– Просто рецепт, – сказал Кельвин с невинным пожиманием плечами, поспешив вернуться к ней. Дверь захлопнулась, оставив их в покое.
Саммерс решила осмотреть каюту до того, как он успел к ней дойти. Было немного грязновато, но не слишком, хотя его кровать даже не была заправлена, и у него еще оставалась пара коробок, которые он не распаковывал. По крайней мере, комната плохо пахла.
К ее огорчению, ничего не было видно. У Кельвина даже не было шкафчика с алкоголем. И единственными напитками, верными его слову, были бутылки с водой.
Через мгновение он снова был там, тянулся к ней.
Она остановила его.
– Подожди секунду.
Потом открыла пробку. Бутылка немного дымилась, создавая подлинное впечатление, что ее никогда не открывали.
Она предложила ему немного.
– Давай, выпей прямо из бутылки.
Она подарила ему самую сексуальную улыбку, которую могла.
У него загорелись глаза, и он вернул улыбку, но отказался пить.
– Я действительно ненавижу это. Терпеть этого не могу. Для меня все это на вкус как этанол.
Она почувствовала, как быстро бьется ее сердце. Она зашла слишком далеко, чтобы этот план провалился.
– Ну же, понюхай, – сказала она.
Он почувствовал запах и начал кашлять.
Саммерс запаниковала, искала способ спасти ситуацию, если не смогла заставить его выпить.
– Я надеялась, что мы выпьем его вместе, – сказала Саммерс с большими глазами и надутым лицом. Она категорически не хотела прибегать к этому, но Кельвин все усложнял. И она была так близка.
– Прости, любимая, – сказал он.
Она остановилась на минуту, он назвал ее любимой. Это задело ее, и она моргнула. Нужно сосредоточиться на миссии!
Она набрала немного напитка сама, осторожно, чтобы не проглотить, а затем пригласила его в свои объятия. Он обвил ее, как перо, быстрым движением чуть не заставив ее выплюнуть вино.
Они оба упали в сидячем положение на его кровати, и она сняла с него рубашку. Он крепко сжал ее и подтянул еще ближе. Как только Саммерс почувствовала его руки под блузкой, она поняла, что дальше так продолжаться не может. Она прижала губы к его губам, а затем поцеловала их.
Должно быть, это было удивительно для него, когда он получил полный рот вина с добавлением хлоралгидрата. Кельвин попытался от нее отвязаться, чтобы выплюнуть, но Саммерс не сдвинулась с места и продолжала целовать его, пока он не проглотил.
После этого нужно было просто удерживать его от второй базы, пока его хватка не ослабла и он не потерял сознание.
– Слава Богу, – сказала она, когда он наконец потерял сознание. Она вырвалась из его ослабленных объятий и встала.
Саммерс не была уверена, как долго продержится эффект, но чувствовала себя в безопасности, потратив минуту на то, чтобы привести себя в порядок и умыться в раковине Кельвина. Саммерс специально не накрасилась, так что не слишком много усилий было затрачено на то, чтобы вымыть лицо и разгладить одежду. Но видя ее волосы, она хмурилась. Это было бы трудно исправить должным образом. Вместо этого она обвязала их резинкой.
Чувствуя себя немного похожей на себя, она поставила перед собой задачу прочесать капитанскую каюту. Она открыла ящики, проверила под столом и на кровати, просмотрела коробки, но в итоге не нашла ничего инкриминирующего. Оставался только сейф, а Кельвин плотно его закрыл.
Саммерс схватила его за запястье обеими руками и вытащила с кровати на пол. Саммерс наполовину ожидала, что Кельвин проснется, но он все еще был в отключке. Она протащила его по полу, пока они не оказались достаточно близко, чтобы прижать палец Кельвина к устройству. Она открыла дверцу.
К своему удивлению и смешанному восторгу она увидела гору бутылок с таблетками. Они хранились в полупрозрачных оранжевых контейнерах, которые не были помечены. Одна была открыта и наполовину пуста. Саммерс достала свой крошечный фотоаппарат и сфотографировала его, а бутылку с таблетками отправила в лабораторию на нижних палубах. По ее предположению, после анализа химикатов будет обнаружено, что у Кельвина были незаконные наркотики. Этого было более чем достаточно, чтобы лишить его командования.
Она почувствовала всплеск победы в легких, но это была горькая победа.
Когда она посмотрела на него… лежащего на полу и подумала о том, что он сказал ей на смотровой площадке… она не могла просто так его оставить. Она провела следующую минуту или две, тащив его обратно и поднимаяя на кровать. Она не хотела, чтобы он чувствовал себя комфортно, но не могла выносить, когда видела его на полу. Когда он вернулся на место, и ей не было так плохо, она направилась в лабораторию.
Глава 22
Монте Блэр не мог уснуть после того, как Саммерс ворвалась в лазарет и потребовала поговорить с ним. Смелость этой женщины потребовать, чтобы Блэр объявила Кельвина непригодным к командованию; это было… немыслимо. Кельвин был хорошим другом много лет. И Монте не имел права судить о том, что Кельвин делал с кораблем и экипажем.
То, что старпом выдвигала требования Монте, ничем не помогло. У него и так было достаточно на уме. Проблемы с Кханами. И, пока Монте лежал неподвижно, он задавался вопросом, убьет ли его новое руководство картеля. Или его легкие, которые были хуже, чем он позволял себе, убьют его в первую очередь.
Он уже не так много играл в наркоторговлю, как раньше. Теперь под его началом было только два человека, и они воровали у него; он знал это, но ничего не мог с этим поделать. Он был стариком с тростью на другом конце галактики. Едва ли это пугало.
В миллионный раз он вспоминал дни своей славы и жалел, что не принял столько ударов за эти годы. Сначала он обратился к наркотикам, чтобы зацепиться за что-нибудь, что могло бы предложить ему душевное спокойствие, что-то, что могло бы удержать его, когда мир будет слишком тяжелым. И долгое время наркотики работали… или казалось, что работали. Но потом, как будто за одну ночь, все развалилось на части. Его жизнь, его разум, его тело… Он не был уверен, когда именно он понял, что наркотики причиняют ему боль навсегда, но было уже слишком поздно.
Хроническая боль. Головокружение. Рвота. Не успел он оглянуться, как кашлянул кровью и кто знает чем. Однажды утром он даже двенадцать часов не мог видеть. Но когда его зрение вернулось, он снова был в поиске чего-то, чтобы справиться с потерей друзей, семьи и богатства.
Его брак пострадал больше всего, недолго до того, как развалился на части. Бедная Бонни… если бы я только мог быть человеком, как я и обещал. Вместо того мусора, которым я стал.
Было не так плохо, когда он, наконец, перестал употреблять и начал торговать. Благодаря этому он расплатился со своими первоначальными долгами и смог сбежать с планеты, которая когда-то была его домом, где были все его болезненные воспоминания. Он оставил их там, как можно дальше.
Но когда у него были проблемы со сном, как когда люди ворвались в его комнату на тропе войны, это оставило его напуганным и несчастным. Ковыряет его мозг за все и вся. Десятилетия страхов, ошибок и боли. Это была чистая агония. Теперь он продолжал жить только потому, что верил, что в конце концов внес свой вклад во вселенную. Здесь, на этом звездолете, он мог использовать свои знания и помогать людям. Он никогда не отменил бы целую жизнь сожалений, но это помогло ему игнорировать их. И если бы он мог закончить свою жизнь на высокой ноте, тем лучше.
И вдруг, как повторяющийся кошмар, Саммерс снова вернулась. Стучала в дверь, потому что Блэр отключила связь. Когда он открыл, она сразу же вошла, размахивая папкой с документами, фотографией и образцом таблеток. Она улыбнулась достаточно широко, что он ожидал, будто она выиграла в лотерею.
К сожалению, это было гораздо хуже.
– Вы говорили «принесите мне доказательства». Ну, вот оно, доктор Блэр!
Она передала ему папку.
Он открыл ее и просмотрел стандартный отчет из научной лаборатории. Там было не так уж много. В основном, они доказали, что образец наркотиков, найденный в каюте Кельвина, был ксинокодоном или эквариусом, который был контролируемым веществом. Монте не хотел ничего больше, чем утверждать, что он прописал его Кельвину, но она нашла гораздо больше таблеток в инвентаре Кельвина, чем Монте мог прописать. Очевидно, Кельвин взял его на хранение. Последовавшее за этим предположение было простым. Кельвина пришлось отстранить от командования.
Монте проклял себя и задавался вопросом, как Кельвин мог быть настолько глуп, чтобы Саммерс, из всех людей, нашла эквариус в его комнате. Следующим логическим вопросом Саммерс был бы: как Кельвин получил экварий? И вскоре, Монте знал, все пальцы укажут на него.
– Я ожидаю от вас официального заявления о том, что Кросс непригоден для командования, – сказал Саммерс.
Она казалась слишком высокомерной. И он ненавидел, что она была права. Что у него действительно не было выбора. Нет, в любом случае, если он ценил свою карьеру. Но почему-то мысль о том, что Кельвина затащили в какую-нибудь тюрьму, а перед ним – эта прекрасная мерзкая ведьма, уплывающая с кораблем Кельвина… просто была чертовски неправильной.
– Нет, – сказал он просто.
Она выглядела искренне шокированной.
– Что вы сказали?
– Я сказал нет. Я не буду этого делать.
– Но у вас нет выбора.
Саммерс забрала папку и перевернула ее, снова показав ему свои улики.
– Вот доказательство. Я знаю, что Кельвин ваш друг, но у вас есть долг.
– Я не уверен, что эквариус, который вы нашли, на самом деле был в комнате Кальвина, несмотря на фотографию, – сказал он, складывая руки.
– Он все еще там, если вы хотите посмотреть сами, – сорвалась она.
– Вы могли бы положить его туда, – сказал он. – В конце концов, у вас был мотив, чтобы отстранить Кельвина от командования. Не думайте, что я забыл ваш визит. Вы разбудили меня, черт возьми… дважды!
Ее глаза сузились, и он видел ярость внутри них, когда она медленно качала головой.
– Неприемлемо…
Она ушла с папкой в руках.
Он смотрел, как она уходила, зная, что может задержать ее, но в конце концов, он ничего не мог сделать, чтобы остановить ее.
* * *
Саммерс была в штабе спецназа только один раз, когда в первый же день она отправилась на экскурсию по кораблю. Ей очень понравилась атмосфера там. Жесткая дисциплина. Солдаты в чистой, выглаженной униформе. Место, где превалировали структура и порядок. Как и должно быть у военных. Увидев серую раздвижную дверь, охраняемую двумя идеальными солдатами, она улыбнулась.
– Командир.
Самый левый солдат признал ее, и они оба отдали ей честь и пропустили ее.
– Мне нужно немедленно увидеть майора. Это срочно, – сказала она присутствующему солдату, занятой женщине в сером обличье. Она вызвала майора.
– Командир Пресли хочет вас видеть, сэр. Она сказала, что это срочно.
Хриплый голос майора можно было услышать через громкоговоритель в ответ.
– Впустите ее.
Кабинет майора был не так ярко освещен, как главная комната штаб-квартиры, но панели из орехового дерева делали его теплее. За коричневым столом такого же цвета майор сел прямо, сложив руки на столе. Он посмотрел на нее глубокими карими глазами, из-за которых он казался моложе, что опровергали его седеющие волосы.
– Чем могу помочь, командир? – он помахал ей, чтобы она села.
Саммерс прошла и положила папку на гладкий стол. Она сразу перешла к делу.
– У меня есть доказательства, что у лейтенанта-командира Кросса есть незаконные наркотики. Поэтому он непригоден для командования.
Майор не показал эмоций, но она видела удивление в его глазах, когда он пролистывал результаты лабораторных исследований и фотографии, качая головой.
– Это очень тревожно, но у меня нет полномочий освобождать капитана от командования. Вы должны отнести это доктору Блэр.
Саммерс знала, что это протокол, и она пришла сюда не ожидая, что майор освободит Кельвина от командования – ее цели немного отличаются.
– Я уже говорила с доктором, – сказала она. – И он отказывается признать Кельвина негодным, несмотря на эти улики. Доктор Блэр ставит свою дружбу с Кельвином выше благополучия корабля.
Майор нахмурился и откинулся назад, его стул скрипел.
– Я не знаю, чего вы от меня ждете, – сказал он. – Правила очень ясны. У меня нет никакой юрисдикции над командованием корабля.
Ей понравилось, что майор был человеком, который управлял по правилам.
– Я знаю вашу позицию, – сказала Саммерс. – Обычная процедура здесь – связаться с командованием флота и представить эти улики. Но Кельвин заблокировал все внешние связи. Только у вас есть доступ охраны, чтобы отменить блокировку. Я прошу вас сделать это, чтобы я могла связаться с командованием флота и представить им эту информацию.
Майор колебался в течение минуты, выглядя противоречивым.
– Кельвин сказал, что блокировка была необходимой предосторожностью… что внешняя связь представляет угрозу безопасности.
Саммерс посмотрела ему прямо в глаза.
– У меня есть все основания полагать, что Кельвин использует это как предлог, чтобы удержать флот от отмены его командования.
Майор поглаживал подбородок несколько секунд. Саммерс собиралась снова заговорить, чтобы подкрепить свои аргументы, когда майор кивнул головой.
– Да, я думаю, вы правы. Командование флота должно иметь эту информацию, и они могут дать нам дальнейшие инструкции. Мы также можем спросить их, разрешили ли они Кельвину блокировать связь.
Саммерс почувствовала прилив волнения.
– Я верю, что это правильный курс действий.
Майор обратил внимание на свой компьютер и набрал серию кодов, включая тот, который требовал распознавания голоса.
– Система переопределяет Альфа Виктор Один Виски Браво Девять.
Компьютер подтвердил его приказ утвердительным звуковым сигналом. Он кивнул Саммерс.
– К вашим услугам, командир.
Он отошел в сторону, чтобы она могла использовать его терминал.
Не задумываясь, она обошла его сторону стола и ввела соответствующие командные строки, чтобы связаться с командованием флота по защищенному каналу. Вскоре появилось скудное бородатое лицо Коммодора Итцена.
– Нам было трудно связаться с вами, IWS Ночной ястреб. Каков ваш статус?
Он казался напряженным.
– Это потому, что лейтенант-командир Кросс заблокировал всю внешнюю связь. Майор Дженкинс отменил приказ Кросса, чтобы мы могли дать вам этот рапорт. Саммерс вытащила диск из кармана и подключила к компьютеру майора. По ее просьбе лаборатория дала ей цифровую копию всей информации, которая инкриминировала Кельвина.
Когда она переслала ее через разъем Катаспейс, то продолжала объяснять.
– Помимо того, что лейтенант-командир Кросс не подчинился прямому приказу, не привлекая Харбингер, было также обнаружено, что в его распоряжении находится контролируемое вещество, которое он использовал. По моему мнению, это ослабляет его рассудительность и он непригоден для командования. Доктор Блэр не согласен. Поэтому я обращаюсь к вам.
– Это вопрос, вызывающий серьезное беспокойство, – сказал командир Итцен.
Его глаза ходили туда-сюда, и Саммерс знала, что он просматривал записки, которые она ему прислала.
Через несколько секунд он сказал:
– Лейтенант-командир Кросс дал причину для блокировки связи?
– Он сказал, что он был по приказу крыла Intel. Что входящие сообщения из катаспаса были угрозой безопасности.
– Не было такого приказа.
У командира загорелись глаза.
– У нас нет другого выбора, кроме как освободить его от командования. С этого момента вы, командир Пресли, являетесь командиром Ночного ястреба. Я посылаю это уведомление всем старшим офицерам. Майор Дженкинс достаточно близко, чтобы услышать то, что я только что сказал?
– Подтверждаю.
– Хорошо. Ваш новый приказ – перейти непосредственно на станцию CC-платформы Б в системе Ксерксес, где вам дадут дальнейшие указания.
Саммерс почувствовал волну замешательства. Система Ксерксес?
– Разве мы не должны следовать за Харбингером до Зендрикун Альфа? – спросила она.
– Пока нет. Следуйте в Ксерксес на полной скорости. Командование флота, конец связи.
Экран мигнул.
– Вы слышали его, майор, – сказал Саммерс.
– Да, и я только что записал это, – он посмотрел вверх с экрана компьютера. – У вас есть командование.
– Время сообщить хорошие новости.
Она не могла сдержать широкую улыбку.
Майор кивнул и открыл канал на весь корабль.
– Внимание всем, это майор Дженкинс. С этого момента командование кораблем осуществляет командующая Пресли. Кельвин Кросс официально отстранен от службы по приказу командования флотом. Вот и все.
Он отпустил кнопку и посмотрел на нее.
– Я пошлю с вами двух солдат, чтобы переход на борт прошел гладко.
– Спасибо.
– И, командир, – сказал он, когда она повернулась, чтобы уйти.
Она оглянулась на него.
– Хотите, чтобы Кросса задержали?
Она почувствовала удар вины, когда представляла себе Кельвина в его каюте и как она использовала его. И, технически, она была виновна в нанесении ему побоев. Это было необходимо, и он это заслужил. Но теперь, когда у нее был приказ, не было необходимости добавлять больше оскорблений к ранениям.
– Нет, – мягко сказала она. – Я не думаю, что это будет необходимо.
* * *
Кельвин проснулся под звук громкого стука. Его глаза, хорошо приспособленные к темноте, уставились на дверь, но он ничего не сказал. Это не казалось реальным. Он перевернулся, наполовину ожидая, что Саммерс будет рядом с ним, но когда ее там не было, он знал, что все это был очень яркий, странный сон.
Снова раздался стук, и Кельвин сумел сесть, почесывая голую грудь, которая замерзла от пота. Он уставился на свои скомканные простыни и несколько раз моргнул, пытаясь убрать размытость. Он чувствовал себя безрассудно и несколько ошарашенно и боролся за то, чтобы собраться с мыслями. Он знал, где находится, но понятия не имел, как долго он пробыл в своей каюте.
Кто бы это ни был, он постучал в третий раз, громче, чем когда-либо.
– Войдите, – Кельвин крикнул хриплым голосом, отчаянно желая, чтобы стук остановился.
Дверь задвинулась, и большой силуэт ворвался внутрь.
– Свет, – приказал Кельвин.
Они щелкнули, показывая Майлза, который выглядел напряженным, может быть, даже сердитым. Его лицо горело красным, и его глаза казались больше, чем обычно.
– Это правда? – спросил он, задыхаясь. Как будто он бежал всю дорогу.
Голова Кельвина болела, и он прочесал рукой сквозь запутанные волосы, желая, чтобы Майлз понизил голос.
– Что правда?
– Что Саммерс теперь командующая?
Майлз не скрывал своей паники.
Кельвин медленно качал головой.
– Уверен, я понятия не имею, о чем ты говоришь…
Чувствуя муки от пересохшего горла, он оглянулся вокруг в поисках бутылки с водой и заметил открытый сейф. Множество флаконов эквария остались на месте, прекрасно видны. Полупустая, однако, отсутствовала. Он почувствовал, как его сердце сжалось от страха, и понял, что должно было произойти.
Саммерс использовала его. И он позволил ей. Впустил ее в свою комнату. Она вывела его из строя. Он позволил ей каким-то образом вывести его из строя. Проникнуть в его сейф и открыть его темную тайну. А все потому, что он был слишком ослеплен ее сияющими зелеными глазами, соблазнительной улыбкой и великолепно сложенным телосложением… Она победила меня! Он недоверчиво покачал головой.
– Мы получили эту мерзкую записку от командования флота, и пару минут назад майор сделал объявление всему экипажу. Саммерс теперь в командовании, а ты отстранен. Думаю, они разобрались с кем-нибудь выше по пищевой цепочке или что-то в этом роде.
Кельвин чувствовал себя замедленным, как будто его разум не работал должным образом. Он крепко закрыл глаза и потер виски, слегка успокаивая себя до более бодрого состояния. Пока он это делал, понял, что у него настоящие неприятности. И некого было винить, кроме самого себя.
– Так это правда?
Майлз продолжил давить. Он сказал это так, будто уже знал ответ, но отчаянно надеялся на обратное.
– Полагаю, так и есть, – сказал Кельвин, не двигаясь. Ему даже не хотелось вставать.
Так вот, это было по адресу… Это был такой горький вкус. Мрачное будущее, которое ждало его в Ксерксесе, не было реальным. То, что беспокоило его больше всего – даже больше, чем то, что знание тайны Рейдена никогда не будет раскрыто – это то, что Саммерс так жестоко воспользовалась им и так легко одолела его. Он был умным парнем. Всегда гордился своим интеллектом. Как, черт возьми, он позволил этому случиться?
Он думал о встрече с ней на смотровой площадке, о том, о чем они говорили, как все прошло. Как она использовала свою красоту против него. И чем больше он понимал, каким дураком он был, и как с ним играли, как с игрушкой, простой, глупой игрушкой, тем крепче он сжимал челюсть.
– Как ты мог позволить этому случиться?
Майлз потребовал ответа, потрясенный и разочарованный.
Вопрос глубоко врезался в Кельвина, и он не мог придумать ни одного ответа, который бы ему понравился, потому что каждый из них в конце концов делал его виноватым. Как и плохой ход, который он сделал в своей шахматной партии с Саммерс ранее. Роковая ошибка. Только на этот раз, другие должны были разделить последствия его ошибки, может быть, даже вся империя.
– Я стал небрежным, – сказал Кельвин, уставившись на стену, как будто он может видеть сквозь нее. – И я ослабил свою бдительность.
Он попытался скрыть свежие образы играющего с ним взора Саммерс и ее улыбки… он снова покачал головой, пристыженный. Она предала его. И позволив ей сделать это, он предал себя. С тех пор, как Кристина умерла, он держал свое сердце закрытым для окружающих его женщин, и теперь, когда он позволил кому-то протиснуться мимо его защиты, его жизнь была в вечных руинах.
Он понял, как это произошло: он каким-то образом проецировал свою любовь к Кристине на Саммерс – и это было его роковой ошибкой. С этим знанием все его романтические чувства были раздавлены, как осколок льда под стальным молотком. Он блокировал боль и смятение.
– Итак, что будет дальше? – спросил Майлз.
Кельвин пожал плечами.
– Мы летим в Ксерксес. Они начинают полное расследование и отдают нас под суд. Меня выпишут, мои активы заморозят, и они оставят меня застрявшим на какой-нибудь двухразрядной пограничной системе, где я не смогу причинить никакого вреда. Что касается корабля, то они поменяют большую часть персонала, возможно, укомплектуют его офицерами военно-морского флота, а затем убьют Рейдена, если смогут.
Тишина наполнила воздух, и Кельвин сделал глубокий вдох.
– И если Рейден умрет, его секреты умрут вместе с ним. Какое расточительство.
– Значит, ты просто смиришься, и все? – спросил Майлз, его голос набирал громкость.
Кельвин наконец-то позволил себе посмотреть Майлзу в глаза.
– Я не знаю, что еще делать.
– Да, но… – Майлз остановился на полсекунды. – Я не хочу, чтобы эта сука выиграла. Я хочу сражаться!
Странно, но слова Майлза придали Кельвину малейшую энергию, и мельчайшая улыбка проскользнула по его губам, но только на мгновение.
Может быть, он и потерял все остальное, но он все равно был верен своим ближайшим друзьям. И увидев Майлза со светящимися от ярости глазами, Кельвин задался вопросом, может ли он каким-то образом спасти ситуацию. Если его старшие сотрудники – его друзья – поставили все на кон.
– Может быть, ты прав… – сказал Кельвин. – Мы уже осуждены ассоциацией, в любом случае, может быть, с тем же успехом будем держаться вместе и сделаем что-нибудь, чтобы заслужить это.
– Теперь это больше похоже на тебя, – сказал Майлз, подкачивая кулаком в воздухе.
Кельвин кивнул, чувствуя, как волнение медленно льется в него, как его мозг пытался думать. Как лучше повернуть ситуацию в свою пользу?
– Хорошо, Саммерс, вероятно, будет держать бдительность касаемо меня, – сказал Кельвин. – Так что это ограничивает то, что я могу сделать на данный момент. Но это также преимущество. Если она занята, наблюдая за мной, то менее способна наблюдать за тобой, Шеном, Сарой и остальными. Я хочу, чтобы ты почувствовал себя рядом со мной, узнал, кто предан. Узнай, кто за нас, если мы сделаем шаг.
– Когда мы сделаем шаг, – сказал Майлз.
Кельвин улыбнулся.
– Точно. Но пока мы должны держать все в тайне. Распространять слова осторожно и, когда у тебя будет хорошее представление о том, кто с нами, договорись о встрече.
– Я займусь этим.
Майлз повернул дверь.
– И, Майлз, – сказал Кельвин, прежде чем тот ушел. – Будь осторожен.
Он знал, что это не было одним из сильных сторон Майлза.
– Ты знаешь, что я это буду.
Улыбка распространилась по его круглому лицу.
Кельвин кивнул.
– Ты хороший человек.