– Чисто, – отозвался он. Он и другие солдаты вскочили на ноги и продолжили движение вперед. Пеллеу и солдат с пистолетом-пулеметом прикрывали стороны, а все остальные побежали к лестницам. Кельвин остался с Пеллеу и долго смотрел на примыкающий коридор.
Трое солдат Ротэма лежали на земле мертвыми.
– Обычная патрульная группа, я полагаю, – сказал Пеллеу. – Они не ожидали нас.
Кельвин увидел среди тел три винтовки.
– Майлз, помоги мне взять оружие.
Он бросился к ним, слыша позади грохот Майлза.
– Здесь открытая местность. Я не могу прикрыть тебя там, – позвал его Пеллеу.
– Кто не рискует тот не пьет шампанское, – ответил Кельвин. Он подошел к упавшим врагам и с помощью Майлза подобрал их оружие.
Пристальный взгляд на разбрызганные мозги инопланетян и пустые глаза был тем, без чего Кельвин мог бы обойтись. С некоторым отвращением он вытер их жидкости с оружия собственной рубашкой. По крайней мере, это было не так плохо, как видеть мертвых людей.
– Ладно, пошли.
Он поднял голову, с удивлением заметив, что Пеллеу, несмотря на более низкое положение, пришел прикрыть его.
Они бежали, Пеллеу стоял отвернувшись, держа оружие под прицелом, ожидая, что в любую минуту на них набросятся солдаты Ротэма. Кельвин раздал оружие Ротэмов другим солдатам спецназа, снова борясь с искушением оставить один себе. Майлз тоже не решался отдать свое оружие, но выполнил приказ.
– Посмотрите на это, – сказал Пеллеу. Кельвин посмотрел туда, куда Пеллеу направлял свой карабин. Камера наблюдения.
– У них, наверное, тысячи таких камер, чтобы следить за кораблем такого размера, – сказал Кельвин. – Интересно, сколько времени понадобится кому-то, чтобы заметить нас?
– Они, наверное, уже…
Слова Пеллеу потерялись в звуках выстрелов, когда пистолет-пулемет их сержанта выстрелил в группу Ротэмов, приближавшихся сзади. Он вызвал подкрепление.
Пеллеу и еще трое солдат, недавно получивших оружие, переместились в тыл и открыли огонь по врагу, который укрылся и начал ответный огонь. Расстояние было слишком велико, чтобы обе стороны могли быть очень точными, но размер группы Кельвина делал их более легкой мишенью. Огненная вспышка поразила молодую светловолосую девушку, входящую в состав экипажа. Она была мертва еще до того, как упала на землю.
Один из безоружных солдат, полевой медик, двинулся проверить ее жизненные показатели. Но смысла в этом не было.
– Пригнитесь, – сказал Пеллеу, не оборачиваясь. Он нанес свой удар по врагу, и тот рухнул.
К этому времени половина группы Кельвина, включая четырех ведущих солдат, начала подниматься по лестницам, которых было три. Им нужно было еще немного времени. Он не знал, что ему делать, кроме как лечь на пол, как остальные, и заткнуть уши.
Он оглянулся на упавшего члена команды, молодую женщину, недавно пришедшую на корабль, и почувствовал угрызения совести и злость. Он знал ее не очень хорошо, но она была для него больше, чем просто лицо и имя. Ему было грустно видеть ее мертвой, зная, что всего через несколько месяцев она должна была выйти замуж.
Свет стал красным, и звук ревущего клаксона заполнил воздух.
– Ну, теперь они нас раскусили, – сказал Кельвин, однако его никто не услышал. Его голос потерялся в звуках боя и тревоги.
Он ползком добрался до лестницы. Была почти его очередь подниматься.
Обе стороны обменивались огнем с относительно безопасных позиций, и Кельвин удивлялся, почему сторона Ротэма не ведет себя более агрессивно, не использует дымовые шашки, хлопушки или снайперскую стрельбу из более мощного оружия.
Затем он понял, почему. Прибывали новые силы: толпа солдат Ротэма, Тельдари, в касках и боевых жилетах. Они налетели из боковых коридоров, словно пчелиный рой. Оружие выровнялось и взрывалось, переливаясь, как органическая приливная волна. Их огонь был неуклюжим, ведь трудно быть точным на бегу, но они быстро приближались.
Пеллеу и его люди, занявшие приземистые позиции, чтобы сохранять устойчивость, умудрялись перегревать свое оружие, ведя автоматический и концентрированный огонь, направленный на максимальные потери. Никогда еще Кельвин не видел такой искусной стрельбы. Двенадцать или более Ротэмов упали ранеными или убитыми, включая командира, этого было достаточно, чтобы остановить их продвижение.
Но два бойца спецназа были ранены, один в грудь, другой в голову – Кельвин видел, как они оба отшатнулись. Как только их руки обмякли, другие солдаты подхватили оружие и заняли свои места.
Он услышал крик, когда узкий луч света пронзил предплечье Монте. Он прожег светлую кожу, окрасив ее в черный цвет, и его глаза расширились от боли. Но ему удалось удержаться на ногах и сохранить самообладание.
Кельвин крикнул ему.
– Ты в порядке?
– Я в порядке. В порядке, – солгал Монте. Подошел полевой медик и попытался оказать ему помощь, но Монте отмахнулся от него.
– Да оставьте вы меня в покое.
Затем, как старая крепкая птица, он двинулся к лестнице, побеждая боль, пока поднимался.
Пока остатки первой волны Тельдари перегруппировывались со второй волной, Пеллеу и его люди собирали оружие, оставшееся после неудачного наступления противника, и передавали его другим солдатам, вооружая остальных. В этом процессе извлечения оружия был потерян еще один солдат. Молодой черноволосый юноша.
Его кровь пропитала землю. Кельвин скривился, но не смог отвести взгляд.
Он уже собирался начать подниматься, когда услышал, как что-то скользнуло по земле. Это был обычный пистолет. Он поднял его и оглянулся, чтобы увидеть, как Пеллеу кивнул ему, а затем вернулся к бою. Теперь он приказал своим людям тактически отступить к лестнице.
Кельвин оттянул затвор, убедившись, что в патроннике есть патрон, и начал подниматься.
Лестницы были прикреплены к стенам очень большого и длинного цилиндра, проходящего через большинство палуб корабля – всего их было около сотни, гораздо больше, чем Кельвин привык. Ему пришлось осторожно карабкаться, держа пистолет одной рукой. Наверху его команда уже перебиралась на более высокие палубы и, надо полагать, занимала оборонительную позицию.
Примерно на полпути к цели он повернул шею и увидел двух Ротэмов на лестнице с противоположной стороны, несколькими палубами выше. У них были энергетические пистолеты, и они открыли огонь по его команде.
Кельвин прицелился из пистолета одной рукой, держа вторую крепко приклеенной к лестнице, и открыл ответный огонь. Он неплохо стрелял из пистолета, но держать его одной рукой в висячем положении было трудно. По мере того как гильза за гильзой выбрасывалась, падая за пределы видимости, он не мог попасть в цель. Но он привлек их внимание.
Завязалась перестрелка.
Его врагам было еще труднее быть точными, чем ему, поскольку они не были обученными солдатами, их оружие выжигало следы повсюду.
Он улучил момент, чтобы прицелиться более тщательно, уверенный, что идеально выровнял железный прицел. Но его выстрел бесполезно срикошетил от переборки с искрой и звоном. Ответный выстрел противника был еще более бесполезным. Так он думал… пока не понял, что они поменялись целями.
Как раз когда члены экипажа Ночного ястреба, находившиеся прямо над ним, достигли цели, они снова попали под огонь двух Ротэмов. В хаосе луч задел руку Монте, и он потерял и без того ослабленную хватку за лестницу. Он соскользнул с перил и упал вниз, крича во все горло.
Кельвин с ужасом смотрел, как его друг падает на пятьдесят палуб и погибает.
Увидев это… Кельвин почувствовал, как его собственная хватка на мгновение ослабла, когда горячий белый бездумный гнев поглотил его, бушуя внутри него. Но он заставил себя держать себя в руках, зная, что повышенные эмоции только помешают ему, заставят потерять концентрацию, а сейчас он должен быть объективным. Оплакивать завтра. Сосредоточиться сегодня. Это было нелегко, но он сохранял хладнокровие и логику, что стало возможным благодаря многолетним тренировкам.
Он поднялся немного выше и снова выстрелил. Первые два выстрела промахнулись, но третий попал одному из Ротэмов в грудь. Хватка пришельца ослабла, и он, как и Монте, соскользнул с лестницы и упал навзничь. Но он не закричал. Он просто смотрел вверх пустыми глазами, пока не исчез.
Второй Ротэм начал карабкаться выше по лестнице. Кельвин не собирался позволить ему сбежать. Он тщательно прицелился и выстрелил – с небольшим промахом.
– Черт! – пробормотал он, осознав, что затвор его пистолета отскочил назад, сигнализируя о пустом патроннике.
Снизу послышался вой карабина с глушителем. Голова Ротэма взорвалась, и его труп слетел с лестницы, как тряпичная кукла.
– Шевелись, Кельвин, – крикнул Пеллеу снизу.
– Отличный выстрел, – только и смог сказать Кельвин. Он избегал смотреть вниз, зная, что, несмотря на все его усилия не смотреть, было бы слишком легко подумать о Монте и позволить эмоциям Кельвина взять верх над ним. Эти чувства пылали, желая вырваться на свободу. Но он оставался объективным. Сейчас он сосредоточился на том, что все, кто был выше него, уже достигли палубы назначения.
– У тебя есть еще патроны для этого пистолета? – спросил Кельвин.
– Да, у меня есть еще одна обойма, – ответил Пеллеу, который теперь был рядом с ним. Он передал ее, и Кельвин неловко перезарядил пистолет, пока поднимался.
Они вместе вышли на палубу и увидели, что небольшая армия команды и солдат заняла оборонительную позицию. Они очистили территорию и наблюдали за прилегающими залами. Ведя спорадический огонь со скрытыми врагами.
Остатки перестрелки были очевидны. На земле лежали два трупа, оба человеческие. Один – медик, другой – инженер. В его голове промелькнули разговоры, которые Кельвин вел с ними в прошлом. Он не мог не думать о том, что теперь их будущее полностью перечеркнуто. Оба были молоды, как и он. Но, как и смерть Монте, Кельвин выкинул эту мысль из головы. Они были жертвами. Такое случается на войне. Он не мог позволить себе отвлечься.
– Мы должны двигаться дальше, – сказал Кельвин.
После консультации с Алексом, их другом Ротэмом, который не отставал от них и держался рядом, они получили лучшее представление о расположении запасного моста. Пеллеу разделил группу на две части и отправил их по разным маршрутам.
– Нам не следует разделяться, – сказала Саммерс.
– В этих узких коридорах численность – помеха, – Пеллеу махнул своим людям вперед. – Мы просто большая цель, которую легче поймать в ловушку, и углы атаки у нас более ограничены. Мы тесним друг друга. Нам гораздо лучше прикрывать больше углов и больше территории.
Она не стала спорить дальше, и они двинулись вперед, так быстро, как только могли.
Те, у кого было оружие, шли впереди – рискуя тем, что их не схватят сзади.
На бегу Кельвин не забыл оттянуть затвор своего пистолета, как раз когда они достигли крупного перекрестка.
Снова завязалась перестрелка, когда враг, уже расположившийся за углом, атаковал. Кельвин и его люди оказались здесь. Они не могли пересечь перекресток, не понеся больших потерь, но им нужно было как-то перебраться через него. Все они смотрели на Кельвина и Пеллеу в поисках решения.
– Сколько их?
– Десять или больше. Все вооруженные солдаты.
– Мы не можем просто пробежать мимо них?
– Нет. Это была бы кровавая баня.
– Мы также не можем ждать здесь. Их подкрепление может подойти к нам с тыла.
Кельвин посмотрел на Пеллеу, который ответил только одно: оставаться в укрытии и ждать, пока их другая группа возьмет врага сзади.
Кельвин выполнил приказ, но отошел к задней части группы, чтобы следить за дорогой позади них. Ручной пулемет был не слишком эффективным оружием на расстоянии, как он уже доказал, и у него был только один магазин, но он решил, что это лучше, чем ничего. Если враг подойдет сзади, он сможет предупредить остальных, попытаться оказать сопротивление. А если их одолеют, лучше умереть быстро.
Прошло несколько секунд, может быть, минута, может быть, две. Кельвин не мог быть уверен. Все, что он знал – это то, что он слышал, как колотится его сердце в ушах, и при этом казалось, что ничего не происходит. Он бросил быстрый взгляд назад и увидел, что Пеллеу стоит напротив него, прижавшись к углу, готовый взорвать любого, кто окажется рядом.
Это было слишком. Тишина. Напряжение. Знание того, что чем дольше они ждут, тем больше вероятность того, что их обойдут с фланга. Их враг уже сообщил по радио другим вражеским отрядам, Кельвин был уверен. Это был лишь вопрос времени. Он и его команда должны были что-то предпринять. Отступить? Может быть, попытаться найти другой обходной путь? Они не могли просто рвануть вперед. Пеллеу был прав. Их бы просто уничтожили.
И тут он услышал это. Из-за угла донеслась автоматная стрельба. Человеческий пистолет-пулемет. К нему быстро присоединился вой оружия Ротэма.
Подождав секунду, достаточную для того, чтобы враги переключили внимание с этой группы на другую, Пеллеу приказал своим солдатам зайти с ним за угол и немедленно лечь на пол.
Один из них был убит, Кельвин поморщился, увидев его черное лицо и горящую форму. Остальные смогли вступить в бой с врагом.
Перестрелка продолжалась еще несколько секунд, прежде чем Пеллеу прокричал «все чисто», и Кельвин с остальными двинулся вперед. Кельвин отделился от них и побежал к Пеллеу, который стоял среди груды трупов. В основном Ротэмов. Но было и несколько людей. В этом бою группа Кельвина понесла только одну дополнительную потерю. Но он насчитал три трупа среди другой человеческой группы, которая пришла им на помощь.
Один из них был солдатом спецназа, которого он не узнал. Два других были членами экипажа. Мужчина, лежащий лицом вниз, и женщина, которая была слишком обгоревшей, чтобы ее можно было узнать. Это было достаточно ужасно, чтобы вызвать рвотный рефлекс. Но он оставался сильным.
– Сколько их? – спросил Кельвин, помогая Пеллеу собрать и как можно быстрее распределить оставшееся оружие.
– Десять Ротэмов, выживших нет.
– А мы?
– Еще четверо погибли, один ранен.
Кельвин поднял голову и увидел раненого члена экипажа, которого перевязывал полевой медик. Его голова была закрыта бинтами, а конечности были слабыми, как желе. Его форма была разорвана на груди, обнажая глубокую рану и несколько серьезных ожогов третьей степени. Он поднял голову и посмотрел в глаза Кельвину. Это был Винсент Роуз.
Страдания Роуза были очевидны, но почему-то в своем безмерном страдании он казался отстраненным. Как будто его разум больше не существовал. Когда он посмотрел на Кельвина, его глаза на мгновение заострились, как бы желая что-то сказать, но они быстро опустели. А затем его тело обмякло, словно лишилось костей.
Медик подтвердил, что он мертв. А Кельвин уставился на него. Это казалось таким сюрреалистичным. Монте, Роуз, возможно, майор, и слишком много других. Как будто снова оказался на Троице. Только вместо того, чтобы видеть, как убивают знакомых, это были люди, которых он знал гораздо лучше. Достаточно хорошо, чтобы понять, что смерть Роуза оставила вдовой милую молодую жену и самую счастливую девочку, которую Кельвин когда-либо встречал. Такая молодая женщина не должна была так рано омрачить свою жизнь трагедией. Он почувствовал, что начинает дрожать, но снова сила воли взяла верх, и он заставил себя успокоиться. Он оплачет Роуза, Монте и остальных как следует, пообещал он себе, но не сейчас. Сейчас он должен был стать лидером.
– Вперед!
Остаток пути они преодолели без проблем. Поблизости находилось несколько техников и экипажа Ротэма, но они разбежались, когда шаги людей послышались ближе. Пеллеу запретил стрелять в безоружных. Не потому, что он был миролюбивым человеком, ведь он им не был, а скорее потому, что это была пустая трата патронов. Оружие Ротэмов было особенно истощено, многие энергетические ячейки почти исчерпаны. А у человеческого оружия были на исходе последние магазины. Пеллеу и Саммерс не смогли пронести с собой в грузовой контейнер слишком много обойм.
А потом они оказались там. Стояли перед большой серой боковой раздвижной дверью. Она была заперта, но Шень и еще один инженер смогли вскрыть панель управления и открыть ее грубой силой, пока остальные бдительно следили за солдатами Ротэма.
– Хорошо, мы внутри, – сказал Шень, когда дверь начала раздвигаться.
– Как ты думаешь, они установили защиту в инженерном отсеке, а не здесь? – спросила Сара.
– Очень на это надеюсь, – ответил Пеллеу. – Потому что если они установили защиту здесь, мы все мертвы. Но сейчас нет времени беспокоиться об этом.
Он расправил плечи, держа оружие наготове, и приказал своим солдатам встать в штурмовой строй. И, как ударные десантники, они ворвались на вспомогательный мостик, за ними последовала толпа вооруженных членов экипажа, включая Кельвина.
Первые десять секунд царил хаос. Огонь из оружия велся со всех сторон. Кельвин и остальные переместились в любое укрытие, которое только можно было найти, он присел за лестницей. Те, у кого не было укрытия, улеглись и постарались стать как можно менее заметными, стреляя во всех и вся, кто был враждебен, пытаясь определить, где находятся все враги.
Этот борт был большим, гораздо больше, чем борт Ночного ястреба, у которого не было даже вспомогательного борта. А по краям круглой комнаты располагалась платформа с несколькими контроллерами. У противника была высокая позиция.
За всем этим находилось большое окно, которое занимало дальнюю стену, примыкающую к краю платформы. Кельвин внимательно осмотрел его, на несколько секунд высовывая голову из укрытия, пытаясь найти удачный момент для выстрела. Когда показалась голова врага, он прицелился и нажал на спусковой крючок. Прямое попадание. Лицо Ротэма скрылось обратно за укрытием. Он был мертвый. Кельвин не чувствовал угрызений совести.
Сначала люди понесли большие потери, но через короткое время спецназовцы ворвались в комнату и захватили ее благодаря превосходному опыту. Вскоре они уничтожили всех сопротивляющихся и прочесали комнату в поисках скрытых врагов.
Пеллеу разрешил применить смертоносную силу против безоружного Ротэма, который выжил в перестрелке. Пеллеу сказал, что они не в состоянии брать пленных и не могут рисковать, посылая их наружу, чтобы сообщить о падении вспомогательного борта. А теперь, когда у людей появилось больше оружия, это была не такая уж пустая трата патронов. Не все были согласны с такой жестокостью, даже в состоянии войны, но никто не возражал.
Кельвин наблюдал за их быстрой смертью в стиле казни, их широко раскрытые глаза казались слишком ошеломленными. Он посмотрел на Алекса, их соплеменника Ротэма, ожидая, что тот возразит против такого обращения, но тот не возразил. Он молчал, как всегда, так же молчал, как и Кельвин, но кривое лицо Алекса казалось почти довольным этим мрачным занятием, за которым Кельвину было неприятно наблюдать. Очевидно, Алекс не ценил жизни своих людей.
Затем Пеллеу приказал своим людям забаррикадировать комнату и организовать оборону: опрокинуть столы, превратить стулья в препятствия, использовать все и вся. Кельвин помог двум другим членам команды оттащить мертвых в угол и устроить раненых поудобнее у дальней стены.
В общей сложности они потеряли еще троих, и столько же было ранено. Среди раненых был Шень, который не мог сдержать тихого воя, его плечо было черным, в месте, где его форма была прожжена. Один из санитаров ухаживал за ним, осматривая рану, в то время как здоровая рука Шеня пыталась содрать обгоревшую часть куртки. Медик одной рукой останавливал его, а другой накладывал на пораженное место стерильную салфетку. Как и в коридорах, аптечки на борту были расхищены сразу же.
Медик заметил стоящего над ними Кельвина и, подняв голову, сказал:
– Он будет жить.
Затем перешел к следующему раненому.
Кельвин изучал Шеня.
– Ты в порядке?
– Да, я в порядке, – соврал Шень сквозь стиснутые зубы, глаза слезились.
– Держись, – сказал Кельвин. – Мы выберемся отсюда. Просто держись. И помни, на Андромеде есть собственное ожоговое отделение.
Шень кивнул, пытаясь изобразить улыбку.
– И, Шень, – сказал Кельвин, не желая беспокоить страдающего человека. – Поскольку мы находимся на вспомогательном борту, можем ли мы отсюда что-нибудь сделать, чтобы саботировать корабль? Сделать его менее способным бороться с Андромедой. Опустить его щиты? Разрядить его энергию? Вывести из строя его огневые системы? Что-нибудь, что может облегчить захват корабля?
– Не знаю, может быть.
Он попытался встать, но Кельвин остановил его.
– Нет, нет, оставайся на месте. Просто скажи мне и инженерам, что делать.
Кто-то из инженеров услышал его, и Кельвин махнул им рукой.
– Хорошо, – сказал Шень. – Идите к главным панелям. Они находятся на платформе наверху.
Он начал обучать их нескольким тактикам, чтобы скомпрометировать системы корабля. Они столкнулись с некоторыми трудностями, так как на пульте управления было мало инструкций, а все существующие инструкции были на языке Ротэмов. Алекс помог им, и Кельвин снова удивился его готовности работать против собственного народа.
Они меняли уровни мощности и следовали нескольким другим идеям Шеня, хотя он, казалось, не мог по-настоящему сосредоточиться. Но, в конце концов, у них мало что получилось. Главный борт заблокировал их доступ к компьютерным системам. И, если не сказать больше, они лишь подтвердили свое местонахождение.
– Попробовать стоило, – сказал Кельвин, не уверенный в том, что это было именно так.
Пока он и остальные были заняты, Пеллеу закончил расставлять всех по наиболее тактически идеальным местам и организовывать все возможные средства защиты.
Забрав оружие у убитых, они смогли вооружить всех, кто не был ранен. Им также удалось закоротить дверь, так что система управления снаружи не смогла бы открыть ее силой, как это сделали они. Недостатком было то, что они также не могли открыть дверь изнутри.
– Пятому флоту лучше подойти побыстрее, – сказал Пеллеу. – Потому что несколько сотен телдари долго здесь не продержатся.
Вскоре они услышали стук в дверь. Затем последовало приглушенное сверление.
– Почему это кажется таким чертовски знакомым? – спросил Майлз, стоя рядом с Кельвином.
В том месте, где враг вырезал дверь лазерным сверлом, виднелась горячая белая искра. Мышцы Кельвина напряглись, и он выпрямился с пистолетом.
– Эй, смотрите все, – крикнула Сара сзади. Она, как и Кельвин, Майлз и несколько других членов экипажа, находилась на приподнятой платформе. Солдаты спецназа не смотрели, чтобы понять, чем она так взволнована. Они дисциплинированно следили за дверью, которая грозила лопнуть в любой момент. Но все остальные повернулись.
Кельвин смотрел и ничего не видел. Сара стояла перед огромным широким окном, которое было черным и пустым.
– Что?
– Смотри!
Она указала пальцем, звуча раздраженно.
Кельвин подошел ближе.
– Видишь их? – спросила Сара.
И тут, в кромешной тьме, Кельвин разглядел призрачные серые корабли. С выключенными огнями идентификаторов они почти полностью сливались с черным космосом.
– Это Андромеда! – объявила Сара, и борт наполнился радостными возгласами.
Кельвин тоже заметил большой белый корабль в центре, так как свет от корабля Ротэма отражался от него.
– Используйте проектор дисплея, – сказал Шень с земли, все еще сгорбившись.
– Да, включи его, – сказал Кельвин ближайшему инженеру, поскольку не знал, как это сделать. Женщина подчинилась, и через некоторое время появилась огромная трехмерная проекция системы, заполнившая центр вспомогательного борта, где все могли видеть. Инженер сфокусировал ее на Андромеде и всех окружающих кораблях.
Корабли быстро двинулись в атаку: два эсминца впереди, затем Андромеда, еще два эсминца по бокам от нее и три линкора сзади. Они приблизились к эскадре пришельцев. С этой точки зрения эскадра Ротэма не была видна полностью, но, похоже, это были четыре тяжелых боевых корабля и два поменьше, а также рой истребителей, едва превышающих пятнышки.
– Нет шансов. У Ротэмов нет шансов! – гремел голос Майлза. – Пришельцы поджарились. Вперед, Империя. Да, черт возьми! Пятый флот!
Эскадра пришельцев перешла в оборонительную позицию, готовая вступить в бой с приближающимися имперскими кораблями. Кельвин беспокоился, что пришельцы бросятся в бегство, увлекая за собой его и его команду неизвестно куда, но, похоже, Ротэм этого делать не собирался. Это, помимо того, что Кельвин был благодарен, вызвало у него любопытство.
– Ничего себе, какие глупые ребята, – сказал Майлз, умудрившись рассмеяться. – У них нет ни единого шанса.
Кельвин нахмурился. Он подумал, что уверенность инопланетян в том, что они могут взять Пятый флот в лоб, была немного смелой даже для них. Неужели у них есть оружие, которого никто не ожидал? Такое, которое может сравниться с Имперским флотом? Маловероятно. Но, с другой стороны, они сумели разглядеть скрытные возможности Ночного ястреба. Возможно, это сражение не было таким уж решающим, как утверждал Майлз.
Пока флоты сближались друг с другом, стояла тишина, а затем, прежде чем они оказались в пределах досягаемости, чтобы атаковать друг друга с помощью какой-либо серьезной огневой мощи, темнота засветилась.
– Что за черт? – спросил Майлз.
Кельвин и остальные наблюдали, как арьергард Пятого флота открыл огонь по головным кораблям.
Это было абсурдно, Кельвин не мог в это поверить. Но на дисплее было ясно видно, что человеческие корабли атакуют другие человеческие корабли, ввергая весь строй в беспорядок.
– О, Боже… – голос Сары прервался.
Через несколько секунд два человеческих разрушителя исчезли. Кельвин мог видеть, как за окном разлетаются обломки.
Человеческие корабли теперь были в панике, оставшиеся эсминцы полностью покинули строй, очевидно, не зная, кто из них враг, а кто нет. Теперь линкоры-изгои открыли огонь по Андромеде, которая развернулась и атаковала их в лоб, уничтожив один линкор и покалечив другой в мгновение ока. Способная использовать все батареи на таком расстоянии, ее беспрецедентная огневая мощь пробила броню боевых кораблей и обошла их передовые щиты.
Теперь инопланетные корабли вышли на дистанцию атаки и открыли огонь по ведущим человеческим кораблям. Эсминцы перегруппировались, чтобы сдержать их, приняв на себя серьезные удары и прикрывая Андромеду, сражавшуюся с оставшимися двумя предательскими линкорами.
Все, кто мог видеть со своих оборонительных позиций, затаив дыхание наблюдали, как Пятый флот был сожжен. Инопланетные корабли не понесли потерь, уничтожая человеческие разрушители, в то время как Андромеда покрылась шрамами и побоями, а затем часть ее корпуса отломилась как раз в тот момент, когда она закончила уничтожать последний человеческий линкор. Она осталась единственным человеческим кораблем в системе против нескольких инопланетных кораблей, находящихся в основном в идеальном состоянии.
Андромеда изменила направление и, подвергаясь обстрелу со стороны пришельцев, быстро ушла в межпространство. Поларианский корабль бросился за ней, также исчезнув в альтерпространстве. Экипаж Ночного ястреба снова остался один. В ловушке на корабле Ротэма, в центре эскадры Ротэма. Надежды погасли, как свечи во время шторма.
– Почему…?
– Я не верю…
– Неужели наши корабли обстреляли наши эсминцы?
Пожалуй, никто не был так потрясен и убит горем, как Саммерс.
Она тоскливо смотрела в окно и в конце концов опустила голову.
И впервые Кельвин не увидел в ней огня. Она была раздавлена. Как человек, только что увидевший, что все, во что она когда-либо верила, исчезло, как полуденная тень. Ее лицо было бледным, как у трупа. Она ссутулилась и едва могла стоять. Его охватила жалость при виде ее.
А потом наступила неизбежность. Все смотрели на него в поисках ответов, но у него их не было.
– Что нам теперь делать? – спросил кто-то.
Он едва почувствовал, что это была Сара. И ничего не ответил.
– Каковы наши дальнейшие действия? – спросил кто-то другой.
Стук и сверление двери были громче, чем когда-либо. И когда Кельвин посмотрел на дверь, он увидел, что она вот-вот развалится. Открылся проход в небытие.
– Кельвин?
– Они почти прошли!
– Как нам выбраться отсюда, Кэл? – спросил Майлз прямо слева от него.
– Мы… не можем, – прошептал Кельвин. Затем, немного окрепнув, он добавил:
– Это наш последний бой.
Он поднял свое оружие, и остальные сделали то же самое.
– Я никогда не думал, что умру на корабле пришельцев, – сказал Майлз. – Вот почему я не пошел в проклятую морскую пехоту.
Пеллеу отдал последние распоряжения своим людям, убедившись, что они готовы и оптимально расположены. Затем, как раз в тот момент, когда они услышали, как прорывается бур Ротэма, он взглянул на Кельвина и кивнул. Как бы говоря:
– Это была честь для меня, сэр.
Кельвин в ответ кивнул. И прицелился.