуальной игре все дальше и все дальше. Жестоко избив своего преподавателя, она с битой вошла в аудиторию.

– Что, уроды, притихли? – оскалилась Саша зловеще. – Что, козлы, в штаны все наложили?

Однокурсники шарахались от Саши Кошкиной, как от чумной, разбегались во все стороны, громко и испуганно кричали:

– Мы не виноваты! Это не мы!

Злосчастный Эдгар от страха обделался в штаны. От него дурно попахивало. Ирка Бойчук онемела, сползла по стенке на пол, застыла с уродливо переклинившей челюстью.

– Суки вы все! Суки! – ударила со всей силой Сашенька битой по столу, разломила столешницу пополам. – Ненавижу!

Тяжело дыша, Кошкина неспешно вышла из аудитории. В ее глазах ничего не было, зияла одна пугающая пустота…

– Ничего себе, черт, кино! – передернула Марго зябко плечами и нервно потерла ладони. – Насколько все это может быть в реальной жизни? Надо срочно взять Кошкину на заметку!

– Нет однозначной трактовки полученных результатов, твердой уверенности, что все фантазии в виртуальном мире обязательно воплотятся в реальной жизни, но все может быть в жизни… – пожались неопределенно плечи психолога.

– Однако нам надо быть ко всему готовым! – почесала свою переносицу капитан, шумно вздохнула.

– Да, вы правы, коллега…

Вдоволь наигравшись в навороченную супер-игру, девчонки по команде Саркисян вышли на свежий воздух.

– Кристина, скажи, – посмотрела Ника внимательно на новую подругу, – как ты догадалась, что за нами следят? Или тебе об этом заранее все было известно? Спонсор тебя просветил?

– Да все просто! – прищурила Крис глаз и поспешила пояснить. – В университете у нас проводили подобный эксперимент. Правда, нас всех заранее предупредили о том, что у нашего преподавателя есть возможность контролировать ход игры. И он сам помог нам в настройке профилей и подборе игроков.

– Век живи, век учись… – пожевала Славка задумчиво губами. – И приличные люди в неприличные игры не играют!

– А мы, выходит, неприличные? – округлила Вика свои глазки. – Ты хочешь сказать, Славка, что мы все дрянные девки?

– Ты у нас вся белая и пушистая, а мы все…

Выдержав невыносимо долгую паузу, заставив двух сестричек изрядно помучиться, Шевчук шагнула к Кузнечикам, обняла их:

– Вы, кобылки, у меня самые любимые сестры…

Славка мило им улыбалась, глядя на нее, обе близняшки весело расхохотались, крепко с нею обнялись. Ничего не понявшая из их разговора Сашка подслеповато сощурилась, натянула очки, широко улыбнулась. Крис посмотрела на нее и задорно подмигнула. Отношения постепенно начали налаживаться…