Они начали. Кельвин позволил ей играть за белых и делать все первые ходы. Ему было любопытно посмотреть, как она будет развиваться, какую позицию она создаст. Он мог многое узнать о ком-то, сражаясь с ним. Он делал ходы, чтобы соответствовать ей тактически. Не выходя из себя, чтобы быть агрессивным или отбиваться от контроля над доской. В основном, он просто хотел посмотреть, что она будет делать, как работает ее мозг, каковы ее тенденции.

Он нашел ее скучной и не впечатляющей. Она была умна, и ее решения были твердыми, но слишком осторожными и безопасными. Ей не хватало творчества, и ее движения, хотя и хорошие, редко удивляли – и никогда не ослепляли. Она терпеливо строила свою атаку, и ее сторона доски была гранитной стеной из хорошо расположенных кусочков.

Кельвин был другой историей. Сначала он делал свои шаги быстро, отчасти потому, что был знаком с хорошими дебютами, а отчасти потому, что не воспринимал все это всерьез. Но, когда стало очевидно, что она не новичок, чтобы пройтись по ней, он должен был сосредоточиться гораздо сильнее. И небольшие ошибки, которые он сделал в начале, преследовали его на протяжении всей игры. В своей спешке, чтобы компенсировать и противостоять ее угрозам, которые строились, как медленная лавина, он удержался только благодаря своему умению.

Но он не был профессионалом. И хотя он был искусным в дедукции, ему было трудно сосредоточиться на игре. Его ум, как правило, свободно блуждал в оковах доски, и он поймал себя думая о Саммерс, гадая, что происходит в ее голове. Он был более одарен в процессе игры, чем в самой игре, и, хотя его стиль легко предсказать, этот его особый талант был более полезен в реальной жизни, чем на шестидесяти четырех квадратах игрового поля, где в любой момент времени было доступно лишь несколько вариантов.

В конце концов, когда казалось, что игра либо зайдет в тупик, либо в ее пользу, он сильно рисковал. Полагая, что иногда лучшим ходом может быть гетеродоксальный ход, что-то непредсказуемое, что выкидывает противника из ее игры. Возится с ее головой, заставляет ее быть неуверенной в себе. Психологически побеждает ее.

– Вы уверены, что хотите посадить туда своего слона? – спросила Саммерс.

Кельвин кивнул, выглядя так высокомерно, как мог, несмотря на то, что его взгляд прыгал по всей доске, чтобы посмотреть, сможет ли она противостоять его плану. Его способность видеть впереди была ограничена только четырьмя ходами в таком сложном положении.

– Поверьте мне. Я знаю, что я делаю, – солгал он.

– Как скажете.

Она взяла слона, как мышь, хватающая сыр.

Следующие несколько обменов были медленными, но интенсивными. Оба игрока долго смотрели на доску, прежде чем протащить пальцы по экрану стола, чтобы переместить свои фигуры. Кельвин не проявил милосердия, так как развязал комбинацию атак за атакой, поддерживая давление, выстраивая фигуры Саммерс и угрожая ее королю. Было приятно говорить «Шах», «Шах», «Шах», и смотреть, как ее фигуры танцуют соответственно. Но поскольку он видел лишь несколько ходов в этой позиции, он предполагал, что, учитывая всю свою атакующую мощь, он сможет добиться победы. Это было не так. То, что казалось бесконечным океаном сдержек и атак, оказалось просто прудом, и он высох быстрее, чем ожидал.

Кельвин знал, что его варианты испарились. Он держал давление, как он мог, идя на все более и более отчаянные ходы. Жертвуя фигурами, когда ему приходилось. Но, как Саммерс держал его в заливе, она читала нападение своей собственной, которая, Кельвин знал, что не потерпит неудачу.

Поэтому он предложил ей ничью, все еще пытаясь выглядеть самодовольным.

– Как насчет этого?

Ее глаза смеялись.

– Никаких шансов, эго-маньяк.

– Может, тогда я просто посижу здесь и подумаю.

Он взял книгу и притворился, что читает.

– Ваши часы тикают.

Если бы он пошевелился, то скоро проиграл бы игру, а если бы не пошевелился, то проиграл бы в зависимости от времени. Но не в течение десяти минут. Он думал заставить ее ждать все время, чтобы увидеть, если она была достаточно нетерпелива, чтобы принять ничью, но, в конце концов, решил, что это было плохое спортивное мастерство, и он сдался.

– Вы очень хороший игрок. Гораздо лучше, чем я думал.

Она улыбнулась.

– А вы… примерно то, чего я ожидала.

– Жаль, что шахматы все равно не настоящая игра, – сказал он, пожимая плечами.

Она хихикала.

– Вы правы. Может, вам стоит придерживаться бинго. Это больше на вашем уровне.

– Ха, ха… – он выключил настольный экран и откинулся назад на стул. – Вот покер, это игра.

– Вы прекрасно справлялись до конца, – сказала она. – Потом вы просто облажались.

– Видите, вот почему шахматы – это не настоящая игра. Она позволяет вам быть умным, но не творческим. В реальной жизни все лучшие ходы неортодоксальны, неожиданны и непредсказуемы. Есть буквально бесконечные «ходы», которые можно сделать в любое время. Но в шахматах есть что-то… вроде двадцати?

– Все худшие решения тоже неортодоксальны. Они бросают вызов здравому смыслу. Вот что делает их неортодоксальными. Все знают, что они глупы. Ходить на руках вместо ног – это неортодоксально, потому что это медленнее, труднее и глупее.

– Но это то, что вы можете сделать, если когда-нибудь найдете ситуацию, в которой это будет полезно. Это еще одна стратегия в вашем репертуаре. Для того редкого момента, когда она полезна. Нет причин ограничивать себя, потому что в большинстве случаев что – то кажется глупым. Можете держать его в сумке с опциями.

Она подняла голову.

– И когда же это может быть полезнее, чем обычная прогулка?

Кельвин был известен тем, что быстро давал отпор, но даже он ничего не мог придумать.

– Что, если бы был конкурс «ходьба на руках» и победитель получил миллион кубиков?

Она сложила руки.

– Мы закончили?

Кельвин знал, что он выбрал плохой пример того, как будет выглядеть хороший «неортодоксальный ход».

– Хорошо, – сказал Кельвин, вспоминая последние несколько дней. – Возьмите для примера Рейдена.

Она заметно вздрогнула от имени.

– Никто не ожидал, что он сдастся без боя и признает свою вину, но это также усложнило нам задачу заметить его план побега. Прогнозировалось, что он будет сопротивляться аресту и приговору суда, сражаться там в битве. Вместо этого он ускорил процесс, чтобы у нас не было времени разгадать его закулисный план.

– И иногда, делая непредсказуемые вещи, вы становитесь глупыми, и получаете за это смертную казнь. И за что? Значит, он может взорвать инопланетный транспорт из иррациональной ненависти? Какая глупая, глупая трата!

Ее сильная реакция только усилила подозрения Кельвина, что ее отношения с Рейденом были не просто профессиональными.

– Но было ли это действительно глупо?

Кельвин сидел впереди, предвосхищая ее реакцию.

– Вы теперь на стороне Рейдена, лейтенант-командир?

У Саммерс светились глаза.

– Нет, – сказал он. – Но иногда кто-то может сделать плохой поступок умным способом.

Она странно на него посмотрела.

– Рейден действительно совершил международное преступление, которое влечет за собой серьезное бремя последствий. Но зачем он это сделал? Может быть, каким-то образом выгода перевесила издержки. Уверен, Рейден должен так думать. Иначе он бы этого не сделал.

– Иногда люди не так рациональны, как вы думаете. Иногда они действуют слепо, быстро и эмоционально, – сказала она, – как отец, избивающий своего ребенка, или азартный игрок, погружающийся глубже в долги, чтобы все вернуть, или наркоман, возвращающийся к одной и той же баночке с таблетками, хотя знает, что потом возненавидит себя за это.

Это было ужасно, несмотря на то, что Кельвин был уверен, что Саммерс понятия не имела о его пристратии к экварию. И она была права. Рационально он ненавидел таблетки и знал, что затраты перевешивают выгоду, но все равно возвращался к ним.

– И люди в конце концов принимают решения, о которых потом жалеют, продолжила Саммерс.

– Да, – тихо признался Кельвин. – Иногда они это делают.

Глава 15

– Капитан на борту, – сказал Майлз. – Как дела, шеф?

– Я просматривал детали перестрелки между Фениксом и теми грузовиками Ротэма, – сказал Кельвин. – И я нашел кое-что интересное.

– Что же? – спросил Шень, они все выглядели любопытно.

– Сначала позвольте спросить. Если Рейден был готов отказаться от всего, включая свою жизнь, чтобы уничтожить эти корабли, что это значит?

– Что он ненавидит Ротэм и, возможно, хочет начать войну, – сказала Саммерс.

Кельвин покачал головой.

– Нет, это слишком просто и не соответствует его прошлому поведению. Есть еще идеи?

– Что корабли перевозили важный груз, который ему нужно было уничтожить, – сказала Сара.

– Именно.

– Но мы знаем, что они перевозили, – сказал Шень, теперь читая отчет. – У Ортана было 18 000 ящиков с алкоголем. В Гуинне был груз преимущественно экзотических специй, солей и консервантов, весом около восьмидесяти тысяч килограммов. В Цюньхае был кэш из девятисот персональных компьютеров и семи тысяч ячеек питания типа С. А спасшаяся Урса перевозила два миллиона литров очищенной воды. Чистая стоимость потерянного комбинированного груза составляет чуть более 2,5 млн. Q. Много денег.

– Но не много за четыре грузовых судна, – сказала Саммерс.

– Что если это ложь? Что если корабли перевозили что-то другое, возможно, контрабанду чего-то незаконного? Мы бы никогда не узнали.

– Это смелое обвинение.

Саммерс нахмурилась.

– Разве? – спросил Кельвин. – Тогда, может быть, вы сможете объяснить, почему Урса бежала обратно в Ротэм, вместо того, чтобы пристыковываться к более близкому аванпосту для ремонта? На пути к N-175 было три императорских станции, но корабль проигнорировал их все. Почему?

– Очевидно, что они не доверяли нам после того, как на нас напал один из наших штурмовых крейсеров, – сказала Саммерс.

– Возможно, – признался Кельвин. – Или, может быть, они что-то скрывали. Что-то, о чем Рейден узнал и попытался остановить.

– Если у них был какой-то секретный груз, то как Рейден узнал об этом? И зачем ему уничтожать его, сохраняя свои мотивы в секрете, а не сообщать об этом? Почему бы не попытаться подняться на борт кораблей и захватить груз?

Кельвин не был уверен.

Саммерс продолжила.

– И что за груз может быть такой угрозой? Что-то, что он выбросил бы на ветер, чтобы уничтожить? Скорее всего, не наркотики.

– Рабы? – спросила Сара.

– Возможно, оружие, – сказал Кельвин.

– Это может быть информация, – предположил Шень. – Либо на жестких дисках, либо в сознании некоторых VIP-пассажиров.

– В любом случае, это все бессмысленные домыслы, – сказала Саммерс. – И не способствует нашей цели – найти Рейдена.

– Это не бессмысленные домыслы. Есть больше доказательств для моей теории, – сказал Кельвин.

– Скажи нам, что ты нашел, – сказал Майлз.

– Кто-нибудь еще удивляется, как такой атакующий крейсер, как Феникс, получил такие же повреждения, как и в бою с грузовиками?

Тишина.

– Гражданский конвой имел вооружение и щиты военного образца, тяжелую броню и профессиональных пилотов, – сказал он.

Его экипаж выглядел удивленным и полным любопытства.

– Правда? – спросила Сара.

Кельвин посмотрел на Саммерс.

– Вы были там. Скажите им. Это были не обычные грузовые перевозки, которыми вы занимались.

Саммерс выглядела смущенной.

– В то время мне назначили приказ в другом месте, и меня не было на борту.

– Откуда вы знаете, что они были модернизированы, кроме того, что видели повреждения, которые они нанесли Фениксу? – спросил Шень.

– Отчет, который команда Урсы представила после боя, в котором инкриминировался Феникс, содержал некоторые видео с места происшествия. Детали схематичны, но не слишком сложно собрать воедино. Шень, подтяни Бутан А-2 на дисплее и воспроизведи отснятый материал.

Он выполнил это, и пять кораблей появились на проекторе. Четыре грузовых судна и изящный штурмовой крейсер, которые закрылись и начали перестрелку.

– Стоп, – сказал Кельвин. Изображение застыло на месте, и он подошел ближе к нему, где он мог указать руками. – Видите, в каком положении находятся корабли?

– Не кажется мне необычным, – сказал Шень.

– Корабли не нарушили строй. Обычно, когда на гражданских пилотов нападают, они разрываются по отдельности и идут во всех направлениях. Но паники нет. Они пытаются сбежать как единое целое, дисциплина не нарушается.

– Может быть, они просто опытные, – сказала Саммерс.

– Думаете? – Кельвин возобновил показ и приостановил его через несколько секунд. – Теперь смотрите.

– Я не вижу ничего интересного, – сказала Саммерс.

– Я вижу, – сказала Сара. – Это уклончивый образец килограмма шесть.

– Точно, – сказал Кельвин. – Сложный маневр уклонения, который Ротэмы использовали несколько раз во время Великой войны.

– Может быть, они научились делать это самостоятельно, – сказала Саммерс.

– Сара, по твоему мнению, может ли кто-нибудь научиться делать это самостоятельно? – спросил Кельвин.

Она покачала головой.

– Чтобы научиться чему-то в этом роде, нужны годы военной подготовки. А у таких кораблей не должно быть даже маневренности для этого.

– Но они маневрируют, – сказал Кельвин. – Они все это делали. Что подводит меня к следующему пункту. У них были не только военные пилоты, но и усовершенствованные подруливающие устройства и двигатели. И посмотрите на это.

Он проиграл еще один отрезок, который показал, что Феникс выпустил по кораблю шквал ракет, в конце концов, уничтожив его. Но что выделялось после тщательного изучения, так это то, что снаряды перехватывались точечным дефлектором. Контрмера, которая была настолько дорогой в установке, что даже у большинства имперских военных кораблей ее не было, в том числе и у Ночного ястреба.

– Удивительно, – сказал Майлз. – Какая-то корпорация ни за что не смогла бы оснастить свои грузовые корабли точечными дефлекторами!

– И это еще не все, – сказал Кельвин, возобновляя клип еще раз. Феникс прорезал корпус грузового судна и открыл его полностью с широким бортом, в конце концов, измельчив его, но не так быстро, как следовало бы.

– Это прочная бронезащита, – сказал Майлз.

– Да, – сказал Кельвин. – Очевидно, что кто-то потратил кучу денег на модернизацию этих кораблей. Вероятно, чтобы защитить то, что они перевозили. Рейден был не единственным, кто считал груз важным.

– Так зачем были уничтожены корабли, если кто-то пошел на все эти неприятности, чтобы защитить их? – спросил Шень.

– Даже при всех этих оборонах, такие корабли все еще большие, с несколькими слабостями корпуса и уязвимостями систем, – сказал Кельвин. – Феникс – это крейсер для атаки, способный уничтожить конвой еще сильнее, чем этот. Но что интересно, – Кельвин сделал паузу, – так это то, что Урсе все-таки удалось сбежать. Исходя из скорости и траектории своего побега относительно преследующего Феникса, им не следовало выходить из системы со стандартными двигателями. Но они очистили достаточно четкое расстояние, чтобы прыгнуть, и практически мгновенно произвели расчет измененного пространства. Достигнув глубины 88 процентов потенциала в течение трех минут. Теперь попробуйте найти любое стандартное грузовое судно, которое может это сделать.

– Откуда вы знаете, что кто-то не исправлял эту запись? – спросила Саммерс.

– Компьютер проанализировал ее на наличие признаков взлома и ничего не нашел. Данные совпадают с тем, что записал компьютер Феникса.

– Хорошо, – сказал Шень. – Я думаю, что мы установили, что корабли были модернизированы, но что это нам даст?

– Нам нужно выяснить, кто их модернизировал и почему, – Кельвин улыбнулся. – Шень, я хочу, чтобы ты выяснил, какая корпорация спонсировала этот конвой, кто владеет кораблями, кто их пилотирует, выяснил все, что сможешь. С тех пор, как они направлялись в Столичный мир, это значит, что люди покупали их груз. Если груз был чем-то зловещим, некоторые люди должны быть замешаны. Узнай, кто они.

– Считайте, что все уже сделано.

Шень приступил к работе.

– Что касается тебя, Майлз… – начал Кельвин.

Его офицер защиты повернул свой стул, чтобы показать разочарованный взгляд. Он был таким же хорошим следователем, как и остальные, но ненавидел это делать.

– Загляни в информацию о Тристане. Просмотри каждую базу данных по его имени и проверь все записи полиции Ротэма, которые есть в наличии, в частности, на Аросе-5. Тристан сказал мне, что у него там были проблемы с законом, возможно, ложь, но, возможно, нет. Я хочу знать, кто он и откуда. В рамках этого расследуйте распространение Ремори из Ремуса. Эта система отключена и почти невозможно войти или выйти. Я хочу знать, как он и все подобные ему выбрались в галактику. Это не должно было быть легко.

– Почему? – спросил Майлз.

– Потому что она окружена огромным минным полем, – сказала Сара.

– Нет, я имею в виду, почему я должен это делать? – сказал Майлз, осматривая Кельвина грустным взглядом. Потом он усмехнулся: – Шучу. Я займусь этим как можно скорее.

– Хорошо, – сказал Кельвин. – И еще кое-что. Я просматривал журнал событий, пытался составить хронологию всего случившегося, и есть кое-что, что просто не укладывается у меня в голове. Харбингер покинул Праксис примерно в 1010 часов по стандартному времени и направился к Алеатору. Он обнаружил перехватчиков Пятого флота и изменил курс, чтобы обойти их. Что-то вроде этого может добавить еще три часа в зависимости от того, как далеко он должен был уйти, может даже до пяти. Но Харбингер прибыл в Алеатор на восемь часов позже, чем ожидалось. Остается от трех до пяти часов без учета. Вопрос в том, что он мог делать?

– Ремонт? – предложила Сара.

– Разгон мятежа, – Майлз пожал плечами.

– Стыковка на станции, – сказала Саммерс.

– Встреча с другим кораблем, – сказал Шень.

Кельвин пожал плечами.

– Я не знаю. Моя рабочая теория состоит в том, что Рейден отправился в Алеатор, чтобы встретиться с кем-то. Возможно, Рейден должен был соответствовать графику этого человека. Может быть, они заранее договорились, чтобы Харбингер добрался туда в назначенное время.

– Возможно, – сказал Шень.

– Сара, мы знаем скорость корабля, общее положение и окно времени, которое у них было. Мы должны сделать ряд возможных мест, где мог быть Харбингер. Попробуй сузить круг и посмотреть, есть ли какие-нибудь системы, базы или сооружения в пределах его досягаемости. Если ты не найдешь ничего подобного, проверь судовые документы и посмотри, не проходили ли какие-нибудь суда по маршруту, проложенному на карте через этот регион, и не могли ли они пройти мимо Харбингера.

– Будет сделано, – сказала она. – Но что, если он встретился с неизведанным кораблем?

– Тогда мы ничего не сможем с этим поделать.

– И что вы собираетесь делать? – спросила Саммерс.

– Я собираюсь заглянуть в CERKO.

Как раз в тот момент, когда связь начала мигать, Сара услышала что-то через гарнитуру. Она повернулась к Кельвину.

– Приоритетное сообщение из Крыла Intel. У них есть результаты твоего запроса. Что-то о том, что нужно, чтобы уничтожить звезду.

– Я приму информацию здесь. Выведи на экран, – сказал он и сел в командное кресло.

Появилось заранее записанное сообщение человека, говорящего прямо в камеру. У него был профессорский взгляд: отступающая линия волос, аккуратная борода, очки и седые волосы. «Начало сообщения. Лейтенанту-командиру Кельвину Кроссу. Я прочитал ваш запрос на информацию о том, что потребуется, чтобы уничтожить звезду, а именно ТР-301. Это довольно странная просьба, но интересный вопрос. ТР была звездой третьего класса и, изучив информацию, полученную вашими сенсорами о ее разрушении, она не отличается от других звездных обрушений, которые случаются так часто. Обычно происходит изменение массы. Вы можете думать об этом, как о том, что все источники энергии звезды исчерпаны. Я пришлю вам более конкретные замечания по этому поводу, но позвольте мне сказать, что искусственное разрушение звезды не вписывается в практические рамки известной технологии.

Однако, есть теоретический способ, как это можно сделать. Звезду можно сжать с помощью магнитных полей. Корабли с высоким магнетизмом могли бы двигаться по орбите звезды напротив ее полярности и вращения, но такой процесс мог бы занять миллион лет – если бы он вообще работал. Это никогда не было испытано. По мнению крыла Intel, TR-301 рухнул по естественным причинам, несмотря на свой относительно молодой возраст и, казалось бы, здоровое соотношение водорода и гелия. Конец сообщения.»

Экран мигнул.

– Ты слышал его – сказал Майлз. – Ничего подозрительного.

– Магнитные корабли… – Кельвин смотрел на пустой дисплей, как будто видел за его пределами. – Интересно, возможно ли это.

По какой-то причине, даже перед хорошими научными рассуждениями он не мог пройти мимо своего ворчливого подозрения, что разрушение звезды не было случайным событием. В любом случае, он решил исследовать это немного больше, когда у него был шанс. Если больше ничего не найдется, то оставить этот вопрос в покое.

– Шень, запусти один из наших зондов, чтобы провести глубокий поиск в регионе. Может быть, объем в два кубических клика.

– Ты гоняешься за призраками, Кэл, – сказал Шень. – Но я сделаю это.

– Может быть… – сказал Кельвин, в глубине души сомневаясь. – Убедись, что он хорошо видит любые звездные образования в этом регионе.

– Это довольно широкий объем, – сказал Шень. – Но зонд должен быть запрограммирован и готов к запуску в течение часа. Хотя это займет некоторое время.

– Все в порядке. Просто убедись, что он не слишком близко к черной дыре, если она есть сейчас.

Шень улыбнулся.

– Я запомню это.

– Есть еще кое-что, – сказал Кельвин, и он прослушивал его прямую линию до офиса майора в штабе спецназа. – Майор, – сказал он.

– Я здесь, – холодный голос этого человека ответил через коммутатор.

– Несмотря на то, что ликана больше нет на нашем корабле, я все еще беспокоюсь о его побеге с гауптвахты и о том, что случилось с двумя вашими людьми, которые охраняли его. Я задал им несколько вопросов, но ни один из них, похоже, не помнит ничего важного. И давайте не будем забывать о замене записи с камер наблюдения. Мне нужно, чтобы вы докопались до сути.

* * *

Кельвин спал в своей каюте, когда пришла тревога. Мигающая красная лампочка на панели с неприятным щебетанием. Он выкатился из кровати и врезался в пол.

– О, черт, – сказал он, его голос был немного хриплым. Он встал на ноги и ответил на звонок.

– Да, что такое?

Его второй офицер, лейтенант-командир Винсент Роуз, говорил с другого конца.

– Звонок из станции Бримм, сэр. Вместе с рапортом.

– На них напали? – спросил Кельвин, почувствовав, как его сердце наращивает темп. Он схватил рубашку и натянул ее через голову.

– Да. Думаю, вам лучше подняться сюда.

Роуз был хорошим младшим командиром, и он знал, как обращаться со своей командой, Красной сменой, но у Кельвина всегда складывалось отчетливое впечатление, что у Роуза мало уверенности в себе. Часть Кельвина хотела дать Роуз как можно больше возможностей командовать кораблем в сложных ситуациях, но имперская станция, подвергшаяся атаке, не могла быть одной из них.

– Уже в пути, – сказал Кельвин, и бросился на борт.

Когда он прибыл, его младшие офицеры приветствовали его. Красная смена была «вторым часом» и в основном состояла из младших офицеров и лейтенантов, ни один из которых не имел даже полной бронзы первого лейтенанта, кроме Роуза, чья форма сияла тем же серебряным слитком, который носил Кельвин. Их группа дежурила с тех пор, как пять часов назад они сменили Белую смену, и Кельвин не пропустил рвения на их лицах.

– Капитан на борту, – сказал один.

– Хорошо, Роуз, что у нас есть?

– Харбингер вошел в Бримм около шести часов назад. Станция послала несколько патрульных кораблей и приказала им отступить. Когда Харбингер не откликнулся, Бримм запустил истребители, но только пятнадцать были в боевой готовности, и у них не было оружия, которое могло бы пробить оборону дредноута.

– Харбингер атаковал, вывел из строя и поднялся на борт звездолета Ротэма, который был там по программе обмена. Его экипаж из девятнадцати человек был захвачен в плен и доставлен на борт Харбингера. Инопланетный корабль был затем уничтожен. После этого сторожевые корабли вступили в бой с Харбингером, но он проигнорировал их и устремился прямо на станцию, высадившись на нее. Произошла битва с применением стрелкового оружия, и экипаж Харбингера взломал компьютерные системы станции и скопировал несколько терабайт данных. Они вернулись на свой корабль до прибытия дополнительных сил безопасности. Затем Харбингер покинул систему. У Бримма не было кораблей, способных вести преследование.

– Хорошо, – сказал Кельвин, занимая свое место. – Какие потери понесла станция?

– Трое погибших и шестеро раненых. Одиннадцать других были недееспособны, но не получили серьезных ранений. В основном штурмовая группа Харбингера использовала несмертельное оружие. Сообщается, что некоторые из смертей произошли от дружественного огня.

– Силы безопасности станции уничтожили кого-нибудь из Харбингера?

– По крайней мере, двое были застрелены, но Харбингер никого не оставил.

– Хорошо, свяжитесь со станцией и скажите им, что их команде безопасности нужно тщательно прочесать район, где произошла драка. Пусть криминалисты проверят его и скажут базе просмотреть все записи с камер наблюдения. Нам нужно знать, являются ли эти люди, предположительно работающие на Рейдена, экипажем Харбингера, или они посторонние, которые захватили корабль. Кроме того, они должны определить, какие именно данные были украдены, и отдать их нам, чтобы мы могли их просмотреть. Кельвин посмотрел на рулевого, второй лейтенант по имени Джей. Он был опытным сорокалетним бывшим морским пехотинцем, более чем способным быть главным пилотом корабля, который был задержан только потому, что Сара была лучшей в этом деле.

– Я займусь этим, сэр, – сказал Джей, и он связался со станцией Бримм.

– Теперь о том инопланетном корабле, который был атакован, Кельвин обратил внимание на Роуза, который все еще стоял в боевой готовности неподалеку. – Что мы знаем об этом?

– Это Торма, шлюп Ротэма, работающий на нашей территории под совместной юрисдикцией Республики и властей Бримма. Как я уже сказал, часть программы обмена. У нас есть один из своих в пространстве Ротэма, работающий в подобных условиях.

– Его экипаж Ротэма, человек или и то и другое?

– Ротэм, сэр, до последнего человека.

Кельвин почесал подбородок, задаваясь вопросом, напал ли Рейден на корабль просто потому, что он принадлежал Ротэму и эксплуатировался, или потому, что он занимался деятельностью, которую Рейден не одобрял, возможно, носил что-то, что ему не нравилось.

– Роуз, я хочу, чтобы ты проверил всех людей, которые были на борту корабля Ротэма – тех, кто был захвачен и унесен на Харбингер. Посмотрим, не всплывет ли что-нибудь интересное.

– Я не могу этого сделать, сэр, – сказал Роуз.

Кельвин был напряжен.

– Почему нет?

– Станция Бримм не выдаст ни личности экипажа Ротэма, ни какую-либо информацию об их грузе, операциях, прошлой деятельности или текущей миссии.

– Это… интересно, – Кельвин нашел очень необычным, что Имперская станция отказывается помогать Имперскому расследованию. – Мы можем заставить их, подстрекая к Закону о привилегиях разведки. Очевидно, что они препятствуют нашему расследованию, и это незаконно.

– Я уже пробовал, сэр. Похоже, у них есть особые обстоятельства. Корабль Ротэма все еще принадлежит Республике Ротэм. Договор об обмене допускает полную анонимность и позволяет Республике Ротэм утаивать от нас информацию об их корабле по их просьбе. Мы можем сделать то же самое с нашим кораблем в их пространстве. Это жест доброй воли.

– Это жест дерьма. Вы проверили с крылом Intel, могут ли они обойти этот договор? – спросил Кельвин, хотя знал, что шансы невелики.

– Они сказали, что у них связаны руки.

– Конечно…

– Сэр, мы приближаемся к Системе Бримм через минуту, – сказал Джей со штурвала.

– Щиты подняты и оружие наготове, – сказал офицер обороны Красной смены. Он был новичком в этой команде, его называли вундеркиндом в академии, и ему было всего девятнадцать. Патрик О'Коннер – рыжий, горячий, безудержный, хотя и талантливый, иногда вызывающий мичман.

– Держите щиты на высоте, пока мы не узнаем, что район безопасен, – сказал Кельвин. – Но отключайте оружие.

– При всем уважении, сэр, – сказал Патрик, – Харбингер все еще может быть на свободе, и мы должны быть в безопасности.

– Последнее, что мы хотим сделать – это напугать станцию Бримм, показав себя. Теперь отключите наше оружие. Это приказ.

– Да, сэр.

Он не выглядел счастливым, но он подчинился.

– Джей, выведи нас из измененного пространства 10 миллионов МК с планеты. Кэссиди, переведи нас во второе состояние готовности, все наготове.

Подтянутая женщина узнала его, и ее пальцы затрепетали над органами управления. Она была тихой, и, поскольку Кельвин большую часть времени проводил со старшими офицерами Белой смены, он еще не оценил ее мастерство и не многое понял о ее характере. Он не знал, как далеко он может подтолкнуть ее, так что он еще не полностью доверял ей и подозревал, что она может не доверять ему от всего сердца.

– Выход из измененного пространства… сейчас, – сказал Джей. Окна были все еще черными, за исключением горящего желтого солнца на расстоянии, которое заслоняло все звезды. – Идущий по прямому курсу на станцию по стандартному курсу. Планета должна скоро стать видимой.

– Покажи это, – сказал Кельвин. Появилось проецируемое изображение простой сине-белой планеты. У нее было очень мало суши и она казалась почти полностью океанической. На простой орбите была станция среднего размера. Если она была повреждена в результате атаки Харбингера, то не показала этого.

Poprzedni 1 ...8 91011 12 ...25 Kolejny

Заговор Феникса

Глава 15

* * *

Osoby, które czytają tę książkę, przeczytały również