Разум убийцы. Как работает мозг тех, кто совершает преступления

Инцидент явно был серьезным, и я увидел, что на парковку заехал мой начальник. Доктор Дэвид Моттершоу был опытным, решительным и серьезным. Он был родом из Ланкашира и говорил с соответствующим акцентом. По дороге на работу его проинформировали о происходящем, и он присоединился к нам. Врач сказал, что инцидент уже обсудили на более высоком уровне. Поскольку пациент был буйным, его требовалось поместить в психиатрическую больницу со строгим наблюдением, и клиника Бродмур в Беркшире согласилась принять его без обычной длительной процедуры оформления.

Пока я обсуждал ситуацию с доктором Моттершоу, приехала скорая помощь. Сержант территориальной группы поддержки, вооруженный офицер и капитан стали разрабатывать план. Поскольку Джозеф оторвал рейку от скамьи и мог использовать ее в качестве оружия, применять техники предотвращения насилия и агрессии было слишком рискованно. Поэтому было принято решение, что территориальная группа поддержки поможет нам физически сдержать пациента щитами. Мы попытаемся ввести ему седативный препарат и, если получится, подумаем о том, как перевезти его в психиатрическую больницу со строгим наблюдением.

Тем временем Джозеф продолжал громить зону интенсивной терапии, и после некоторого промедления доктор Моттершоу стал проявлять нетерпение. Он сказал сержанту, что полиции нужно действовать как можно скорее, поскольку пациент может совершить самоубийство. Сержант попросил доктора проинформировать его команду о том, чего ожидать, и примерно 30 членов территориальной группы поддержки собрались в ожидании инструктажа. При них были шлемы, забрала, защита для ног и щиты.

Дэвид Моттершоу посмотрел на них и с характерной для него прямолинейностью сказал: «Это рестлер и бодибилдер ростом выше метра восьмидесяти, и он не в себе. Он может подумать, что вы собираетесь убить его. Кроме того, он глухой, поэтому убеждать его вести себя разумно нет смысла. Просто уложите его на землю щитами. Мы введем ему успокоительное и будем думать, как поступить дальше».

Я видел, как глаза офицеров расширились под забралами. Это было не похоже на привычные им беспорядки. Полицейские явно находились не в своей тарелке.

Умение психиатра быстро вводить иглы-бабочки, канюли и внутривенные препараты в нужное место стремительно ухудшается с каждым годом вдали от «настоящей» медицины. Я вдруг понял, что, когда доктор Моттершоу сказал офицерам: «Мы введем ему успокоительное», он имел в виду меня.

После того как всех остальных пациентов увели в палаты, территориальная группа поддержки вошла в распахнутую дверь. До самой двери, за которой находился Джозеф, они шагали, словно строй римлян-легионеров. Медсестра держала ключ наготове и после короткого обратного отсчета отперла замок.

Офицеры ворвались внутрь с высоко поднятыми щитами и крикнули Джозефу, чтобы он лег на пол. Очевидно, они забыли, что сказал им доктор Моттершоу. Как бы то ни было, они, вероятно, напугали его, поэтому он быстро подчинился. После нескольких приглушенных криков офицеры закричали: «Доктор!»

Они имели в виду меня. Я вошел и увидел, что Джозеф лежит на полу и что его мускулистые предплечья закованы за спиной в две пары наручников. Я опустился на колени, чтобы сделать инъекцию. Чтобы ввести седативный препарат внутривенно, кожу нужно продезинфицировать спиртовым тампоном. После этого необходимо найти на предплечье подходящую вену и ввести иглу-бабочку. Затем следует поднять поршень шприца и получить обратный ток крови, чтобы убедиться в правильном расположении иглы. После этого необходимо медленно вводить диаземульс, внимательно наблюдая за частотой дыхания и пульсом.

Диаземульс – это седативный инъекционный препарат, который известен как валиум в привычной форме для перорального приема. Он относится к группе психоактивных веществ под названием «бензодиазепины». При внутривенном введении он вызывает седативный эффект и полубессознательное состояние. Для достижения такого действия пожилым людям необходимо ввести 5–10 миллиграммов, а молодым – чуть больше. Работая в Австралии, я однажды дал более 100 миллиграммов огромному регбисту, у которого случился рецидив биполярного расстройства, спровоцированный употреблением кокаина. Чтобы задержать его на пляже Мэнли и перевезти в больницу, понадобилась конная полиция. Сегодня из соображений безопасности мы используем этот препарат внутримышечно, но в 1990-х годах стандартной практикой было внутривенное применение. После этого я ввел 10 миллиграммов галоперидола (снова внутривенно), чтобы добиться более длительного седативного эффекта и ослабления психотических симптомов, таких как паранойя.

Вскоре Джозеф спокойно заснул, и, пока медсестры следили за его пульсом и частотой дыхания, я вышел на улицу, чтобы побеседовать с доктором Моттершоу и капитаном.

– Как долго он проспит, доктор? – спросил капитан.

– Сложно сказать. Диаземульс будет действовать от сорока минут до часа.

– Что мы будем делать потом?

– Его перевезут в Бродмур.

– Там готовы принять его прямо сейчас?

– Да, у них есть свободная койка. Мы получили разрешение провезти его сразу. Нам нужно доставить пациента туда очень осторожно.

– Ясно, – сказал он. – Пусть его доставят в Бродмур с проблесковыми маячками, но я бы хотел, чтобы территориальная служба поддержки и группа быстрого реагирования оставались рядом на случай, если он проснется.

Мы решили, что мы со старшей медсестрой Джули поедем на автомобиле скорой помощи вместе с Джозефом. С нами будут двое полицейских, а остальные последуют за нами в фургоне.

После того как парамедики поместили Джозефа в автомобиль скорой помощи, на него надели пульсоксиметр^[25] и манжету для измерения артериального давления, а затем подключили к монитору для наблюдения за сердечной активностью. Поскольку он мирно спал, на нем не было наручников. Я взял небольшую сумку с дополнительными препаратами и пристегнулся к откидному сиденью. Полицейский автомобиль был во главе колонны, состоявшей из шести транспортных средств: фургона группы быстрого реагирования, автомобиля скорой помощи и машин территориальной группы поддержки. Мы ехали со скоростью 130–140 км/ч, то есть максимально быстро для кареты скорой помощи. Не так давно я ездил в Бродмур на семинар, и мне понадобилось часа полтора, чтобы добраться туда из Бетлема, однако в этот раз мы доехали до места ровно за 40 минут.

По прибытии ворота открылись, и мы заехали на парковку. Парамедики передали еще спящего Джозефа под наблюдение нескольких крепких психиатрических санитаров. У некоторых из них были татуировки, и они выглядели так, словно играли в регбийной команде Бродмура. Они увезли Джозефа в безликое и безопасное приемное отделение, где стояли зафиксированная кровать, прикрученный унитаз и раковина. Там не было никаких острых углов и предметов. Санитары осторожно переложили пациента на кровать и стали наблюдать за его физическим состоянием.

Когда через полтора часа его оформили, бригада скорой помощи согласилась подвезти нас домой, и мы снова поехали по А322 в сторону перекрестка дороги на Бэгшот с М3. Мы чувствовали, как напряжение спадает. Я понял, что моя рубашка промокла от пота, а ноги ломит. Впервые за день я ощутил, что мне холодно. Хуже всего было то, что автомобиль скорой помощи свернул на обочину и остановился, потому что перегруженный двигатель задымился. К счастью, три фургона территориальной группы поддержки ехали той же дорогой, и их водители охотно согласились нас подвезти. Полицейские ели бутерброды и булочки и были в хорошем настроении после успешно выполненного задания. Мы, спасенные, направлялись в Бекенхем, слушая на полицейской частоте об автомобильной погоне на юге Лондона.

Вернувшись в больницу, я направился на пост медсестер, чтобы доложить персоналу о ситуации, а затем пошел в свой кабинет, чтобы подготовить отчет по делу и представить его на пятничном коллективном обсуждении. Мне было сложно сосредоточиться, и, когда позвонили из регистратуры и сказали, что дежурный врач хочет забрать ключи от комнаты отдыха, я взял сумку и направился домой в Камден. Квартира была пуста. Я налил большой бокал красного вина, упал на диван и поздравил себя с тем, что богатое событиями 36-часовое дежурство завершилось без катастроф. Несмотря на это, меня трясло, пока я переваривал события дня и думал о последствиях аномальных психических состояний, за которые мне требовалось взять ответственность.

Уровень адреналина в крови только сейчас начал снижаться, и я понял, что не могу сосредоточиться в достаточной мере, чтобы посмотреть новости. Чувствуя усталость, но не сонливость, я просто рассеянно глядел в окно, погрузившись в свои мысли.

Казалось, доктор Моттершоу был абсолютно спокоен и невозмутим. Смогу ли я когда-нибудь стать таким же уверенным и опытным? Я понятия не имел, что сказать полицейским, но он четко и кратко сообщил им все, что им требовалось знать для выполнения задания. Благодаря этому Джозефа успешно перевезли в самую надежную психиатрическую больницу в стране. Ни персонал, ни пациент не пострадали. Мне предстояло еще многому научиться.

На следующее утро стала постепенно всплывать предыстория дела. Дэниел Джозеф был глухим с рождения. Он прервал обучение и не овладел языком жестов, поэтому у него были серьезные проблемы с общением. Непростая жизненная история и контакты с психиатрическими учреждениями до и после убийства Карлы были подробно изложены в отчете. У пациента диагностировали биполярное расстройство, и все знакомые описывали пациента как огромного, но милого и дружелюбного парня. Он казался добрым великаном, рядом с которым было приятно находиться. Дэниел был одержим идеей стать всемирно известным борцом и с помощью тренировок и диеты привел свое могучее тело в состояние, которое не уступало форме профессионального борца. Недавно у него случился психотический срыв, во время которого его нереалистичные амбиции достигли бредовых размеров и он решил, что сможет излечиться от глухоты, жить среди слышащих людей и стать борцом World Wrestling Federation (WWF).

Однажды вечером он взял сумку с вещами и паспорт на бой WWF на Лондонской арене, надеясь, что сможет поехать в США вместе с борцами. Когда служба безопасности выставила его, молодой человек стал злиться на свою семью, которая якобы помешала ему поехать в Америку. Атмосфера стала накаляться, и Джозеф бросил бордюрный камень в окно родительского дома. Кто-то вызвал полицию, и юношу осмотрел психиатр Питер Хиндли. После этого Дэниела впервые госпитализировали.

Позднее Джозефа подвела плохая координация между психиатрической бригадой и службой помощи глухим. Последующее расследование выявило различные трудности с оказанием психиатрической помощи и поиском специалистов, владеющих языком жестов.

К сожалению, после следующего психотического срыва Джозеф переехал в южный район Лондона, который обслуживала другая психиатрическая больница. Его поместили в общежитие, которое он позднее покинул. Мужчина подружился с Карлой Томпсон, в прошлом злоупотреблявшей алкоголем и наркотиками (возможно, ранее у нее были проблемы с психическим здоровьем). Девушка стала религиозной и пригласила нескольких молодых людей с психическими заболеваниями и наркотической зависимостью поселиться вместе с ней в ее однокомнатной квартире. К сожалению, она убедила Джозефа прекратить принимать лекарства и заменить их молитвами. Теперь было ясно, что эта ошибка имела катастрофические последствия.

Юноша спал на ее диване несколько недель, когда психиатры провели оценку его психического состояния (к сожалению, сурдопереводчик опоздал, потому что ему назвали не тот адрес). Психиатры отметили, что квартира была грязной.

Джозеф недолго пожил в доме у другого друга, а затем спустя день или два вернулся в квартиру Карлы приблизительно в 21:00. Там разгорелся спор о том, не от него ли забеременела молодая женщина. Согласно отчету, это был последний раз, когда пациент и его подруга разговаривали перед инцидентом.

После нападения, когда полицейские наконец уложили Джозефа, на него надели наручники и фиксаторы для лодыжек. Пациента отвезли в полицейский участок Брикстона, где его осмотрел врач и наложил ему на запястья влажную повязку. Джозеф, общавшийся через переводчика, был встревожен и возбужден.

Опытного старшего инспектора Сью Хилл вызвали разобраться с ситуацией. Она сразу поняла, что, несмотря на серьезность его поступка, Джозеф был уязвимым молодым человеком, нуждавшимся в помощи. Позднее Хилл сообщила следователю, что он казался очень напуганным. Было принято решение не допрашивать его и не предъявлять обвинений, а перевезти в больницу как можно скорее. Полицейские стали обзванивать психиатров, пытаясь найти того, кто приедет в участок. В итоге они дозвонились до специалиста из больницы Модсли. В тот момент он направлялся туда по другому вопросу, но согласился приехать в участок. Там эксперт порекомендовал перевезти Джозефа в Модсли для дальнейшей психиатрической экспертизы, сославшись на второй пункт закона «О психическом здоровье». Его поместили в одноместную палату для пациентов с острыми психическими расстройствами, которая находилась в отделении интенсивной психиатрической терапии. Несмотря на все усилия персонала, привыкшего к агрессивному и переменчивому поведению больных, он стал настолько буйным, что пришлось вызывать полицию по охране общественного порядка, чтобы перевезти его в психиатрическую больницу Дениз Хилл, куда я и пришел.

Джозеф был слишком возбужден, чтобы предстать перед Камберуэллским магистратским судом, поэтому специальное заседание было созвано в Бродмуре. Там на пациента быстро подействовали препараты, и после одного небольшого инцидента он снова стал обаятельным и дружелюбным парнем, каким был до нападения. По этому делу было проведено четыре местных и одно полное общественное расследование. Специалисты пришли к выводу, что у него случился рецидив биполярного расстройства, который сопровождался бредом, возбуждением и агрессивным поведением. Расследование выявило недостаток психиатров и проблемы с коммуникацией между разными командами специалистов, что часто случается в делах об убийствах. Был дан ряд рекомендаций, касающихся психического здоровья глухих людей.

Как это было принято в конце 1990-х годов, мы составили отчет, призванный повысить качество услуг. К сожалению, через 20 лет мы столкнулись с закрытием государственных психиатрических больниц, недостатком финансирования и отсутствием коек для кратковременной госпитализации. Итак, несмотря на конфиденциальное расследование убийств и суицидов, совершенных психически нездоровыми людьми, и общее снижение числа подобных преступлений, уровень убийств, совершенных, например, людьми с шизофренией, не уменьшается. Кажется, что многие уроки, вынесенные из этих расследований, были проигнорированы или забыты. Из-за необходимости сокращать стоимость психиатрических услуг большое количество местных психиатрических отделений были закрыты. Это были неохраняемые учреждения, где людям вроде Джозефа помогали в кризисные периоды, но сейчас этот вариант часто недоступен.

6

В психиатрии заболевания делятся на две большие категории: биполярное расстройство, которое раньше называлось маниакальной депрессией, и шизофрению. Это разделение существует с 1899 года, когда оно впервые было введено немецким психиатром Эмилем Крепелином, отцом современной психиатрии.

Как это часто бывает, недавние генетические исследования показали, что эту дихотомию необходимо пересмотреть. И кроме того, существует третья категория под названием шизоаффективное расстройство, находящаяся между первыми двумя. Но, пока результаты исследования переходят в клиническую практику, мы продолжаем выделять биполярное расстройство и шизофрению.

Для мании характерны «скачка идей»^[26], сокращение продолжительности сна, эйфория, экзальтация и повышенная общительность. Гораздо позднее я проводил психиатрическую оценку хозяйки паба, находившейся в тюрьме Холлоуэй. У нее была долгая история биполярного расстройства, и она весело пела, когда я вошел в камеру. Во время маниакального эпизода она слишком много выпила и вышла танцевать в сад в нижнем белье, оставив зажженные свечи в своей квартире на первом этаже. Одна из них упала, в результате чего начался пожар, убивший пожилого соседа сверху. Его обугленное тело, сидящее на унитазе, обнаружили пожарные. Моей пациентке предъявили обвинения в поджоге и убийстве. Оказалось, что психиатр, который временно замещал ее врача, диагностировал у нее расстройство личности и прервал прием лития. Как оказалось, эта ошибка имела катастрофические последствия. (Я уже говорил, что психиатры часто не согласны друг с другом?)

Биполярное расстройство обычно не ассоциируется с насилием и совместимо с нормальной профессиональной деятельностью в перерывах между острыми эпизодами. Оно даже стало модным диагнозом, особенно его более мягкая версия, биполярное расстройство второго типа. Однако раздражительность, расторможенность и признаки психоза, например бред, могут привести к опасному для жизни безрассудному поведению или насилию, как это было в случае с Дэниелом Джозефом.

Но что подразумевается под словом «психоз» и как это может привести к убийству? «Психоз» – это общий термин, охватывающий любое серьезное психическое расстройство, при котором мысли, восприятие и эмоции настолько искажаются, что контакт с внешним миром теряется. Психоз наблюдается при шизофрении, однако есть и другие расстройства, которые характеризуются психозом или потерей связи с реальностью. Например, к ним относится бредовое расстройство, короткие психотические эпизоды и психоз, вызванный употреблением наркотиков. Тем не менее именно биполярное расстройство и шизофрения интересуют нас больше всего. Последняя гораздо более распространена среди пациентов-преступников, чем маниакально-депрессивный психоз. На самом деле диагноз «шизофрения» стоит примерно у трех четвертей пациентов психиатрических больниц с усиленным наблюдением.

Как и в случае с биполярным расстройством, большинство людей, страдающих шизофренией, не являются агрессивными. Это относительно распространенное заболевание, которым страдает почти 0,7 % взрослого населения мира. Большинство людей с этим заболеванием скорее рискуют стать жертвами насилия, а не насильниками. Кроме того, у них значительно повышен риск самоубийства. Однако обзор 20 исследований, проведенных Синой Фазелом, показал, что пациенты с психозом в 19 раз чаще совершают суицид, чем психически здоровые люди [23].

В прошлом врачи не могли прийти к единому мнению о последовательной диагностике шизофрении. До начала 1980-х диагноз ставили уже после нескольких дней голосов в голове. Сегодня критерии постановки диагноза «шизофрения» гораздо четче определены. Например, короткий эпизод психоза не считается шизофренией, если у пациента не наблюдались изменения в психическом состоянии как минимум в течение шести месяцев. Однако заболевание может проявляться по-разному. Первые эпизоды обычно случаются в подростковом возрасте и около 20 лет, поэтому эту болезнь называли «раннее слабоумие», прежде чем был введен сбивающий с толку термин «шизофрения». (Сбивающий с толку, потому что это расстройство не предполагает «раскола сознания», однако разум человека действительно может работать совершенно иначе во время острого эпизода.) Это заболевание может либо проявиться внезапно, либо иметь ранние симптомы. С годами социальное функционирование пациента обычно ухудшается, однако некоторые успешно восстанавливаются после психотического приступа.

Шизофрения характеризуется аномальным опытом и поведением, например галлюцинациями, бредом, неорганизованным мышлением, сбивчивой речью, поведенческими нарушениями и негативными симптомами. Пациент считает галлюцинации реальными и, возможно, слышит голоса, комментирующие его действия. В некоторых случаях они дают команды, которым человек подчиняется. Это может иметь страшные последствия, поскольку иногда голоса приказывают совершить убийство. Бред – это фиксированные убеждения, которые не поддаются коррекции и часто сосредоточиваются на темах гонений, чувства собственного величия и религиозности.

Бредовое восприятие – это искаженная интерпретация нормального восприятия (например, мигание поворотника автомобиля может быть интерпретировано как признак включенной программы слежки). Ему может предшествовать бредовое настроение (ощущение беспокойства и того, что что-то не так). Бред, связанный со слежкой, а также угрозой нападения или убийства, может привести к замкнутости и страху или агрессивному поведению и самообороне. Иногда он связан с любовью, ревностью (подробнее об этом позднее) и ошибочной идентификацией (восприятие любимых людей как самозванцев). Бред о слежке или контроле над разумом пугает человека и часто влияет на его поведение – например, провоцирует жаловаться на людей, якобы преследующих его, или носить причудливые защитные головные уборы. Иногда эти убеждения безвредны и могут возникать как вариант психоза, который мы называем бредовым расстройством. Однако подобные идеи часто встречались среди виновных в массовых убийствах в США – например, у Аарона Алексиса, застрелившего 13 человек в Вашингтон-Нейви-Ярд, полагавшего, что за ним следят с помощью сверхнизких частот.

Бред бывает очень страшным: человеку может казаться, что на нем ставят эксперименты или что из него извлекают внутренние органы. Есть пациенты, которым кажется, что их сводит с ума газовый свет (этот бред основан на киноадаптации пьесы Патрика Гамильтона «Газовый свет»). Члены семьи с одинаковыми по содержанию бредовыми идеями могут «подпитывать» друг друга, что приводит к folie à deux, «психозу у двоих». Люди также могут делиться своим бредом в онлайн-сообществах, что приводит к folie à plusieurs, «групповому бреду». Однажды в Национальное отделение лечения психоза поступила молодая женщина, которую мать-психопатка убедила в том, что ее органы гниют. В разлуке с матерью бред быстро прошел, и врачам сразу стало понятно, кто из них действительно нуждался в лечении.

Причудливый бред и разнообразные галлюцинаторные феномены психоза часто проявляются вместе, в результате чего человек оказывается в чужом и страшном мире. Этот печальный опыт вызывает сильную эмоциональную реакцию. Его разум страдает до такой степени, что способность к здравомыслию утрачивается.

Представьте, что у него в голове разворачивается перевернутое «Шоу Трумана»^[27]. Обмана на самом деле нет, но больное воображение Трумана заставляет его интерпретировать радиопомехи или странное поведение других людей как доказательство того, что его жизнь контролируется в рамках реалити-шоу. Вероятно, для пациента бред может быть таким же пугающим, как реальная жизнь в фильме ужасов.

Изменения в поведении могут включать возбуждение, агрессию и кататонию^[28]. Негативные симптомы, такие как уплощенный аффект^[29], бедность речи, снижение влечения или апатия, обычно проявляются позднее, после того как острый психоз начинает отступать в процессе лечения.

Эти описания странного внутреннего опыта, связанного с психозом, кажутся невероятными до тех пор, пока вы не услышите их из первых уст. Начав работать в Национальном отделении лечения психоза в Модсли, я видел пациента, который говорил, что микрочипы в карбюраторе используются для прослушивания его мыслей. Молодого человека, который представлял себя котом и добровольно подвергся истязаниям льва Арфура из Лондонского зоопарка. А еще студента, который бежал по автомагистрали М1, спасаясь от преследователей. В один особенно памятный день три сотрудника Британской транспортной полиции привели к нам пациента в наручниках с черными жирными пятнами на лице и одежде. Оказалось, он прыгнул на рельсы на станции метро «Ламберт-Норт», пытаясь покончить с собой, но чудом выжил. Когда полицейские нашли в его кармане талон на консультацию в Модсли, они решили привести его ко мне. Находясь в тяжелой депрессии и психозе, он слышал ангелов, которые звали его «на ту сторону». Я был так обеспокоен, что обратился за вторым мнением по поводу принудительного помещения пациента в психиатрическую больницу ради его собственного здоровья и безопасности. В тот день поездка домой на метро показалась мне плохой идеей.

Немного набравшись опыта и отточив клинические навыки, я начал испытывать радость, разрешая ситуации вроде той, в которой оказался прыгун на рельсы (раньше я чувствовал то же самое, делая первое дренирование плевральной полости или впервые ставя центральный катетер). Я быстро начал распознавать закономерности, но, разумеется, не забывал, что каждый случай индивидуален.

Поведение людей с психическими расстройствами может носить драматический характер и озадачивать членов семьи, которые сегодня сталкиваются с ним впервые, а уже завтра навещают родственника в Бетлеме или Модсли. Для молодого психиатра, однако, нет лучшего обучающего материала. В Национальном отделении лечения психоза мне довелось поработать с избранной группой пациентов, которая познакомила меня со всем спектром психотических явлений. Еще я оказывал помощь больным, находящимся в состоянии острого кризиса, когда работал в клинике экстренной психиатрической помощи. Больница выполняла важную функцию, предоставляя безопасное место для тщательной психиатрической оценки. Она также давала возможность размежевать лиц с острым психотическим расстройством и пациентов отделения неотложной помощи больницы Королевского колледжа, расположенного через дорогу (оно было закрыто в 2007 году из-за сокращения финансирования).

Я видел множество странных, но интригующих примеров психоза в течение первых шести месяцев работы в Модсли и быстро понял, что открыл для себя медицинскую специальность, которая подходит мне лучше всего. Кроме того, я стал свидетелем серьезных изменений в психиатрической практике. В начале 1990-х годов фокус исследовательской деятельности и финансирования грантов сместился с экологических и социальных факторов развития психоза на генетические и биологические. Стало ясно, что шизофрения – это заболевание, возникающее в результате нарушения нейронных связей (патологии в тканях мозга), и что генетические и экологические факторы риска влияют на развитие вместилища разума.

Благодаря магнитно-резонансной томографии (МРТ) мы поняли, что при шизофрении в коре головного мозга происходят структурные изменения. С помощью функциональной МРТ можно не просто получить статичные снимки патологических структур, а посмотреть, как работает мозг пациента во время выполнения умственной задачи, например устного счета. Функциональная МРТ показала, что при шизофрении наблюдаются изменения в памяти, механизме принятии решений и обработке эмоций. Однако развитие шизофрении может быть связано не только с генами и физической структурой мозга. Стресс, курение марихуаны, черепно-мозговая травма – все это может привести к психозу. Иными словами, шизофрения – это сочетание природы и воспитания, но первая все же играет чуть более важную роль.

Так как же мы ее лечим? В основном антипсихотическими препаратами, которые появились в 1950-х годах и с тех пор совершенствовались. Они имеют побочные эффекты, поэтому принудительное лечение вызывает серьезные вопросы. Я провожу много времени с пациентом, оценивая, насколько хорошо он понимает возможные последствия лечения. Есть строгие меры предосторожности на случай, если он не захочет принимать лекарства.

Конечно, в недалеком прошлом психиатрическое лечение имело дурную репутацию из-за инсулинокоматозной терапии и применения психохирургии (как показано в фильме «Пролетая над гнездом кукушки» с Джеком Николсоном в главной роли). Проблема была в том, что психохирургия (операции на головном мозге, например лоботомия, проведенная персонажу Николсона) не обладает доказанной эффективностью и может вызвать страшные побочные эффекты.

Я знаю об этом не понаслышке. У моей тети Джорджины, сестры моей матери, в 1950-х годах случился послеродовой психоз. Ее положили в больницу, где провели фронтальную лоботомию. Это избавило ее от психоза, но из-за этой процедуры возникли проблемы с соблюдением социальных норм, что является одним из относительно несерьезных последствий преднамеренного хирургического повреждения белого вещества лобной доли мозга. Это означало, что на рождественских вечеринках нам часто приходилось просить ее не рассказывать пошлые анекдоты при детях. Она также не выносила плюшевых мишек и кукол (это я понял гораздо позднее).

Отношение к психическим заболеваниям постепенно улучшается благодаря повышению осведомленности общества, однако предубеждения все равно сохраняются. Мы никогда открыто не обсуждали проблемы с психическим здоровьем у моей тети и других членов семьи. Хотя мне было кое-что известно о ее истории, я начал расспрашивать родственников о подробностях только после того, как начал обучаться психиатрии. Мне показалось, что они испытали некоторое облегчение, начав говорить о проблемах с психическим здоровьем, которые ранее не обсуждались.

Однако я работал в Модсли не для того, чтобы отвечать на вопросы самодельной анкеты «Кто ты на самом деле?». В то время, по крайней мере, мне было не до этого. Хотя я все больше убеждался в том, что психиатрия – это подходящая мне область, на начальном этапе карьеры я не догадывался обо всех факторах, которые подтолкнули к решению пойти этой дорогой. Я был слишком занят лечением пациентов.

Здесь я должен отметить, что препараты – это не единственное, что мы используем. Также применяются психологические методы лечения с доказанной эффективностью и множество других, таких как работа с семьей и поиск значимого занятия. Исследования показали, что участие родственников может снизить частоту рецидивов шизофрении, однако, несмотря на это, финансирование и распространенность этого метода остаются недостаточными.

Тем не менее антипсихотические препараты играют главную роль в повседневной практике и способны значительно улучшить качество жизни пациентов. Более того, они могут предотвратить совершение убийств.

Такие лекарства блокируют или частично стимулируют дофаминовые рецепторы, влияя на работу проводящих путей, вызывающих аномальные ощущения, такие как слуховые галлюцинации и бред. На некоторых пациентов они действуют очень быстро. Человек, совершивший убийство в состоянии психоза, может полностью прийти в себя через несколько недель лечения и осознать страшные последствия того, что сделал.