-11-
– Неужели и правда отпускает? – удивился Олег, когда ему Купава весть такую принесла. – Неужели уйти могу?
– Правда, – усмехнулась русалка. – Иди, пока не передумал наш батюшка, лети к теплу да свету.
– Ох, Анфиска… Век тебе благодарен буду, – Олег расплылся в улыбке. – Прощайте, девицы, – махнул он на прощание рукой и, оттолкнувшись ногами от дна, взмыл к поверхности.
Русалки вздохнули да и забыли про бывшего речного слугу, занялись разговорами и ракушками. А Купава долго смотрела вслед Олегу и качала головой.
– Ничего ты не понял, Олежка. Не та за тебя просила.
***
Оказалась Олеся в царстве Водяного, в самых глубинах с детства знакомой Красуни. Только река теперь была чужой, холодной, тёмной, не блестела зеркальцем в солнечных лучах, не манила освежиться жарким днём. Чернели заросшие водорослями камни, подрагивали тощие скользкие стебли травы, шуршали, разговаривая о чём-то, рыбы.
А дворец речного царя в самом глубоком месте Красуни высился, стены его моллюски облепили, окна тиной затянуло, тростник с осокой спутались и больше на ловушку походили, чем на украшение. Рядом с крыльцом, в толстом слое ила, дремал огромный сом. Его усы едва заметно шевелились, будто качались в воде, а из ноздрей ввысь улетали пузырьки. То был верный скакун Водяного, любимая его рыба, вместе они катались по реке, выискивая утопленников. Невольно поёжилась Олеся, потёрла руками плечи, да только сейчас и приметила, что свободно дышалось под водой, словно на воздухе свежем. Её домашнее платье исчезло, сменившись длинным белым сарафаном. Коса распустилась, и волосы пышными волнами струились по спине. У дверей Олеся остановилась, затрусила.
– Заходи, не бойся, – подбодрила её Купава. – Он тебя ждёт.
– А это больно? – со страхом посмотрела на русалку Олеся.
Купава рассмеялась:
– Любовь Водяного приятна, о ней мы все только мечтать можем, а тебе вон как повезло. Не бойся же, иди.
– А Олег тоже там?
– Отпущен твой Олег на волю, как и договаривались, – ответила Купава и нахмурилась. – Ну, хватит разговоров, иди. Зачем заставляешь батюшку ждать?
Дверцы речного дворца приветливо распахнулись, и перед Олесей предстал сверкающий перламутром, украшенный жемчугом зал. С потолка струились хрустальные нити, а столы и стулья сияли янтарём. Никогда бы не подумала Олеся, что такая красота таилась на дне её родной Красуни, а если б кому рассказала, не поверили бы.
Сам речной царь восседал на большом троне из ракушек, что тоже был богато украшен и блестел, словно драгоценный камень, и расчёсывал волосы гребнем из щучьего хребта.
– Наконец-то, я уж думал, не придёшь, – толстые губы Водяного расплылись в улыбке. – Ну, будем знакомы!
Он поднялся с места и подплыл ближе, взмахивая огромным рыбьим хвостом. Живот, походивший на пузырь, подрагивал при каждом движении и противно булькал, а опутывавшие всё его тело водоросли и ряска тянулись следом, будто длинный подол платья. Водяной несколько раз обогнул дрожавшую от страха Олесю, разглядывая, и довольно чмокал, поглаживая усы и бороду, поросшие тиной.
– Хороша невеста, хороша, – он подплыл совсем близко, замерев у самых глаз девчушки. – Почто сама ко мне захотела?
– Ч-чтоб Олега выз-зволить, – запинаясь, ответила Олеся.
– Влюбилась, что ли? – усмехнулся Водяной и вернулся на свой трон. – Это ты зря. О другой он грезил, пока дно от ила зачищал да рыб пас.
– Не могу ничего с сердцем своим поделать, – опустила голову Олеся, скрывая боль, что принесли эти его слова.
– Хм, – Водяной пристально посмотрел на свою гостью. – Хочешь-не хочешь, а придётся теперь меня любить. А Олег твой счастье на земле нашёл.
Он хлопнул в перепончатые ладони, отчего по реке прошёл невероятный шум, и зазвенели водяные колокольчики, защебетали створки ракушек, а русалки запели свои чудесные песни. Речной царь поманил к себе Олесю, и та несмело шагнула навстречу. Медленно ноги её несли, нехотя, не слушались, руки дрожали, а на душе так холодно стало, так пусто. Не нужна она была Олегу… Зачем же ради него жизнь свою погубила? И почему Фаню тогда не послушала?..
В деревне пошёл дождь. Грохотало небо, сверкали молнии, а ливень стеной обрушился на землю. Затопило дороги и поля, Красунь почти вышла из берегов, наполнились водой все пересохшие когда-то пруды. Жители по домам попрятались, молились, чтоб не затянулась непогода, как в прошлый раз, когда целую неделю лило. Лихо тогда Водяной на свадьбе своей гулял, а, может, и сейчас снова женился?
-12-
Три дня и три ночи сидел Олег в кузнице: сначала идти к Анфисе боялся, не знал, что сказать да как благодарить, а потом дождь зарядил – такой, что, казалось, ни конца ни края ему нет. Но закончился, наконец, дал волю людям, чтоб свободно вздохнуть могли, поработать, делами какими заняться.
Умылся он, пригладил волосы, рубаху новую надел, сапоги начистил и пошёл к дому деревенского старосты.
Сияло солнце в безоблачном небе, цветы, ещё влажные от затяжного дождя, тянули свои головки кверху, где-то надрывал горло петух, а у заборов бродили куры, выискивая зёрна. Жизнь в деревне шла своим чередом.
Олег дошёл до дома старосты и остановился у калитки. Хозяин сидел на скамье, прислонившись к тёплой бревенчатой стене, и жевал соломинку.
– Доброго дня, Гаврила Добрынич, как здоровье ваше?
– Бывало и лучше, но не жалуюсь, – ответил староста и, прищурившись, поглядел на гостя.
– Это верно… – проговорил Олег, а сам по двору взглядом скользил, по окнам – нет ли Анфисы?
– А ты чего пожаловал-то? Дело какое али так, словом перемолвиться?
– Так как же, – удивился Олег, – за дочерью вашей пришёл. Жениться хочу.
– Жениться? – рассмеялся староста. – Говорят, от богатств твоих и не осталось ничего. Что дашь дочери? Молот да наковальню?
– А богатство – дело наживное, – буркнул Олег.
– Ну, вот и наживи сначала, – Гаврила Добрынич выплюнул соломину, поднялся и за ручку двери схватился. – Счастливо.
– Эй! Погодите! – Олег вперёд рванулся, в два шага добрался до крыльца и остановил старосту. – А как же уговор?
– Какой такой уговор? – Гаврила Добрынич руку Олега отдёрнул и сердито нахмурился. – Не было никакого уговора. Да и вышла уже замуж Анфиса, пока ты шлялся невесть где.
– Замуж? – опешил Олег. – Да как же…
– А вот так, – староста хлопнул дверью и исчез в сенях.
Потрепал себя по волосам Олежка, медленно вышел за забор да сел на землю, задумался крепко. Три недели не было, а Анфиса уже за кого-то другого выскочила. Может, и не любила его? Может, только из-за богатств и согласилась тогда?
– Неужели верные мысли в голове твоей дурной появились? – послышался недовольный, но очень знакомый голос.
Олег повернулся и даже вздрогнул – рядом стоял домовой, что его к Водяному на служение отправил.
– Фаня? – Олег поднялся и чуть поклонился. – Не ожидал тебя увидать.
– Да и я не хотел бы с тобой видеться, – буркнул домовой. – Да только помощь твоя понадобилась.
– Какая? Кузнечная? Это я запросто.
– Нет, сердечная, – Фаня уставился на Олега так строго, что у того даже мурашки по коже пробежали. – Из-за тебя Олеся в жёны к Водяному ушла. Надо вызволять.
– Тоже замуж?.. – только и проговорил Олег. – Они что, сговорились?
Вопрос этот домовой мимо ушей пропустил.
– По твоей милости она к русалкам пошла, жизнь свою за тебя отдала. А я ведь говорил ей, чтоб одумалась, да только попусту всё. Заладила: «Люблю, не могу», что тут поделаешь? Чем только ты ей так мил оказался, не пойму, – Фаня оценивающе оглядел Олега и недовольно фыркнул.
– Да я и не завлекал… – растерялся он. – Я даже и не думал, что люб ей. Ведь не знает она меня совсем…
– Вот и я ей о том твердил! Ай! – махнул рукой домовой. – Чего уж теперь лясы точить? Надо спасать девку, а то уморит её Водяной.
– А как? Силой разве что увести…
– Не, тут силы другие нужны. Колдовские, крепкие… Может, есть у тебя какая вещица от Олеси? Не прибрал ничего из избы, а? – Фаня пристально посмотрел на Олега.
– Что я, вор какой?! – обиделся он. – Никогда ничего не крал и не буду! А вещица и правда есть, – Олег вытащил из-под рубахи маленький кулон с папоротником в янтарной капельке. – Дала она мне его на прощание, мол, беречь меня будет.
– Очень хорошо, очень, – пробормотал Фаня. Потом начал кругами ходить, траву притаптывая, приговаривать что-то, голову лохматую то и дело чесал.
Олег же оглядывался, переживал, как бы их кто не заметил тут, посередь деревни, у дома старосты. Только хотел сказать домовому об этом, как тот вцепился ему в штаны и щёлкнул пальцами. Вмиг они с прежнего места исчезли, а оказались на берегу Красуни, рядом с избушкой Олесиной.
– Вот это да… – только и вымолвил Олег, озираясь.
– В общем, слушай, – домовой встал напротив, широко расставив короткие ножки, на пеньки похожие, насупился и руки в боки упёр. – Надобно тебе в лунную ночь прийти сюда, к реке, русалки на камнях сидеть любят, волосы расчёсывать, песнями путников завлекать. Узнай средь них Олесю и позови к себе. А как совсем близко окажется, сразу на шею ей оберег этот и надевай.
– А ежели она меня с собой утащит? – беспокойно спросил Олег.
– Ну, – развёл руками Фаня, – судьба, значит, твоя такая. И подношение Водяному не забудь, чай, не рыбу у него уводишь, а жену.