Рейден выглядел заинтересованым.
Кельвин не знал, почему он заговорил об этом, но мысль о возвращении на Ночной ястреб, разделенный корабль, была ужасной. Ему нужна была сплоченность. А это означало, что ему нужно было понять, чтобы установить мир.
– Саммерс Пресли, – сказал он. – Скажи мне… почему она так бесстрастна, когда звучит твое имя?
Рейден, казалось, удивился вопросу.
– Все еще?
Кельвин нахмурился.
– Да. Между вами что-то произошло, или не произошло, и она одержима желанием выследить тебя. Она хочет, чтобы ты познал Леди Справедливость.
На губах Рейдена появилась крошечная заинтригованная улыбка.
– Я уверен, что хочет.
– И что?
– Если хотите знать, мы с ней были близки до того, как все это случилось. Как мы могли не быть? Она была самым надежным офицером из всех, что у меня были. И она смотрела на меня с таким уважением, которое, ну, очень немногие могут проявить. И, как вы, я уверен, убедились, ее советы всегда очень проницательны.
Кельвин ничего не сказал.
– Так что я стал полагаться на нее больше как на равного, чем как на подчиненного. Родилось партнерство. Но я скрывал от нее одну вещь.
– Организация.
– Именно. И, как мы оба знаем, в этой игре, чем больше ты знаешь, тем меньше безопасности. Я не мог ей рассказать, потому что хотел защитить ее.
– Тем временем, – сказал Кельвин, – она поняла, что у тебя есть от нее секреты, и неправильно истолковала это. Она думает, что ты ей не доверяешь. И теперь она хочет тебе что-то доказать.
– Нет. Она не знала, что у меня были секреты до самого, самого конца. Только когда морпехи Харков взяли мой корабль на абордаж, она поняла, что я лгал ей и всему экипажу обо всем. Если она все еще «бесстрастна», когда всплывает мое имя, это потому, что она чувствует себя преданной из-за того, что я обманул ее, и ни по какой другой причине.
Кельвин не стал настаивать на этом, но поверил, что в этой истории есть что-то еще.
– Спасибо за информацию, – сказал он. – Я должен вернуться на свой корабль. Мне и моему экипажу нужно оплакать наших погибших.
– Да, действительно, – сказал Рейден. – Но не забудьте, чтобы ваш офицер обороны связался со мной с подробностями о взаимодействии в Абиа, как было условлено.
– Я не забуду, – сказал Кельвин, не зная, что Рейден найдет в этом полезного. Он уже знал, что Пятый флот уничтожил сам себя.
– Майлз свяжется с вами, как только сможет.
– Хорошо.
Рейден нацарапал ряд цифр в своем блокноте, затем передал Кельвину.
– Пусть использует эту частоту.
Глава 32
Его чернота была уместна. Огромный, глубокий, вечно простирающийся океан космоса.
Кельвин стоял здесь, глядя в окно, задолго до того, как кто-то появился. Безмятежная тишина давала то утешение, в котором он так нуждался.
Тишина. Как смерть. И, уже не в первый раз, Кельвин задумался о своей смертности и смертности тех, кто ушел из жизни. Он понимал, что тоже пойдет по этому пути. Возможно, скорее рано, чем поздно. Увидит ли он их когда-нибудь снова? Или они, как и все человечество, обречены на вечную гибель?
Больше всего он думал о Монте. Его старом друге. Вчера он был человеком, а сегодня лишь воспоминание. Что бы он делал без него? И когда сцена смерти Монте снова и снова проигрывалась в голове Кельвина, он почувствовал, как теплеют его глаза. Но слезы не текли. Он не позволял им течь.
Некоторое время он смотрел в открытое небытие, пока не пришли остальные. Все, кроме главной команды, необходимой для управления кораблем, тихо вышли на смотровую площадку. Он надел маску и обратился к ним, изображая харизматичного капитана, способного вдохновить команду на борьбу. Хотя в глубине души он чувствовал пустоту.
Он прошел через все процедуры похорон в космосе, одну из худших обязанностей капитана. Худшую обязанность он уже выполнил – связался с ближайшими родственниками. Он ни с кем не говорил, оставил только сообщения, но все равно было тяжело говорить кому-то, что их любимый человек умер, и знать, что это было, хотя бы частично, результатом решений, которые он сам принял.
Теперь он был здесь.
Произнося слова, которые он подготовил, вперемешку со словами, которые пришли к нему в этот момент.
– Мы помним наших мертвых. Наших друзей. Наших коллег. Нашу семью. Они погибли храбро. Они умерли благородно. И они умерли с достоинством. Выполнив свой долг до конца. Каждый из нас здесь чем-то обязан им, ведь это нас они защищали. Давайте помнить их не только за то, кем они были, но и за то, чем они были. Герои…
Он объявил минуту молчания, и многие склонили головы. Кельвин закрыл глаза. Но вместо темноты он увидел видения взорвавшегося корабля. И подумал о том, что души его друзей вечно бродят по бескрайним просторам космоса. Возможно, в смерти они будут свободнее, чем в жизни.
Он снова обратился к своим офицерам, и их глаза остановились на нем. Им было больно, но они были стойкими. И вид их уверенности придал ему еще немного сил. Он обрел красноречие, о котором и не подозревал, и заговорил о каждом из погибших по очереди, как о личности, вспоминая, какой честью для него было служить с ними. После каждого из них выстрел из главного орудия освещал окна и затемнял их снова, как солнце жизни этого человека, заходящее в последний раз.
О Монте говорить было труднее всего, потому что Кельвин был очень близок с ним. И доверял ему больше, чем любому другому человеку после смерти Кристины. Но Кельвин не стал задерживаться на этом. Он отдал доктору должные почести и продолжил список. В соответствии с порядком и званием.
Последняя честь досталась майору, который пожертвовал собой, чтобы спасти Кельвина. И когда Кельвин заговорил, он приложил немало усилий, чтобы найти нужные слова. Лица спецназовцев смотрели на него, сильные, но потрясенные. Они восхищались своим командиром. А теперь его не стало. Но видеть их, отделенных от экипажа, в камуфляже, пестрящем в черно-серебристой комнате, было трогательно. Они демонстрировали единство, о котором Кельвин никогда бы не подумал, что оно возможно так скоро после того, как они сражались друг против друга. Помогло и то, что совсем недавно они сражались бок о бок. И умерли бок о бок.
Как только он закончил отдавать честь майору, раздался еще один выстрел из главного орудия, а затем четыре залпа из шести орудий поменьше. И Кельвин дал им возможность обдумать последнюю мысль.
– Я солгал вам всем раньше.
Его слова, словно ударная волна, прокатились по толпе. Он продолжил:
– Крыло Intel не вернули мне командование. Я захватил его, чтобы мы могли отправиться в Абию. И я потащил вас всех за собой. Вот почему я не буду заставлять никого из вас стоять рядом со мной… Но я собираюсь продолжать двигаться вперед по этой дороге. И я собираюсь раскрыть правду. Всю правду. И я приглашаю вас всех пойти со мной. Но вы должны знать, какой ценой вам это обойдется. Никто из тех, кого вы любите, не будет в безопасности. И правительство будет охотиться на нас. Они назовут нас преступниками. Они могут даже убить нас. Но, я верю, история будет помнить нас по-другому. Как тех, кто занял позицию, когда никто другой не мог этого сделать. Воинами в невидимой войне.
Он рассказал им, как они с Рейденом разговаривали, и как он верил, что вместе они смогут избавить Империю от угрозы, которая так глубоко сидит в ней. Той самой, которая похитила двадцать четыре их собственных друзей.
– Но все, кто решит не следовать за мной по этой темной дороге, смогут заказать проезд обратно к своим семьям, как только мы достигнем Близнецов. Я обещаю вам. И вы сможете уйти, бесстыдно, с гордо поднятой головой. И никто не будет вас за это осуждать.
Затем он сделал паузу и оглядел их в последний раз.
– Пройдет еще двенадцать часов, прежде чем мы прибудем. У вас есть время, чтобы принять решение. Свободны.
Майлз и Сара отстали от остальных. Они ничего не сказали, но в их взглядах была поддержка, и он был рад знать, что, что бы ни предстояло, ему не придется встречать это в одиночку. Шень тоже стоял бы там, знал Кельвин, если бы его уже не перевели в ожоговое отделение Харбингера.
Последней ушла Саммерс Пресли. Все это время она молчала и не смотрела ни на него, ни на кого-либо еще. Некоторое время она просто смотрела в окно. Кельвин хотел что-то сказать ей, но не знал что. Он решил просто оставить ее в покое.
К его удивлению, именно она нарушила молчание. Сначала она говорила едва ли больше, чем шепотом.
– Мне жаль, – сказала она так тихо, что Кельвин подумал, что ему показалось.
Он не знал, что ответить.
Саммерс продолжила:
– За то, что я сделала с тобой… здесь.
Ее глаза обшаривали пустую смотровую площадку.
– Я сожалею. И… – она сделала паузу, найдя в себе силы. – Ты был прав. С флотом что-то не так. Что случилось… Я не знаю… Я не понимаю этого… – она посмотрела мимо него в пространство. – Но что-то не так. Теперь я могу это принять.
Кельвин снова потерял дар речи, с трудом веря в то, что слышит. И он мог сказать, что это было очень трудно для нее.
– Спасибо, – тихо сказал он, не зная, что добавить. Подумав, что после всего, что произошло, Саммерс была такой же жертвой обстоятельств, как и он сам. – Ты могла бы уйти, понимаешь? – нашел он в себе силы сказать. – Ты не была частью этого – того, что я сделал. Флот принял бы тебя обратно. Ты можешь уйти от всего этого, и никто не будет против тебя.
– Я буду считать, что это против меня, – ее слова были тихими, но решительными. – После того, что я видела, что мы все видели, как я могу уйти? Как может кто-либо? Она посмотрела вниз на свои руки, как будто они были окрашены в красный цвет.
– Я больше не чей-то инструмент. Ни для Рейдена. Ни флота. Ни твой… ничей.
В ней вспыхнул огонь. Огонь того, кого предавали слишком много раз. Того, кто больше не доверял никому и ничему.
– Так… ты идешь с нами? – спросил Кельвин, не зная, чего ожидать.
Она кивнула.
– Я верю в то, что вы делаете. Вы пытаетесь найти ответы. Узнать, что не так с флотом, чтобы восстановить порядок. Если я могу помочь в достижении этой цели, я хочу этого. Если ничего другого нет, я должна попытаться… – она говорила медленно, с некоторым трудом. – Просто… пообещай мне одну вещь.
Ее глаза встретились с его глазами, в них был смертельный взгляд.
– Что? – спросил он, недоумевая, что за вещь была так важна для нее.
– Будь осторожен, доверяя Рейдену.
Сила ее взгляда и сталь ее слов застали его врасплох.
– Буду, – пообещал Кельвин.
Ее взгляд задержался на нем еще на полсекунды, яркий и нечитаемый, затем она повернулась и, не говоря ни слова, выбежала из комнаты.
Снова оставив его одного.
Он пришел первым и ушел последним. Он снова повернулся к окну и прижал руку к холодной поверхности, размышляя о том, что только что произошло. Но вскоре его мысли вернулись к насилию на корабле Ротэма, в частности к смерти Монте. И он молча попрощался со своим дорогим другом. Он прислонил голову к стеклу и закрыл глаза, когда в его голове пронеслись несколько воспоминаний.
Только тогда потекли слезы. И он пустил их без единого звука. Его глаза горели, а щеки стали влажными, но это дало ему покой.
Глава 33
Рейден сидел за своим столом, где он оставался с тех пор, как ушел Кельвин.
Здесь было тихо и спокойно, не считая редкого звона бутылки о стакан. Он отпил еще глоток виски и удовлетворенно вздохнул, позволяя себе расслабиться еще больше.
Ему было о чем подумать теперь, когда он наконец-то встретил молодого капитана крыла Intel, который был втянут во что-то гораздо большее и глубокое, чем он мог надеяться осознать. В каком-то смысле это было грустно. По крайней мере, прискорбно, что столь молодого и талантливого человека пришлось погубить, от него теперь требовалось отказаться от всего, несмотря на его полную невинность. Но это было во имя высшего блага. Другого пути просто не было.
Кельвин Кросс, я вам не завидую. У вас сейчас второе по важности положение в галактике.
Кельвин напомнил Рейдену себя. Когда он был счастлив.
Надеюсь, у вас больше мудрости, чем у меня в вашем возрасте, Кельвин. Иначе вы не проживете достаточно долго, чтобы быть полезным. А от вас зависит слишком многое.
Рейден сделал еще один глоток и задумался о том, что хранится внизу и как еще через несколько часов будет решаться судьба целой планеты.
Покачав головой, он отставил бутылку и стакан, а затем нацарапал на бумаге записку для Тристана, чтобы тот передал ее через катаспис.
Она гласила: Мы идем, и посылка идет с нами. Пятнадцать часов. АР.
Конец первой книги
История продолжается в книге Восход Феникса