Глава VIII
Апофения
Наутро Финн подал свежеприготовленной оленины. За весь год мне не удалось поймать ни одного оленя, и я обрадовался такому сытному завтраку. Аскука не было дома. Он с самой зари вышел за припасами. Меж тем мы с Финном опять принялись за разговор. Меня очень интересовал вопрос безграничности города.
– Как я понял, здесь Даллас выглядит слегка иначе.
– Здесь все иначе, Веро. Город состоит из частичек настоящего Далласа и других, известных нам мест, домов, озер и даже животных. Это каша из наших воспоминаний. Так что площадь его намного больше, но при желании можно доехать от одного конца к другому за четыре часа.
– После приезда я не пробовал выходить из города. Мне здесь было комфортно.
– Оттого и не знал, что со дня на день нам остается все меньше пространства.
– Не понимаю, как мне переварить всю информацию, полученную за эти два дня!
– Со временем… – Финна прервал грохот двери.
В гостиной появился Аскук с испачканными кровью рукавами. Тяжело дыша он сел на диван рядом со мной.
– Я, честно, не хотел его убивать. – начал он взволновано оправдываться без всякого вступления. – Этот идиот сам на меня накинулся.
– Боже, Аскук, что стряслось? – спросил Финн.
– Я нашел нетронутый продуктовый магазин на севере города. Выяснилось, что я там не первый посетитель. Один Джан с ножом набросился на меня, не выронив ни слова. А я не хотел стрелять, так как заметил его друзей неподалеку. Пришлось сделать дело тихо. Не зря вчера кинжал точил.
– Не ранен?
– Нет.
– Не вини себя. Тебе пришлось. Уверен ты не хотел.
– Да-да, пришлось. Мне искренне жаль, но, черт, он вынудил меня!
– Какая цифра?
– Он не из этих, скорее всего. На лбу никаких вырезов.
– Повезло. А то нас сейчас искала бы целая орава.
Аскук зашел в ванную, чтобы помыться и прийти в себя. Его реакция меня удивила. Он, конечно, волновался, но лишь самую малость. Финн сказал, что это его второе убийство. Наверное, поэтому Аскук не сильно тревожился.
Так как речь зашла об убийствах, я поведал Финну про случай на дороге.
– И какого это – убить себя? – спросил он.
– На тот момент я не знал, кого сбил, тем не менее паршиво.
– Тут каждый день Джаны умирают. Дни идут, а нас все меньше.
– А ты убивал?
– Нет и не собираюсь.
– А если убийство останется единственным способом выжить?
– Я предпочту умереть. Одно убийство сделает мою философия бессмысленной. Повторюсь, идеи Зена для меня не значат ровным счетом ничего. В отличии от него, я умею говорить «не знаю». Нам всем нужно научиться этому. Люди издавна не были способны признать непостижимость некоторых вещей. И это привело к тому, что всему неизвестному они стали придумывать объяснения. В древней Греции не знали причину возникновения молнии, и каждый раз, когда она ударяла, говорили: «Зевс разозлился!» Похожих примеров бесконечное множество. Мне кажется, Зен точно такой же, как те люди. Вероятно, не найдя истинную причину, он придумал свою. Опять же мне не все известно. Для чего мы здесь? Не знаю! Как нам отсюда выбраться? Не знаю! Но вот одно знаю точно: я ничем не буду отличаться от Зена, если намеренно убью человека.
Глава IX
Пастух и стадо
Не прошло и получаса с возвращения Аскука, как за окном, вслед за ревом машин, раздались выстрелы. Аккуратно выглянув из окна, Финн побледнел.
– Меченые здесь, – пробормотал он.
– Банда Зена с номерами на лбу? – спросил я.
– Скорее, ее часть. Их там около пятнадцати.
– Черт, извините. – сказал Аскук. – Они точно сели мне на хвост.
– Ты же сказал, что у убитого не было чисел на лбу.
– Наверное, не успел пройти обряд посвящения.
Вдруг с улицы донесся возглас одного из меченых:
– Эй! Мы знаем, что вы здесь. Выходите с миром и останетесь в живых, обещаю.
– С чего нам верить тебе? – громко спросил Аскук.
– У вас нет выбора. Иначе мы сами придем за вами.
– А говоришь нет выбора! Милости просим, поднимайтесь, только будьте осторожны: наши лестницы имеют свойство взрываться.
Аскук открыл большой шкаф со словами: «пользуйтесь на здоровье». В нем хранились оружия, бронежилеты, каски, гранаты, ножи и многое другое.
– Нам предстоит битва, Веро. И ты ее участник поневоле, – сказал он. – Тебе известно отношение Финна к убийствам?
– Да. Останешься в стороне, Финн? – спросил я.
– Вмешаюсь, если на кону будут стоять ваши жизни. – ответил он. – Человека можно обезвредить, не убивая.
– У меня есть предложение получше. Никого не придется ранить или убивать. Разыграем спектакль и дело с концом.
– Их в пять раз больше. Рисковать опасно.
– Именно поэтому надо быть умнее. Сделаем трос из простыней, свяжем к ножке кровати и швырнем в окно. Затем…
– Веро, – перебил меня Аскук, – далеко от них не убежишь.
– Да выслушай же до конца! Мы никуда не уйдем. Спрячемся здесь. Пусть думают, что убежали. Погонятся за нами, туда, где нас и в помине не было, а мы под шумок смоемся.
– Они уже ломятся. Дверь железная, но под градом пуль не выстоит. Пожалуй, нам ничего другого не останется.
К счастью, улица пустовала. Я швырнул трос из простыней в окно, заранее привязав к кровати, под которой и спрятался вместе с Аскуком. А Финн, взобравшись на оружейный шкаф; лег там, укутавшись в спальный мешок.
Прежде, чем войти, они швырнули несколько светошумовых гранат. Благо мы находились не близко ко входу. Заметив веревку из простыней при обыске дома, один из меченых закричал:
– Твою мать! Они сбежали через окно. За ними!
Я наивно предполагал, что, убедившись в побеге, они всем табором ринутся вон из дома. Однако ушли не все. Двум меченым приказали собрать наше добро и загрузить в машины, а это сулило беду.
Спустя сорок минут, выгрузив все припасы, инструменты и оружия, они сели на кровать.
– Эй, на верху шкафа спальный мешок. Смотри какой надутый. Зуб даю: в нем куча ништяков, – сказал один из них.
– Не тупи, сто семнадцатый!
– Дело говорю. Надо проверить.
– За тридцать пять лет ты так и не понял, что на шкафчиках люди хранят только ненужное? Поди еще туда взберись!
– Тридцать шесть. Нам уже тридцать шесть лет, считая год, проведенный здесь.
– Время по-любому остановилось. Вряд ли мы до сих пор спим.
– Тебе откуда знать? Вдруг мы в коме. Ты не думал, почему мы проснулись в разных местах? Мне кажется, коротенькая пауза после комы, когда мы где-то засыпаем – иллюзия. А реальность мы не помним.
– Не каркай, болван. Надеюсь, я вернусь в день исчезновения.
– У нас у всех физические параметры и рефлексы на одном уровне, соответственно, чтобы остаться последним в турнире, предложенном Зеном, тебе требуется невероятное везение, ведь все зависит от случая. Без удачи не обойтись.
– Удача для неудачников – со мной судьба. Я пробьюсь через вас, как судно через волны.
– Судно, на подобии Титаника? Не боишься натолкнуться на айсберг?
– Титаник – ты, а моим судном является непотопляемый Наутилус.
– Только загвоздка в том, что ты не капитан Немо, а лейтенант Джан.
– И им же останусь после пробуждения.
– Зен не позволит. Сначала с нашей помощью он истребит всех, кто не состоит в этой группировке, затем лично замочит нас.
– Двести с лишним Джанов ему не по зубам.
– Проглотит и не поперхнется!
– С таким настроем ты в первом же бою сдохнешь.
– Здравый смысл никогда не вредит. Мы все отличаемся характерами. Я, к примеру, здравомыслящий человек, то есть реалист.
– Я тогда кто?
– Честно?
– Честно!
– Самонадеянный баран, который думает, будто его ведут в очередной раз на прекрасное поле жрать траву, а на деле, недавно заточенные ножи в ожидании часа, когда вскроют его, как консервную банку.
– Ха-ха-ха! Зен кто? Пастух?
– Не исключено. К твоему сведению, больше волков бараниной лакомится как раз пастух.
Последнее высказывание меченого меня сильно удивило. Я об этом даже не задумывался.
Они так увлеклись разговором, что позабыли о спальном мешке. Гудки машин поторопили их вдвойне, поэтому они вылетели из квартиры подобно тому, как вошли.
Глава X
Кольт Питон
Выйдя из укрытий, мы сели в спешке обсуждать дальнейшие планы. По словам Аскука, территория сужается в разы быстрее чем раньше. Северные границы за две недели приблизились к центру уже на тридцать процентов. Логично предположить, что южные, западные и восточные границы тоже сместились. По расчетам, до момента, когда пространство будет соответствовать размерам одной маленькой улицы, меньше месяца. Пока не настал тот час, нам нужно придумать, каким образом мы собираемся остаться в живых, оказавшись лицом к лицу с армией Зена.
Первым делом мы покинули тот треклятый дом. Путь наш лежал через весь юг города, до самого запада. Это единственный маршрут, двигаясь по которому мы могли избежать столкновения с мечеными. С условием, что преодолеем его на своих двух. Машины нынче сильно привлекают внимание, а внимание здесь имеет крайне негативные последствия.
Эта длинная дорога поспособствовала нашему сближению. Двигаясь к пункту назначения, делать было особо нечего, поэтому неловкую тишину мы разбавляли разговорами. Оказалось, у нас одинаковое прошлое. Во всяком случае, мы сравнили только то, что помнили. А помнили мы не многое: пару событий и нескольких людей. Но в этом прошлом витали моменты, где одна наша сторона проявлялась ярче остальных. Простыми словами, вырывалась наружу. Мы даже вспомнили отрывки из жизни, поведение в которых совпадало с характером Зена, описанным Финном. Все вместе мы – лейтенант Джан. По отдельности – куски пазла, решившие, что сами по себе можем быть картинами. Но кто его знает!
И вправду, характерами мы отличались неслабо. Увидев собаку, застрявшую в ограждении, я предложил помочь, Аскук – зарезать, а Финн – пройти мимо. В этом эпизоде речь шла не о добрых и злых намерениях. Скорее поведение определенной личности обуславливалось индивидуальными приоритетами. Я хотел просто помочь, Аскук хотел насытиться, а Финн не желал тратить драгоценное время. Позже я понял, насколько глупо было бы помочь существу, являющемуся плодом моего подсознания. Что касается добра и зла, то, несомненно, мои компаньоны не причисляются к списку плохих людей. Подобно мне. Да, я смею называть себя хорошим человеком. Не вижу в этом ничего дурного. Конечно, нет однозначно хороших или плохих людей, но есть обобщенные понятия, характеризующие ту или иную категорию. Сама моя профессия направлена на восстановление справедливости. Возможно, я решил податься на полицейского и обрести власть из-за осознания своей немощности, но, в конце концов, важно лишь то, как я использую эту власть. Вдобавок, не будь я положительным индивидом, Финн меня не принял бы. Несомненно, я хороший. Очень хороший, добрый, порядочный, золотой. Ну прям душка. Мухи не обидел за всю жизнь. Мухи не обидел, а вот человека… Не знаю насколько убийство одного из внутренних «я» считается убийством. Пожалуй, надо перестать убеждать себя, что я хороший. Попахивает раздвоением личности, а тут личностей без того навалом. И не менее хороших. К примеру, Финн – воплощение настоящей доброты и пацифизма. Еще он серьезен. Да, бывает улыбается, шутит, тем не менее для меня он является самой уравновешенной стороной Джана. А Аскук, наоборот. Естественно, он не психопат, который не умеет держать себя в руках, но его решения смело можно назвать радикальными. Иногда эти решения идут на пользу, иногда во вред. Вдвоем они, как Инь и Ян: отличаются по натуре, и в то же время дополняют друг друга.
Дойдя до западной части города, мы поселились в уютном доме и жили там ровно неделю, пока границы не начали поджимать. Если бы мы остались в доме, то граница, пройдя через него с запада, мигом перекинула бы нас на восток, где во всю разгуливают люди Зена. Останься мы и тогда в доме, граница метнула бы нас обратно на запад, и так до бесконечности. Здесь движение – жизнь.
Чем ближе мы перемещались к центру, тем чаще до нас доходили минорные аккорды войны. Отовсюду доносились звуки стрельбы, взрывов, криков о помощи. В один такой день нам довелось увидеть из окна, как люди Зена расстреляли пленных, и не только. Три Джана стояли рядком, развернутые лицом к стене. Затем четверо меченых изрешетили их тела с необъяснимым равнодушием, будто лишили жизни обыкновенных насекомых. Неожиданно, карма настигла троих из них. Один меченый развернулся в сторону своих собратьев и продолжил стрелять, пока он не остался единственным живым лейтенантом на той улице, не считая нас, скрывающихся за занавесом сцены. Герой пьесы думал, что по-тихому избавился от нескольких соперников, но карма настигла и его. Вдруг на место убийства приехал военный внедорожник, из которого вышла первая пятерка меченых во главе с Зеном. Предатель замер на месте от страха, когда Джан с единицей на лбу остановился перед ним.
– З-з-здравствуй, Зен, – сказал он в панике.
– Вау, сколько трупов! Что тут случилось? – спросил Зен. – Мы услышали выстрелы и помчались сюда.
– П-перес-с-стрелка.
– Ну-ну, дружище, ты теперь в безопасности. Отдай-ка автомат… вот молодец. А теперь успокойся.
Наигранность его поведения сильно бросалась в глаза, и Джан, расстрелявший товарищей, понимая это, стал дрожать еще сильнее. Моя интуиция подсказывала, что Зен скоро выплеснет �