Глава 24
Когда Саммерс объяснила ему все, что происходило на борту, первым инстинктом майора стала попытка связаться с крылом Intel.
Он думал, что это правдоподобно, что крыло Intel, которое имеет юрисдикцию над Ночным ястребом, может противоречить приказу командования флота и отменить его. Но его беспокоило то, что все коммуникации каким-то образом снова отключились, и что крыло Intel, если они вернут командование Кельвина, не будет очень обеспокоено его проверенной зависимостью от эквария.
Командный провал: Сеть занята. Попробуйте еще раз. Если проблема сохраняется, пожалуйста, свяжитесь с администратором операций.
Он сделал то, что попросил компьютер, и попробовал еще раз, с тем же результатом.
– Сеть занята? Я не понимаю. Майор считал, что у него есть обширные знания по многим предметам, но компьютеры не были одним из них.
– Кельвин каким-то образом саботировал нашу внешнюю связь. Теперь ничто не может ни войти, ни выйти, – сказала Саммерс. – Так мы не сможем проверить, командующий ли он корабля или нет.
Она выглядела нетерпеливой.
Майор нахмурился, ситуация была не так ясна для него. Возможно, она права. Но может и нет.
– Тогда зачем ему это делать? Это не похоже на Кельвина.
– Но это похоже на того, кто хочет вернуть свою команду.
Он про себя подумал об этом.
Когда он ничего не сказал, Саммерс наклонилась вперед и посмотрела ему в глаза.
– Если бы кто-нибудь знал, что его команда может быть отозвана только одним словом со стороны, как вы думаете, что он мог бы сделать?
Хорошая мысль. Если бы Кельвин собирался воевать, чтобы вернуть свой корабль, то очевидной первой стратегией, как и в любой другой войне, было бы нарушение связи. Способность вставить слова в рот крыла Intel, зная, что они не могут быть достигнуты, чтобы опровергнуть утверждение Кельвина, было бы невероятным преимуществом, которое кто-то может взять в своей ситуации.
Майор открыл свою внутреннюю коммуникационную линию, настроив ее для всех палуб.
* * *
Трансляция фильтруется через динамики на борту.
– Внимание всем, это майор Дженкинс из спецназа. Вы должны проигнорировать сообщение от крыла Intel о восстановлении командования мистеру Кроссу. Это сообщение, скорее всего, фальшивка. Пока оно не будет подтверждено, командир Пресли возглавляет корабль. Ее приказы должен быть выполнены. И она пользуется полной поддержкой спецназа. Конец связи.
Кельвина не удивило широкое объявление корабля, но это был сокрушительный удар. Хорошо бы, если экипаж инженерных войск не будет поколеблен этим. Если бы они остались верны, а инженерные были опечатаны, то могли бы, по крайней мере, добраться до Абиа. Возможно…
Кельвин прослушивал свою прямую линию до майора.
– Майор, это Кельвин.
– Кельвин, советую вам немедленно сдаться.
– Майор, я командую кораблем. Всегда командовал. В Абиа есть информация, – сказал он, – и люди во флоте не хотят, чтобы мы ее видели. Они принесут в жертву меня, вас и весь корабль, чтобы скрыть свою тайну. Но она там. И пока она там, у меня есть работа. И у вас тоже. Ваша работа – дать мне возможность.
– Я не знаю, о чем вы говорите, мистер Кросс, но у меня есть приказы, которым я должен следовать. И я не вижу никаких доказательств какого-либо заговора. Только доказательства вашей наркомании.
– Дело не в эквариусе! Дайте мне время, и я докажу вам это. Я могу достать все необходимые доказательства, – сказал Кельвин. – Я гарантирую, что смогу заставить вас поверить мне.
– Может, вы сможете, а может, и нет. Честно говоря, мне все равно. Вы солгали кораблю. Вы солгали экипажу, а я вам не доверяю. Сдавайтесь, или мы вас уничтожим. Конец связи.
Коммутатор отключился.
– Ну, я вижу, что он не тот человек, с которым нужно спорить, – сказал Кельвин.
– Обманул корабль? – Майлз почесал голову. – Это даже не имеет смысла.
– Я сказал тебе, что он не будет слушать, – сказал Шень.
Кельвин проигнорировал их и поставил коммутатор на корабельную трансляцию.
– Внимание всем. Это Кельвин Кросс. И я говорю с вами не только как ваш командир, но и как ваш друг. Я имел честь быть вашим командиром уже некоторое время. Я даже выбрал многих из вас, потому что знал, что мы можем доверять друг другу. Теперь я прошу вас об этом доверии. Мы летим в Абию, чтобы продолжить наше расследование, но командование флота пыталось захватить наш корабль… хотя это и корабль крыла Intel. Очевидно, мы не можем позволить им.
Он ненавидел так врать своему экипажу, притворяясь, что крыло Intel действительно не участвовало в маневре по удалению его команды – хотя крыло Intel, которое он знал, никогда бы не участвовало в таких вещах. Было отвратительно думать, что они были испорчены так же легко, как и флот. Но его экипаж должен был пока верить в обратное.
– Флот думает, что может контролировать нас и удержать от раскрытия правды. Но у нас есть работа, и, черт возьми, мы ее сделаем! Потому что мы – крыло Intel, и мы поклялись защищать Империю – даже от ее самой. Клятву, которая требует от нас сделать все, чтобы завершить нашу миссию. И прямо сейчас это означает стоять вместе, как единое целое, чтобы защитить этот корабль!
Он отключил связь, думая, что харизматичные речи не были его сильной стороной. Но если его слова не сплотили экипаж, то его трансляция, по крайней мере, помогла ему сплотить свои собственные нервы и желание бороться. В конце концов, он знал, что его успех зависит не столько от мнения экипажа о нем, сколько от оборонительных стен Ночного ястреба.
* * *
Молодой солдат по имени Эрден, что было указано на лацкане, прошел в кабинет майора.
– Рапорт из ODA, сэр.
Он поприветствовал, затем стоял совершенно неподвижно, решительно и внимательно.
Саммерс была рада видеть дисциплину.
– Говорите, рядовой, – сказал майор, все еще сидя.
– Первый отряд оперативного отряда Альфа не смог добраться до инженерных войск, потому что оборонительные стены на месте. Второй отряд сообщает то же самое. И второй лифт отключен.
Черт возьми, Кельвин. Неужели ты все так усложняешь? Несмотря на ее раздражение, Саммерс молчала, так как майор командовал вопросами безопасности.
– Спасибо, рядовой. Свободен.
Майор помахал ему рукой. Молодой человек отдал честь и ушел. Как только дверь закрылась, Саммерс вернулась на свое место.
– Я надеялся, что до этого не дойдет, – сказал майор.
– Но мы ведь сможем прорваться через эту оборону, не так ли? – спросила Саммерс. – Я имею в виду, что ваши люди обучены нарушать оборону, чтобы захватывать вражеские корабли, так?
– Да, есть протоколы нарушения. Тем не менее, наше оборудование и обучение больше подходит для небольших кораблей с менее развитой обороной. OТБ возглавит наш ответ.
– OТБ?
– Оперативный отряд Браво. Они более специализированы, чем ОТА для такого рода маневров.
Он подключился к своей коммутационной панели.
– Джексон, скажите ОТА заблокировать все точки доступа как к инженерным, так и к борту. Затем скажите ОТБ, чтобы подготовились к ответу по коду шесть.
* * *
Андре шагал туда-сюда в инженерном деле, постоянно разглядывая различные компьютерные дисплеи и главный вход. Большие серые двери были запечатаны, а за ними была поднята оборонительная стена. Пока он был в безопасности. Он знал это. Но это нисколько не уменьшило его беспокойства по поводу всего этого испытания.
Кельвин, который до сегодняшнего дня считал бы Андре большим другом, наконец-то попросил слишком многого. А теперь Андре покрывался потом, рассказывая тонкую завуалированную ложь своим подчиненным и бросая свою карьеру полностью на помойку. Конечно, Кельвин сказал, что возьмет вину на себя, и он и его марионетка Шень сделали так, чтобы казалось, что крыло Intel узаконило мятеж Кельвина, но… учитывая, насколько плохо обман сработал с майором, Андре не собирался верить, что флот будет доволен только Кельвином. Теперь они все были на рубильном блоке. Для одних легче, чем для других. В основном они были одиноки и им нечего было терять – даже у старого дока не было семьи, о которой можно было бы поговорить, но у Андре была жена и трое детей, которые ждали его в Столичном мире. Какой была бы их жизнь, если бы его посадили в тюрьму? И все потому, что его друзья достаточно скрутили ему руку, чтобы заставить его участвовать в том, что явно было мятежом.
Его мысли о темном будущем преследовали его, пока он суетился, двигаясь, проверяя экраны, которые не нуждаются в проверке, тщетно пытаясь отвлечь себя.
Но ущерб был нанесен. Даже если он сдался инженерии сейчас, что было заманчиво, и признал, что сообщение от крыла Intel было притворством, он не мог избежать последствий. Он все равно был бы наказан в дополнение к тому, что он ложился спать каждую ночь, думая о том, как он предал своих друзей. Нет, он не мог этого сделать… или он просто продолжал говорить это сам себе.
Они уже около получаса ехали в Абиа, ехали гораздо быстрее, чем он обычно рекомендуется, и все, что оставалось сделать, это подождать.
– Что-нибудь слышно снаружи? – спросил он Инаю, свою вторую. Молодая женщина разгуливала с планшетом, отдавая небольшие приказы пяти другим инженерам, следящим за системами. Она закончила то, что делала, и перешла на его сторону.
– На борту была произведена корректировка курса, которая может сэкономить нам час, – сказала она. – Но в остальном у нас нет контакта снаружи.
Андре обратил внимание на что-то другое и возобновил движение. Его беспокоило, что все было так тихо. Ни звука от спецназа, ни от остальной части корабля за полчаса. Он не мог решить, что хуже: ничего не слышать и ждать в безмолвном адском ожидании чего-то плохого, или увидеть, что что-то случилось, и покончить с этим.
– Что это? – сказал один из инженеров, и все глаза обернулись к главной двери. Она была герметично закрыта, но мельчайшие искры были видны, светящиеся круглым узором не больше руки.
– Я не знаю, – сказал Андре, боясь подойти ближе. – Все пригнитесь, – приказал он, не зная, где укрыться и как можно защититься от инженерных войск. У них не было ни оружия, ни опыта рукопашного боя вне рамок базовой подготовки.
Круглый кусок темного металла, часть двери, рухнул на пол. Недостаточно большое отверстие, чтобы человек мог в него поместиться, даже близко, но это привело Андре в панику, зная, что теперь в их броне есть дырка.
– Это, должно быть, была лазерная дрель, – сказал Андре.
Он задавался вопросом, сколько времени им понадобится, чтобы вырезать отверстие размером с дверь. Пока они были в безопасности… он пытался убедить себя в этом. Но, увидев перед собой отверстие, они поняли, что ничего не могут поделать. Если оборонительная стена и запертая дверь не могли остановить спецназ, все было кончено. Андре хотел, чтобы он был на борту, который гораздо сложнее пробить.
– Теперь все сохраняйте спокойствие.
Он махнул рукой, чтобы привлечь их внимание, но взгляд каждого был приклеен к серебряной канистре, которая проскользнула сквозь отверстие и упала на землю. В мгновение оглушительный крик заполнил воздух. Андре пытался закрыть глаза, но было уже поздно. Невероятная ослепительная белизна заполнила его зрение, и он споткнулся о колени, полностью дезориентированный.
Только когда он почувствовал, что твердые руки хватают его и тянут, он начал восстанавливать свою позицию. Он не мог выпрямиться, но его слух начал возвращаться. То, что должно было быть громкими звуками, было похоже на шепот. И его зрение было расплывчатым. Даже контур его собственных ног выглядел странно.
– Двигайся, – сказал солдат со своей стороны. Андре наблюдал за его губами и знал, что он кричит, но Андре едва мог разобрать слова. Они были тихими для него, почти как жужжание, звон окружения.
Солдаты вытащили Андре по направлению к тому месту, где раньше была дверь. Она лежала на земле, разделенная на несколько частей. Угол и состояние останков, а также несколько невзорванных частей заставили Андре подозревать пластическую взрывчатку. Когда два офицера спецназа надели наручники на вялого Андре, он понял ответ на свой вопрос.
Наблюдать за тем, как происходит что-то плохое, было намного хуже, чем тихое ожидание.
* * *
– Мы захватили инженерные войска, – сообщил Эрден по телефону.
– Хорошо, – ответил майор. – Пришлите запасных офицеров и заглушите двигатели. Когда вы будете наблюдать за этим, оставьте несколько солдат из ОТБ, чтобы они стояли на страже. Как только мы получим контроль над бортом, мы скорректируем курс, чтобы оказаться… где?
Он посмотрел на Саммерс.
– Система Ксерксес.
– Верно, система Ксерксес. Тогда мы снова включим двигатели, но не раньше.
– Да, сэр, – сказал солдат.
Майор закрыл коммутатор и вздохнул.
– Правильно ли я предполагаю, что курс корабля нельзя изменить непосредственно из инженерной?
– Так и есть, – сказала Саммерс с другой стороны стола. – Что касается этих запасных инженеров, откуда вы знаете, что они не будут на стороне Кельвина?
– Не будут, потому что солдаты с оружием им не позволят.
– А пленники? – спросила Саммерс.
– Их будут обрабатывать здесь, в штабе. Где мы решим, кого задерживать, а кого возвращать на службу.
* * *
– Наши двигатели отключились, – Сара посмотрела наверх со станции штурвала. – И я не могу связаться с инженерами. Думаю, мы их потеряли.
– Наверное, это безопасное предположение, – сказал Кельвин, постучав по подлокотонику.
– Наше текущее положение в 6.1 световых годах от Абиа, в 6.2 от Ксеркса, сидя в открытом космосе, все остановлено. Даже камня на наших прицелах нет.
– Интересно, как они нарушили инженерные нормы… – сказал Кельвин.
– Значит ли это, что мы следующие? – спросила Сара.
– Через мой труп, – сказал Майлз.
– Не думаю, что у них будут какие-то проблемы с этим.
– Борт в два раза безопаснее инженерного, – сказал Шень со скрещенными на груди руками. – Так что, нет, я бы не сказал, что мы в непосредственной опасности. В инженерном деле у проектировщиков не было достаточно места, чтобы принять столько же оборонительных мер, сколько на борту.
– Ну, по крайней мере, это хорошие новости, – сказала Сара. – Но мы все еще ни с чем.
– Я предполагаю, что нет никакого способа переопределить управление в инженерном отделе и вернуть двигатели в рабочее состояние отсюда, не так ли? – спросил Кельвин.
– Нет, – ответили Шень и Сара.
– Значит, это тупик, – сказал Кельвин.
Коммутатор сигналил, а Сара провела сообщение через главный громкоговоритель.
Голос Саммерс послышался на линии:
– Кельвин, мы контролируем весь корабль, кроме борта.
– Ну, борт – это действительно самая важная часть, – сказал Кельвин.
– Хватит игр, Кельвин. У тебя был шанс, и ты его профукал. Теперь весь корабль против тебя, и мы никуда не денемся. Ты ничего не можешь сделать оттуда, и ты не можешь продержаться вечно. Мы с майором призываем вас сдаться. Тогда мы сможем внести в наши отчеты, что вы сдались добровольно. И с вами будут обращаться с достоинством.
– Достоинство, задница моя, – сказал Майлз.
– Мы не собираемся сдавать борт, – сказал Кельвин. – По той же причине, по которой мы все это начали. Это не имеет ничего общего с достоинством, гордостью или чем-то вроде этого. Это имеет отношение к защите Империи. Вы бы тоже это увидели, если бы просто посмотрели достаточно внимательно.
– Вы улетели с корабля и позволили осужденному преступнику уйти. Это не имеет ничего общего с защитой Империи.
– Разве вы не видите? Это имеет отношение к делу.
– Я не собираюсь спорить. Я просто скажу тебе. Или сдай борт, или мы возьмем его силой. Выбор за тобой.
Кельвин ходатайствовал о том, чтобы Сара перерезала линию. Когда она это сделала, он заговорил.
– Другие корабли, безусловно, ищут нас сейчас, так как они давно ничего не слышали от Саммерс. И с помощью ее маяка они найдут нас в конце концов. Но в духе того, чтобы быть не найденными как можно дольше, давайте включим систему стелс.
– Разве они не могут просто отключить и это тоже? – спросила Сара.
– Не из инженерной, – ответил Шень.
– Готово, – сказал Майлз.
Обычное мурлыкание вентиляционных отверстий резко прекратилось, и, проверив консоль, Шень подтвердил, что вся вентиляция борта от систем жизнеобеспечения была отключена.
– Но это не все плохие новости, – сказал Шень. – У нас есть аварийная подача воздуха на борт. Я бы сказал, что у нас есть как минимум шесть часов, прежде чем мы начнем задыхаться.
– Итак, это война истощения, – сказал Кельвин.
– Время не на нашей стороне, – добавила Сара.
– Если нам понадобится шесть часов, чтобы придумать что-нибудь, то мы все равно будем мертвы. Нам нужно придумать что-нибудь сейчас. Кто знает, что находится в Абиа и как долго оно там будет?
* * *
– ОТБ готовится ко второй фазе, запрашиваю разрешение на выполнение, прием.
– Разрешение получено.
* * *
– Я все время говорю тебе, что драка не сработает, Майлз, – сказала Сара.
Кельвин взглянул от нее к Майлзу, так как никто больше не разговаривал.
– Либо так, либо мы сидим здесь и ничего не делаем. Если это случится, мы проиграем по умолчанию. Мы должны хотя бы попытаться.
– Ты можешь заставить его прислушаться к разуму? – Сара спросила, глядя на Кельвина.
– Не смотри на меня, – сказал Кельвин, поднимая руки.
– Но нам действительно нужен ответственный звонок, – сказал Шень. – Нам нужно, чтобы ты принял решение.
Кельвин знал, что это правда, но перед ними был беспроигрышный сценарий. Он довольствовался тем, что ждал немного больше, надеясь найти способ решения.
Проблема заключалась в том, что позиция спецназа не предлагала ему очевидных слабых мест, которые он мог бы использовать. Он думал, что у него была преданность большинства членов экипажа. И если он мог сплотить их, у него были превосходные номера. Но были ли они готовы поставить все это на карту для него был другой вопрос. Он им нравился больше, чем Саммерс. И некоторые из них, скорее всего, считали, что им приказано помогать ему. Но, возможно, они не были достаточно убеждены в этом, чтобы сражаться рука об руку, особенно против такого превосходного противника, как спецназ.
– Вы оба правы, – сказал Кельвин. – Если ситуация как-то не изменится, то борьба неприемлема. Но если мы не будем сражаться, у нас может не быть другого выбора, кроме как сдаться. Что также неприемлемо. Тогда наша задача – изменить игровую доску, чтобы драка была практичной.
– И как мы это сделаем? – спросил Шень.
– Обмануть, солгать, сделать так, чтобы наша позиция выглядела лучше, чем есть на самом деле.
Прежде чем Кельвин смог выдвинуть хоть одну из своих нулевых идей, вентиляционные отверстия снова включились и начали снова посылать воздух на борт.
– Как думаешь, в чем дело? – спросил Шень.
– Не знаю, но мне это не нравится, – сказал Кельвин, увидев, как белый дым льется на борт.
Шень посмотрел на него.
– Ты не думаешь…
Майлз, находившийся ближе всего к газу, начал яростно кашлять и издал крик, из его красных глез полились слезы.
– Ах ты ж су…
Его слова были потеряны, когда он снова начал кашлять.
Дым быстро распространился, и Кельвин почувствовал всплеск боли в носу, во рту и в горле, когда его глаза слезились. Он тоже начал кашлять и хрипеть, и все они инстинктивно отступили от главных вентиляционных отверстий.
– Слезоточивый газ, – сказал Шень, кашляя.
Сара держала себя в руках лучше всех, но ее глаза переполнялись слезами, и она была слишком занята чиханием и кашлем, чтобы делать что-либо еще.
Ощущение жжения было ошеломляющим. Кельвин чувствовал, что внутренности его носа и горла буквально загорелись, из его глаз текли слезы. Он махал к выходу.
– Мы не можем, – он закашлялся – не можем… оставаться.
Шень кивнул.
Майлз потер глаза, проклиная.
– Ты… спускаешься… по… лестнице, – сказал Кельвин, вытирая глаза и прочищая горло… или пытаясь это сделать. Шень и Сара были ближе всего к этому выходу, и Кельвин был уверен, что один из них знал бы, как открыть люк и вытянуть защитную стену вручную.
Они последовали его приказам и вошли в коридор, где находилась лестница.
Кельвин помахал Майлзу, чтобы тот последовал за ним, и они вошли в лифт, не желая переходить через ядовитый газ, чтобы попасть на лестницу. Кельвин надеялся, что если они расстанутся, возможно, кого-то из них не поймают.
Оказавшись внутри, с закрытой дверью, они могли дышать немного легче, но это не мешало им кашлять и яростно хрипеть. Майлз снова включил лифт и отправил его на гораздо более низкую палубу. Надеясь, что они смогут стрелять мимо того, что их ждал спецназ.
Но теперь, когда лифт не был отключен, основной контроль отменил их приказ, и лифт подошел к вынужденной остановке на одной палубе ниже борта. Дверь открылась, и Кельвин увидел Саммерс и четырех солдат, включая капитана Пеллеу.
Шень и Сара тоже были там, задержанные. Взгляд поражения сверкал в их глазах. Видя их, Кельвин почувствовал отчаяние.
– Руки за голову, – приказал Пеллеу. Он и другие обладали электрошоковым оружием, только Саммерс была безоружна.
Кельвин сделал, как ему сказали, и вышел из лифта с руками за головой. Они взяли его запястья и надели наручники за спиной. В какой-то момент он беспокоился, что Майлз может попытаться сопротивляться и получить травму, но даже он знал, что они не смогут победить в этом поединке. Несмотря на все эти разговоры, Кельвин знал, что Майлз не глуп.
– Отведите их, – сказала Саммерс. Потом она очень неодобрительно покачала головой в сторону Кельвина.
– Зачем ты заставил меня это сделать?
Кельвин не ответил, только отвернулся. Должно быть, это расстроило ее, потому что по какой-то причине она почувствовала необходимость шептать «Шах и мат», когда он проходил мимо.
– Вы все кучка трусливых мужеподобных собак, – зарычал Майлз, когда они толкнули его с собой. Он показал язык в Саммерс, когда проходил мимо.
– Удвойте охрану, – Саммерс сорвалась.
Похоже, ей понравилось, что Майлз пал до этого.
– Очень хорошо, командир, – думал Кельвин. – Вы выиграли этот раунд. Но игра еще не закончена…