Он отвязал веревку и повел девушку к умывальнику, сам умыл и вытер. Алина еле стояла на высоких шпильках. Антон посмотрел на ее ноги, усадил на диван и снова привязал, сходил на второй этаж и вернулся с толстыми шерстяными носками и пледом. Носки тут же оказались на ногах девушки, а шпильки ровненько встали у двери на коврике под вешалкой для верхней одежды. Там сиротливо висела синяя рабочая куртка с выцветшим названием компании на спине.
Антон накрыл ноги девушки пледом и сам пристроился рядом. Ноги их соприкасались. Алина пыталась незаметно отодвинуться, но он прижимался снова и снова.
– Хорошо тут, правда же? – он погладил ее по бедру, потом приобнял за талию и провел ладонью по груди. Алина стала как струна, невидящими глаза впиваясь в языки пламени. Антон запустил руки ей под одежду, но тут же одернул и принялся вытирать их, словно измазался, со злостью в голосе приговаривая:
– Как представлю, что он тебя трогал, этот твой мистер Олимпия, так сразу эта мерзость в голову лезет, эта грязь. Нет, надо отмыть тебя, пошли.
Он поволок Алину в баню, раздел, снова завязал руки за спиной и усадил на лавку. В бане было холодно, девушка мгновенно покрылась гусиной кожей и тело начала колотить мелкая дрожь. Антон облил ее ледяной водой и принялся тереть жесткой мочалкой с мылом. Липкий пудровый аромат парфюмированной розы наполнил воздух. Искусственный запах оседал на стены, покрывал собою волосы и словно прилипал к лицу. Антон натирал ее до красноты, растирая до крови. Местами образовывались ссадины, синяки и кровоподтёки. Молодой человек упорно оттирал грязь с любимой, пока она не начала скулить, заливаясь слезами.
– Ты под ним так же скулила, а? Так же? Отвечай! – неистово орал он, обрушивая на нее удары холодной мочалки. Алина замычала и повалилась на пол, подтягивая под себя ноги в луже воды и крови. Антон словно очнулся, подхватил ее, укутал в полотенца, висевшие там же на вбитых в бревенчатую стену гвоздях.
– Дурак, дурак я, прости, – гладил он лицо девушки, осыпая его поцелуями. Алина не чувствовала своего тела – вся кожа была сплошной зудящей от боли раной.
«Я дурак! Какой дурак!» – Антон бегал из угла в угол, нашел на втором этаже другую одежду, переодел девушку и завернул в плед перед камином. В домике было тепло, но Алину трясло так, что диванные пружины поскрипывали.
– Отпусти меня, Антон, пожалуйста, – молила она, подтягивая окровавленные колени к подбородку.
Он смотрел на нее полными грусти глазами:
– Но я же тебя люблю. Это же всё для тебя. Ты не представляешь , как я тебя люблю и на что я ради тебя готов. Но ты сама всё испортила ! – внезапно вскочил он, – Ты позволила ему касаться твоего тела, твоей кожи, волос. Он был в тебе! Как мне теперь отмыть с тебя эту грязь? Как я могу сделать тебя снова чистой?! Я, я…
Похититель бросился к кухонному столу, схватил нож и вернулся к девушке. Алина старалась вжаться в диван, пропасть, исчезнуть , но Антон уже навис над ней с пресветлым лицом сумасшедшего:
– Он касался твоей кожи, всего лишь кожи, – нервно рассмеялся бариста, – сейчас я уберу кожу – и ты снова станешь чистой, станешь только моей!…
Антон попытался вытянуть руку Алины, но она так крепко сжалась в комок, что у него ничего не получилось. Тогда он полоснул ножом по плечу от шеи до локтя. Алина завопила от боли, Антон навис над ней и снова занес руку над жертвой, как вдруг раздался женский хриплый голос:
– Ага, разогнался, – на голову бариста с глухим ударом опустилось березовое полено. Парень закатил глаза, обмяк и повалился на пол, нож выпал из его рук. Таня пнула его в живот мокрым ботинком. – Вот ведь урод, а?! Меня – в колодец засунуть! И как ты с ним встречалась?
– Я с ним не встречалась….
– Ладно, – пожала плечами Татьяна, – поехали отсюда.
Алина с трудом поднялась, пережимая рукой израненное плечо:
– А он? Так и оставим?
– Пока он очухается, мы уже вернёмся с полицией.
– Ну уж нет! – Алина ткнула его в бок ногой. Реакции никакой. – Помоги-ка мне.
Вдвоем они быстро привязали его руки к лестнице той самой верёвкой, как которой похититель удерживал Алину. Потом погасили камин и заперли дверь в дом изнутри.
Радио тихо напевало популярные песни, шуршали шины, цепляясь за асфальт. С мокрых волос вода тонкими струйками ползла по лицу и шее, и Таня смахивала их легкими движениями ладони. Алина сидела на пассажирском сидении, прижимая кровоточащее плечо к телу. Она поглядывала на водителя, пока не решилась спросить:
– Почему ты ему помогала?
Таня пожала плечами:
– Он всегда был странным. Мне было даже жаль его.
– А меня нет?
– Я сначала думала, что это у вас игра такая, ролевая, чтоб интереснее было.
– И часто у тебя игры ТАК заканчиваются? Может, не стоит в них тогда играть?
Кофе Алина больше никогда не пила.