– А ты разве не заслуживаешь этого? – спросила Хелен. – Ты спас мою малышку Пенни из огня, а это – максимальное уважение из всех возможных. Ну же? Пенни, ты как?

– По правде говоря, планировала историю Союза подтянуть сегодня, – ответила Пенелопа. – Завтра сдавать реферат, ты не забыла?

– А кто говорит про сегодня? Соберёмся в субботу вчетвером – я, ты, Юлиан и Йохан. Нашей старой дружной компанией борцов против вервольфов. Коктейли, жареные колбаски, картошка и пара капель виски?

Пенелопа посмотрела на Юлиана, ожидая, что он переубедит Хелен. Но он молчал, потому что отказываться от этой затеи не хотел. В сложившихся обстоятельствах непринуждённый вечер в приятной компании казался лучшим событием из всех возможных.

– Мы согласны, Хелен, – сказал Юлиан. – В субботу так в субботу. Ты уже выбрала место?

– Мы с Йоханом выбрали день. Значит, вы выбираете место. Всё же честно?

Честнее не придумаешь. Учитывая то, что Юлиан до сих пор был практически не знаком со Свайзлаутерном. И вряд ли Пенелопа знала достаточно мест, где развлекается молодёжь. Если, конечно, за время их разлуки она и в этом не повысила свой уровень.

– По рукам, Хелен, – улыбнулся Юлиан. – Мы найдём место.

Пенелопа недовольно посмотрела на Юлиана, но не стала устраивать ни истерик, ни скандалов. Возможно, именно это ей и было нужно сейчас – человек, который всё решит за неё и позволит передохнуть и разуму, и телу.

Прошло четыре дня обычной жизни в Свайзлаутерне. На самом деле словосочетание «обычная жизнь» было неприменительным для этого города, но всё выглядело именно так.

Юлиан старался усиленно заниматься учёбой, но при этом каждый вечер проводил на прогулках с Пенелопой. Он не мог насладиться ей, и в такие моменты становилось стыдно за то, что учёба уходит на последний план.

Аарон Браво послушал совет Пенелопы и старался не обращать никакого внимания на Юлиана. На самом деле, ему плохо удавалось показать полное безразличие к этому человеку, но слова Пенелопы в тот день оказались очень убедительными.

В какой-то момент Юлиан начал забывать о своих намерениях узнать от Пенелопы всю правду, связывающую её и Аарона. Иногда демон подталкивал спросить её об этом в лоб, но ангел, который, как ни странно, временами начал просыпаться внутри Юлиана, останавливал его.

Жизнь же в общежитии, несмотря на все стереотипы, была скучной. Возможно, Юлиан и сам не пытался разбавить её хоть чем-то, потому что было достаточно и академии. А возможно, его не приглашали на различные студенческие мероприятия из-за предрассудков, связанных с его прошлым.

Гарет Тейлор не так много времени проводил в своей комнате, но четырёх дней знакомства было достаточно для того, чтобы Юлиан понял, что это довольно приятный знакомый. Гарет был красноречив и разговорчив, эрудирован во многих темах и умел восполнить неловкие паузы в разговорах. Он более не казался Юлиану сумасшедшим алхимиком и помешанным радиотехником. Скорее, эти две сферы были для Гарета не больше чем рядовым хобби, право на которое имеет каждый человек.

К примеру, хобби Юлиана было впутываться в различные неприятности и лезть не в своё дело. Скорее всего, когда Гарет узнает об этом, не сможет обвинить Юлиана.

В пятницу Юлиан пришёл с прогулки с Пенелопой раньше, чем обычно. Девушка сослалась на очередной реферат и намекнула, что и Юлиану пора заняться им, после чего они разошлись.

Войдя в комнату, Юлиан обнаружил, что радиотехники на столе почти нет, а домашняя лаборатория находится в режиме ожидания.

Гарет Тейлор, одетый в фиолетовый халат после душа, сидел с важным видом и перелистывал газету.

– Ты как раз вовремя, – сказал он.

Юлиан не понял, что это значит, поэтому, на всякий случай, переспросил:

– О чём ты?

– Твоё лицо и твоё имя казались мне очень знакомыми, – ответил Гарет. – А сейчас, перелистывая осенние газеты, наткнулся на статью о тебе.

Юлиан выдохнул. Он понимал, что рано или поздно это случится, и его тайна окончательно перестанет быть тайной.

– Выходит, ты теперь в курсе, что живёшь с серийным убийцей?

Гарет мгновенно закрыл газету и выкинул её куда-то в сторону.

– С серийным убийцей? – воскликнул он. – Что? Да ты невероятен, Юлиан Мерлин! Клянусь Николасом Фламелем, ты мой новый кумир!

– А старым был Фламель?

Юлиан не разделял восторга своего соседа. Возможно, это и вовсе был сарказм.

– Нет, я увлекаюсь ещё и музыкой, поэтому мой кумир Отто Забитцер. Но, честное слово, почему ты мне сразу не рассказал о том, кто ты?

– Мне немного стыдно за это. И в общежитии, и в академии на меня косо смотрят.

– Идиоты, – отмахнулся Гарет. – Пустоголовые. Настоящая биомасса. Я с невероятным напряжением следил за той историей. Газеты были для меня как детектив Конан-Дойля. Из следственного изолятора сбегает опасный преступник и рецидивист, насильник и клятвопреступник Агнус Иллиций, после чего происходит череда таинственных смертей самых видных людей города…

– Я знаю эту историю наизусть, – ответил Юлиан и присел на свою кровать.

– Уверен, такое невозможно забыть. Выпьем чаю, и расскажешь поподробнее?

– Может быть, у тебя всё же есть кофе?

Гарет улыбнулся и пересел со стула на свою кровать, оказавшись тем самым лицом к лицу с Юлианом.

– Каково это – оказаться внутри столь невероятного расследования? – увлечённо спросил Тейлор-младший. – Должно быть, это страшно? Или же, наоборот, интересно и вызывает азарт?

– Это вызывает боль, – ответил Юлиан и откинулся на подушку. Он так и не снял ботинки. – И, по правде говоря, я принимал лишь косвенное участие в расследовании. Мной управляли так, как хотели, а я двигался по указанию их пальца. Как пешка на шахматной доске.

– А оказаться в эпицентре взрыва? Каково это? Смотреть в лицо смерти?

– Вызывает шок.

– И всё? Так просто? Ты не представляешь, как я мечтаю оказаться на твоём месте!

Юлиан наконец стянул с себя ботинки.

– На моём месте оказаться не так увлекательно, как ты думаешь, – сказал он. – Знаешь, что меня сейчас заботит больше всего? Как найти место для вечеринки с друзьями в честь моего возвращения.

Гарет выразил неудовлетворённую гримасу. Похоже, он ожидал от Юлиана то, что ему не могли дать. Увы, рассказчик из Юлиана был никакой. Более того, даже умей он использовать красивейшие речевые обороты, гиперболы, сравнения и аллюзии, ничего не вышло бы. По той простой причине, что вспоминать это не хотел. Подобно ветерану, которого напоминания о войне режут острее ножа.

– Типичные подростковые проблемы, – усмехнулся Гарет. – Конечно же, я не против, чтобы твои друзья пришли сюда, но разве ж это вечеринка?

– Я преувеличил с вечеринкой. Мы хотим всего лишь… Дружеской встречи что ли.

– Всё равно это место плохо подходит для этого. Но, тебе повезло, что ты знаком с Гаретом Тейлором. Который, в свою очередь, знаком с половиной города.

В глазах Гарета играл неведомый азарт, но Юлиан его энтузиазма не разделял.

– И чем ты можешь нам помочь?

– Организовать столик в хорошем месте и… С напитками, которые вам родители пока запрещают пить.

– Да ну? – удивился Юлиан. – Всё так просто?

– Всё ещё проще. Правда, для этого тебе будет нужно выполнить два условия.

– Что угодно, Гарет. Не хочу, чтобы Хелен прибила меня.

– Первое – ты расскажешь мне всё о том, что на самом деле произошло прошлой осенью. Начиная с твоего приезда в город и заканчивая отъездом. И второе – ты возьмёшь меня с собой.

Первое условие хоть и было неприятным, но являлось вполне выполнимым. Но насчёт второго Юлиан не был так уверен – Хелен и Йохан устраивали закрытую дружескую встречу, и никто из них не будет рад появлению незнакомца.

– Гарет, пойми… Встреча, она как бы… Для своих. Для тех, кто пережил со мной ту осень.

– Хочешь сказать, мне там не место?

Юлиан замялся. Оправдываться он умел очень плохо. И ещё хуже ему удавалось пытаться оставаться вежливым в момент отказа.

– Я не буду против, если как-нибудь в другой раз, – тактично произнёс он. – Я думаю, моим друзьям может не понравиться, если я не поставлю их в известность.

– Так поставь! Посоветуйся с ними завтра, и, если всё будет хорошо, стол с напитками будет ожидать вас в кафе «Грауг» в семь вечера. Поверь, Юлиан, со мной вечеринка будет куда веселее.

Юлиану сложно было представить, какое разнообразие Гарет внесёт в этот вечер, да и интереса в этом не было, но, похоже, это было единственным вариантом. Юлиан понятия не имел, где находится кафе «Грауг» и что из себя представляет – паб с пьяными фанатами, ресторан для золотой молодёжи или детскую столовую. Не оставалось ничего другого, кроме как довериться Гарету.

– Хорошо, я поговорю с ними, – кивнул Юлиан.

Как и в любой другой пятничный вечер, кафе «Грауг» было невероятно оживлённым, но не шумным. На высокой сцене, напротив стены, ансамбль виолончелистов выдавал непринуждённую мелодию, напоминающую что-то пришедшее из далёкого детства. Словно на подбор красивые и молодые официанты и официантки в чёрных фраках или жилетах с крахмально-белыми рубашками сновали туда-обратно с серебряными подносами, не обделяя ни одного из клиентов вниманием.

Восточная стена – та, через которую проходила дверь, была полностью застеклённой, потому всем посетителям были видны жёлтые фонари вечернего Свайзлаутерна и падающие с неба хлопья белого снега.

Четверо молодых людей – задумчивый Юлиан Мерлин, нашедший только красную рубашку в клеточку, утончённый Йохан Эриксен в чёрном фраке, задорная Хелен Бергер в свитере с оленями, джинсах и кедах и невероятно красивая Пенелопа Лютнер в голубом вечернем платье собрались здесь для того, чтобы отметить возвращение в город одного из них.

– Долго мы будем ждать? – нервно спросила Хелен, теребя прядь своих волос.

Йохан посмотрел на свои наручные часы – очевидную подделку на «Ferre Milano». Юлиан был полностью уверен в том, что время хозяина этих часов весьма ограниченно, и, сославшись на обещание, данное отцу, вскоре он покинет компанию.

– Мы должны дождаться Гарета, – ответил Юлиан. – Он вот-вот должен прийти.

– Знакомое имя – Гарет Тейлор, – буркнула Хелен.

Говорят, что если упомянуть настоящее имя джинна – неважно в какой обстановке и при каких обстоятельствах, как он незамедлительно появится. Гарет не являлся джинном, но в этом случае всё вышло ровно так же.

Вся четвёрка синхронно обернулась, когда дверь кафе растворилась, и вместе с зимним сквозняком в кафе проник Тейлор-младший. Он был одет в короткое чёрное пальто, узкие брюки и лакированные туфли, но ничем не походил на Йохана, который предпочитал схожий стиль.

Юлиан едва ли не издалека почувствовал запах дорогого парфюма, доносившегося от Гарета. Это напомнило ему деда, который даже в домашней обстановке предпочитал наносить такое количество духов, что чувствовали их даже соседи.

– Извиняюсь за опоздание, – вежливо сказал Гарет. – Полагаю, Йохан Эриксен?

Йохан кивнул и пожал Гарету руку.

Юлиан заметил, что взгляд Хелен не отрывался от Гарета с того самого момента, как он вошёл в кафе.

– А вы, принцесса из снов Юлиана Мерлина, Пенелопа Лютнер?

Та неуверенно кивнула и неожиданно крепко сжала руку Юлиана.

– Хелен Бергер – не менее прекрасная принцесса, – улыбнулась вторая девушка и протянула руку в сторону Гарета.

Тот не стал пожимать её, а легонько приподнял и поцеловал. Хелен от неожиданности убрала её, но Юлиан заметил её улыбку.

Гарет отодвинул крайний стул и присел.

– Не люблю знакомиться за пустым столом, – сказал он. – Потому немедленно требую официанта.

Он сказал это далеко не в полный голос – услышать могли только его компаньоны, но русоволосая девушка в чёрном фартуке была уже тут как тут.

– Давно тебя тут не было, Гарет, – улыбнулась она. – Особенно в такой большой компании.

Юлиан был удивлён, но Гарет не соврал, сказав, что в этом кафе у него есть знакомые.

Спустя полтора или два часа Юлиан заметно охмелел – сказалось то, что он не употреблял алкогольных напитков несколько месяцев, да и до этого в силу возраста имел мало дела с ними.

Пенелопа глотала пиво маленькими глотками, и за всё это время с трудом осилила один бокал. После этого она попросила кофе, решительно отказавшись от продолжения. Юлиан не обвинял её этом, потому что понимал, насколько строги её родители, и как они отнесутся к появлению своей дочери в нетрезвом виде.

Гарет Тейлор не разочаровал и действительно оказался душой компании. Признаться, в какой-то момент Юлиану стало немного неловко, потому что он ощущал себя сущей тенью своего общительного и обаятельного соседа по комнате.

– Профессор Мюллер долго искал свой цилиндр, – заканчивал очередной рассказ Гарет. – И я с трудом избежал наказания.

Хелен разразилась жутким хохотом. Юлиану стало немного не по себе от таких звуков, потому что ранее он не видел свою подругу в таком виде. Судя по всему, Гарет нравился ей, и она с трудом скрывала это.

Пенелопа и Йохан начинали скучать. Мало того, что они итак не блистали коммуникабельностью, так теперь ещё и полностью потерялись на фоне Гарета.

– Думаю, стоит разбавить обстановку, – закончив какую-то новую историю, сообщил Гарет.

– Разбавить? – удивилась Хелен. – По-моему, всё итак классно.

– Мне кажется, что Йохану и Пенелопу не нравятся мои истории. Так ведь?

– Всё в порядке, Гарет, – сказал Йохан.

– Нет никакого порядка. За эти два часа вы узнали обо мне всё, а я о вас ничего. Может быть… Тоже расскажете что-нибудь?

Йохан посмотрел на Пенелопу, а Пенелопа, в свою очередь, на Юлиана. Они оба ждали каких-то решительных действий от других, но ничего не выходило.

– Так не пойдёт, – развёл руками Гарет. – Благо, на такие случаи у меня всегда есть план в запасе. И этот план называется «Я никогда не».

Юлиан ненавидел эту игру. Мало того, что она выдавала все его тайны наружу, потому что врать он не особо любил, так ещё и из-за регулярных совпадений ему приходилось часто пить и, в конечном итоге, он становился самым пьяным.

– Не думаю, что это хорошая идея, – сказал Юлиан.

– Не будь таким нудным, Мерлин! – воскликнула Хелен. – Сейчас лучшая для этого возможность!

Гарет кивнул. Йохан и Пенелопа ничего не сказали и, судя по всему, целиком и полностью доверились обстоятельствам. «Будь как будет, пусть решают другие».

– Бутылку виски, пожалуйста, – сообщил Гарет официантке, чем ещё больше насторожил Юлиана.

Но ничего удивительного здесь не было – с пивом эта игра не имела никакого смысла.

– Суть в том, что я говорю что-то вроде «Я никогда не надевал пакет на голову при дожде», после чего тот, кто это вдруг действительно делал, выпивает. Другие пропускают ход.

Хелен допила своё пиво. Все её компаньоны синхронно повернули взгляд в её сторону.

– Серьёзно, Хелен? – удивлённо спросила Пенелопа.

Та отвернулась.

– Вопрос не должен быть простым, – продолжил Гарет. – Он должен быть направлен глубоко внутрь души человека и попытаться раскрыть такие тайны, в которых признаться либо стыдно, либо страшно. Всем понятно?

Все знали правила и без разъяснений Гарета, потому что играли в эту игру не один раз.

Когда принесли бутылку «Натаниэля Моррисона» и пять рюмок с символикой «Грауга», Гарет дал понять, что игре дан зелёный свет.

– Пожалуй, начну, – торжественно возвестил он. – Начнём с более-менее простого, чтобы привыкнуть. Итак. Я никогда не целовался на спор.

Юлиан сомневался, стоит ли выдавать эту тайну при Пенелопе, но, увидев, что Хелен подняла рюмку, сделал то же самое.

«Натаниэль Моррисон» хоть и не был элитным сортом виски, но у молодёжи среди доступного считался самым лучшим. Но это не помешало ему обжечь горло Юлиана.

– Это было давно, Пенелопа, – сказал он. – Ещё в Грунндебайтене.

– Ну да, ну да, – ответила она.

Похоже, пронесло. Пенелопа не собирается обижаться на Юлиана из-за этого.

– Двигаемся по часовой стрелке, – сказал Гарет. – Твоя очередь, Хелен.

Хелен выполнила что-то вроде поклона, ощущая себя как только что представленную звезду.

– Трудно вспомнить то, что я не делала, – сообщила она. – Но… Я никогда не бывала за пределами немецкой коммуны.

Довольно скучно, но Юлиан не был уверен, что и сам придумает что-то лучше.

Пенелопа и Йохан, как и во время хода Гарета, не шелохнулись. Юлиан опасался, что виски в их рюмках простоят до самого конца вечера.

Сам он, наряду с Гаретом, сделал глоток. Юлиан был прав – эта игра делает всё для того, чтобы опьянить его до беспамятства. «Я никогда не» словно знала, что он и целовался на спор, и бывал в Лондоне.

– Йохан, – предложил ход Гарет.

Если Хелен было сложно вспомнить, что она не делала, то для Йохана было невероятно трудно откопать в своём сознании что-то такое, что он делал, а другие нет. Он мог сказать что угодно, и все выпили бы, кроме него.

– Я никогда раньше не пил «Натаниэль Моррисон», – после долгого раздумья сказал Йохан.

Эта игра могла убить Юлиана, но играть нужно честно, поэтому он выпил. То, что схожее действие повторили и Гарет с Хелен, не стало для него новостью или удивлением, но, когда выпила и Пенелопа, нахмурил брови.

В этом не было ничего зазорного – скорее, было просто неожиданно. Юлиан мгновенно протянул Пенелопе кусок чеддера и положил ей самостоятельно в рот. Сам воздержался от закуски.

– Итак, Пенелопа, – сообщил ведущий.

– Я никогда не изменяла своему возлюбленному, – без самой короткой паузы выпалила она.

Все были шокированы. Не тем фактом, что Пенелопа никогда не изменяла, а тем, что ей вообще пришло это в голову.

Гарет поднял стакан и выпил, натравив на себя злобный взгляд Хелен. Сама она, как и Йохан, не стала этого делать.

Юлиан долго думал, как ему поступить. С одной стороны, он формально не расставался с Дороти Палмер, когда познакомился с Пенелопой. С другой – если он выпьет, Пенелопа посчитает, что изменил он ей самой.

Не желая обрести ненужную ссору, он слукавил и пропустил ход. Юлиану показалось, что Пенелопа, сидевшая справа от него, спокойно выдохнула. Он понимал, что её слова адресовывались именно ему, потому что на то, изменяли ли кому-то Гарет, Хелен и Йохан ей было глубоко плевать.

– Полагаю, мой ход, – сказал Юлиан. – Спасибо, Пенелопа, что позволила мне хотя бы раз не выпить. У меня никогда не было недоговорённостей перед своей возлюбленной.

Сладкая месть. Юлиан не думал проводить игру в таком ключе, но Пенелопа буквально вынудила его.

Гарет и Хелен выпили. Йохан нет, потому что вряд ли у него вообще была возлюбленная. Пенелопа отпустила в сторону Юлиана гневно-ироничную улыбку и тоже подняла стакан.

– Страсти накаляются, – улыбнулся Гарет. – Я планировал, что первый круг будет пробным и непринуждённым, но вы повысили ставки гораздо раньше. Предлагаю расслабиться. Я никогда не имел проблем с полицией.

Выпил только Юлиан. Опьянение настигло его резко. Речь товарищей была отдалённой и глухой, а в одной точке ему было очень сложно сконцетрироваться.

– Пошли домой, Юлиан, – сказала ему Пенелопа и снова сжала руку.

– Веселье только начинается! – чуть громче, чем следовало, ответил Юлиан. – Ещё круг и я перестану.

– Он прав, Пенелопа, – сказал Гарет. – Либо играют все, либо не играет никто. Фрау Бергер, прошу.

– Я ещё не фрау, – отмахнулась Хелен. – Я никогда не встречалась сразу с двумя.

Несмотря на то, что Юлиан был прав, он заранее угадал, кто поднимет стакан, а кто нет. Как и ожидалось, выпил только Гарет.

Юлиан справедливо рассудил, что не может лгать дважды подряд, поэтому тоже протянул было руку к рюмке, но Пенелопа остановила его ладонью.

– Ещё немного, и ты скажешь слишком много лишнего, – серьёзным тоном сказала она. – И выпьешь тоже.

– Правила есть правила, – осудил Пенелопу Гарет.

– Он хочет вывести меня из себя, потому что считает, что я что-то недоговариваю ему.

– Да, это так, – согласился Юлиан.

Теперь он и сам понимал, что ему нужен небольшой перерыв. Бутылка заканчивалась, а это означало, что, вполне возможно, Юлиану больше не придётся вливать в себя виски.

– Я никогда не надевал женскую одежду, – сказал Йохан.

Все понимали, что фраза была настроена неправильно, но, следуя логике, Хелен и Пенелопа выпили. Гарет долго сомневался, но, в конечном итоге, признался в том, что ему приходилось примерять что-то из гардероба противоположного пола.

Хелен громко засмеялась. По примерным подсчётам, выпила она не меньше, чем Юлиан, но вряд ли хотела останавливаться. В какой-то момент стало боязно, что из-за её громкого смеха всю пятёрку могут выгнать из кафе, но вроде как всё обошлось.

– А я никогда не влюблялась в возлюбленного своей лучшей подруги, – призналась Пенелопа.

Поначалу Юлиану показалось, что и это адресовано ему, но, увидев гневный взгляд Хелен, направленный на Пенелопу, понял, что это не так.

В глазах Хелен читалось что-то вроде «Какую правду ты хочешь от меня услышать?», но губы молчали. Возможно, пьяной Хелен не хотелось ничего скрывать, а возможно, сдали нервы, но она выпила.

Пенелопа бросила ироничную улыбку в сторону Хелен.

– Юлиан, ты готов? – спросил Гарет.

– Я не настолько пьян, – ответил Мерлин и выдохнул. – Я никогда не влюблялся с первого взгляда.

Возможно, это могло оскорбить Пенелопу, но в прошлый раз они договорились, что между ними не должно возникать недосказанностей. Она понравилась Юлиану в момент их первой встречи – на кухне в особняке Ривальды Скуэйн. Сильно понравилась – отрицать это было глупо. Но можно ли было назвать это любовью? Вряд ли. Юлиан не знал, в какой момент полюбил Пенелопу и полюбил ли до конца вообще.

Пенелопа выпила. Хелен, словно неся на душе тяжёлый камень, тоже. Последним отведал «Натаниэль Моррисон» Йохан, и, если Юлиан не пропустил что-то, это была его первая рюмка.

Йохан громко закашлял, а Хелен начала стучать его по спине. Юлиан помнил, что первая его реакция на крепкий алкоголь была примерно такой же, поэтому ни в чём Йохана не винил.

– Ну, ты даёшь, Йохан, – сказала Хелен. – Ты всегда меня только позоришь!

– Выпей сока, Йохан, – протянула графин Пенелопа. – А ты, Холли, не издевайся. Забыла, как тебя стошнило в конце лета?

Это была вражда? Обмен колкостями? Может быть, дружба Хелен и Пенелопы как раз в этом и заключалась? Юлиану было не очень приятно слышать то, что они говорили в адрес друг друга сегодняшним вечером.

Гарет перевернул бутылку вверх дном, чтобы продемонстрировать всем, что она пуста.

– У нас проблема, господа, – разбавил обстановку он.

– Бери новую! – воскликнула Хелен.

– Прости, но… Ты в своём уме? – спросил Гарет. – Я-то тебя домой точно не понесу, а Пенелопа вряд ли осилит.

– Может быть, пиво? – предложил Юлиан.

– Никакого пива! – отрезала Пенелопа. – Не думала, что у тебя проблемы с этим, Юлиан Раньери. Выбирай – либо я, либо алкоголь.

Юлиану хотелось ещё чуть-чуть выпить, но Пенелопа была важнее.

– Хорошо, – кивнул он. – Прости.

Гарет закатил глаза. Похоже, он ожидал от своих новых друзей куда большего, а они подвели его. По Тейлору-младшему сложно было сказать, что он хоть немного опьянел – настолько естественно он выглядел.

Юлиану стало даже слегка завидно, потому его алкоголь побеждал куда быстрее.

Он повернулся в сторону улицы и увидел там то, что шокировало его. Виски был алкогольным напитком, но не наркотиком, поэтому не было никаких предпосылок к тому, что он вызывает галлюцинации. Но других объяснимых причин того, что Юлиан увидел там самого себя, не было.

Двойник Юлиана следил за ними. Возможно, не столь навязчиво, но он стоял за окном – в длинном пальто и с руками в карманах, и смотрел на всё происходящее в кафе.

– Быть того не может, – пролепетал Юлиан и протёр глаза.

Когда он открыл их заново, никакого двойника уже не было.

– Что случилось, Юлиан? – спросила Пенелопа.

– Ничего, мне просто… Нужно выйти. Оставайтесь здесь, я скоро вернусь.

Он схватил с вешалки своё пальто, и, моментально накинув его, бросился в сторону выхода.

– Туалет в другой стороне! – кинул вдогонку Гарет, но Юлиан проигнорировал его.

Выскочив на улицу, Юлиан вдохнул морозный воздух. Он немного взбодрил его – пусть и не до конца.

Двойник всё ещё был здесь. Он стоял возле угла кафе – там, куда не выходили окна.

Юлиан побежал за ним. Теперь, в темноте, он не мог видеть его лица для того, чтобы убедиться в том, что оно такое же, как у Юлиана. Но это и не требовалось, потому что, находясь в кафе, он всё уже видел.

Двойник скрылся за углом прежде, чем Юлиан достиг его. Повернув за угол, он не сразу нашёл его, но какое-то чутьё навело глаза Юлиана на убегающего двойника.

Юлиан неплохо бегал, но вряд ли его двойник – полная копия с набором тех же способностей и недостатков был хуже в этом компоненте.

Главное – не упускать его из вида, потому что другого шанса не представится.

В один момент Юлиан понял, что оставил кафе «Грауг» уже далеко позади себя и может не найти обратную дорогу. Что подумают Пенелопа и остальные? Кинутся искать или, не дождавшись, разойдутся по домам?

Юлиану было плевать. Он должен настичь загадочного двойника и убедиться, что он не представляет никакой опасности.

Юлиан оказался в районе с очень узенькими и угловатыми улочками. В такой обстановке спрятаться проще всего – а именно этого двойник и хотел.

Юлиан остановился. Двойник обманул его, и теперь находится вне досягаемости.

Юноша попытался продышаться после пробежки, но невольно обнаружил, что его тошнит. Если его сейчас вырвет – будет очень некстати.

Юлиан нагнулся, пытаясь побороть приступ. Спустя полминуты его наконец-то отпустило. Он выпрямился во весь рост и осмотрел ландшафт вокруг себя. Увы, но он потерял даже теоретические шансы отыскать загадочного двойника.

Новой задачей было найти обратную дорогу до «Грауга», вернуться к друзьям (если они ещё не разошлись) и сообщить им, что всего лишь выходил продышаться.

Неожиданно он увидел тень справа из-за себя. Из закоулка появилась очень знакомая Юлиану фигура. Он не мог сразу вспомнить, кому она принадлежала, но ожидание не было весьма долгим.

Из закоулка появился Якоб Сорвенгер – одетый не так, как обычно: в клетчатое пальто, ботинки с круглым носом и шляпу. Да, стиль он изменил, но внешность оставил прежнюю, поэтому не смог обмануть бдительного Юлиана.

Случайности и обстоятельства бывают поистине поразительными, но встреча в один и тот же вечер, фактически в одном и том же месте со своим же двойником и Сорвенгером была абсолютно уникальной.

Нельзя исключать никаких вариантов – даже самых невероятных, но прежде всего нужно доверять логике. А она давала лишь два ответа – либо во всём виноват «Натаниэль Моррисон», либо Сорвенгер намеренно заманил в ловушку Юлиана, послав к нему какого-то метаморфа или какую-то иллюзию.

Но нельзя было сдаваться, поэтому Юлиан гордо выставил перед собой левую руку и прошептал формулу заклинания на латыни, которое вычитал в каком-то пособии в домашней библиотеке Ривальды Скуэйн.

Заклинание не было смертельным – скорее, оно было и вовсе безобидным. Потому ещё более странным было то, что оно застало врасплох Сорвенгера, и тот не смог его парировать.

Якоб упал на землю, а его огромный дорожный клетчатый чемодан рядом с ним.

Времени было очень мало. Юлиан должен успеть обезоружить Сорвенгера и доставить в полицейский участок.

Подбежав вплотную, заранее повторяя в голове формулу обездвиживающего заклятья, Юлиан нагнулся над Сорвенгером. Но что-то было не так.

Нос поверженного был слегка короче, чем у Сорвенгера, а волосы немного светлее. Щёки были более округлыми, а глаза вместо орлиной хитрости источали боязнь. Человек был очень похож на Сорвенгера, но, однозначно, не был им.

– Не понимаю, – проговорил Юлиан и передумал обездвиживать незнакомца.

Возможно, зря, потому что Сорвенгер был достаточно силён для того, чтобы подкорректировать свою внешность для меньшей узнаваемости. Но было уже поздно.

Незнакомец, поняв, что никто не собирается атаковать его и дальше, вскочил на ноги и принялся отряхать себя от снега.

– Что? – спросил он. – Кошелёк? Чемодан? Что вам нужно? У меня ничего больше нет!

Юлиан сделал шаг назад.

– Простите, герр, – неуверенно сказал он. – Я перепутал вас кое с кем. Всё, мне пора идти. Простите.

Он собрался развернуться, но рука незнакомца с силой схватила его за воротник.

– Нет, поганец. Никуда ты не пойдёшь! – крикнул он.

Хватка двойника Сорвенгера была довольно крепкой. Юлиан не решился попытаться вырваться из нее. Одно дело – напасть на кого-то врасплох, а другое – вступить в честную схватку с человеком, который лет на тридцать старше и умеет куда большее.

– Говорю же – я ошибся! – возмущённым голосом произнёс Юлиан. – Отпустите меня и мы разойдёмся, как будто ничего не было!

– Надо же, ещё и на сделки идёт! Возмутительно! Я считаю своим долгом незамедлительно доставить вас к вашему шерифу! Такие дела! Преступность! Малолетние преступники!

– Узнаю старый добрый Свайзлаутерн, – едва слышно произнёс Юлиан и наконец сдался.