Кеша: – Что это за гадость… Как это можно есть-то?
Берёт несколько печенюшек, кидает их рядом с собою на диван, нагло хрустит ими. Алевтину Викторовну передёргивает.
Алевтина Викторовна: – Нельзя – так не ешь…
Кеша: – Ещё чего… Я есть хочу.
Молчание. Маша стоит в дверном проёме, скрестив на груди руки.
Алевтина Викторовна: – Так зачем ты пришёл?
Кеша (Маше): – Есть ещё? Маш, дай печенья.
Маша: – Обойдёшься.
Кеша: – Ты кто тут? Приживалка? Дай, говорю.
Маша: – Тьфу!
Маша уходит на кухню.
Алевтина Викторовна (тихим, стылым голосом): – Ты за-чем при-шёл?
Кеша: – Хм… Я-то?
Алевтина Викторовна: – Ты-то?
Кеша: – Я, это, переезжаю…
Алевтина Викторовна: – И что? У тебя, что, денег мало, надо дать?
Кеша вскакивает с дивана и начинает кругами ходить по комнате, иногда останавливаясь перед матерью. Но тут же – как от чего-то немыслимо гадкого – отшатывается и вновь нарезает круги.
Кеша: – Ты всё про деньги…
Алевтина Викторовна: – Я не про деньги, я – про реалии жизни.
Кеша: – Хм… А вот и нет…
Алевтина Викторовна: – Ну, ладно…Тогда – ещё что?
Кеша (неопределённо): – Ну, (пристально смотрит на фотопортрет матери)… Вот это – надо будет снять.
Алевтина Викторовна: – Это зачем это?
Кеша: – Терпеть его не могу.
Алевтина Викторовна: – Ну и что? (С затаённой тревогой в голосе.) Ты же не сюда переезжать, часом, собрался?
Кеша: – Сюда, наверное… Куда ж мне ещё переезжать-то?
Маша (выглядывая из-за двери): – На кудыкину гору!
Алевтина Викторовна (Маше): – Погоди… (Кеше.) Ну, это – ты брось. Сюда ты переедешь только через мой труп. Я эту тему даже обсуждать не буду…
Кеша: – Да уж…Тоже мне, мать, называется.
Алевтина Викторовна: – Мать – не мать, а всё же… Итак… Может, ещё что есть?
Кеша: – Ничего. Я женюсь. Вернее, женился уже.
Алевтина Викторовна: – Поздравляю.
Кеша: – Ха! Из твоих поздравлений варежки не сошьёшь!
Алевтина Викторовна: – Так ты их и не носить-то никогда не будешь!
Кеша (ехидно): – Нет их – вот и не ношу…
Алевтина Викторовна: – А-а-а… В который раз?
Кеша: – Чего?
Алевтина Викторовна: – В который раз женишься-то? В пятый или шестой?
Кеша: – Какая разница! И вообще,– я люблю её, чтобы ты знала…
Алевтина Викторовна: – Хм… А я – знаю…Ты ж без любви ещё ни разу не женился.
Кеша: – Да что ты знаешь!
Алевтина Викторовна: – Я? Я-то – всё знаю…
Кеша: – Сомневаюсь. Это ж – Оля. Оля! Я её всю жизнь любил…Ещё с десятого класса…
Алевтина Викторовна (берёт со стола альбом с фотографиями, рассматривает выпускную фотографию): – А… Эта или эта?
Кеша: – Эта. (Тычет пальцем в фото.)
Кеша наклоняется над матерью. Та – отстраняется, машет на него рукой, закрывает нос полой халата.
Алевтина Викторовна: – Держи социальную дистанцию!
Кеша (пожимает плечами): – Пожалуйста…
Алевтина Викторовна (качает головой, смотрит в альбом): – Да уж… А эту, кажется, Юлей звали…
Кеша: – Какой Юлей! (Присматривается издалека.) А… да. Это – Юлька. Вот она – Ольга! (Тычет пальцем в пространство.) Оленька моя!
Алевтина Викторовна (пристально смотрит на сына): – Как интересно!
Кеша: – Что ты – не помнишь, что ли?
Алевтина Викторовна: – Честно говоря, нет, не помню. Они для меня все на одно лицо были…
Кеша (мнётся): – Да уж, внимательное отношение…
Алевтина Викторовна: – Отношение, как и воспитание, заключается не в том, чтобы помнить всех зазноб сына. Ты зачем пришёл?
Кеша: – Я… Это…Нам жить негде…
Алевтина Викторовна: – И – что?
Алевтина Викторовна кладёт альбом на стол, встаёт, смотрит на часы. Идёт к станку. Она переодевается за ширмой, продолжая диалог с сыном.
Кеша: – И – то…
Алевтина Викторовна: – Ну, так с этого вопроса и надо было начинать думать…
Кеша (зло): – Да? О чём думать?
Алевтина Викторовна: – О жизни, о будущем, о быте вообще… В общем – пора уже научиться думать, а потом уж – делать.
Кеша: – Вот ты как?
Алевтина Викторовна: – Как?
Алевтина Викторовна переоделась и подходит к станку, начинает заниматься.
Кеша: – Как всегда! Тебе про мою жизнь – всегда наплевать было! А теперь, когда…Когда я счастлив, наконец… А если это любовь?
Алевтина Викторовна (перебивает): – Маша! Маруся-а!
Кеша: – Вечно так…
Входит Маша, вытирая руки о полотенце.
Алевтина Викторовна: – Маруся, включи Баха, что ли…
Маша (кивает): – Сейчас…
Маша опускается на колени в углу, включает музыкальный центр. С трудом она встаёт на ноги…
Алевтина Викторовна (Маше): – Спасибо. К пяти обед будет?
Маша (кивает): – Куда он денется…
Маша уходит на кухню. Алевтина Викторовна активно занимается.
Алевтина Викторовна (Кеше, строго, почти официально): – Прости, но я хоть и мать твоя, но тебе уже не семнадцать годочков… И как-то хотелось бы увидеть бо́льшую самостоятельность…
Кеша: – Самостоятельность! Ишь ты! Я вот теперь, наконец, женился – и стал абсолютно самостоятельным…
Алевтина Викторовна: – Да? Очень хорошо… А твоя прежняя жена – жива ещё? Или – правильнее спросить – жёны?
Кеша (сбивается): – Жива… Живы… Почти все… А что такого?
Алевтина Викторовна: – Ничего… Ты уж в шестой раз самостоятельным становишься…Детей-то – сколько уже по свету шатается?
Кеша: – Нисколько! Да плевать мне на этих… на детей… Может, они и не мои ещё…
Алевтина Викторовна (всплёскивает руками): – Гениально… А алименты в ноябре? Ты же сам умолял меня заплатить! За кого, спрашивается, – за чужих или за своих???
Кеша: – Да какая тебе разница-то? Ты ж мне́ помогала, мне! Вот и всё!
Алевтина Викторовна (устало): – В твоём возрасте это ты́ уже должен мне помогать. А не наоборот…
Кеша: – Мать, ну ты железная женщина! Я с тобой – о жизни говорю, а ты (показывает) ногами машешь!
Алевтина Викторовна: – С Вами – только железные могут выжить… А я махала, машу и буду махать! Пока я дышу – я не позволю себе скатиться до такого состояния, как эти твои… жёны… Я – работаю над собой! Я – совершенствуюсь. У меня – ответственность перед зрителем есть. Раз он пришёл в театр, надо же на что-то приличное смотреть!
Кеша: – Да?
Алевтина Викторовна: – Да… В общем, так. Живи… С кем хочешь и как хочешь – но не в этой квартире…
Кеша: – Да???
Алевтина Викторовна: – Да…
Кеша: – Да???????
Алевтина Викторовна: – Да!
Кеша (не может подобрать слова): – Но… Но…
Алевтина Викторовна: – Не нокай, не запряг ещё!
Звонок в дверь. Маша входит.
Маша: – Алевтина Викторовна! Там мёд принесли…
Алевтина Викторовна: – Что… Какой мёд?
Маша (пожимает плечами): – Дикий, кажется.
Явление третье
В комнату просовывается голова цыганистой молодой тётки. Она с размаху ставит перед собой сумку, на вид – очень тяжёлую. Она быстрым взглядом оценивает обстановку, замечает, кто во что одет.
Тётка: – Эта… Тётя Аля, мёд брать будите? Я – Ваша соседка в пятого этажа.
Алевтина Викторовна: – Какой мёд?
Тётка: – Эта… Алтайский, хороший! Ваши соседи сейчас четыре банки взяли! (Быстро оглядывает комнату.) А у Вас – чисто так!