Прекрасный день. День моей свадьбы, а завтра мой день рождения. Тридцать лет. Я так ждала эти выходные, планировала, мечтала! Ну, первый день я провела замечательно, памятно, так сказать, а что делать со вторым? Если сегодня мне просто тошно от себя, то завтра я по-настоящему пойму, что ни семьи, ни детей у меня не получилось. Будет еще хуже.
Как там поступают сильные люди? Идут в кабак! Вот и я туда же, пока не свихнулась от собственного бессилия. По пути звоню маме, чтобы не волновалась, все же они с отцом в большем шоке, чем я. Ставшее мерзким вдруг платье, я прихватываю с собой, потому что очень хочу с ним что-то сделать, но что именно еще не придумала. Спалить его во дворе, конечно, идея так себе… В понедельник боссу сообщат, что держат меня в смирительной рубашке, а вот торжественно вышвырнуть с моста, например, само то! И чтобы фуры по нему, по беленькому грязными колесами!
– Лариса, привет. – начинаю, пытаясь узнать свой голос. – У тебя есть особые планы? Сегодня…
– Аллочка, сто лет, сто зим! Собиралась в «Антверпен» сегодня, пойдем? Я пока дома, заезжай! – щебечет весело знакомая еще с универа, которая в отличие от меня уже успела дважды развестись, и ни разу я не помнила ее в депрессии. Вот с кого мне стоит брать пример!
– С удовольствием! – отзываюсь.
Задыхаясь в квартире от воспоминаний о времяпрепровождении с Костиком, я выхожу на улицу, натянув самую простую свою одежду и смело держа в руке пакет с проклятым платьем. Медленно идя по солнечной улице, я задумываюсь, почему все же так вышло, что коллега и мой будущий муж оказались такими предателями? Если бы мы банально расстались, и Лиза стала встречаться с ним, то я бы и ухом, что называется, не повела. Мы взрослые люди… Может, потому что взрослые, и гадости друг другу делаем не детские? Надо же было так вляпаться с этим человеком… Как я не увидела раньше что между нами полная лажа, а не отношения? Наверное, слишком хотелось, чтобы уже и оладушки с утра, и детские рисунки на обоях…
В сущности, я такая наивная, что даже пожалеть себя охота. Прилип к тебе мужик, поимел с тебя повышение, кинул на свадьбе, а ты все еще не вкуриваешь… Да, сейчас мне иначе виделись многие поступки, слова, действия. Меня по-настоящему использовали, как дуру, а я кружила вокруг засранца и пекла ему кексики! Припомнить эти кексики, так и вовсе печаль – обжигала пальцы, до ночи оттирала формы для выпечки, ну, не дура? Замечаю, что слезы катятся по моим щекам, а я бреду, повесив голову. Смахиваю их, не прошенные, и шагаю чуть быстрее к Ларисе, уж она-то меня сейчас прополощет, взбодрит, поставит на место!
Глава 3
Алла
– Проходи! – командует Лара, стоит ей только взглянуть на меня. – Давай на кухню, я только свежий кофе сварила. Коньячок сейчас принесу!
Она убегает в комнату в легком шелковом халатике с ломтиками огурцов на лице и мягкими бигудями на голове, делающими ее волосы сейчас огромной конструкцией.
Вяло плетусь в кухню, усаживаясь за стол, как бедная родственница. Физически чувствую себя выжатой, словно стала донором всей жизненной энергии. И боевой вид Лары не способствует оживлению. Это у нее все окей, а у меня единственный метеорит во вселенной свалился на голову…
– Мы сегодня гуляем, но для начала надо вернуться в себя, дорогуша. – Лара поставила передо мной чашку с кофе, куда плеснула коньяк из уже начатой бутылки. – Давай! – победоносно машет она рукой, как красноармеец флагом.
Я сделала глоток и почувствовала, что мне немного легче. Голодная с самого утра, я наконец-то получила в желудок хоть что-то. Лариса закуривает, щелкнув вытяжкой над плитой.
– Давай, полегчает. – она протягивает мне сигарету.
Прикуриваю, но затягиваюсь совсем не много, потому что давно не курю, и просто свалюсь на пол от такого расслабона. Внутри разливается тепло, обжигая и бодря.
– Сегодня наша с ним свадьба. Заехала в платье на лимузине и застала его с Троицкой в постели. Его мама очень рада теперь. – выдаю театрально, чтобы самой прежде всего услышать масштаб своего бедствия. До этого слова не желали связываться в предложения, маяча отдельными штампами и местоимениями.
– Козел! – выдыхает Лариса, стряхивая щелчком пепел. – И это не диагноз даже, это образ жизни.
Киваю, молча, потому что да, не в первый раз я это слышу. Брютов тоже тактично предостерегал от Костика, но я же умнее всех!
– А завтра мне уже тридцать… – мечтательно продолжаю выкладывать свой личный апокалипсис.
– Не кисни. Тридцать – не сорок, сегодня отожжем, отпустим, пошлем ко всем херам, а завтра же заведем нового-кленового! – грозит указательным пальцем Лара, хитро подмигивая озорными серыми глазами с приклеенными пушистыми ресницами.
– Не надо мне никого больше. Я даже забеременеть не могу, какой кленовый?
– Ха, так от того и не можешь, что человек не тот. Это норма вообще. – знающим все на свете голосом профессора отвечает Лара.
– Мама тоже так говорит, – прислоняю затылок к стене и разглядываю свое отражение в глянцевом натяжном потолке.
Слезы как-то сами пробираются по щекам, тайком, стараясь меня не тревожить. Мне жаль лишь того запала эмоций, потраченного на Костика в надежде, что вот оно, то самое. То, что не тот, мне и самой понятно, потому что имитировать оргазм я научилась уже очень давно, а вот испытать его по-настоящему, а не в горячем душе и сама с собой, этого номера у меня уже не было. Давно, пару лет прошло…
– Сама все понимаю, но так паршиво… – честно говорю Ларе, которая уже ставит передо мной тарелку с бутербродами.
– Знаю, думаешь, ты одна такая? – с укором говорит Лара, – Обернись и очнись уже. То у тебя внеземная к идиоту какому-то служилому, то теперь к обычному блядуну. Ты априори ставишь себя жертвой, позволяешь и прямо просишь, чтобы тебя наеб*ли. Для мужиков это спорт! Они жопы с дивана не оторвут, а думать, что он великий и непобедимый каждому засранцу охота! В общем так, жуй и запивай, а я пошла собираться.