Глава 17
Эля
Открываю глаза в шесть утра. Волнение перед событиями сегодняшнего дня не дают мне спать. Фигово, быстро вымотаюсь сегодня.
Мама, как оказалось, тоже не спит. Пьёт кофе и с кем-то переписывается.
– Доброе утро, – зеваю. – Можно мне тоже кофе?
– Хочешь кофе – налей себе, – отвечает мама равнодушно.
– Мы с кофемашиной не дружим, она всегда ломается, когда делает мне кофе, – жалуюсь.
Совершаю необходимые манипуляции и подставляю чашку. Течет чахлый ручеек, а потом прекращается. Чашка наполнена на 1/3. Класс. Шлепаю по заразе ладонью, и мама подпрыгивает.
– Эля!
– Говорю, же она меня недолюбливает.
Меня вообще все недолюбливают. Вот что со мной не так? Характер скверный, говорила мама. Ну, подумаешь характер. Зато грудь есть, третьего размера. Хотя, бытовой технике плевать, какого размера у меня сисяндры.
Боже, что за загоны с утра?? Всё из-за гадской кофемашины. Нахожу растворимый кофе и навожу себе бодрящий напиток. К кофе у нас булочки. Отлично, для моей оплывшей фигуры – самое то. Пью голый, без ничего.
– Поешь обязательно, – велит мама, отвлекаясь от телефона. – А то в обморок в загсе упадешь.
– Это ты себе говоришь?
– Тебе!
– Невеста у нас ты, так что сама завтракай. А у меня диета.
– Какая еще диета? Ты весишь всего 53 килограмма.
– 55 уже, – поправляю мрачно.
– И что?
– Я жирная.
– Эль, глупости не говори, – снисходительно улыбается мама мне как дурочке.
– Змеевский меня сарделькой называет, – жалуюсь зачем-то. Понимаю, что всё это детские обиды. Мой брат Савва и похлеще меня называл, а я его…
– Он просто шутит. Подтрунивает над тобой.
– Ой, не верю.
– Так, быстро позавтракала!
Тянусь к зеленому яблоку и хрущу им:
– Вот мой завтрак.
Мама подвигает ко мне тарелку с булками:
– Ешь, они диетические, из отрубей.
– Прелестно, – ворчу. – Хорошо, что не из комбикорма.
– Сейчас девочки приедут, будут красоту наводить нам.
Кусаю булку, на вкус нормальная. Съедаю две штуки – всё теперь обморок мне не грозит.
А потом приходят девочки с чемоданами косметоса и начинают над нами колдовать.
***
Артем
– Доброе утро, папа.
С какого-то хера мой будильник прозвонил сегодня в 6 утра. В субботу я обычно сплю до часу, но, видимо, не в этот раз.
– Доброе, сын.
Перед ним стоит заварочный чайник и гора домашнего печенья. Хватаю одну печенюшку и пока делаю кофе, съедаю ее. Галина Тимофеевна, наша домработница, вообще золото. Шесть утра, а на столе уже печеньки лежат. Ночью что ли пекла?
– Это я тебе поставил будильник.
– И как ты влез в телефон? – ворчу. – Там пароль стоит.
– По отпечатку пальца.
Прикольно! Фазер имеет доступ к моему аппарату. Почищу сегодня все левые отпечатки.
– Твоему, – добавляет он.
– Па, ну это как-то некрасиво, – морщусь. – Я сплю, а ты моими пальцами снимаешь блок. Как будто я труп.
– Ты и дрых как труп. Опять пил? – строго.
– Нет, когда бы? Дома же вчера был.
– Смотри мне, чтоб сегодня…
– Да знаю-знаю, – перебиваю и страдальчески закатываю глаза, – не пить, не курить, не материться. Понял, не дурак. Дурак бы был, не понял.
– Вот и хорошо, что понял. Закинь что-нибудь в желудок, кроме печенья. Галина Тимофеевна там жульен приготовила.
– Грибочки с утра, мм.
– Какие еще грибочки? – хмурится.
– Шампиньоны, наверное. В жульене.
Один раз он поймал меня с другими грибочками, и теперь у него дёргается глаз, когда я произношу это слово.
– И никаких грибов на торжестве, – цедит сквозь зубы.
– Хватит уже меня нравоучать.
– Артем, ты далеко не подарок. И многое я терплю, спускаю тебе с рук из-за большой любви. Но имей в виду, если ты будешь плохо обращаться с моей женой или её дочкой, я этого так не оставлю.
– Выставишь из дома? – спрашиваю обрадовано.
– Нет. В армию отправлю.
Ого! А ведь он был категорически против армейки до сегодняшнего дня. Похоже на то, что раз у папеньки теперь новая семейка, он подумывает о том, чтобы избавиться от нерадивого сынка.
– Завтракай и иди одеваться. Поедешь вместе с нами на лимузине.
***
Эля
Мой сегодняшний макияж значительно отличается от того макияжа, который я сделала себе на вечеринку. Я не яркая, не вульгарная, а в нюдовых тонах. Воздушная, как зефирка. И волосы красиво уложены.
Мама так вообще королева на коронации. Повезло Камоевичу, такую даму себе отхватил. Пусть и не совсем честными способами. Главное, что она выглядит счастливо, а глаза не потухшие. Слишком много лет они (глаза) у неё были такими. А сейчас в них есть искринки, пусть маленькие, едва заметные, но есть.
Вперёд – в новую жизнь. В люксовых туфлях и роскошных платьях в стиле ампер. Она – в белом, я в «брызгах шампанского». Невеста и её подружка – да и только. Жаль, что женишок у нас такой старый.
Змеевские приехали за нами на белом лимузине. На крыше – два лебедя и золотые сердца. Красивое.
В нашей квартире ходят и суетятся люди. Тоня, и еще какие-то мамины подруги и их други. Камоевич заходит в квартиру и вручает маме охренительно огромный букет цветов. Тоня еле запихивает его в ведро с водой.
Следом заходит какой-то парень с обложки журнала. Смокинг, рубашка, бабочка и причесочка. Змеевский младший выглядит так, будто собрался жениться сам. Хорош, жук такой!
Он смотрит на меня, я на него. Молчим. Даже звуки суеты и разговоров становятся приглушеннее.
– Отлично выглядишь, котлетка, – первым нарушает молчание.
– А почему котлетка? – спрашиваю дрогнувшим от волнения голосом. – Тефтелька вроде ж была.
– Забыл, ошалев от твоей красоты.
– Мм, понятно.
Спускаемся вниз, грузимся в машины. Мы – в красивучий лимузин, гости – в свадебный кортеж, состоящий сплошь из иномарок. Камоевич сжимает мамину руку и открыто любуется ею. Змей смотрит в окно, а я хочу, чтоб любовался мною. Козлище. Ну и ладно.
Приезжаем в загс. У меня такое чувство, что я собралась реветь на регистрации. Не, не, не. Только не при Змее, он же потом меня будет подкалывать. Не хочу давать ему новые поводы.
Возле ступеней Артем приглашает взять его под руку. Несколько секунд раздумываю, а потом хватаюсь за неё. Пусть ведёт, чтоб не грохнулась с этих порожков. Неспроста это. Наверняка отец приказал ему сегодня быть галантным и не позорить костюм.
Глава 18
Артем
Маленькая врединка начинает рыдать, когда играет марш Мендельсона. Молча достаю из кармана платок и протягиваю ей. Хлюпает носом и вытирается. Даже троллить её за это не буду. Эмоциональная девочка, что тут поделать. Переживает за мамку.
После регистрации и сопутствующих ей процедур, выходим из загса. Теперь нас ждет грандиозная вечеринка в нашем саду. Папа перебрал все рестораны города – нигде не понравилось, и организовал шабаш прямо в нашем доме. Туда уже наверняка съезжаются гости.
По традиции возле загса откупоривают шампанское, и я ловлю Эльку с бокалом в руке. Подхожу к ней сзади и говорю на ухо:
– Вот ты и проспорила, детка.
– Я не пила, – возмущенно пищит.
– Я не слепой. Да и в стакане твоем плещется на донышке.
– Черт…
– Массаж, – напоминаю ей.
– Прямо сейчас??
– Можно позже. Но обязательно сегодня. Я не выспался, расслабиться хочу.
– Аналогично, – фыркает.
– Можешь выспаться со мной, – пользуюсь случаем, что на нас никто не обращает внимания.
– Я люблю спать одна, – отрезает стервочка. – И вообще, что за намёки??
– Просто предложил тебе место на полу в своей комнате.
– Вот спасибо за столь щедрое предложение. Посплю на полу… в своей квартире. И смокинг тебе не идёт, – вру, чтобы уязвить его.
– Придётся потерпеть. В футболке меня завтра увидишь.
– А что будет завтра? – призадумывается. Правда, не знает?
– Второй день свадьбы.
– Серьезно?? Я этого не вынесу, – тяжко вздыхает.
– Я помогу тебе вывезти эти два чудесных дня, – обещаю с ухмылкой.
– Ты что задумал? – щурит свои прекрасные голубые очи.
– Ничего.
– Не ври, Змеевский, по глазам вижу, что что-то придумал. Опять будешь купать в бассейне? Тогда говорю заранее: это платье стоит 150 тысяч. И если…
– В нашем бассейне сейчас нет воды, высушили. Не боись. Платье портить не буду, раз оно тебе так дорого.
– А что будешь портить?
– Тебя, – улыбаюсь, как маньяк со стажем. – А то слишком правильная.
Родители зовут нас в машину. Жаль при них не продолжишь разговор. Но Эльке точно не понравилось обещание её испортить. Накрутит себя щас по самое не могу. Подкинул ей пищу ей для размышления.
Ловлю себя на том, что мне нравится, что она думает обо мне. Как тут не думать, когда такими громкими обещаниями разбрасывается? Интересно, какие варианты приходят ей на ум? Готов поспорить, что про секс. Не такая уж она и правильная, как хочет казаться.
Вспоминаю, как Элька заметила в спортзале мой стояк и как ошпаренная вскочила с коврика. Я не верю, что она девственница, ей двадцать. Мало кто доживает до такого возраста не тронутыми. Если только Синие чулки. А Элька точно не Синий чулок. Красопеточка – это про неё. Неужели никто не смог раскрутить её на секс? Как бы выяснить, целка она или нет? Сыграть в игру «правда или действие»? Не факт, что она станет со мной играть.
***
Эля
Да ладно, он просто блефует. Я и так испортилась в последнее время: пью, курю, по вечеринкам хожу. Осталось ещё заняться сексом с незнакомцем – вообще будет улёт.
Для справочки: я не собираюсь этого делать.
Быть правильной – это хорошо. Меньше проблем, больше здоровья. Но какого хрена Змеевский так на меня пялится?? Что он там крутит в своей причесанной башке? Залезть бы и одним глазком подсмотреть. Ничего хорошего я там не увижу. Змеевский – испорченный тип. Я просто уверена, что этот самоуверенный мажор перепробовал всё в этой жизни. Опять завидую что ли?
– Ну что, дети мои, вы готовы к вальсу? – обращается к нам Альберт Камоевич.
Не готовы, но вида не подаем. Синхронно киваем с мрачным выражением лица, как будто нас не вальсировать заставили, а бегать по саду с подносами.
– Вот и отлично.
– У вас всё получится, – говорит мама.
– А да, кстати, поздравляю вас с бракосочетанием! – вымучиваю из себя улыбку.
Да, я таки разревелась. Ни за что больше не пойду в загс, он вызывает у меня странные эмоции.
– Спасибо, дочка, – говорит Камоевич.
Какая я ему дочка?? Если он потребует называть его папой, клянусь, я его пошлю на три веселых буквы: на фиг.
Змеевский тоже кривится, услышав «дочку». Обрести сестру в 22 года – это, наверное, тот еще кошмар. Будем ревновать? Будем драться? Делить игрушки. Тьфу, блин, ну какие в нашем возрасте игрушки? Разве что из секс-шопа.
Божеее! Это подумала я? Ни разу не посещала этот магазин, хотя до жути интересно. Просто попялиться на товар. Но мне кажется, что продавец подойдет ко мне и скажет: деточка, а вали-ка ты отсюда. И ничего, что мне уже двадцать. А мировоззрение пятнадцатилетней. Как-то так. Психолог не помог, отправили к психотерапевту. Что-то там про травму втирали, и я перестала ходить на сеансы. Когда-нибудь повзрослею, ведь так? А если нет – мне и так неплохо.
Приезжаем в особняк Змеевских. Тут уже вереница машин припаркована, всю улицу заняли. Ворота открыты, гости прогуливаются с бокалами шампанского. Как только замечают свадебный кортеж, становятся в шеренгу по обе стороны. Мама и Камоевич идту рука об руку по красному ковру. Мы со Змеем следом за ними. На этот раз меня он взял меня за руку. Кто-то сыпанул горсть лепестков роз, и один лепесток упал Артему на голову.
Маскирую кашлем смех, Змеевский подозрительно смотрит на меня. Лепесток не снимаю, пусть походит так. Потом на фотках увидит, как замечательно выглядел.
– У меня на голове розы? – допытывается он.
Раскрыл интригу, гад, раньше времени.
– Ага, – отвечаю.
– Так убери.
– Не могу. Тебе идёт, – смешок.
– Эля, быстро убери, – шипит.
Ковер заканчивается у арки с живыми цветами и мамуля с Камоевичем позируют для фото. Он надевает ей ещё одно кольцо – с офигительно большим камнем.
– Эля, – напоминает о себе Артем щипком за поясницу.
Цокаю и тянусь к его голове. И этот славный момент фотограф фиксирует на камеру. Беру ногтями лепесток, боясь испортить его причесочку.
– Что ты там телешься?
– Не можешь подождать две секунды?! Он прилип к лаку.
– Нет там у меня никакого лака!
– Ну, к гелю.
– Быстрее!
Наконец убираю из его волос лишнее. Нас зовут фоткаться на свадебный альбом из стапицот кадров. Даже половина торжества еще не прошла, а я уже смертельно устала.
– Сбежим отсюда ненадолго? – предлагает Змеевский, и я поспешно соглашаюсь.
Глава 19
Артем
Привожу Эльку-карамельку в свою комнату и закрываю дверь на ключ. Если пахан будет нас искать, притворимся, что нас нет. Она впервые в моём логове и открыто рассматривает обстановку.
– Миленько тут у тебя, – выносит вердикт и аккуратно садится на кровать.
Снимаю пиджак, потом начинаю расстегивать рубашку.
– Эй, ты что делаешь? – спрашивает испуганно.
– К массажу готовлюсь.
– Ааа, а нельзя сделать через рубашку?
– Конечно, нет! Зацепишь когтями своими и порвешь.
Конечно, дело не в рубашке, а в том, что я хочу почувствовать на голой коже её нежные пальчики.
– И зачем я только глотнула этого шампанского, – бормочет. – Всё равно оно было кислое.
Скидываю верх и ложусь на кровать в одних брюках на живот.
– Приступай, – велю.
Ей неудобно меня массажировать, сидя боком.
– Садись на меня сверху, – предлагаю.
– Ты что! Платье помну.
Дело не в платье – я уверен. Просто стесняется.
– Задери его вверх по бокам. Нормально всё будет, не успеет помяться.
– Ладно, – кряхтит, взбираясь на мои ноги.
Ощутимо чувствую её вес… бараний.
– На пятую точку садись мне, – говорю, – ногам больно.
– Боже, – бормочет Элька, перебираясь чуть выше.
Теперь она сидит, почти меня не касаясь. Поворачиваю голову чуть вправо и вижу её прелестные ножки.
Начинает разминать спину, неумело, абы как, но мне всё равно кайф. Руки у нее, как у феи. Где коснулась, там бабочки запорхали.
– Ооо, – не выдерживаю молчания, – как хорошооо.
– Ты что, испытал оргазм?
– Почти. Ещё немного и точно кончу.
– В штаны? – ехидничает.
– Ты права, надо их снять.
Резко перекатываюсь, удерживая Эльку на себе, и прижимаю её к паху за бедра.
– Что происходит? – сухо интересуется.
– Продолжаем заниматься массажем.
– Им не занимаются, его делают.
– Так делай, – провожу пальцами по ее голени. Элька упирается мне в грудь ладонями.
– Ты перевернулся.
– А мы разве обсуждали, какое место будешь массировать?
– Нет, но… Ты сказал обычный массаж, а обычный предполагает спинной.
– А массажа живота нет?
– У тебя колики? – язвительно. – Или газообразование?
Вот зараза!
В моих твердо, и Элька, покраснев, ёрзает.
– Что такое? – интересуюсь невинно.
– Дай слезть. Здесь лежит какая-то палка.
– Ага, колбасу спрятал в трусах.
– Змеевский, я серьезно. Сеанс окончен, дай мне встать.
– А может, ты хочешь полежать?
С этими словами заваливаю ее на спину и, повинуясь инстинктам, впиваюсь в её губы. Лежу на ней сверху и целую. Сначала она ничего не делает, словно пребывает в ступоре. Нежданчик, согласен. На то и расчет. Мы валяемся в моей постели, как тут не поцеловать её пухленькие сладкие губки?
А потом она мне ответила. Раскрыла рот и даже попыталась повторять за мной. Никогда ещё обычный поцелуй не казался мне таким сладким и нестерпимо приятным. Я раздухарился и стал прямо пожирать её. Мм, ну до чего приятно!
Мой член упирается ей в живот, лежим капец как неудобно. Ещё и придавил Эльку своим весом. В спину впиваются ногти, терплю боль. Ради поцелуя… Дожил!
Стук в дверь и потом громкое отцово:
– Артем, Эля! Вы здесь? Выходите немедленно, вам сейчас вальс танцевать.
Имел я твой вальс…
Скатываюсь с девчонки и тянусь к рубашке.
– У тебя там кровь, – шепчет испуганно, показывая на мою спину. – Прости!
– Кошка драная, – шиплю в ответ.
– Артем, Эля? – снова отец за дверью.
– Да идем! – взрываюсь криком.
Весь кайф нам обломал своим гребанным вальсом. Застегиваю рубашку, накидываю пиджак, бабочку пихаю в карман. Элька поправляет платье и съехавшие чулки. Моё сердце чуть было не остановилось, когда я увидел поднятое платье и ножку в чулочке. Подстава, отец.
Нет, я не надеялся на секс. С Элькой такой быстрый вариант не прокатит. А на поцелуи и легкий петтинг рассчитывал – это да. Но прилетела птица обломинго, и всё накрылось.
Выходим с ней, как две малолетки, пойманные с поличным с сигаретой. У Эльки слегка растрепаны волосы, моя укладка тоже поди пострадала.
Отец окидывает нас подозрительным взглядом:
– Чем вы там занимались?
– Показывал Эле свой фотоальбом, – брякаю первое, что приходит на ум.
– Бабочку надеть, – морщится фазер.
Пришлось достать её из кармана и нацепить на шею. Я в ней на праздничного кота похож. Жуть!
Во дворе уже играет живая классическая музыка. Папик нанял целый оркестр. Ведущий объявляет, что «очаровательные дети» сейчас станцуют для гостей вальс. Сам он очаровательное дитё. Нам что, по пять лет??
– Змеевский, мы должны это сделать, – шепчет Элька.
– Что? – спрашиваю так же шепотом.
– Станцевать.
– А я думал…
Переспать. Ну подумаешь, не угадал. Я бы не отказался вернуться в комнату и продолжить начатое. Но… Имел я эту свадьбу, я уже говорил? Обязательно втягивать нас в свою развлекательную программу? Есть профессиональные танцоры, почему не нанять их? Достало всё!!
Резко притягиваю Эльку к себе за талию. Возмущенно распахивает глаза. Да, детка, я очень сердит. А на эмоциях я всегда всё делаю хорошо.
Уверенно веду за собой Эльку, поднимаю руку, она крутится вокруг нее. Платье красиво развевается. Гости аплодируют. Но ещё не конец. Вполне могу что-нибудь отчебучить. Например, согнуть её в талии и поцеловать. Представляю, как взбесится мой фазер и ахнет её маман. А гости? Будут кричать: инцест?
Даже смешно. Захочу – поцелую. И никто мне не указ.
Музыка заканчивается, и на последнем аккорде я действительно вынуждаю Эльку прогнуться в спине. Наклоняюсь к ней и смотрю на ее полураскрытые губы. Она наблюдает за мной широкими глазами. Прогиба не было в программе обучения и на репетициях, это моя личная инициатива.
– Змеевский, не смей, – испуганно шепчет, пытаясь спасти нас от ошибки.
Гости в напряжении застыли, я неприлично долго держу Эльку на весу.
Наконец поднимаю её, и народ в облегчении рукоплещет.
Надо было всё-таки засосать её забавы ради…
Глава 20
Эля
Змей сошёл с ума. Я реально думала, что он поцелует меня у всех на виду. Я ещё не отошла от событий, произошедших в его комнате, а тут новая подстава. Хорошо, что он закрылся на ключ, иначе его папа застукал бы нас в весьма неприличной позе. Змей лежал на мне и терзал мои губы.
До сих пор ноги ватные. Как мне удалось станцевать вальс и не упасть? Наверное, потому что он держался уверенно. Если бы Артем был расхлябанным, мы бы опозорились. А так, все прошло отлично, даже лучше, чем можно было предположить. Кроме концовки.
Когда Змей держал меня за талию, наклонившись ко мне, я отчетливо видела, как на лбу его отца выступил пот. Думаю, он сделал это специально, чтобы позлить его и отомстить за принуждение к танцу. Только вот инструментом мести выбрал меня, гад!
Теперь можно выдохнуть. Всё позади.
Ищу глазами Дину, она уже должна была прийти и слиться с толпой. Телефона у меня с собой нет – некуда класть.
– Кого высматриваешь? – спрашивает Змеевский.
– Дину.
– А что она здесь забыла?
– Я пригласила.
– Ну, пойдем, поищем твою подругу.
Обходим сад, кто-то здоровается с нами, кто-то просто улыбается. Артем хватает два бокала шампанского и один вручает мне.
– Я не буду, – вяло сопротивляюсь.
– Всё равно уже проиграла. Так что пей.
Хочу спросить про поцелуй, но пока духа не хватает обсуждать эту тему. Губы всё ещё печёт после него. И помаду мою съел…
– Эль! – машет мне рукой Дина и пробирается сквозь толпу к нам.
На ней маленькое черное платье. Волосы на висках подобраны двумя заколками.
– Привет, Динка-невидимка, – лыбится ей Артем.
– Привет, Артем. Я видела ваш танец. Вы молодцы! Только… что это было в конце?
– Аа, это интрига типа, – отвечает Артем.
– Я думала, что вы поцелуетесь.
Угу, мы уже. Только наедине. Господи, как горят губы. Он перцем что ли обмазался? Сладким перцем.
– Такова задумка нашего учителя, – брешет Артем и разводит руками.
Его это опасная задумка. Почему он красивый такой? Хочу растрепать ему прическу, вот прямо сейчас. Но меня не правильно поймут.
– Ваш учитель шалун. Вы же брат и сестра.
Мы с Артемом одновременно морщимся от этой фразы.
– Вы даже похожи, – продолжает нести чушь Дина.
– Как свинья на ёжа, – добавляю я.
– Чур я – ёж, – говорит Артем.
– Ну уж нет. Ты – свинья.
– Кто бы говорил.
– Опять спорите?? – влезает подруга. – Между вами даже искры летают.
«Чаво»? Какие искры? Мой взгляд падает на руку Артема, и я замечаю, что волоски на ней встали дыбом. Может, и правда что-то летает тут такое?
Смотрю на свою руку, картина та же – стоящие волоски.
Блин, ну точно полыхает.
То-то я думаю, почему в его присутствии так жарко.
– Эля, электрическая моя, – издевательски шепчет мне на ухо Змей, пока Дина отвлекается на официанта, прося у него сок.
– Ага, трансформаторная будка.
– Не влезай – а то убьёт.
– Вот и не влезай больше.
– Это трудно. Меня возбуждает опасность, – быстро проводит языком по моей шее.
Да что он творит ненормальный? Увидят же!
– Держи свои сексуальные фантазии при себе.
– Это тоже трудно. Так хочется с тобой ими поделиться.
Дина слышит последнюю фразу и говорит с улыбкой:
– Со мной поделись.
– Как-нибудь потом, малыш.
Малыш?? Ну конечно. Только меня можно обзывать по-всякому.
Змеевский подмигивает Дине и сваливает, оставляя нас наедине.
– Эль, что между вами происходит? – смотрит на меня испытующе.
– Бесит он меня.
– А мне кажется, что наоборот – нравится.
– Тебе кажется, – вру.
И бесит, и нравится – вот такие противоречивые чувства. Как схлестнемся языками, так бесит. Когда милашка – нравится безумно. И поцелуй тоже понравился. Зачем он это сделал?? Игра? Или нравлюсь ему?
Всё это дико странно – то, что происходит между нами. Я не собиралась флиртовать со сводным. Если бы не вальс, то мы бы не сблизились так быстро. Так что это Камоевич во всем виноват!
Найдя крайнего, мне становится легче.
Ноги зудят. Вот вам и люксовые туфли, ходули мои ненаглядные. Надо пойти посидеть где-нибудь. Зову Дину на качели, которые переставили на задний двор. Но там уже валяется Змеевский с телефоном в руке.
– Подвинься, – прошу его. – Тоже хотим посидеть.
– Не-а, это моё личное пространство.
– Не будь таким гадким.
– А то сейчас на тебя ляжем, – добавляет Динка.
– О, я не против тройничка.
– Ты чё несёшь? – злюсь, хотя прекрасно понимаю, что он шутит.
– Ничего никуда не несу, лежу спокойно отдыхаю. А тут две… девушки хотят выгнать меня с теплого местечка.
– Камзол свой дорогущий помнешь, – язвлю.
– Всё равно свадьба уже почти закончилась.
– Ошибаешься, еще торт будут резать.
– Без меня разрежут. Ножи наточены.
Змеевский вздыхает и убирает ноги. Места освободилось немного, но нам хватит.
– Дин, можешь на коленки мне сесть, – разрешает Змей.
Вот сукан! Меня целует, а её на колени приглашает. Шлюха в брюках – вот он кто. Пусть только попробует еще раз ко мне приблизиться… Я ему всё припомню.
– Да не, спасибо, – отвечает Дин. – Не хочу с подругой ссориться из-за тебя.
– Садись, Дин, если хочешь, – говорю я. – С чего бы мне ссориться с тобой из-за какого-то… Змея?
– Я не какой-то там Змей, а Артем Альбертович. Надеюсь, ты запомнишь мое имя и перестанешь фамильярничать. А то я, знаешь ли, тоже знаю твою фамилию, Паршина.
– Ой, Артем Альбертович, простите. Я больше так не буду, – кривлюсь.
– Прощаю, но в последний раз.
– Учту.
– А что сделаешь, если Эля тебя еще раз Змеем назовет? – любопытствует Дина.
– Заставляю её оседлать.
– Кого?
– Коня, – отвечает Змеевский на полном серьезе.
– Какого еще коня? – Дина морщит лоб.
– Обыкновенного, вороного.
Ну вот, и Динку начал троллить, думаю злорадно. Не всё мне одной с ним пикироваться.
– У тебя есть конь? – интересуюсь я.
– У папы их овер дохера. Своя конюшня.
– Артем, пожалуйстааа, – клянчит Дина, – свози нас туда.
– Окей, напомните мне потом через пару дней, что обещал.
– Обязательно напомним.
– Так что, – поднимаясь с качелей, говорит Артем, – идем торт жрать или вы на диете?
– Идём, – отвечаем с Динкой хором.
Я видела этот торт – трехэтажный, с розами, с женихом и невестой из мастики. И, наверное, очень мега вкусный.