Но в какой-то момент все изменилось, размеренная жизнь дала трещину, все стало плохо. В деревню пришел черный боевой шаман. Точнее даже прискакал верхом на боевом кабане. В ответ на удивленные взгляды бойцов Голубой уточнил, что свирепые кабаны были боевыми ездовыми животными у орков. Огромная такая зверюга с орка ростом, клыки в полметра. Один прискакал. Хотя шаман и один походил на армию. Весь закованный в тяжелую броню. В такой же броне был и кабан. Оружия на нем было столько, что, пожалуй, на отряд бы хватило. Что из оружия не поместилось в ножнах на теле шамана, было размещено на кабане. Там же был приторочен мешок из волчьей шкуры. В руках шаман держал боевой посох, весь усыпанный клыками и шипами каких-то животных. Может и показалось, но вроде и орчьи клыки там торчали. Да еще и несло от него гниющей мертвечиной. В наплечной лате торчал черно-желтый стяг. Вот это было очень плохо.

Такой стяг означал только одно: кто-то собирал кланы и прайды орков в орду. Эти черные звери задумали завоевательный поход на чужие земли? Либо опять затеяли объединение Алога под их властью? Черные орки никогда не жили ни в горах, ни в предгорьях. Черных не любили и побаивались. Жили они где-то на юге, в подземных пещерах Алога. Всегда были воинственными, не чурались черной магии. Поговаривают, что эта магия питается жуткими жертвоприношениями. Черные регулярно пытались захватить власть в Алоге. Алог – это земли, на которых жили кланы и прайды орков. В общем, злободейство какое-то задумали эти земляные черви. Проклятие орочьих земель. Так вот, этот черный шаман заявил свои права на деревню Угрухкха. Теперь весь горный клан и эта деревня, в частности, является частью ига. Совсем скверно стлало Угрухкху. Кончилась мирная жизнь. К деревне-то вела всего одна дорога, и пролегала она через земли горного клана. И раз шаман добрался сюда живым, значит или перебили горных орков или они уже стали частью ига, подчинившись черному шаману.

Шаман заявил безапелляционно, что всем взрослым оркам прямо сейчас надлежит собрать свои пожитки, оружие, если есть у этих полудевок оружие, и следовать за ним. Будут они работать на благо ига и даже воевать. Орки зароптали. Оскорбление полудевкой было смертельным оскорблением у орков. Но не отважились самцы призвать шамана к ответу. Почти не отважились. Два камнелома бросились на шамана, да толку чуть. Одного вспорол кабан своим саблевидными клыками. Швырнул аж метров на тридцать, только потроха полетели в разные стороны из распоротого живота. Второго же шаман сжёг белым пламенем, направив на того посох. Прямо в пепел превратил. Потом сплюнул, повторил оскорбление, заявил, что в бойцы они точно не пойдут, будут в обозе да услужении. Спешился, снял мешок с кабана и спросил, кто тут вожак. Вышел старый вожак, хотел что-то сказать, да шаман молниеносным движением одной руки выхватил из заплечных ножен фальшион и тотчас срубил вожаку голову. Самки завыли. Шаман же приказал: как все взрослые орки уйдут в иго, выбрать нового вожака из стариков, самки же будут добывать камень. А если будут против, то их уведут в наложницы. Раскрыл мешок. Оттуда еще сильнее завоняло мертвечиной. Подхватил отрубленную голову вожака и засунул в мешок. Сквозь зубы процедил, что у полудевок даже вожаки являются никчемными недостойными жизни слизняками. Вон, целый мешок уже слизняков собрал.

***

На этом месте Угрюм прервал свой рассказ.

– Все, малыш, я устал. Уже очень поздно. Если тебе все еще интересно, завтра утром продолжу. Выходной все же. Только с рассветом не приходи, хочу выспаться. А сейчас пропущу эля и на боковую. Аж во рту от болтовни пересохло, – безапелляционно заявил, как отрезал, Угрюм.

Ксор расстроился. Это не сказки бабы Нарты, которая часто забывает, что глаголет. А, бывает, засыпает прямо посреди истории. Это целая сказочная эпопея, жутко интересная. А сказочная потому, как тут и нечисть, и всякие другие расы, в которые Ксор особо то и не верил. Его очень заинтересовал Клис, его отряды, бойцы. И в особенности аптекари. Вот это уже гораздо интереснее скаутов. А еще он улыбнулся себе, ведь у него уже была версия о том, что Угрюм был из наемников Клиса.

– Угрюм, у меня столько вопросов! Прямо голова взрывается. Ты мне поясни сперва, а? – с надеждой молвил Ксор.

– Нет, парень. На сегодня все. Эль и спать. Завтра. И вообще, все вопросы уже потом. Когда закончу рассказ. Может, и вопросы сами отпадут. Давай, чеши отсюда, – сказал Угрюм, выталкивая Ксора к двери.

Ну что ты будешь делать? Пришлось уходить. Время, действительно, было позднее, клонило в сон. Ксор решил не идти домой, а заночевать на мельнице. Быстро до нее добежал. Нашел уже немного зачерствевшую краюху хлеба, быстро ее смолотил. Улегся прямо на мешки с мукой. Хотел было обдумать рассказ Угрюма, да не заметил, как провалился в сон. Утром его разбудил отец. Суровой такой затрещиной. И выругался.

– Мать волнуется, я волнуюсь, ты куда пропал, сорванец? Почему до дома-то не дошел? – спросил его сурово отец.

– Прости, па. Вчера заигрался, устал очень, а до дому еще топать вон сколько. Вот и решил на мельнице заночевать. Ты же знаешь, я люблю тут оставаться, – ответил Ксор.

– Ага, вон сколько. Всего-то пять минут. По девкам что ли шлялся? Ишь, подрос, оглоед! – улыбнулся отец и потрепал сына по голове. – Ну беги домой, поешь хоть нормально!

Ксор быстро побежал домой. Думал, сейчас еще и мать ему всыплет. Но повезло, мамы не было. Лишь на столе был оставлен завтрак: вчерашние луковые лепешки и стакан молока. С голодухи эта нехитрая снедь показалась Ксору настоящим пиром. Смолотил все за пару минут и стрелой припустил к сараю Угрюма. Жуть как не терпелось ему дослушать рассказ.

– Ну, привет, малыш. Я думал, ты пораньше придешь, – встретил его Угрюм. – Ты что это домой вчера не дошел? Вот родители как волновались.

– Нууу… Да устал, ну не знаю даже. Хотел сразу с утра с мельницы к тебе. Да отец встретил, отругал уже. Ты только не начинай. Еще ма вернется, точно, надает, – заканючил Ксор.

– Запомни, малыш, родители – твои самые близкие люди. Что бы не случилось, ты не должен заставлять их волноваться. Никогда! Понял? —резко отчитал Ксора Угрюм.

– Да, понимаю. Прости, Угрюм, – опустив голову, засмущавшись промямлил Ксор. Прав был Угрюм. Еще и уходить Ксор собрался. Вот еще треволнения родителям.

– Ладно. Разберешься. Ну что, рассказывать, что ли, дальше? Я вот даже элю захватил для себя, чтобы рот не пересох, – хитро улыбнулся Угрюм. – Нет, тебе не положено, нет метрики, нет эля.

– Ух ты какие сложности. Всего-то ничего осталось до получения метрики. Да и вообще, не хочу я элю. Рассказ хочу дослушать. И есть у меня просьба, Угрюм. А ты мог бы детальнее рассказывать? Ну так, чтобы лучше понять участников истории? Характер там, навыки, может, даже характерные словечки? Или даже с диалогами? Ну как помнишь, конечно. Я же должен готовиться к путешествию. А по разговору людей можно многому научиться, – с надеждой заглядывая в глаза Угрюма попросил Ксор.

– Ишь, какой любопытный. Но есть в этом правда. Просто я почему старался так рассказывать, опуская диалоги. Я же чего могу и не упомнить, исказить. Белка, конечно, рассказчица искусная, но не все же детали она мне изложила. И получишь ты неверную информацию для своего учения, – как бы оправдываясь заявил Угрюм. Лукавит, подумал Ксор. Скорее уж хочет поскорее закончить историю. Надо его додавить.

– Угрюм, а может ты просто хочешь поскорее закончить рассказ? Надоело, небось, уже болтать-то? А вот если ты что важное упустишь, а я потом по незнанию-то и помру где в путешествии? Это ж на твоей совести будет, – зашел с другой стороны Ксор.

– Ага, нашел крайнего. Я ж вообще мог и не рассказывать. Это твоя жизнь, твое решение. Тебе за это и отвечать. Ну да ладно, есть в твоих словах правда. Попробую. Все, хватит болтать, быстрее начну, быстрее закончу. А если эль кончится, ты сгоняешь, понял? – спросил Угрюм. Ксор быстро кивнул. Да легко сгоняю, может и сам кружечку пропущу в трактире.

– Ну, слушай, пацан, – и Угрюм продолжил свой рассказ.

***

Угрухкх был крайне зол, но понимал, что ничего тут не поделаешь. Не умел его род воевать. Не учились этому. И, видимо, зря. Нет, базовые навыки владения оружием и рукопашным боем давали всем детям, в том числе и самкам. Но с шаманом им тягаться не по силам. Даже если бы он и не был колдуном, не потянули бы его. Видно, что старый воин. Вон, сколько шрамов на одной только черной харе. И именно колдун. Это не магия. Это явно противное черное колдовство. Почему-то Угрухкх был уверен, что шаману не нужно было задействовать посох. Мог бы просто удавить одним заклинанием. А может Угрухкх и ошибался. Все же темное колдовство было слухами. Что там делали у себя в подземельях эти черви, никто не знал. Оставалось только подчиняться, чтобы уберечь хотя бы самок.

– Эй, полудевки, а ну шустро по домам за пожитками. И сразу к выходу из деревни. Там буду ждать. И без мухлежа. Знаю, что тут должно быть двадцать семь боеспособных самцов. Вот всех двадцати семерых и жду. А сколько не досчитаюсь, столько самок взамен и уведу, – с каким-то жутким весельем в голосе велел шаман.

Урод! Слизняк! Червь! Злоба так и клокотала внутри Угрухкха. Бессильная злоба. Ну, думал он, может в иге-то пристроят его в какой боевой отряд. Так научится он убивать лихо, и вырежет название рода камнеломов на лбу этого червя. Такую клятву дал себе он. Угрухкх был сиротой, жил на отшибе деревни, где только недавно собрал себе жилище из камней. Добротное жилище, в два этажа. Крышу, правда, не успел еще сложить. Но самку уже вести в жилище можно было. Особым скарбом не обладал, не нажил. Да и не был любителем красоваться. В одежде и утвари предпочитал функциональность. Угрухкх обулся в добротные походные сапоги, одел штаны из толстой кожи. Бросил кожаные шорты в котомку, набросал туда всякой снеди, которая портится не быстро. Ну и взял дубину. Хоть какое оружие. Все ж путь скорее всего не близкий.

Пришел к выходу с деревни одним из первых. Постепенно подтягивались остальные. Пришли все. Семейных провожали самки и помет.

– Хватит сопли жевать! Двинулись. – рявкнул шаман, толкнул ногой ближайшую самку, которая прощалась с своим самцом. И достаточно быстро поскакал по дороге вниз.

Оркам пришлось бежать за шаманом. В таком темпе прошло пару часов. Добежали до развилки, где их дожидались такие же процессии из черных и голубых орков. Судя по количеству голубых, черные увели самцов из всех ближайших горных деревень. Отличие было лишь в количестве сопровождающих. Остальные деревни выводили по четыре черных бойца. И только клан Угрухкха шаман вел единолично. Стало быть, шаман был уверен в своих силах. Двадцать семь камнеломов для него вовсе не враг. Как же горько это было признавать Угрухкху. Зря, очень зря камнеломы отказались от воинского искусства.

На развилке все процессии выстроились в одну колонну и побежали вниз. В седле был лишь шаман. Остальные черви бежали легко во всей своей амуниции, а оружия на них было немногим меньше, чем у шамана. Бежали так, словно и не чувствовали веса. Голубые же такой прытью не обладали. Их регулярно стегали кнутами, погоняли. Звери эти черви! К ночи спустились с гор, остановились на привал у козьей фермы предгорного прайда Козопасов. Ферма была заброшена, ни козопасов не видать, ни их коз. Земля была перепачкана кровью. Видимо, козопасы нашли в себе мужество сопротивляться, но тщетно. Никого из них не пожалели, даже коз. На ночлег голубых загнали в козьи загоны. Ну да, за орков их тут никто не считал. Угрухкх перекусил сухарями и лег спать, прямо на земле, используя котомку как подушку. Только, кажется, заснул, как уже разбудили. Разбудили как зверя хлестким ударом кнута. И опять засобирались в дорогу.

Построились в колонну. В это время рядом легкой бодрой трусцой пробегал отряд боевых орков. Десять черных и около двух дюжин зеленых. Все вооружены до зубов. Точнее, черные до зубов, а зеленые лишь функционально: кожаные латы да луки с фальшионами. Да и то, не у всех, часть зеленых были вооружены лишь самопальными булавами. «Вот оно как, не только за горных взялись черви. Лесных тоже вон в свое иго затащили, взяли в солдаты. Что-то грандиозное задумали», – размышлял Угрухкх. Но зеленых то хоть за орков считали, раз вооружили. Грустно. Ведь когда-то давно и предки голубых были великими воинами. Отряд поравнялся с колонной. Их вожак, тоже шаман, хотя и не такой брутальный, как предводитель колоны, подошел к черным и заговорил:

– Приветствую тебя, осененный тьмой главный шаман Тролгх, – Угрухкх повторил это имя, старая запомнить. Еще доберется до него и заставит дорого заплатить за нанесенное прайду камнеломов оскорбление.

– И тебе здравствуй, младший шаман. Куда путь держишь? – поздоровался Тролгх.

– Да вот, послали нас за горы. Вырезать отряд каких-то человеческих самок, сопровождаемых ими изловить и доставить в пещеры. Прикидываешь, отряд самок! Тьфу! У них, у этих бледных немощных козявок, и самцы-то воевать не горазды, а тут самки. Какое-то недостойное задание, – сплюнул младший шаман и скорчил презрительную мину.

– Ты это, не заговаривайся, младший! Если поручили изловить кого на территории врага, стало быть, эти кто-то что-то важное знают или могут. Не всякий отряд отправят за горы с таким заданием. Гордился бы, младший шаман. А то, гляди, до шамана-то не дослужишься. Терпеливее будь. Вот тебе мой совет. Чего надобно? – надменно спросил Тролгх.

– Да, я-то понимаю. Да просто это рутина: самок изрубить, самцов поймать. Легкотня, считай, тренировка для помета. Хочется кровавой битвы, чтобы проявить свою доблесть. На переправу Лютой бы… Ай, пустое это, не бери до головы. Да, тут такое вот дело. Наши два синих издохли. Ну, точнее, одного ребята извели, поспорили, кто лучше стреляет, ну а синего мишенью назначили. По-честному, ежели выживет, то свободен. Не выжил. А второй сам издох. Нам бы замену. Вот бежали в лагерь за новой прислугой, а тут вас встретили. Удачно. Что скажешь, осененный? – спросил младший шаман.

Угрухкх слушал шаманов и думал. Первый, младший который, точно тупой и карьеру не построит. Вот так открыто рассказал о задании. Но и Тролгх его не осек, стало быть, голубых за орков они вообще ну никак не держат. Прислуга. Расходный материал. Несвободные они. За убийство свободного слуги их должны были казнить даже по Легальному уложению черных. А тут вон оно как. Одного грохнули и пошли за новым. Видать, для черных голубые все несвободные. И военная служба им не светит. Призадумался Угрухкх, что же дальше-то делать. Ничего хорошего явно их не ждет. А сбежать – самок погубить. Надо думать. Удивило его и то, что отряд младшего шамана отправили на земли людей. Орки, бывало, грабили приграничные деревушки. Но давно все это было. Была древняя договоренность не вторгаться в земли других рас. Если кто нарушал, то таких не защищали прайды, могли даже сами выдать на растерзание. Сейчас орки все больше живут мирной жизнью. Алог огромный. Вот только черным неймется. Все им подавай завоевания. И, кажись, добились они своего. Пока камнеломы там у себя в горах мирно работали, внизу черные взяли верх, вон даже зеленые под них пошли. И готовятся они к войне, не иначе. Ох, быть беде, большой беде. Ничему черных история древней войны не научила.

– Слышь, младший, ты не борзей. Они хоть и полудевки небоеспособные, но работают знатно. Синий должен работать во благо великого ига! Ты меня понял? – рявкнул Тролгх, тыча в младшего посохом.

Тот весь съежился, покорно опустил голову и протявкал невнятное «да». Дисциплина, конечно, будь здоров у них. Чем, интересно, осенен этот Тролгх, какой тьмой? Насколько далеко они ушли в своих темных обрядах? Может ведьм разбудили? Ну это же вообще мерзость и предательство древней клятвы. Нет, не может быть. Сами небось темное колдовство изучают.

– Смотри, если узнаю, что по чем зря рабочую силу изводишь, из твоего бесполезного черепа чашу сделаю церемониальную! Ладно, бери прислугу и вали уже по своим делам. Задерживаешь, – чуть менее грозно разрешил Тролгх.

– Спасибо, осененный! Так, кого бы взять? Все на одну рожу. О, вот этого возьму, с дубиной, ишь, полудевка-то с яйцами, – ткнул младший пальцем в Угрухкха. А потом заржал: – И вон того, тоже лысого. Будет два лысых.

Угрухкх же про себя выругался. Идти через горы в земли людей ему не улыбалось. Черт его дернул брать эту дубину? Хотя, с другой стороны, тут могут быть варианты. В землях людей проще затеряться. Ну, будь что будет. Младший тем временем приказал отряду развернуться и двинуться в горы. Лысые голубые покорно побежали следом. Опять в горы. Вверх-то бежать не так и легко, как вниз. Как взяли старт, так и бежали дня четыре наверно. Сперва забрались на среднее плато, и по нему несколько дней бежали на восток, удаляясь от родных мест Угрухкха. Вышли к заснеженным вершинам. Тут было очень холодно. Угрухкху подумалось, что если они полезут выше в горы, то там голубые и издохнут от холода, теплых шкур-то у них не было. Но младший шаман не повел их дальше вверх. Он повел их параллельно подъему в заснеженные вершины. Иногда они возвращались назад, словно что-то искали. Шаман постоянно сверялся с картой. Ну точно, кретин, раз не может нормально карту читать.

Наконец, они достигли перевала, где, как выяснилось, был нормальный проход через ущелье. Так они перешли на земли людей. Тут были такие же горы, такие же леса. Всю дорогу голубых использовали как носильщиков, кухарок, прачек. В общем, сгружали на них всю обозную грязную работу. И чуть что, норовили ударить, то лапой, а то и кнутом. Но только черные так относились к голубым. Зеленые же смотрели на них с некоторой жалостью. Видно было, что и они тут не по доброй воле. Тоже силой принудили подчиняться. Разговаривать не разрешали. Ни им, ни зеленым.

В землях людей с гор спустились сразу на берег огромного озера. Красотища. Никогда он столько воды не видел. У них-то озера все небольшие. А тут ну почти как море, но пресное. Вплавь добрались до острова. Надеялся было Угрухкх, что черные потонут под грузом своей амуниции, да не оправдалась надежда. Плыли черные словно налегке. Далее прочесали весь остров. Зарезали двух странных водных существ. Вроде бы те были даже разумные. Что-то там лопотали. Да черные не разбирались, пошинковали в фарш. Туповатый у них младший шаман. Нет, чтобы поговорить, узнать информацию. Только и знает, что орать «уничтожить» да «раздавить». Долго плутали по острову, потом вышли на поляну с круглой каменной площадкой, окруженную высокими стоячими камнями. Там и заночевали. Ночью Угрухкх ворочался больше, чем спал. Решил бежать. Ночью не вышло, так как зеленые всю ночь несли дозор. Ну значит, как получается, так и сдернет.

Ни свет ни заря синих разбудили. Пошли в лес, где их ждала работа. Тяжелая работа. Сначала рыли ямы. Много ям. Окружили этими ямами круглую каменную поляну. Потом валили деревья. Делали колья. Несколько дней окружали, стало быть, поляну кольцом ловушек. Работали все, кроме черных. Только сегодня под вечер все и закончили. Все пошли отдыхать. Ну кроме синих. Напарника Угрухкха заставили готовить, а его самого отправили за водой.

– Шел я себе по лесу, никого не трогал, думал, что вот он – мой шанс дернуть. А потом боль в затылке и все. Открываю глаза, а мне какая-то мелкая бледная самка тычет мечом в горло! За что? Я сюда не по своей воле пришел! И вообще, надоело мне все, слова больше не скажу, хоть жгите, – и грозно зарычал Угрухкх.

– Интересный рассказ, – сказала Хмурая. – Да вот с чего нам тебе верить-то, а, Голубой?

– Тьфу, обещал молчать, да ладно, мелкая. Скажи, вот с чего мне врать? – ответил вопросом на вопрос Угрухкх. – Мне эти черви не друзья и не товарищи, твари они, которых я готов рвать клыками.

– А что ж не порвал-то? Не один день вы сюда шли, много было возможностей. В день по одному и рвал бы, рватель, – засмеялась Хмурая.

– Так убили бы меня. Я так хорошо, как они, воевать не умею. Только сдох бы почем зря, даже латы им не поцарапав, – грустно признался Голубой.

– Слышь, Голубой, – вступила в разговор Белка. – А что ты скажешь, если я тебя воевать научу?

Удивился не только орк. Удивились все. Хмурая вопросительно взглянула на Белку, та лишь подмигнула в ответ.

– Не понял. Ты чего сказала, рыжая? А ну повтори! – удивленно спросил Голубой.

– Ты чего, синий, оглох что ли от страху? – заржала Белка.

– Голубой я, не синий. Синими только черви нас называют. Не груби, рыжая, да глаза протри, – как-то совершенно спокойно и вообще без эмоций сказал Голубой. Вот тут Белка ему окончательно поверила. Стало ей жалко этого большого и, по сути, доброго орка. Жизнь подкинула ему фортель, вырвала из привычного круга дел, разрушила будущее и плюнула им сюда, умирать. И Белка во что бы то не стало решила изменить незавидную судьбу Угрухкха. Вот только он больше не Угрухкх, он Голубой. Отрядное прозвище у него такое будет.

– Договорились. Нарекаю тебя Голубым. Так что, хочешь научиться воевать, чтобы свидеться когда-нибудь с Кролгхом? – хитро улыбнулась ему Белка.

– Рыжая, ты что задумала, а? Я, конечно, хочу. Да не понимаю я тебя. Вы, люди, странные, – в недоумении проворчал Голубой.

– Все просто. Я учу тебя воевать. Ты помогаешь нам разобраться с черными и зелеными твоими товарищами. Точнее сперва ты помогаешь, потом я учу. Учеба займет время. Может даже год или два. А может гораздо меньше. Все от твоего желания выжить зависит, – выложила Белка свой план.

– Хотел бы я тебе верить…, – задумчиво произнес Голубой. – Да странно это все. И зеленых убивать не надо. Червей только. Зеленые без них воевать не будут. Но как я могу верить человеку? Даже не человеку, а человеческой самке?

– А вот так, – молвила Белка, обошла дерево, аккуратно развязала паутинную нить. Хотела было рассечь кожаные веревки, да пожалела, и так на плоту извела по чем зря хорошую веревку. Начала развязывать. Получилось не так эффектно, как она построила эту сцену в мыслях. Но в жизни все всегда не так, как в мыслях. Справилась с веревками. Подошла к орку. Тот с каким-то пришибленным видом смотрел на Белку и потирал порезанные запястья. Двинулся было, да со всех сторон бойцы взяли его в прицел луков. Хотя бойцы стояли на удалении, на котором человеческий глаз в темноте их увидеть не мог, орк все заметил. Замер.

– Во-первых, ты свободен, – опять Белка удивила всех. Задумалась, не разжалует ли ее Хмурая за такую инициативу? Ничего, сейчас еще больше их удивлю. – Во-вторых, предлагаю тебе союз на оговоренных раньше условиях. Дополню, что буду защищать на землях Долины как себя. А ты будешь защищать меня и Клис как себя. Будешь повиноваться моим требованиям, необходимым для обучения и защиты. Будешь подчиняться приказом командира отряда и законным требованиям бойцов. Через год будешь свободен от союза, если сам не захочешь продлить. Да, твой статус свободный. Захочешь потом уйти, уйдешь.

Надо было видеть лицо орка. Там буйствовала игра чувств. Гримасы сменяли одна другую. Недоверие. Надежда. Уважение. Ну понятно, никто такого не ожидал. Да и сама Белка от себя такого не ожидала. Дался он ей. Хотя да, жалко стало, он же как ребенок тут один в незнакомой земле, всеми обманутый. Вот так вот это само собой получилось. Предложила союз, повинуясь интуиции, даже толком не обдумав.

– Ну ты знаешь, рыжая, сладко глаголешь, да слово-то не воробей. Сегодня союз, а завтра прирежете меня. С чего мне людям верить? – хоть и было недоверие в голосе Голубого, но в глазах затлели угольки надежды.

– А зачем слово? Давай вот так, – Белка подошла ближе к орку, сложила ладони кругом и приложила их сердцу. – Предлагаю союз на названных условиях.

Глаза орка полезли из орбит. Белке даже показалось, что еще немного, и эти выпученные глазюки лопнут. Он так забавно удивлялся: его странные брови словно две жирные гусеницы заползли на лысую черепушку. Но потом он взял себя в руки, встал на одно колено, чтобы быть вровень с Белкой, сложил такой же знак из ладоней и приложил их к своей груди.

– Я принимаю твой союз, – Голубой поднялся и продолжил. – Запомни, Рыжая, это не просто слова теперь, это древний символ союза. Такими вещами не шутят. Сами духи Света ручаются за чистоту и нерушимость союза.

Может, и не шутят, думала Белка, да вот чем же этот союз отличается от обычного? Толку-то от ладоней колечком? И так, и так это договор. Нарушен если будет, милости просим в трибунал Клиса. А колечко это чем гарантировано? Не понимала Белка, хотя уже начинала думать, не глупость ли она сморозила. Еще и духи Света какие-то. Вот об этих духах она вообще слыхом не слыхивала. Надо разузнать. Может, Писарка что ведает.

Тем временем орк опустился уже на два колена и зачем-то начал возиться пальцем в земле. Возился минут пять. Потом обратился к Хмурой.

– Командир самок, взгляни, – сказал орк.

Белка улыбнулась. Голубой уже подчинялся их отрядной иерархии. Еще бы от самок этих его вылечить. Ну да будет время, обтешем. Хмурая подошла, глянула, взмахом руки подозвала Белку и Писарку. Девушки подошли. Ого. Да Голубой пытался изобразить карту. Почему пытался? Очень даже картографично вышло.

– Смотрите. Вот этот камень в центре – это круглая каменная поляна. Два червя, включая шамана, постоянно находятся там. Там же лагерем расположились зеленые. Вот эти круги, что я выложил ветками, – это линии ловушек и сигналок. А вот этот средний круг. Тут четыре засады. Сами черные караулят. По два червя. От засад провели линии сигналок к каменной площадке. По тревоге зеленые должны выдвинуться в помощь. Бежать там минут семь. Вот. Я с вами откровенен. Да и вообще я не дикарь какой. Не зачем было меня бить и резать. Мы же разумные, могли бы как цивилизованные договориться, – с некоторой обидой, потирая ушибленную щеку проговорил Голубой.

– Ну ты, это, не держи зла, цивилизованный. На войне как на войне, – несколько смущенно сказала Хмурая. – Писарка, что скажешь?

– Командир, все четко. Даже пропорции расстояний соблюдены. Я зарисовала карту со слов разведки. Все совпадает. Те ловушки, сигналки и засады, что они срисовали, есть и на карте Голубого. Вот те, что с противоположной стороны каменного круга, не разведаны. Но логика оборонительных кругов подсказывает, что все верно. О сигналках, ведущих в каменный круг, нам было не известно. Остается только принимать на веру. Вот, держи карту, я все пометила. – протянула карту Хмурой Писарка.

– На веру, – протянула Хмурая. – Нет, пожалуй, на веру не нужно полагаться. Дикая, Нож, подойдите.

Две девушки вышли из темноты и подошли к Хмурой.

– Вот карта, смотрите, вот эти позиции нужно проверить. В бой не вступать. Идти быстро и тихо. У вас час. Задача ясна? – поставила задачу командир.

Девушки кивками подтвердили задачу и ушли в ночь. Дикая потому и дикая, что нашли ее в лесах у какой-то заброшенной фермы. Говорит, много лет там жила совершенно одна. Питалась сырым мясом да ягодами с грибами. Ей даже не нужны были казарменные занятия по выживанию. Со временем обтерлась в социальных условиях Клиса. Нашел ее аптекарь. Он рассказал, что на шее на кожаной веревке у нее болтался медальон лейтенанта свободного отряда. Именно поэтому ее взяли в казармы. Столько лет провела она уже в Клисе, но до сих пор ела она лишь руками. Жгучая брюнетка, но вот с прической не заморачивалась, брилась на лысо. Вместо прически ее лысую голову украшала очень причудливая татуировка, больше похожая на замысловатый орнамент. Но никогда Дикая не рассказывала, что значит ее татуировка. Иногда как взглянет на тебя, аж дрожь берет. Но следопыт она отличный. Ну а Нож и есть нож. Любимое ее оружие. Работала с двух рук одновременно. Отлично метала ножи в цель. Метров двадцать – для нее нормальное расстояние броска. Белка так не умела. Хорошая разведгруппа из этих двоих будет.

– Белка, теперь ты, – обратилась к ней Хмурая. – Ни разу мне ни пришлось жалеть о твоих решениях и поступках. Даже та выходка с темным принесла свои результаты. Надеюсь, и с Голубым ты знаешь, что делаешь. Но этот орк – твоя проблема, ответственность и головная боль. За все его поступки отвечаешь ты. И спрошу я сурово, если что. Поняла?

Белка лишь утвердительно кивнула. Сама кашу заварила, ей и расхлебывать. Но почему-то была уверена, что поступила верно. Орк-то не дикарем оказался. Ишь, цивилизованный. Просто представила себя на его месте. Вспомнила свою историю появления в Клисе. Если бы не Угрюм, пропала бы там, в той деревне. Ей нужна была помощь и Свет дал ей Угрюма. Вот и этому голубому орку тоже нужна была такая же помощь. «Нет, все правильно», – уверенно подумала Белка.

– Если что, я сама ему сердце вырежу. – и грозно посмотрела на Голубого.

– Если что не так будет, духи Света тебя опередят, – с какой-то грустной обреченностью прорычал Голубой.

– Так, теперь давайте подумаем, что будем делать, – перевела разговор в другое русло Хмурая. – Какие мысли, бойцы?

– Ну может я и не боец, – вступил в разговор Голубой, – но я позволю себе высказаться. Врагов у вас… эмм… у нас. Да, врагов у нас только десять. Это черви. Без них зеленые в бой вступать не будут. Слышал я, что они недовольны ситуацией. Они тут, как и я, по недоброй воле. Им эта война как собаке пятая нога нужна. Если вырезать черных, на этом войнушка и закончится.

– Нам бы твою уверенность. А что с этими червями? Какие они бойцы? Что за оружие? – уточнила Белка.

– Ну… черви всегда тренировались убивать. Любым оружием. Еще и шаман младший с ними. Умеет ли он колдовать, не знаю. Но они все закованы в броню. Из тяжелого метала. Мы, орки, сильные. Но металла очень много. Стало быть, не такие они быстрые будут, как были бы в легкой или кожаной броне. Так, луки. Дальнобойные луки. Много стрел. Тяжелые фальшионы, клинки средние, ножей куча. Приказ был людских девок истребить. Хотя шаман просил парочку взять живьем, для обряда какого-то. Стало быть, они будут стараться перестрелять вас. Не силен я в военном деле и боевом искусстве. Да, вот тут, смотри, – Голубой ткнул в нарисованную на земле карту. – Вот тут за этой засадой в двух метрах я установил первое бревно с кольями на растяжке. Ошибся местом установки. Больно меня тогда кнутами отходили. Ловушку не разбирали. Она прямо за засадой. Можно ее активировать. Минус засада будет. А, еще, вот, в засаде на севере у одного червя все оружие отравлено. Ловил он тут каких-то змей, яд выжимал, да клинки свои и стрелы обмазывал. Вообще больной товарищ. Он больше остальных старался кнутом меня лупить, урод.