Как только донесся громкий скрип открывающейся балконной двери от соседей снизу, Марк плотно закрыл окно, чтобы сохранить хотя бы тот оставшийся чистый воздух, который циркулировал в квартире благодаря вентилятору. Сегодня он не стал вступать в перепалку с соседями, чтобы окончательно не испортить себе утреннее настроение. Ощущение того, что на кого-то нужно спустить пар, не отпускало Марка. План созрел быстро. Он написал секретарю Area Technology о том, что ему нездоровится, и стал собираться к юристу, чтобы обсудить возможность наказать соседей за курение на балконе в порядке определенном законом о праве на благоприятную окружающую среду.
* * *
– Ответь, кому говорю! – откуда-то из глубокого колодца прозвучали фразы в сопровождении со знакомой музыкой. – Ну-ка, вставай быстро! – мужской голос в этот раз прозвучал еще громче, а музыка играла совсем близко к уху.
Голова раскалывалась от боли и готова была вот-вот треснуть, как спелый арбуз. Сильно пульсирующие виски создавали впечатление, что вся голова трясется вместе с телом. Острая боль ощущалась в области затылка. Открыв глаза и не поняв, где он находится, Ефим увидел перед собой все того же худого человека из сквера.
– Где я? Кто вы? – смог выдавить из себя Ефим. Он лежал на старом лоснящемся диване, который был обставлен большими красными подушками. Прижавшись щекой к дивану, он увидел вдалеке человека в маске, у которого пытался отобрать пистолет. На уровне глаз перемещались коленки худого человека, который шагал вдоль дивана туда-сюда. Его самого он не видел, но узнал по голосу и по брюкам, в которых тот был в сквере. Телефон перестал звонить.
– Пришел в себя? – перед ним присел худой человек, уставившись на Ефима вопросительным взглядом.
Ефим поднялся, присел, откинулся на спинку дивана. Правой рукой он нащупал что-то влажное на затылке. Поднес руку к глазам и на кончиках пальцев увидел кровь.
– Вот тебе твой телефон, прямо сейчас позвони своему начальству и скажи, что ты не придешь сегодня на работу, скажи, что заболел, – худой человек протянул ему телефон. – И не шути с нами, в этот раз не получится применить свои приемчики. Вон видишь того парня, – худой человек показал пальцем на человека в маске, который прицеливался в Ефима, – он точно не промажет. Делай то, что я сказал тебе: звони! – он с силой вложил телефон в руки Ефима.
Ефим не стал сопротивляться и перезвонил на последний имеющийся вызов. Трубку взяла секретарь.
– Мариночка, вы звонили мне?.. Да, все нормально. Я сегодня не появляюсь на работе, надо пройти плановое обследование. Предупреди руководство. Спасибо!
Ефим отключился и по привычке хотел убрать телефон в карман, но худой человек отобрал его и положил на стол, стоящий рядом. Комната была без окон. Освещение обеспечивалось всего несколькими лампами. Здесь было очень душно, стоял затхлый запах. Человек в маске немного, до носа, приподнял свою черную маску, чтобы подышать; а рубашка худого человека была пропитана пόтом со спины, в подмышках и в области груди. Тишину нарушало лишь тяжелое дыхание присутствующих. Все они словно боролись за присвоение остатков воздуха в этом помещении.
– Кто звонил тебе сегодня в сквере? – не успокаивался худой человек и рявкнул: – Быстро отвечай!
– Я вам еще утром сказал, что не знаю, кто звонил. Перезвоните ему и спросите сами, – ответил Ефим. – Кто вы, и что вам от меня надо? Мы что, в подвале? Вы похитили меня?
– Вот резвый попался, – ухмыльнулся худой человек и обернулся к человеку в маске. – Тут вопросы задаю я. Еще раз спрашиваю: кто звонил тебе сегодня утром?
– Еще раз вам отвечаю: я не знаю. Перезвоните сами.
– Мы не можем этого сделать, потому что номер не определился.
– В таком случае откуда я могу знать, кто звонил? – ответил Ефим, уже набравшись уверенности, и положил ногу на ногу.
– Где находится твой подчиненный Закиров Тимур Рефкатович? Ты ведь вчера созванивался с ним. И сегодня уже ты делал ему неоднократные вызовы. О чем ты вчера говорил с ним?
– Слушайте, если вы мне расскажете, где Тимур и как мне найти его, я был бы вам очень благодарен. Я уже несколько дней не могу дозвониться до него. А вчера мне не удалось поговорить с ним, поскольку связь быстро прервалась. Он стал недоступен и больше на связь не выходил. Что же натворил он? И вообще, кто вы такие? Что вам нужно?
– Почему сегодня ты не пошел на работу, а сидел в сквере напротив входа в банк? И объясни, почему на днях ты так же не пошел с утра на работу, а сидел на том же месте? Ты дожидался Тимура? – худой человек продолжал сыпать вопросами, словно не замечая требований Ефима ответить на вопросы, но теперь голос у него был более спокойным. Сидел он на краю стола лицом к Ефиму. Человек в маске стоял неподалеку, словно застыл в одной позе, держа Ефима на прицеле.
– Вы же сами сказали, что я на больничном, – съехидничал Ефим. Более того, он обернулся на худого человека и подмигнул ему.
Худой человек в два больших шага оказался подле Ефима, в руках у него был пистолет. Он держал его за дуло, рукояткой вперед, готовый нанести удар.
– Ты поиграть вздумал с нами? – он взмахнул над головой Ефима пистолетом, словно готовый отрубить голову как секирой. Ефим сжался, стиснул зубы, зажмурился, готовясь принять очень больной удар металлической рукоятью по голове… В комнате вдруг раздалась чужая мелодия в сопровождении звука вибрации. На столе от вибрации миллиметр за миллиметром перемещался телефон. – Ладно, живи пока, – худой человек прервал свое движение для удара и вложил пистолет в кобуру, закрепленную на ремне. – Но мы еще не закончили.
– Нет, он молчит. О Тимуре ни слова. Я уверен, что он знает, где тот скрывается. Он с ним заодно, иначе зачем им тайно встречаться? И с какой стати он сидел сегодня утром не на рабочем месте, а рядом с банком, и наблюдал? Его явно предупредили свои. Если бы он не был связан с ними, не сидел бы сегодня в сквере, – отвечал на телефонный звонок худой человек.
Профессиональный инстинкт Ефима опять воспользовался тем, что допрашивающий отвлекся. Теперь Ефим искал возможность обезопасить себя и вернуться в семью живым.
Ефим внимательно прислушивался к разговору худого человека. При этом он смотрел в пол, чтобы стрелок ничего не заподозрил. В замкнутом бетонными стенами помещении звук легко перемещался, отскакивая от стен, потолка и даже от кафельного пола. Его мысли мгновениями бежали наперегонки сменяя друг друга, чтобы оказаться судьбоносной в спасении.
«Нужно найти отвлеченные темы для разговора, – крутилось в голове Ефима, – физическая атака невозможна. Они ищут Тимура, а поскольку худой человек знает, что меня на рабочем месте не было – значит, они устроили рейд в банк, – размышлял Ефим. – В банк могут попасть только свои или люди из органов. Если это люди из органов, то с какой стати они применяют ко мне физическую силу! О том, что я не приду утром на работу, знала только секретарь. Кто в таком случае в банке с ними заодно? И кто мне утром звонил по телефону и сказал: «уходи», прежде чем меня вырубили?»
Худой человек закончил разговор и положил трубку в карман брюк. Вместе с нависшим затхлым, тяжелым воздухом в комнате нависла и тишина. Худой стоя напротив Ефима, пристально смотрел на него сверху вниз. Нельзя сказать, что он осматривал Ефима словно хищник, ища место на теле для совершения укуса. Он источал полное пренебрежение к Ефиму, явственно залитое злостью. Ефим исподлобья наблюдал за ним, его бронированный холодный взгляд защищал его. Игра в перетягивании нити судьбы закончилась вскриком худого человека: «Черт, черт!»
– Держи его на мушке. Не давай даже встать с этого дивана. Не разговаривай с ним! – худой человек отдал распоряжение человеку в маске, а сам большими и быстрыми шагами направился к металлической двери. Немного провозившись с ней, он открыл ее ключом и скрылся за ней. В комнату влетело облако прохлады, которым обдало всех оставшихся своей свежестью. В комнате раздался скрежет металла от запирания двери с внешней стороны.
* * *
Каждый день, ночь, год, столетия река проживает собственную жизнь, не обращая никакого внимания на происходящее вокруг. Ей нет дела до людской суеты, людских переживаний и желаний. Все это для нее скоротечно, несущественно. Еще с самого рождения природой в нее заложены скорость, характер и направление, которое определяется древним руслом. Никто и ничто не может изменить этот порядок. Даже если люди захотят укротить реку, сделать ее своей марионеткой, у них ничего не получится. Для реки лишь вопрос времени – снять с себя наброшенный людьми аркан.
Река никого не щадит и никого не оплакивает, не исполняет желания и никого не делает счастливым, никому не подчиняется и никому ничего не должна. Ей все равно. Она просто несется по своему вековому руслу, обнимая все на своем пути. Никто и ничто не может устоять от ее объятий, и, приняв их, всё превращается в пыль, оседающую на дне, превратившись в энергию, которая будет подпитывать ее русло еще долгие годы.
– Господи, а дети-то причем! – прорыдала молодая девушка в красном платье, закрыв лицо ладонями. В кабинете компании AreaTechnology, напротив телевизора, который подвешен под потолком, собрались все сотрудники. Мужчины переглядывались, языком жестов договаривались между собой о том, как успокоить рыдающих женщин. Они не могли подобрать слов и даже не были уверены в том, стоит ли вообще в этом случае что-то говорить. Мужчина, который стоял подле телевизора, что-то показывал на экране и с большим разочарованием оборачивался на толпу, ища понимание во взглядах.
– Тела трех детей обнаружили на берегу, недалеко от злополучного моста, который создавался для того чтобы служить людям, защищать их, а не для того чтобы убивать наших детей, – доносились из телевизора слова репортера, комментирующего ночную спасательную операцию. – Спасательной службе путем неимоверных усилий удалось остановить стремительное движение автобуса по реке. Один из вертолетов парил в полуметре над плывущим автобусом, рискуя жизнями экипажа. Двум спасателям удалось спрыгнуть на автобус, привязать веревки к его корпусу. Другие концы веревок вертолет доставил на берег, и силами нескольких грузовиков автобус был притянут к берегу в том месте, где скалы имеют меньшую высоту. Автобус удалось вытащить на сушу. О состоянии детей, учителя и водителя, остававшихся в салоне автобуса, пока не сообщается.
– Ну что, есть новости о спасенных людях? – из своего кабинета на громкие возгласы вышел Фергюс, который так и не ложился спать и приехал в офис рано утром. Практически сразу после обнаружения причины грохота в загородном доме Дмитрия Анатольевича у въездных ворот образовалась колонна из нескольких машин спасательных служб и автомобилей полиции. Доносился звук крутящегося винта вертолета, который заставлял летать пыль и прижимать ветви деревьев вниз.
– Сообщили, что река оставила на берегу, недалеко от моста, три тела, – доложил стоявший под экраном телевизора мужчина, обернувшись к подходящему Фергюсу. – Автобус удалось поднять на берег. Будем надеяться, что все остальные выжили.
– А что говорят о разбившемся легковом автомобиле? – спросил его Фергюс. – Есть выжившие?
– О каком автомобиле вы говорите? – удивленно спросила дама в красном платье. Фергус поймал на себе множество вопросительных взглядов.
– А что, о машине, упавшей в реку, не сообщили по телевизору?
– Да, был еще автомобиль, из-за которого произошла авария на этом мосту. Об этом писали в утренних газетах, – ответил один из молодых людей, подняв руку вверх, как школьник.
– В доме моего друга с ночи работают спасатели. Там обнаружен вынесенный на скалы легковой автомобиль. Но людей при мне не находили, – Фергюс решил рассказать ночную историю своим сотрудникам, скрыв при этом имя друга, чтобы не вызвать лишних разговоров.
– А ваш друг, случайно, не в мраморном доме живет? Просто по направлению движения реки есть только одно место, где русло резко сворачивает вправо и уходит на мель. Добраться до этого места можно только через эту резиденцию, – указал взрослый мужчина в очках. – Да, уже были случаи, когда именно там река оставляла то, что в нее упало. Разве вы не в курсе? – начал оправдываться мужчина, заметив на себе вопросительный взгляд Фергюса, затем опустил руку и даже немного присел, чтобы его не было видно в толпе.
– Да, да, мой друг – Дмитрий Анатольевич, – теперь уже Фергюс оправдывался за непонятно какой проступок, совершенный им, поймав на себе вопросительные взгляды многих сотрудников. – Так вот, именно там нашли легковой автомобиль; кажется, марки БМВ. Он был весь покореженный. Но тел в машине и поблизости обнаружено не было, – Фергюс перевел взгляд на очередной выпуск экстренных новостей, пытаясь спрятаться от наблюдающих за ним взглядов сотрудников.
– С большим прискорбием сообщаем о гибели всех детей в автобусе, а также учительницы и водителя автобуса. По-прежнему нет информации о водителе и пассажирах виновного в аварии легкового автомобиля BMVX5. Сегодня власти объявили день траура по всем погибшим в этой ужасной катастрофе. Власти уверяют, что будут выяснены причины катастрофы и получат наказание все те, кто причастен к гибели детей. Уже возбуждены дела в отношении компаний, спроектировавших мост, и компаний, которые вели строительство моста. О проведенных мероприятиях мы сообщим дополнительно.
На экране телевизора появилась горящая свеча, фон сменился на черный. А из пустоты возникло слово «СКОРБИМ», которое подсвечивалось красным.
* * *
«Мост влюбленных, прогулка в парке, и она держит меня за руку. Она в течение всей дороги прижимается ко мне, боится отпустить и потерять. Немного отступая от дороги, она как будто чувствует невидимый глазу разрыв и сразу сокращает его, все крепче сжимая мою руку, касаясь меня своим плечом. Какого черта я вчера не взял с собой пленочный фотоаппарат?!» – ругал себя Эрик, снова и снова прокручивая в голове первое в его жизни настоящее свидание, на котором он чувствовал себя нужным, любимым той, кому он небезразличен.
Утренний кофе, английский бутерброд с ветчинной и пара сваренных вкрутую яиц заставили Эрика немного задержаться дома. Если бы не любовь мамы и не ее забота о нем, каждое утро у него начиналось бы с газировки и еды, название которой начинается со слова «быстро», а в рюкзаке всегда бы лежали таблетки для лечения гастрита.
Эрик спешил в лабораторию, он не мог себя заставить хоть немного поваляться в кровати. Он проснулся на три часа раньше положенного. Голова была заполнена вчерашними вечерними событиями: парочка, у которой вечер стал началом нового этапа отношений; таинственный и неопознанный черный прямоугольный предмет на реке; предложение Марка о стажировке в его компании. И, конечно же, большая часть его мыслей принадлежала Кате, главной героине его театра фантазий.
Положив в рюкзак пленочный фотоаппарат вместе с запасом катушек с пленкой, Эрик вышел из дому на три часа раньше положенного времени и направился на работу. Кладя пленочный фотоаппарат в рюкзак, он мысленно пообещал себе всегда носить его с собой. И чем раньше появится повод достать его, тем радостнее будет ему.
Утро было жарким и ярким. Не возникал вопрос, как добраться до работы, поскольку велосипед был оставлен в лаборатории. Ноги вывели его на дорогу, свернули во дворы и начали отсчитывать шаги по тротуару. Эрик вдохнул большой глоток свежего утреннего воздуха, выпятив грудь колесом, и ускорил свои шаги. «У меня всё получится», – сказал он себе.
Автомобильная стоянка и велосипедная парковка в такое ранее время стабильно показывали отсутствие желающих получить свою порцию гранита науки. Отметившись в журнале у охраны, виновато погладив велосипед по сидушке за то, что оставил его вчера, Эрик пошел в лабораторию. Он начал свой рабочий день в тайной комнате с попытки напечатать фотографию с Катей.
«Черт, опять это облако!» – выругался вслух Эрик через пару часов, проведенных в тайной комнате за проявкой фотографии.
– Эрик, ты где в этой комнате спрятался? Не вижу тебя! – раздался грубый мужской голос. – Пройди к выходу, тебя ожидают. Да где же ты, черт возьми?! – мужчина проходил взад и вперед между стеллажами, ища источник шума.
Выйдя из-за отодвинутого им с Катей стеллажа, Эрик увидел Андрея, того самого охранника, который любезно разрешает оставлять велосипед на ночь. Охранник был удивлен, заметив, откуда появился Эрик. Он, как любопытный ребенок, проследовал за стеллаж и произвел осмотр помещения.
– У моего дедушки стояла такая же ракетная установка, как ее там?.. – Андрей, отряхивая руки от собранной со стеллажа пыли, вышел в коридор. – Ах, да, это устройство называется «фотоувеличитель»! – выкрикнул он. – Помню, когда я был маленьким, он закрывался в ванной и колдовал там. И вместо одежды на веревках висели черно-белые фотографии. Бабушка постоянно ругала его за это. Тем более ванна у нас была совмещена с туалетом, и вообще было не до смеха, когда приспичит, а войти нельзя, – посмеялся Андрей. – Хотя уже тогда можно было просто заказать печать фотографий в салоне. Но дедушке обязательно надо было всё сделать самому. Он не признавал цифровые фотоаппараты, говорил что-то типа «они не умеют поймать в кадр то, что находится перед объективом».
– У тебя остались проявленные им фотографии? Мне было бы интересно посмотреть. Я увлекаюсь черно-белыми фотографиями, особенно старыми.
– Это было давно. Но я спрошу у отца: может, они где-то и хранятся. Если найду, принесу тебе. Я наслышан о твоих увлечениях. Я считаю так: если человеку нравится и он сам по-настоящему верит в то, что делает, не надо ему мешать и тем более смеяться за его спиной. Этот человек, как любой первооткрыватель, в итоге может быть прав, – с отеческой снисходительностью сказал охранник, шагая к выходу из склада. – Ты мне напоминай об этих фотографиях, иначе в суматохе работы я могу позабыть о своем обещании.
– Хорошо. А кто же меня ждет у выхода?
– Марк. Он до тебя тут работал. Но ты понимаешь, что я без разрешительных документов от института уже не могу его пускать, только под твою ответственность. Такие правила.
– Я всё понимаю, – обернулся Эрик в сторону затемненного окна в скрытой комнате. – Ну что, пойдем к выходу.
Рисунок на футболке Марка сегодня напоминал о неизбежной в скором времени атомной войне. Там красовался голубой шар Земли с ядерными грибами в пяти местах: на южном и северном полюсах, где-то на территориях Америки, Китая и России. А рядом с Землей был изображен какой-то сумасшедший рисованный персонаж в белом халате, который имел покосившиеся глаза, торчащие в разные стороны белые волосы, и он давил кулаком на большую красную кнопку.
– Теперь я чужак для них, просто опасная личность, – Марк с ухмылкой кивнул на охранника Андрея. – Без особого разрешения не пускают. Привет, Эрик. Выйдем, прогуляемся.
На стоянке, напротив корпуса, машин поприбавилось. Но велосипедная парковка по-прежнему была пустой; впрочем, это нормальная ситуация для дообеденного времени. Солнце стремилось к зениту, ослепляя всех своими лучами. Молодые люди вышли из здания. Марк направился к ближайшему дереву, которое отбрасывало хоть какую-то тень, одаряя прохладой своих гостей.
– Эрик, я хочу убедиться в том, что я могу доверять тебе, – начал Марк. – И сейчас мне от тебя нужно что-то типа «пацанского» согласия или подтверждение того, что ты не подведешь меня, после того как я порекомендую тебя моему директору, – Марк развел руками. – Я должен укрепиться в уверенности в тебе, и именно сейчас. Суть работы тебе известна. А на встрече с руководством ты узнаешь все, что от тебя будет требоваться в будущем. После собеседования обратного пути не будет. А если ты после него откажешься, ты меня просто подведешь, твой отказ выставит меня в дурном свете перед руководством. А мне это совсем не нужно. К собеседованию готовить тебя не буду. Хочу, чтобы ты проявил себя сам. Это будет для меня дополнительной оценкой. Стажировку будешь проходить со мной. После нее я дам рекомендацию руководству, и тебя примут на постоянную основу. – Марк сделал паузу. Он внимательно разглядывал Эрика, который смотрел куда-то вдаль. Вдруг раздался громкий звуковой сигнал автомобиля, на его дверях большими буквами был выведен шестизначный номер, а на крыше красовались шашечки. Марк повернул голову в сторону автомобиля и кивнул водителю.
Сигнал автомобиля вывел Эрика из ступора. Он окинул взглядом стоянку, ища источник звука. Но только после кивка Марка смог определить машину, которая ожидала Марка на стоянке при лаборатории.
– Я смотрю, ты вовсю эксплуатируешь найденный прибор для печати черно-белых фотографий? – Марк кинул взгляд на фотографию в руке Эрика.
– Это была очередная неудачная попытка. Марк, я тебе очень признателен, я хотел бы начать работать в твоей компании под твоим крылом. И я сделаю все, что от меня требуется, – Эрик быстро сложил пополам фотографию Кати с «облаком» и положил ее в задний карман.
– Именно это и хотел я услышать от тебя. Сегодня позвони вот по этому номеру, – Марк поднес Эрику свой телефон с высвеченным номером, который был назван «Офис», – представься и скажи, что господин Фергюс приглашал тебя на собеседование. Тебя сориентируют, в какой день и в какое время нужно будет подойти.
– Я не знаю, как отблагодарить тебя, Марк, ведь фотографии – это важная часть моей жизни, – растроганный Эрик протянул руку для пожатия. – Ты можешь рассчитывать на меня.
– Не подведи меня, справляйся с поставленной задачей – вот это и будет твоей благодарностью. Только от двух факторов зависит сейчас моя профессиональная жизнь. Один из них – это то, как ты справишься. Если не подведешь, я уеду работать в лондонский офис… – Марк хотел добавить: «поскорей бы свалить отсюда, чтобы не томиться Катей», но передумал.
– Рассчитывай на меня, я не подведу, – Эрик, тряся его руку, убедительно смотрел в его глаза.
– Ладно, меня ждет такси. Обязательно позвони сегодня, как я говорил. Надеюсь, до встречи, – Марк взмахнул на прощание рукой, быстро перелез через ограждение, разделяющее пешеходную дорожку от стоянки, и направился к ожидающему его такси. Во время акробатического прыжка Марка сумасшедший доктор в белом халате, изображенный на его футболке, сделал взмах руками по красной кнопке.
Эрик еще раз посмотрел на автомобиль, на котором приехал Марк. Недоумевая по поводу того, что Марк приехал на такси, а не как обычно на служебной машине, он поплелся обратно в здание. Эрик, достав из кармана смятую фотографию, всю дорогу всматривался в световой развод возле Кати. Он то подводил ее близко к лицу, то удалял на расстояние вытянутой руки. Будучи на улице, Эрик ловил лицевой частью фотографии луч солнца и направлял его на размытое «облако», которое все больше походило на человека.
– Катя, привет! Как ты? Как добралась вчера? – Катя взяла трубку только после восьмого гудка, когда Эрик набрал ее номер, спрятавшись от посторонних ушей в скрытой комнате и стоя в кромешной темноте под фоном красной лампы. – Алло, ты слышишь меня? Алло! – Эрик посмотрел на экран телефона и убедился, что минуты соединения идут и динамик включен. – Алло, Катя, алло!..
– Возможно, она вчера проплывала под нами, – всхлипнула Катя в телефон, когда Эрик уже собрался сбросить вызов, чтобы перезвонить. – Ты понимаешь, пока мы были вчера на мосту, пока этот парень на мосту делал предложение, а девушка прыгала от счастья, она могла проплывать под нами уже мертвая. Ты понимаешь это?..
– Катя, что с тобой? Почему ты плачешь? – У Кати была истерика, она судорожно глотала воздух, словно рыба, вынесенная на берег. – Катя, ты меня пугаешь. Где ты сейчас? Я приеду.
– Она была такой юной, красивой, такой умницей, и теперь ее забрала эта чертова река! – Катя продолжала говорить, а голос дрожал. – Это было оторванное кресло из автобуса, за которым она, быть может, и сидела.
Студентов в лаборатории становилось все больше. Их звонкие голоса как будто собирались в единый большой шар, которым, как из пушки, они выстреливали в сторону склада, в сторону тайной комнаты. Из всего шума можно было разобрать только два слова: «авария», «траур». Эрик стоял в центре комнаты, руки были опущены, телефон светился. Стены комнаты на мгновение озарились алой вспышкой. Катя, ничего не объяснив, отключилась.
«Абонент временно недоступен, перезвоните позже», – донеслось из телефона, когда Эрик, ничего не замечая вокруг, повторно набрал номер Кати.
* * *
Еще немного, и в кабинете на ближайшие сутки можно будет объявлять высокую облачность с выпадением никотиновых осадков. Погоду делали почти все присутствующие, а руководил процессом капитан Антонов. Наверное, именно он распорядился не открывать форточки, не давая выходить дыму, чтобы лишний раз не бегать за сигаретами. Эти дни в кабинете кипела работа, на кону стоял успех многолетнего труда его отдела. В данный момент напротив капитана сидела девушка, активно размахивая рукой, чтобы отогнать никотиновое облако, которое подпитывалось тоненькой струйкой дыма из пепельницы.
Вот уже как несколько часов капитан хмуро слушал докладчиков, не меняя своей сгорбленной позы, подпирая свою голову руками, облокотившись о стол. Только правая рука на автоматизме с завидной регулярностью тянулась за сигаретой, клала ее в правый уголок губ, а потом тянулась за зажигалкой.
Девушка молча встала, взяла кипу принесенных с собой бумаг и влилась в общую толпу сотрудников, которые вились вокруг столика для переговоров. Из трех пепельниц, словно из только что потушенного костра, поднимались струйки дыма, делая облачность в кабинете все плотнее. Толпа сотрудников была разделена на несколько групп, внутри каждой из групп проходило бурное обсуждение, которое сопровождалось активной жестикуляцией рук. Каждый периодически подходил к столику, чтобы взять очередную сигарету из одной из пачек, разбросанных на столе.
Утреннее совещание из бывшего читального зала переместилось в кабинет Антонова, по его личному и грубому распоряжению: «Раз вы ничего не принесли, раз вам нечего мне показать, то бегом все в моей кабинет!»
Оперативные отряды, разбросанные, как рыболовные сети, по всему городу, не смогли принести хоть какой-либо незначительный улов. Сети забрасывались по всему району вокруг Национального банка, в районе квартиры по улице Стартовая, где нашли оружие и технику слежения. Даже оперативная группа, засланная внутрь банка для ареста Тимура Рефкатовича, пришла с пустыми руками. Схватить Тимура и Давида Кехермана не удалось. Капитан негодовал и был зол на каждого руководителя группы: «Они что, по-вашему, слились с местностью и скрылись в неизвестном направлении?! Как такое может быть?!»
– Есть какие-нибудь новости с постов на выезде из города, хоть что-то?! – выкрикнул капитан в толпу. – Кто-нибудь отправлял запрос, созванивался с ними?!
– Им сейчас вообще не до нас, у них спасательная операция. Плюс к этому они направили много своих людей на оцепление, – доложил высокий мужчина в очках, встав после окрика капитаном в стойку «смирно».
– Народ сегодня просто сошел с ума. Много людей собралось на мосту, у больниц и у администрации города. Около администрации вообще целый пикет с требованием казнить виновных, которые причастны и к аварии, и к разрушению ограждения на мосту, – дополнила девушка, только что сидевшая за столом капитана.
– Да-да, все их бригады направлены на поиски водителя легковушки и его пассажиров. А посты на выезде из города молчат. Видимо, никто из этих двоих там не появлялся и никто не видел их в эти дни, – сказал стоявший по стойке “смирно” человек в очках. Только капитан отвлекся на телефонный звонок, этот самый следователь в очках метеором метнулся в к столу за сигаретой.
– Саш, выйди в приемную, я здесь, – Рахим позвонил с внутреннего телефона помощника капитана, пока той не было на месте. Такую конспирацию они обговорили еще до начала операции. И в течение последних трех часов капитан только и надеялся на успех параллельно запущенной операции. О ней знали только особо приближенные сотрудники во главе с Рахимом.
– План основной операции можно выкинуть на помойку, как санный матрас, – Антонов обратился к Рахиму, плотно закрыв за собой дверь в кабинет. Он оглянулся, выискивая глазами возможные, но нежелательные уши помощника Марии. – Докладывай, что удалось узнать.
– Как бы и наш запасной план не ожидала такая же участь, как с матрасом, – Рахим сел на угол стола помощника, сложив руки на груди. – Местоположение этого, из службы безопасности Национального банка, нам пока не удалось установить. На работе он не появлялся, опрошенные сотрудники банка вообще не владеют информацией о нем. А родственники и знакомые не смогли нам сообщить даже место его постоянного жительства. Но ясно одно: этот Тимур и его подельник, Давид, были частыми посетителями обнаруженной нами квартиры на улице Стартовая. На квартире тоже никто не объявлялся, все вещи на своих местах.
– И что теперь предлагаешь мне с этим делать? У нас ничего нет, мы не смогли их изловить. Они, наверняка, каким-то образом узнали о том, что мы их опознали и готовим операцию. Вот и скрылись. Надо срочно подключать Марка. Пускай срочно запускает процесс поиска в своей программе по свежим фотографиям.
– Помнишь, я у тебя запрашивал особое разрешение на мои действия, на случай такой вот ситуации? – Рахим встал со стола, подошел близко к капитану и прошептал так тихо, словно боялся, что их могут услышать. – Всё в силе, даешь добро?
– Да. Как говорится, на войне все средства хороши. О результатах докладывай немедленно. Созвонись с Марком, пускай бежит сюда как можно быстрее! – капитан погрозил Рахиму указательным пальцем.
– Хорошо.
Рахим вышел из приемной чуть ли не бегом. Даже дверь, захлопнутая со скоростью, не успела закрыться на защелку, а просто ударилась и отскочила, оставляя приемную приоткрытой. Капитан, немного постояв в центре приемной, окинул взглядом кипу бумаг, лежащих на столе, словно ища какой-либо подсказки, и с опущенными плечами томно направился в кабинет, как будто он нес на себе несколько мешков картошки. Капитан, открывая дверь в свой кабинет, выпустил в приемную плотное никотиновое облако, которое напоминало горячий пар, выходящий зимой из жарко натопленной бани. Немного постояв в задумчивости на пороге, он скрылся в тумане кабинета, плотно закрыв за собой дверь.
* * *
«Абонент временно не доступен, перезвоните позже», – в салоне автомобиля вместо обычного радио из громких динамиков телефона звучал женский голос. Водитель такси был сильно занят решением сложной навигационной задачи, поэтому он даже не замечал подмену обычно громко играющей музыки приятным женским голосом, повторяющим одну и ту же фразу. На экране телефона то погасало, то ярко вспыхивало имя «Катя».