Красная планета. Звездный зверь (сборник)

Глава 6
Побег

Джим потряс его за плечо:

– Приди в себя и помоги мне, а то я не успею.

– Вот жирный слизняк! – тихо сказал Фрэнк. – Я бы посмотрел, что он будет делать зимой в Хараксе. Может, ему нравится сидеть дома одиннадцать или двенадцать месяцев подряд или выходить наружу, когда там минус сто? Да чтоб он замерз, к чертям собачьим, – и помедленней!

– Конечно-конечно, – согласился Джим. – А теперь помоги мне.

Фрэнк вдруг вскочил, снял с вешалки скафандр и бросил его Джиму, потом снял свой скафандр и начал быстро его натягивать.

– Эй, ты что делаешь? – уставился на него Джим.

– Я иду с тобой.

– Чего?

– Думаешь, я буду сидеть здесь и учить уроки, когда они хотят бросить посреди полярной зимы мою мать? Мою родную мать! У мамы слабое сердце, это ее убьет. – Фрэнк открыл шкаф и начал выбрасывать из него вещи. – Давай шевелись.

Помедлив, Джим спросил:

– Это все так, Фрэнк, но как же твои планы? Если ты сейчас бросишь школу, тебе уж не быть космическим пилотом.

– Черт с ним! Есть вещи поважнее.

– Я и один могу предупредить всех о том, что затевается. Незачем ехать вдвоем.

– Как я сказал, так и сделаю.

– Ладно. Я просто хотел убедиться, что ты твердо решил. Пошли.

Джим надел свой скафандр, застегнул молнию, затянул ремни и стал укладывать свои пожитки. Бо́льшую часть их пришлось оставить – в сумке он собирался везти Виллиса.

– Слушай, парень, – сказал Джим, взяв Виллиса, – мы едем домой. Я хочу, чтобы ты сидел здесь, тут хорошо и тепло.

– Виллис поедет?

– Виллис поедет. Но я хочу, чтобы ты сидел в сумке и ничего не говорил, пока я не выпущу тебя. Понятно?

– Виллис не говори?

– Виллис ничего не говори, пока Джим не достанет его из сумки.

– Ладно, Джим, мальчик. – Виллис подумал и добавил: – Виллис играть музыку?

– Нет! Ни звука, ни слова. Никакой музыки. Виллис заткнется и будет молчать.

– Ладно, Джим, мальчик, – грустно ответил Виллис и превратился в гладкий шар.

Джим сунул его в сумку и закрыл молнию.

– Пойдем, – сказал Фрэнк. – Надо найти Смитти, забрать наши пистолеты и выдвигаться.

– Солнце взойдет не раньше чем через час.

– Придется рискнуть. Слушай, а сколько у тебя денег?

– Немного. А что?

– А за проезд чем платить, балда?

– Ох! – Джим был настолько озабочен другими вопросами, что не подумал о билетах. В школу они ехали бесплатно, но на дорогу домой у них не было льготы, придется платить.

Мальчики объединили свои капиталы – их не хватало даже на один билет, не то что на два.

– Что будем делать? – спросил Джим.

– Вытрясем деньги из Смитти.

– Как?

– Возьмем, и все. Если понадобится, я оторву ему руку и побью его по башке. Пойдем.

– Не забудь свои коньки.

Смайт жил один, что следовало приписать его незаурядным качествам. Когда его потрясли за плечо, он тут же проснулся и со словами «да-да, офицер, я пойду сам» сел на кровати.

– Смитти, – сказал Джим, – нам нужны наши пакеты.

– Мы закрыты на ночь. Приходите утром.

– Они нам нужны сейчас.

Смайт вылез из постели:

– Ночное обслуживание, разумеется, по повышенной таксе. – Он встал на койку, снял вентиляционную решетку и, просунув глубоко руку, вытащил свертки.

Джим и Фрэнк достали пистолеты и прицепили их к поясу. Смайт наблюдал за ними, подняв брови.

– А еще нам нужны деньги. – Фрэнк назвал сумму.

– А я тут при чем?

– При том, что я знаю: у тебя они есть.

– Да? И что я получу взамен? Вашу искреннюю признательность?

– Нет. – Фрэнк достал логарифмическую линейку, красивый круглый инструмент с двадцатью одной шкалой. – Сколько дашь за нее?

– Ну-у… шесть кредиток.

– Не дури! Отец за нее отдал двадцать пять.

– Ну, восемь. Мне ее больше чем за десять не продать.

– Возьми в залог за пятнадцать.

– Десять наличными. У меня тут не ломбард.

Линейка Джима ушла за меньшую сумму, за ней последовали двое часов и еще несколько вещиц подешевле.

Друзьям больше нечего было продать, кроме коньков, а с ними расстаться они отказались, хотя до нужной суммы не хватало еще двенадцати кредиток.

– Остаток придется поверить нам на слово, Смитти, – сказал Фрэнк.

Смайт какое-то время изучал потолок.

– Ну, поскольку вы были хорошими клиентами, я вам скажу: я собираю еще и автографы.

– Чего?

– Дадите мне одну долговую расписку на двоих, из шести процентов в месяц. Обеспечивается фунтом плоти из вашей груди.^[26]

– Хорошо, – сказал Джим.

Наконец они собрались уходить. Смайт сказал:

– Мой хрустальный шар говорит мне, что вы, джентльмены, собираетесь слинять. Это каким же образом?

– Каким? Уйдем, и все, – сказал Джим.

– Мм… вы, должно быть, не обратили внимания на то, что входная дверь теперь на ночь запирается. Наш друг и наставник мистер Хоу лично отпирает ее, когда приходит утром.

– Врешь!

– Иди сам посмотри.

Фрэнк дернул Джима за руку:

– Пошли. Взломаем замок, если надо.

– Зачем так усложнять? – возразил Смайт. – Идите через кухню.

– Ты хочешь сказать, что задняя дверь не заперта? – спросил Фрэнк.

– Почему же, она прекрасно заперта.

– Тогда нечего давать дурацкие советы.

– Мне стоило бы обидеться, но я учитываю, кто это говорит. Хотя задняя дверь и заперта, братец Хоу пока не додумался запирать мусорный люк.

– Мусорный люк? Еще чего! – взорвался Джим.

– Как угодно. Это единственный способ выбраться наружу.

– Мы им воспользуемся, – решил Фрэнк. – Пошли, Джим.

– Погодите, – остановил их Смайт. – Если один из вас отправит по мусоропроводу другого, кто же отправит его самого? Он застрянет.

– Все ясно – это будешь ты, – сказал Фрэнк, глядя на Смайта.

– А что я получу взамен?

– Да чтоб тебя! А по башке не хочешь получить? Ты уж и так вытряс из нас все, что только можно.

– Я же не отказываюсь помочь, – пожал плечами Смайт. – В конце концов, это я показал вам выход. Ладно, я запишу это полностью себе в убыток – репутационные издержки и рекламные расходы. Кроме того, не люблю, когда мои клиенты вступают в конфликт с законом.

Все отправились на большую школьную кухню. Осторожное продвижение Смайта по коридорам указывало на длительную практику нарушителя. Когда пришли на место, он уточнил:

– Итак, кто первый?

Джим брезгливо осмотрел мусоропровод. Это был металлический цилиндр в форме бочонка, вделанный в стену. Его можно было вращать вокруг оси с помощью рычажка на стене. Отходы закладывались внутрь и через большое отверстие выбрасывались наружу, причем давление в здании не нарушалось, – это было простейшее шлюзовое устройство. Внутренность цилиндра хранила множество признаков того, для какой цели он предназначается.

– Я пойду первым, – решился Джим и натянул маску на лицо.

– Погоди секунду, – сказал Фрэнк, глядя на банки с консервами, стоящие на стеллажах вокруг кухни. Он выбросил из сумки какую-то одежду и начал укладывать вместо нее банки.

– Скорее, – торопил Смайт. – Я хочу вернуться к себе, пока не прозвонили подъем.

– Ну зачем они тебе? – поддержал Джим. – Через несколько часов мы будем дома.

– Да так, на всякий случай – чутье. Все, я готов.

Джим залез в мусоропровод, поджав колени и притиснув сумку к груди. Цилиндр повернулся – Джим почувствовал внезапное падение давления и леденящее дыхание мороза. Джим поднялся с земли на задворках школы.

Цилиндр со скрипом вернулся в исходное положение, и спустя мгновение рядом с Джимом приземлился Фрэнк. Джим помог ему встать.

– Парень, ты весь уделался! – сказал он, стряхивая со скафандра Фрэнка картофельное пюре.

– Ты тоже, только некогда этим заниматься. Ничего себе, ну и холодина!

– Скоро потеплеет. Пошли.

На востоке уже розовело, хотя ночной холод еще держался. Они вышли переулком на улицу позади школы и повернули направо. Эта часть города была совершенно земная, можно было подумать, что находишься на Аляске или в Норвегии, но древние башни Малого Сырта, словно выгравированные на светлеющем небе, перечеркивали земной вид улицы.

Друзья вышли, как и было задумано, на отводной канал, сели и надели коньки. Коньки были беговые, с двадцатидвухдюймовыми, острыми как бритва лезвиями, рассчитанные только на скоростной бег. Джим управился первым и спустился на лед.

– Давай скорей, – сказал он. – Я чуть задницу себе не отморозил.

– Отморозишь тут.

– Лед такой твердый, что трудно стоять.

Фрэнк спустился к нему. Взяв сумки, они покатили вперед. Через несколько сот ярдов приток вывел их на Большой городской канал, они свернули на него и побежали к скутерной станции. Несмотря на быстрый бег, они совсем замерзли, пока добрались.

Через входной шлюз они прошли на станцию. Там дежурил только один клерк, и Фрэнк подошел к нему:

– Идет сегодня скутер в Южную колонию?

– Минут через двадцать, – сказал клерк. – Хотите отправить сумки?

– Нет, нам два билета.

Фрэнк выложил их совместный капитал. Клерк молча выдал билеты, и Джим вздохнул с облегчением: скутеры в колонию ходили не каждый день. Его мучила мысль: а вдруг придется скрываться сутки или еще больше и как потом уехать, не попавшись на глаза Хоу?

Они сели в зале ожидания, и некоторое время спустя Джим сказал:

– Фрэнк, Деймос взошел?

– Не заметил. А что?

– Может, сумею дозвониться домой.

– Денег нет.

– Закажу с оплатой на номер вызова.

Джим вошел в кабину напротив стойки клерка – тот посмотрел, но ничего не сказал – и вызвал станцию. В глубине души ему не терпелось поговорить с отцом с тех самых пор, когда Виллис выдал секрет об отмене миграции.

На экране появилась приятная молодая женщина с полосатыми, по моде, волосами.

– Я хотел бы поговорить с Южной колонией.

– Связь будет позже, – сообщила телефонистка. – Желаете записать сообщение для последующей передачи?

Джим знал, что такие сообщения с оплатой на номер вызова не принимаются.

– Нет, спасибо, я перезвоню позже, – соврал он и выключил аппарат.

Клерк постучал в дверь кабины:

– Водитель вас ждет.

Джим быстро опустил маску и вслед за Фрэнком прошел через шлюз. Водитель как раз закрывал багажное отделение скутера. Он взял у них билеты, и мальчики прошли в салон. Они опять были единственными пассажирами и заняли обзорные места.

Через десять минут, устав смотреть на встающее прямо впереди солнце, Джим объявил:

– Я спать хочу, пойду вниз.

– А я, пожалуй, попрошу водителя включить радио, – сказал Фрэнк.

– Да ну его. У нас была трудная ночь. Пошли.

– Ну ладно.

Они сошли вниз, залезли в койки и через несколько минут оба храпели.

Скутер, выйдя из Малого Сырта на рассвете, опережал дневную оттепель, и ему не пришлось отстаиваться в Гесперидах. Он продолжал путь на юг и около полудня добрался до Кинии. Зима уже вступила в свои права, не нужно было беспокоиться, выдержит ли лед между Кинией и Хараксом, Стримон теперь не растает до весны.

Водитель был доволен, что не вышел из графика. Когда в конце утреннего перегона взошел Деймос, можно было расслабиться и включить радио. То, что водитель услышал, заставило его внимательно посмотреть на своих пассажиров. Они все еще спали, и водитель решил ничего не предпринимать, пока не прибудет на станцию Киния.

Причалив к станции, он поспешил внутрь. Джим и Фрэнк проснулись, когда скутер остановился, но не спешили выходить из машины.

Вскоре водитель вернулся:

– Остановка на обед. Все на выход.

– Мы не хотим есть, – сказал Фрэнк.

Водитель растерялся:

– Все-таки лучше выйти. В машине становится зверски холодно, когда она стоит.

– Нам все равно.

Фрэнк подумал, что можно будет достать из сумки какие-нибудь консервы, когда водитель уйдет, со вчерашнего ужина до полудня, как считал его желудок, прошло очень много времени.

– В чем проблема? – спросил водитель. – Финансы? – По выражению их лиц он понял, что угадал правильно. – Пошли, я угощаю – по сэндвичу на брата.

Фрэнк отказался было, но Джим сказал:

– Ладно тебе, Фрэнк. Спасибо, сэр, мы согласны.

Джордж, агент и фактотум^[27] станции Киния, внимательно посмотрел на них и молча подал сэндвичи. Водитель быстро расправился с обедом и встал, но, видя, что мальчики последовали его примеру, сказал:

– Вы не торопитесь, у меня еще работы минут на двадцать, на тридцать: погрузиться надо и проверить машину.

– Может быть, вам помочь? – спросил Джим.

– Не стоит. Вы мне только мешать будете. Я вас позову, когда управлюсь.

– Ладно. Спасибо за сэндвичи.

– На здоровье.

И он вышел.

Минут через десять они услышали шум двигателя. Испуганный Фрэнк бросился к окну, выходящему на канал. Скутер удалялся по направлению к югу. Фрэнк обернулся к агенту:

– Эй, он нас не дождался!

– Ага.

– Он ведь сказал, что позовет!

– Угу. – Агент продолжал читать газету.

– Но… но почему? – настаивал Фрэнк. – Он ведь велел нам подождать!

Агент отложил газету:

– Дело вот в чем. Клем – человек мирный. Я, говорит, не фараон и даже пробовать не стану – шутка ли, арестовать двух рослых, крепких парней, к тому же вооруженных.

– Что-о?

– То, что слышали. Только не махайте тут своими горелками, вы же видите, я без оружия, по мне – хоть всю станцию забирайте.

Джим подошел к стойке и встал рядом с Фрэнком:

– А в чем дело-то?

– Это вы мне скажите. Я знаю только, что по радио передали, чтобы вас задержать. Вас обвиняют в краже со взломом, воровстве, побеге из школы, порче имущества Компании – короче, во всем на свете, кроме диверсий на канале. Похоже, вы из отпетых, хотя по виду не скажешь.

– Понятно, – медленно сказал Фрэнк. – Ну и что вы собираетесь с нами делать?

– Да ничего. Вообще ничего. Завтра утречком придет специальный скутер, и там, полагаю, будет достаточно народу, чтобы управиться с парочкой беглых преступников. А пока можете делать что хотите. Погуляйте, например. А как замерзнете, возвращайтесь обратно. – И он снова взялся за газету.

– Ясно. Пошли, Джим.

Они отступили в дальний угол помещения, чтобы устроить военный совет. Агента можно было понять. Станция Киния буквально на тысячи миль удалена от какого-либо жилья – это единственное человеческое становище, где можно укрыться от убийственного ночного холода.

Джим чуть не плакал:

– Прости меня, Фрэнк. Если бы мне не приспичило пожрать, ничего бы не случилось.

– Не надо трагедий, – посоветовал Фрэнк. – Ты можешь себе представить, как мы стреляем в двух безвинных людей и захватываем скутер? Я не могу.

– Ну да, тоже верно.

– Конечно. Надо решать, что делать дальше.

– Одно знаю: обратно в школу меня не затащат.

– Меня тоже. А самое главное – надо предупредить наших о том, что против них готовится.

– Слушай, а вдруг сейчас удастся дозвониться?

– Думаешь, он нам позволит? – Фрэнк кивнул в сторону агента.

– Кто его знает. Но пистолеты при нас, а я теперь на все готов. – Джим встал и подошел к агенту. – Не возражаете, если мы воспользуемся телефоном?

Агент даже не поднял на него глаз:

– Сделайте одолжение.

Джим вошел в будку. Аппарат не соединялся с телефонным коммутатором – это был радиопередатчик, связанный с ретранслятором на спутнике планеты. Табло светилось, значит Деймос поднялся над горизонтом. Увидев это, Джим нажал кнопку вызова и попросил соединить его с Южной колонией. После необычайно длинной паузы приятный безличный голос объявил:

– По независящим от нас причинам сообщения со станции Киния на Южную колонию не принимаются.

Джим стал спрашивать, виден ли Деймос из Южной колонии: он знал, что прямая видимость – необходимое условие для радиосвязи на Марсе (другие способы радиосвязи ему были попросту неизвестны). Но станция отключилась, не отвечая на повторный вызов. Джим вышел из будки и рассказал Фрэнку о своей неудаче.

– Видно, Хоу нас засек, – заметил Фрэнк. – Я не верю, что у них повреждение. Разве что…

– Что «разве что»?

– Разве что дело не только в нас. Может быть, Бичер принял меры против утечки информации, пока не осуществит свои планы.

– Фрэнк, нам обязательно надо послать весточку своим. Держу пари: мы сможем укрыться у марсиан в Кинии. Мы ведь разделили с ними воду и…

– Ну, предположим. Что нам это даст?

– Дай договорить. Можно отправить отсюда письмо – мы в нем обо всем напишем и скажем, где скрываемся. А потом будем ждать, когда наши приедут за нами.

Фрэнк покачал головой:

– Если мы оставим письмо здесь, вон тот тип с каменным лицом тут же передаст его копам, когда мы уйдем. И получат его не наши родители, а Хоу с Бичером.

– Ты правда так думаешь? Какое они имеют право вскрывать личную почту?

– Не будь ты таким наивным. Имел Хоу право заставлять нас сдавать оружие? Однако он это сделал. Нет, Джим, мы должны сами доставить новости.

На стене перед ними висела карта района, обслуживаемого станцией Киния, и Фрэнк во время разговора рассматривал ее. Вдруг он сказал:

– Джим, что это за новая станция к югу от Кинии?

– Что? Где ты ее увидел?

– Да вот. – На карте к югу от станции, на западном Стримоне, чернилами был поставлен крестик.

– Это? Наверное, одна из станций Проекта, – сказал Джим.

Грандиозный план насыщения атмосферы кислородом предусматривал на будущую весну создание цепочки кислородных заводов в пустыне между Кинией и Хараксом. К пуску в Ливии завода номер один было уже подготовлено несколько станций.

– Он не дальше сотни миль отсюда.

– Ну, скажем, сто десять, – прикинул по масштабной линейке Джим.

Глаза Фрэнка смотрели куда-то в неведомую даль.

– Я, пожалуй, смогу пробежать это расстояние до темноты. Ты как, играешь?

– Да ты что, спятил? Все равно нам останется до дому больше семисот миль.

– Мы за день можем покрыть больше двухсот. Разве других станций нет?

– На карте они не отмечены. – Джим задумался. – Я точно знаю, что их должно быть несколько, – отец говорил.

– Если надо, мы можем бежать ночью, а днем спать. Тогда не замерзнем.

– Хм… Ты шутишь? Я раз видел человека, которого ночь застала снаружи. Он одеревенел, как доска. Ладно, когда отправляемся?

– Прямо сейчас.

Они взяли сумки и пошли к двери.

Агент оторвался от газеты и спросил:

– Куда собрались-то?

– Погулять.

– Сумки можете оставить, вы ведь вернетесь.

Джим и Фрэнк, не отвечая, вышли за дверь. Пять минут спустя они скользили на юг по западному Стримону.

* * *

– Эй, Джим!

– Чего?

– Давай остановимся на минутку. Хочу повесить сумку за спину.

– Я как раз об этом подумал.

Дорожные сумки нарушали баланс, мешали правильному движению рук и не давали набрать нужную скорость. Но поскольку коньки были на Марсе обычным средством передвижения, сумки снабжались особыми ремнями, чтобы можно было нести их как рюкзаки. Прежде чем забросить сумку за спину, Джим открыл ее. Виллис выставил глазки и с укором посмотрел на него:

– Джим долго нет.

– Извини, старина.

– Виллис не говори?

– Виллису теперь можно говорить. Слушай – если я приоткрою сумку, чтобы тебе было видно, ты не выпадешь?

– Виллис хочет гулять.

– Нельзя. Зато я тебя прокачу. Ты не вылетишь?

– Виллис не вылетишь.

– Ладно.

Джим перекинул сумку за спину, и они снова тронулись в путь, набирая скорость. Гладкий лед, слабое сопротивление воздуха и низкая марсианская гравитация – благодаря этому скорость конькобежца на Марсе ограничивалась лишь его мастерством, а Джим с Фрэнком обладали им в полной мере.

– И-и-их! – радостно завопил Виллис, и они начали отсчитывать милю за милей.

Пустынное плато между Кинией и Хараксом расположено выше дна мертвого моря, лежащего между Кинией и экватором. По этому стоку вода с Южного полюса поступает через пустыню к широкому экваториальному зеленому поясу. В середине зимы южная полярная шапка подступает к Хараксу, а весной, когда она начинает таять, двойной канал Стримон, берущий начало в Хараксе, служит для нее одним из главных водостоков.

Мальчики сейчас поднимались вверх по водостоку, и берега канала были высоко над их головами. К тому же уровень воды (или льда) теперь, поздней осенью, был низким – во время весеннего паводка он будет гораздо выше. Ничего не было видно, кроме высоких берегов и неба, голубого на горизонте и фиолетово-черного над головой. Солнце было у них за спиной, чуть западнее небесного меридиана, оно двигалось к северу, к моменту северного летнего солнцестояния. Времена года на Марсе не запаздывают так, как на Земле, здесь нет океанов, удерживающих тепло, и единственный «маховик» климата – это таяние и замерзание полярных шапок.

Смотреть было не на что, и мальчики сосредоточились на движении, опустив голову и размахивая руками.

После многих миль однообразного бега Джим потерял бдительность: носок его правого конька попал в какую-то трещинку на льду, и Джим упал. Благодаря скафандру он не обжегся об лед, да и падать он умел, но Виллис выскочил из сумки как пробка из бутылки.

Попрыгунчик инстинктивно втянул все отростки разом, подпрыгнул, как мячик на льду, и покатился дальше; так он пробежал несколько сот ярдов. Фрэнк, видя, что Джим свалился, затормозил, как хоккеист, в облаке ледяной пыли и вернулся, чтобы помочь Джиму подняться.

– Ты как, ничего?

– Порядок. Где Виллис?

Они поехали вперед и обнаружили Виллиса, который стоял на ножках и ждал их.

– Ура-а! – заорал он. – Давай еще раз!

– Ну уж нет, – возразил Джим и затолкал его обратно в сумку. – Слушай, Фрэнк, сколько времени мы уже в пути?

– Не больше трех часов, – определил Фрэнк, поглядев на солнце.

– Жаль, часов нет, – посетовал Джим. – Не пропустить бы станцию.

– О, до нее еще часа два, как минимум.

– А вдруг проедем мимо? Нам же не видно, что там, на берегу.

– Хочешь вернуться и проверить?

– Ну нет.

– Тогда не дергайся.

Джим замолчал, но беспокоиться не перестал. Может быть, потому он и заметил единственный признак станции Проекта, а Фрэнк прокатился мимо. Это был обычный пандус, подымавшийся на берег. Такие пандусы встречались через каждые несколько миль и были такими же древними, как сами каналы, но над этим торчала балка – должно быть, для подвески талей. Джиму подумалось, что это работа землян. Он остановился. Фрэнк, заметив, что Джима нет рядом, повернул назад:

– Что такое?

– По-моему, это то самое и есть.

– Хм… все может быть.

Они сняли коньки и поднялись по пандусу. Наверху, недалеко от берега, стоял надувной дом, отличительный признак пришельцев с Земли. Рядом был заложен фундамент кислородного завода. Джим испустил глубокий вздох. Фрэнк кивнул и сказал:

– Как раз там, где мы ожидали.

– И как раз вовремя, – добавил Джим.

Солнце клонилось к западу и на глазах опускалось все ниже.

На станции, конечно, никого не было, работы на этой широте возобновятся только весной. Давление внутри станции было сброшено, мальчики просто открыли защелку на двери и вошли. Фрэнк нашарил выключатель и включил свет; электричество вырабатывал атомный блок питания, не требующий присутствия человека. Станция представляла собой обычный барак с рядами коек и кухней, но Фрэнк был на верху блаженства:

– Прямо как дома, Джим.

– Ага.

Джим нашел термостат, включил его, и комната стала нагреваться. Послышались легкие вздохи, это регулятор давления, встроенный в термостат, задействовал воздушный компрессор. Через несколько минут мальчики смогли снять маски, а потом и скафандры. Джим стал обыскивать кухню, открывая шкафы и заглядывая на полки.

– Нашел что-нибудь? – спросил Фрэнк.

– Ни фига. Могли бы хоть банку фасоли оставить.

– Вот теперь ты порадуешься, что я перед уходом ограбил кухню. Ужин через пять минут.

– У тебя прямо криминальный талант, – признал Джим. – Воздаю тебе должное. – Он покрутил водопроводный кран и объявил: – В баках полно воды.

– Это хорошо, – ответил Фрэнк. – Не придется идти колоть лед. Мне надо залить воды в маску. Последние несколько миль я бежал всухую.

В гребне на респираторной маске находится не только маленький компрессор с источником питания, поддерживающий давление в маске, там есть еще и резервуар для воды. Через ниппель внутри маски можно попить, не снимая ее, но это не главная функция резервуара. В первую очередь вода нужна для того, чтобы увлажнять фильтр, через который компрессор прогоняет воздух, поступающий в маску.

– Как всухую? Ну, черт тебя подери, Фрэнк! Ты ничего лучше не придумал, кроме как выпить все досуха?

– Я забыл залить воду, когда мы уходили.

– Турист!

– Ну мы ведь спешили, ты же знаешь.

– Сколько времени ты был сухой?

– Не знаю точно, – уклонился Фрэнк.

– Как твое горло?

– Нормально. Разве что чуть-чуть пересохло.

– Дай я посмотрю, – сказал Джим, подойдя к нему.

Фрэнк оттолкнул его:

– Говорю тебе: нормально. Давай лучше поедим.

– Как скажешь.

Они поужинали консервированным говяжьим фаршем и поскорее улеглись спать. Виллис пристроился Джиму под бок и подражал его храпу.

На завтрак было то же самое: фарш еще остался, а Фрэнк настаивал на том, что ничего не должно пропадать. Виллис не стал завтракать, потому что поел всего две недели назад, зато выпил целую кварту воды. Перед уходом Джим показал Фрэнку электрический фонарик:

– Смотри, что я нашел.

– Положи на место, мы уходим.

– Пожалуй, я возьму его, – ответил Джим, засовывая фонарик в сумку. – Вдруг пригодится.

– Не пригодится, и он не твой.

– Да бог ты мой, я ж его не ворую, а беру взаймы – при чрезвычайных обстоятельствах.

– Ладно, давай двигаться, – пожал плечами Фрэнк.

Через несколько минут они спустились на лед и снова покатили на юг. День был чудесный, как почти все дни на Марсе. Когда солнце поднялось достаточно высоко, чтобы заглянуть в русло канала, заметно потеплело, несмотря на глубокую осень. К полудню Фрэнк приметил заветную балку – знак станции Проекта, и им удалось пообедать в доме. Это избавило их от скучной, неопрятной и неэффективной операции – питаться через клапан маски. Дом был близнецом первого, но фундамент завода отсутствовал.

Перед уходом Джим сказал:

– Ты что-то красный, Фрэнк. У тебя температура?

– Это признак цветущего здоровья, – заверил Фрэнк. – Все хорошо.

Однако он кашлял, надевая маску.

«Марсианский катар», – подумал Джим, но ничего не сказал, он все равно не мог ничем помочь Фрэнку.

Марсианский катар сам по себе не болезнь, а просто крайняя сухость носоглотки. Она появляется, когда человек дышит марсианским воздухом без защитных средств. Влажность на Марсе, как правило, равна нулю, и пересохшая слизистая оболочка открывает дорогу всем болезнетворным микробам, которые в тот момент находились в горле. Обычно дело кончается жестокой ангиной.

День прошел без происшествий. Когда солнце стало клониться к закату, можно было предполагать, что до дома осталось не более пятисот миль. Джим весь день не спускал глаз с Фрэнка. Тот бежал на коньках так же резво, как и вчера. «Может быть, кашель – просто ложная тревога», – решил Джим.

– Пора бы подумать о ночлеге, – сказал он, поравнявшись с Фрэнком.

– Согласен.

Вскоре они проехали очередной пандус, построенный давно умершими марсианами, но ни подъемной балки, ни каких-либо иных знаков деятельности землян не было видно. Берега, хоть и стали чуть пониже, все же были слишком высоки, и с канала нельзя было увидеть, что находится наверху. Джим немного ускорил темп, и они помчались вперед.

Показался следующий пандус, но снова ничто не указывало на то, что над ним может быть станция. Джим остановился:

– Предлагаю подняться и посмотреть. Мы точно знаем, что станции строят возле пандусов, а балку могли и опустить зачем-нибудь.

– А если мы только потеряем драгоценное время? – возразил Фрэнк. – Лучше поторопимся и доедем до следующего пандуса, пока не стемнело.

– Ну как скажешь. – Джим оттолкнулся и начал набирать скорость.

У следующего пандуса история повторилась. Джим снова остановился и взмолился:

– Давай взглянем. К следующему мы не успеем до заката.

– Хорошо. – Фрэнк нагнулся снять коньки.

Они поспешили наверх. В косых лучах солнца не было видно ничего, кроме растительности, окружающей канал. Джим чуть не заревел от усталости и разочарования.

– Что же теперь делать? – сказал он.

– Спускаемся, – ответил Фрэнк, – и продолжаем бежать, пока не найдем.

– Вряд ли мы разглядим подъемную балку в темноте.

– Тогда будем бежать, пока не упадем, – мрачно сказал Фрэнк.

– Мы замерзнем раньше.

– Хорошо. Если хочешь знать мое мнение, – ответил Фрэнк, – то нам конец. Я, к примеру, не смогу бежать всю ночь, даже если мы не замерзнем раньше.

– Тебе плохо?

– Мягко говоря, да. Пошли.

– Хорошо.

Виллис вылез из сумки Джима на плечо, чтобы лучше видеть. Внезапно он соскочил вниз и куда-то покатился. Джим попытался схватить его, но промахнулся:

– Эй! Виллис! Назад!

Виллис не отвечал. Джим побежал его догонять, с трудом продираясь сквозь заросли. Днем он спокойно прошел бы под листьями, но теперь, к вечеру, почти все растения опустились и стали ему по колено – скоро они уйдут на ночь в землю. Более чувствительные к морозу уже исчезли, и на их месте осталась голая земля. Виллису заросли не мешали, но Джим путался в них и никак не мог изловить маленького негодника. Фрэнк закричал:

– Берегись водоискалок! Смотри, куда идешь!

Предупрежденный, Джим стал продвигаться более осторожно – и еще медленнее. Наконец он остановился.

– Виллис, – позвал он, – а Виллис! Вернись! Вернись, чтоб тебя, а то мы уйдем и бросим тебя здесь. – Это была совершенно пустая угроза.

Фрэнк с треском продрался к нему:

– Нельзя больше здесь оставаться, Джим.

– Само собой. Кто ж его знал, что он выкинет такой номер в самый неподходящий момент?

– Надоел он до смерти, вот что. Пойдем.

Издалека донесся голос Виллиса или, скорее, голос Джима, который имитировал Виллис:

– Джим, мальчик! Джим! Иди сюда!

Джим, а за ним и Фрэнк стали пробираться сквозь жмущиеся к земле растения. Попрыгунчик сидел на краю огромного листа пустынной капусты – все растение насчитывало пятьдесят ярдов в поперечнике. Пустынная капуста не часто встречается вблизи каналов. Это сорняк, и ее не допускают на заросшее дно бывшего моря в низких широтах, зато ее часто находят в пустыне за многие мили от источников воды.

Листья, обращенные к западу, все еще были распластаны веером по земле, но те, что росли к востоку, поднялись почти вертикально, жадно ловя солнечные лучи, необходимые для фотосинтеза, а значит, для жизни. Растение было морозостойким, после захода солнца оно сворачивалось, но под землю не уходило. Капуста просто сжималась в тугой шар, защищаясь от холода, и тем напоминала в гигантском масштабе земное растение, в честь которого была названа.

Виллис сидел на листе, распластанном по земле, и Джим потянулся за ним.

Виллис подпрыгнул и укатился к самой сердцевине растения. Джим остановился и сказал:

– Виллис, чтоб тебя, вылезай. Ну пожалуйста.

– Не ходи за ним, – предостерег Фрэнк. – Вдруг она сейчас свернется. Солнце почти что село.

– Я стою на месте. Виллис! Вернись!

– Иди сюда, Джим, – отозвался Виллис.

– Нет, это ты иди сюда.

– Джим, иди сюда. Фрэнк, иди сюда. Там холодно. Здесь тепло.

– Фрэнк, что делать?

– Иди, Джим, – снова позвал Виллис. – Тепло! Тепло всю ночь.

– Знаешь что, Фрэнк, – опешил Джим. – Кажется, он хочет пересидеть ночь в капусте. И хочет, чтобы мы к нему присоединились.