Рабы и цивилизация

III

Незнакомец прошел вдоль всего ряда и вернулся к его началу. В гостиной было идеально тихо. Это была тишина, пропитанная страхом. Словно колокол в этой тишине раздавались слова господина-хозяина: «Какая, а? Красотка, если вы сами не брезгуете любовными утехами! Хорошая грудь и глаза большие», – так расхваливал свой товар господин-хозяин. Все девушки стояли с поднятой головой, не пряча глаза и не сутулясь, расплываясь синтетической улыбкой. При подходе незнакомца каждая из них немного надувала губы и набирала воздух в легкие так, чтобы ее грудь казалась крупнее. Каждая из них знала, что за неподобающее поведение ее ждут унижения, побои и голод.

– Все по тысячи? – спросил незнакомец.

– Нет, крайние две по две тысячи.

– Почему?

– Они просто небывалой, ангельской красоты, к тому же невинны, сами посудите. Но уже кое-что умеют, так сказать, начальный уровень хороший.

Незнакомец подошел к самым дорогим девушкам и начал осматривать их с ног до головы, пытаясь найти ту самую красоту, что заставляет хозяина просить за них вдвое больше. «Как жаль, – подумал незнакомец, – что у него не слишком много денег». От этой мысли, словно укоряя себя, он поморщился. Господин-хозяин заметил эти движения на лице покупателя, но понял это по-своему, тут же приказав девушкам покрутиться и предложил незнакомцу пощупать их груди.

– Такие девушки в цене, поверьте моему опыту! Все при них! Цена нормальная, если сдать в публичный дом, то отобьют свое мигом! Незнакомец, не найдя ничего интересного в этих девушках, посмотрел на ту, что стояла рядом с ними. Еще ребенок, девчонка лет четырнадцати, не больше, отличалась тем, что была значительно ниже ростом. Ее милое личико, еще не полностью раскрывшее букет женской красоты, было по детски напуганным, с черными карими глазами, словно уголки выбивало нервную дрожь. По ее взгляду было видно, что внутри ее трясет подобно океанскому шторму. «Как только это милое тело выдерживает ту бурю страха, которая в ней сейчас бушует?» – думал незнакомец.

– Эта за тысячу, страшненькая немного, но если приодеть, хорошо накрасить, то будет ничего. И вроде как немного умеет читать.

– Умеешь читать? – обратился к девушке незнакомец.

Девушка недоумевающе взглянула на незнакомца.

– Отвечай! – замахиваясь, крикнул на нее господин-хозяин.

– Да, умею…, – еле выговаривала девушка, пребывая в каком-то шоковом состоянии.

– Она у нас новенькая, продается впервые, но все порядки знает! Да… Даже и не знаю, что на нее нашло?! – Оправдывал ее поведение господин-хозяин. А потом закричал прямо ей в лицо: – «Стой ровно! Улыбнись!! Улыбнись, как тебя учили! Вот так, молодец». Девушка наиграно улыбнулась, явно фальшивя. В строю возникли лишние движения и какой-то шум. Девушки заволновались, они могли запросто получить общее наказание из-за этого инцидента.

– А писать умеешь? – спросил девушку незнакомец.

– Писать все умеют! – пошло пошутил господин-хозяин, громко сопровождая свои слова смехом.

Девушка, опустив голову, скромно ответила, что умеет.

Вдруг резким движением правой руки незнакомец сжал челюсть девушки так, что его большой палец больно впился ей в щеку. Незнакомец поднял ей голову, заставляя смотреть ему в глаза. Повинуясь силе незнакомца, девушка встала на носочки. Все находящиеся в комнате замерли от дерзкого жеста незнакомца, до этого полностью соответствующего образу интеллигента. Господин-хозяин сперва подумал, что имеет дело с неопытным горе-романтиком, накопившем денег на любовные утехи. А тут он открылся для него с другой стороны, достаточно солидной и деловой по его меркам. В руке незнакомца чувствовалась такая сила, что он мог запросто поднять бедняжку над собой одной рукой и одновременно сломать ей лицо. В этот момент господин-хозяин запереживал за свою безопасность и порчу товара, поэтому еле видимым жестом попросил войти в зал дополнительную охрану. С верхнего этажа, возвышающегося балконом над гостиной, спустились самые жестокие господа-воспитатели. Появление пятерых человек с мрачно-озлобленными лицами удвоило нервное напряжение, выдавив из гостиной весь свободный воздух, заставив девушек задержать дыхание.

– Прошу вас аккуратнее! Товар еще не ваш! Если сомневаетесь, то можете забронировать ее всего лишь за сотню, а пока походить по рынку, посмотреть еще…

– Открой рот! – не обращая внимания на слова господина-хозяина, приказал незнакомец девушке. Бедняжка, находясь в полуподвешенном состоянии, послушно открыла рот.

– Шире!

– Зубы у нее хорошие, свои. Есть небольшой кариес, на паре зубов. Но без этого никуда, сами понимаете.

Незнакомец, осмотрев пристально зубы девушки, сделал свое заключение:

– Беру ее! В словах незнакомца чувствовалась наглая важность.

– Тогда по рукам, ответил хозяин, – пойдемте оформлять документы.

Незнакомец плавно обернулся и увидел стоящих сзади господина-хозяина, недавно появившихся господ-воспитателей. Кивнув им головой, он также плавно подошел к ним и пожал каждому из них руку. В ответ их удивлению он объяснил свой жест короткой фразой благодарности: «Воспитание рабов наше все! Спасибо вам за ваш труд». Господин-хозяин, подхватив беседу, начал расхваливать свой преподавательский состав, попутно указывая незнакомцу дорогу в офисное помещение для оформления документов.

Зайдя в кабинет, хозяин распорядился своему делопроизводителю сделать соответствующую запись о продаже в паспорте выбранной девушки.

А потом деловито спросил незнакомца, во что в чего он собирается одевать девушку?

– В смысле? – недоумевающе переспросил незнакомец.

– Ее одежда, что сейчас одета на ней – моя, – объяснил господин-хозяин. – Тысячу стоит голая тушка. Если хотите ее приодеть это еще будет стоить дополнительных денег. У нас прекрасный рабский гардероб, есть из чего выбрать. Также у нее есть еще личные вещи, если хотите выкупить их, то это будет стоить еще пятьсот сверху!

«Мерзавец» – подумал, незнакомец. Перебирая в голове свои планы, он как можно спокойнее, пытаясь не выдать свой эмоциональный настрой, ответил на предложение господина-хозяина отрицательно: «У меня на ферме полно одежды, так что заберу ее голой. Не вижу нужды переплачивать, все равно переодевать. А если честно, то мне вообще все равно в чем она будет работать. Личные вещи ей уже не пригодятся. Забираю голой! С вас только ошейник с поводком».

– Ошейник и поводок – это бесплатно, входит в стоимость по закону! Тогда с Вас ровно одна тысяча.

– По рукам! Незнакомец достал из плаща бумажник, где из толстой пачки денег достал одну с номиналом ровно в тысячу.

Господин-хозяин, увидев благосостояние покупателя, расстроился его экономии, недоверчиво улыбнувшись, он шлепнул ладошкой по колокольчику, стоявшему на его столе. Двери открылись, и в кабинет завели девушку с карими глазами.

– 

Так зачем вам она нужна? Можно полюбопытствовать?

– 

Отчего же нельзя?! Я еду в Изумрудный по делам, а сопровождающая меня рабыня заболела около Утеса. Я – человек, привыкший к комфорту, понимаете? Конечно, у меня на ферме полно желающих такой легкой и благородной работе, как организация моей дороги. Но это надо возвращаться или, направляя гонца, ждать лишние дни, поэтому решил купить новую. А о вашем магазине «Доме праведной верности» я давно наслышан от друзей, поэтому и зашел сразу к вам.

– 

А что у вас за ферма?

– 

Да обычное нетривиальное производство куриных яиц, сейчас еще стараемся развивать молочку, так что будете в наших краях – заходите в гости!

– 

Большое спасибо! Непременно! – согласился господин-хозяин, теперь понимая, откуда у незнакомца такие сильные руки. – Работает, видимо, как раб в своем скотном дворе, выбрался из своего села, сменил пропахшую навозом спецовку и теперь выпендривается, гнет пальцы. Господину-хозяину показалось, что он раскусил незнакомца.

– 

Ну что, пока! Смотри у меня, работай хорошо! Не позорь мой магазин, пригрозил господин-хозяин хрупкой девушке с карими глазами. А потом как бы между делом добавил в спину незнакомца, что в силу действующего закона о рабах, девушку надо будет обязательно зарегистрировать в личном кабинете. Незнакомец в ответ только равнодушно кивнул и взял девушку за поводок, ведя ее на выход. Нагая девушка не совсем поняла маневр, думая, что они еще остановятся около магазина-гардероба, где ее оденут, потому резко встала и чуть не упала от впившегося в шею ошейника. Незнакомец обернулся и под смех господ-воспитателей посмотрел на девушку.

– 

Голой пойдешь! – хихикнул господин-хозяин.

Незнакомец вывел растерянную голую девушку на улицу и повел через весь рынок. Сначала она комплексовала, пытаясь спрятать свое оголенное тело тонкими белыми руками, потом к ее горлу подкрался комок и потекли слезы. Холодный весенний ветер пробегал по ее телу. Пожар мыслей в голове безжалостно хлестал ее изнутри, сильнее ветра снаружи. «За что я, такая хорошая, попала к такому тирану?! Неудивительно, что его бывшая рабыня заболела, видимо, и мне уготована такая же участь», – думала девушка. И вроде бы ей захотелось забастовать, как вдруг в голове вспомнились слова хозяина «не позорь мой магазин». Это ее как-то взбодрило, и она просто, опустив голову, шла за своим новым господином, умоляя только чтобы не заболеть, и чтобы ее не увидели родители или кто-то из знакомых. Вообще, смотреть вниз было полезнее, так как легко было встать босой ногой в жвачку или чьи-то слюни. Холодная весенняя земля обжигала ступни и она, чтобы было теплее, пыталась идти на одних носочках. «Хорошо, что меня долго учили ходить на носочках», – подумалось ей. Правильно говорили господа-воспитатели: «Пригодится». Выйдя с рынка, они еще прошли несколько кварталов. Там около одного из домов незнакомец приказал ей сесть на переднее пассажирское сиденье длинной черной машины. Незнакомец, что-то бурча себе под нос, дал ей одеяло и приказал укрыться.

– Замерзла? Не дожидаясь ответа, незнакомец включил печку. – Извини, что так вышло, про одежду я не знал»

Девушка, пытаясь наиграно маскировать свое волнение, откинулась на сиденье, отложила в сторону одеяла и, изучая лицо незнакомца, раздвинула широко ноги, спросив: -» Чего желает мой господин?»

Лицо Незнакомца исказилось, на лбу выступили глубокие морщины, словно по его лицу пробежала молния, оставив специфические следы.

– 

Как тебя зовут?

– Мой господин, можете меня называть как хотите, рабыня или тварь. Можете дать мне любое имя!

– Перестань называть меня господином! – скомандовал незнакомец.

– Не могу! Вы господин, а я рабыня. Так заложено мирозданием.

– Я хочу знать твое имя?

– Я тварь…

Незнакомец выпучил глаза, морщины на лбу словно углубились еще больше. Он вышел из машины, обошел ее и, открыв дверь со стороны девушки, встал ей на грудь ногой.

– Еще раз спрашиваю, как тебя зовут, назови свое имя!

Девушка, широко раскрыв глаза, не поверила жесту незнакомца. Вдруг незнакомец жестко надавил ей на грудь, так что ей стало до визга больно, но она держала этот визг в горле. Только ручей свежих слез на ее лице выдавал эту боль.

– 

Назови свое имя!

– Вика… девушка, широко раздувая, ноздри смотрела на своего нового хозяина.

– Запомни! Я не господин и не хозяин! Меня зовут Николай, а тебя Вика! Поняла?

– Нельзя! Рабынь называть по имени, запрещено! Еле выдавила из груди девушка. Меня уб....

– Да мне плевать! – ответил незнакомец, и еще жестче надавил ей на грудь. Девушке показалось, что она уже слышит хруст своей грудной клетки. А незнакомец продолжал вдавливать грубый протектор своих кожаных ботинок в тонкую бархатною кожу, сверля свою новую игрушку взглядом.

– Да! через боль прохрипела она. – Я все поняла! Вика, Николай!

Незнакомец плавно убрал ногу, словно боясь оторвать ботинок вместе с ее кожей. Девушка сильно закашлялась, словно больная туберкулезом, скатилась куда-то под сиденье и прижала руки к груди. Незнакомец отвернулся, сделав вид, что ничего не было и вернулся на свое место за рулем.

Немного отойдя от произошедшего, девушка недоверчиво села на сиденье, наклонившись в сторону двери, опасаясь повторного насилия от своего господина.

– 

Укройся! – незнакомец протянул ей плед. Затем, что-то щелкнув, незнакомец завел машину, и они тронулись.

Девушка молча укуталась в одеяло и тихонько заплакала, отвернув голову, так чтобы господин не видел ее слез. Ей стало жутко обидно, что она плохая рабыня. Что он, выбрав ее, стоявшую рядом с красотками, теперь не желает ее тела. Требует от нее того, что запрещено рабыням. Или может пока слишком рано для этого?! Она была в смятении, ей около двух лет насильно вбивали в голову что она рабыня и должна подчиняться. Вдруг ей открылась перед глазами истина. Ей стало все ясно. Господин устроил ей просто проверку! Господин всегда останется господином, как раб рабом. Просто, видимо, он хочет найти в ней изъяны, чтобы предъявить господину-хозяину претензию за плохой товар. «Нет, так со мной нельзя», – и, гордясь за то, что раскусила незнакомца, успокоилась, вытерла слезы и начала рассматривать пейзаж за окном. Господин молчал и скрупулезно следил за дорогой, не обращая ни малейшего внимания на нее. «Наверное, хозяин был прав, называя ее «страшненькой», а господин выбрал ее в насмешку. Такая судьба», -успокаивала сама себя Вика.

Мимо машины пролетали деревья с яркими зелеными почками. Природа со своими красками пробуждалась от сна. Вика уже забыла о существовании времен года, что можно просто ехать и любоваться природой, забыть, что такое ежеминутная дрессировка.

IV

Вика не заметила, как они приехали в какой-то городок и остановились около двухэтажного здания.

Николай повернулся к ней и покашлял, привлекая внимание.

– Слушаю тебя, мой господин!

– Вика!

– Да мой господин?

– Скажи, пожалуйста, какая одежда тебе нравится?

– Я надену все, во что меня оденет мой господин.

– Какие у тебя размеры?

– Не знаю…

– Так, ладно! – не выдержал Николай. Теперь на его лице были видны нервозность и озабоченность. Сиди в машине, никуда не ходи! Ясно?

– Ясно! – ответила Вика.

Николай вышел из машины, хлопнув дверью, и, уже отойдя от нее на приличное расстояние, обернулся, оценив поведение Вики, и закрыл машину на центральный замок, нажав что-то в кармане. А затем длинными шагами, словно перепрыгивая лужи, скрылся в двухэтажном здании с вывеской «Рабхоз».

Вика впервые за два года осталась одна. Ей было не по себе. Она крутила головой из стороны в сторону, пытаясь найти того, кто за ней следит, камеру или господина. Но никого не было, и никто не обращал на нее внимания.

На улице изредка появлялись люди, которые проходили мимо машины, даже не смотрели на нее. Только одна дама с худой, маленькой собачкой с глазами навыкат посмотрела на Вику и то только из-за того, что ее собачка постоянно отставала. Дама с периодичностью окрикивала своего питомца, поворачиваясь к нему. Прошло еще несколько минут, и Вика словно остолбенела от своих мыслей. Она сейчас была совершенно одна. Значит, она может просто убежать?! Тут же Вике стало от этой мысли противно. «Убежать?» Если я думаю, что могу убежать, значит я плохая рабыня!? Так нельзя! Я не должна и думать о побеге. Мой господин сказал мне, сидеть тут, и я послушно буду сидеть тут!» Успокоившись, Вика поймала себя на том, что держится за дверную ручку. «Нет! Я буду хорошей рабыней», – решила Вика и отдернула руку от дверной ручки как от раскаленной сковороды. Вскоре появился Николай, он сел в машину и сунул ей в руки пакет. В пакете было спортивное нижнее белье, серые штаны из плотной ткани с боковыми карманами, черная майка, темно-зеленая ветровка с большим количеством карманов и огромным воротником.

Николай включил заднюю скорость и отъехал за угол магазина.

– Одевайся!

Вика, молча, послушно оделась. Одежда подошла хорошо. Единственное, на ней немного висела ветровка, если бы она была на размер меньше, то села бы на ее фигуре идеально. Незнакомец кивнул, подтвердив, что удовлетворен обновками и повел машину дальше. В следующий раз они остановились около магазина с вывеской в виде горы. Николай молча взял Викину ногу и сделал пару щекотных движений.

– Я в магазин. Сиди тут и ни с кем не разговаривай, никуда не выходи!

– Да, мой господин! – ответила Вика, заметив, что улица была более оживленной.

В этот раз Николая не было гораздо дольше. Он вернулся достаточно озадаченным. И протянул Вике обувную коробку. Открыв ее, Вика удивилась. Перед ней были высокие мужские ботинки с грубой подошвой. «Покупал бы мальчика!» – подумала она. Вдыхая запах весны, ей хотелось легкое платье и босоножки, как летом в детстве. «Опять, возмущаюсь!» – поймала себя на мысли Вика. – Нельзя так! Нельзя! Поругала она себя. Я послушная рабыня! Потому что непослушные рабыни никому не нужны».

– 

Давай обувайся!

Вика послушно натянула ботинки и долго не могла справиться с длинными шнурками. Господин внимательно смотрел, как она пытается зашнуровать ботинки, и улыбался. Вике было не по себе от его взгляда. Этот взгляд заставлял ее больше нервничать и путаться. Вроде она зашнуровала ботинки, но что было делать с длинными оставшимися концами, она не понимала. Расшнуровывая, она завязывала повторно, но концы все равно свисали и норовили попасть под ботинок. Наконец-то она зашнуровала ботинки и решила оставить длинные концы шнурков просто висеть.

Господин издал звук, похожий на смех, развязал ей шнурки и, обмотав пару раз их вокруг ботинок, заново зашнуровал.

– Вот так надо! Поняла?

– 

Да, мой господин!

– Удобно? – спросил ее Николай.

– Да, мой господин!

– Нет! Встань, пройдись! Скажи честно, удобно или нет?!

Вика озадаченно посмотрела на Николая.

– да выйди ты из машины и походи немного.

Вика, дернув за ручку двери, вышла на улицу и попробовала сделать пару шагов. Тут же ей стало ясно, что размер не ее. Большой палец упирался в нос ботинка, больно сдавливая его, когда она делала шаг.

– Хорошо?

– Вроде нормально…

– Нормально или что-то не так?

– Нормаль…

Незнакомец нервно спустился к ее ногам и ощупал носки, на миг Вике показалось, что его лицо было перекошено злой гримасой. «Точно, сейчас будет бить!» – подумалось ей, и она интуитивно подняла руки, чтобы закрыть лицо.

Николай, ощупав носки ботинок, озвучил свое заключение: «Малы же! Жмет, чего молчишь?! Снимай!»

– Слушаюсь! И Вика начала снимать ботинки прямо на улице, норовя встать носками на грязный весенний асфальт.

– Стоп! Ты что делаешь, – почти в крик сорвался Николай, – сядь в машину, и снимай там! Так ты не испачкаешь носки. Понимаешь?

– Да, мой господин!

Вика села в машину и сняла ботинки. Николай упаковал их в коробку, и снова попросил ее сидеть в машине, никуда не выходить и не с кем не разговаривать. На этот раз Вика заметила, что он не закрыл машину. Николай вернулся достаточно быстро с другой коробкой и снова попросил примерить ботинки. Новые ботинки были похожи на предыдущие, но отличались небольшими кожаными вставками и были немного легче

Одев их, Вика с разрешения Николая вышла на улицу и ощутила небывалую лёгкость в ногах. Ей так было удобно как никогда. Босоножки она носила только в детстве, последний год она ходила босиком или балансировала на туфлях с большими шпильками. Еще ей вспомнилось одно из любимых хозяйских наказаний за провинность. Господин-хозяин называл его «балетом». Один из господ-воспитателей с лицом бульдога приклеивал к стельке туфли маленький пластмассовый шарик в районе пятки и давал большое хозяйское поручение, что-нибудь помыть или вымести. К концу дня на пятку нельзя было наступить, а сил ходить на носочках уже не было. Так тактично дрессировались даже самые буйные рабыни. А в этих ботинках было так удобно, что Вике захотелось танцевать, но, сурово воспринимая свою судьбу, она позволила сделать только пару взмахов ножкой. Обернувшись, она увидела улыбку на лице ее господина, и ей стало тоже приятно.

Сев в машину, они снова куда-то поехали. Николай достал с заднего сиденья рюкзак и попросил достать из него чай и бутерброды. Вика настороженно, боясь уронить хотя бы одну крошечку, чтобы не получить наказание, например, в виде вылизывания всей машины, достала бутерброд и протянула его господину.

– Спасибо, я не хочу! Ешь сама!

Вика, удивившись поведению господина, начала аккуратно есть бутерброд с колбасой. Ей было так вкусно после хозяйской баланды, что она еле сдерживала эмоции и давилась собственной слюной. Вдруг она заметила, что от хлеба отломился приличный ломоть и упал ей на штаны. Она тут же покраснела и начала просить Николая прощения, обещать, что вылижет всю машину.

– Замолчи! Тише! – завелся Николай и легким движением смахнул ломоть на коврик. – Ничего страшного не случилось! Ты же не специально намусорила! Так бывает, хлеб, когда ты его ешь, крошится. Понимаешь?

– Да, мой господин.

– Так… твой господин-хозяин говорил ты умеешь читать?

– Да, мой господин.

Николай фыркнул от злости, услышав еще раз словосочетание «мой господин», и что-то пробубнил себе под нос, а затем спросил:

– Как я просил ко мне обращаться?

Вика, вспомнив, как незнакомец чуть не сломал ей грудь, тут же поправилась:

– Мой Николай, я умею читать.

– Так! – резко взвыл, его голос в машине. В рюкзаке тетрадь со стихами. Открой ее, там закладка и читай мне вслух что там написано.

Вика достала тетрадь со стихами. Тетрадь была темно-зеленого цвета с твердой обложкой. Часть стихов была написано от руки. Другая вклеена в виде распечатанных страниц.

– давай, читай!

Вика долго всматривалась в текст, переживая за то, что не сможет прочитать или ошибется. Только из-за того, что пауза уже слишком затягивалась, она, пересилив свой страх, начала монотонно читать с дрожью в голосе: – «Я сразу, я сразу, сломал, ой смазал карту бу, будня».

–Стоп! Не так! Это же стихи, давай спокойно и с интонацией!

Вика, сглотнув, начала сначала:

«Я сразу смазал карту будня,

плеснувши краску из стакана;

я показал на блюде студня

косые скулы океана.

На чешуе жестяной рыбы

прочёл я зовы новых губ.

А вы

ноктюрн сыграть

могли бы

на флейте водосточных труб?»

Дочитав до конца, Вика немного потупила взгляд от создавшегося, по ее мнению, неловкой ситуации и вопросительно взглянула на Николая.

– 

Вика, тебе понравилось стихотворение?

– 

Да, мой Николай!

– 

Говори честно! Вика уловила напряжение в голосе и руке своего господина.

– 

Нет.

– 

Почему?

– 

Я ничего не поняла, какой-то бред.

– 

Хм… как-нибудь поймешь! Это стихотворение Владимира Маяковского. Давай дальше.