– Беги же! – кричит она, лицо закрыв. – Погубит тебя Змей! Я ему невестой стану, а ты беги!
Рассердился тут Ярило, перестал кружить, выпрямился да как закричал:
– Подлый Змей! Как ты смеешь забирать мою невесту?!
Повторило эхо голос его, ударилось о камни над головами, да ответ принесло:
– Ты слаб. Не достоин ты невесты.
Пуще прежнего рассердился Ярило, закричал ещё громче:
– Так сразись со мной, Змей! Чего ж ты трусишь?
Повторило эхо, да ответ принесло:
– Ты слаб, Ярило. Ты полубог. Я размельчу твои кости и проглочу их.
Рассвирепел тут Ярило – за живое, видно, задел его Змей, – достал свою дудочку, прошептал над ней слова волшебные, и стала она мечом. Вонзил его в свод. Полилась на них кровь алая, потекла ручьями, а какой вой поднялся! Ярило схватил Елену за руку, и помчались они.
Бегут, а кровь Змея всё затапливает, уж по колено, тут ещё Елена плачет о том, как страшно ей. А Ярило бежит, ни о чём не думает, только на выход глядит. Уж пещера кончается, а кровь до самой груди, Ярило плывёт в ней, руку Елены держа. Выход близко совсем: вон река Смородина, вон Гора, что в центре мира, а там уж и до солнцева царства близко совсем. Кровь до горла достала, Елена притихла. «Как бы со страху не померла», – думает Ярило и шагает с трудом, поскальзываясь на зубах скользких. Устал он, да тут Елена отделилась и сама поплыла. Ярило обрадовался, ускорился, да не тут-то было: пасть сомкнулась.
Тьма окутала его. И Елены нет. Услыхал он голос её снаружи: «Ярило, где ты?»
– Ну, смерть моя пришла, – подумал Ярило, и затопило его. Волосы огнём светятся, а ни зги не видно, всё багряным цветом покрыто. Думал он, что и вдохнуть не сможет – а дышится. Думал, что и плыть не сможет – а плывётся. Думал, что Змей его кости измолотит – а не измолотил. И дудочка на место вернулась, и играет сама собою. «Помер, Змей-то», – думает Ярило и руками камни-зубы разжать пытается – не может, а снаружи голос Елены слышится: «Ты погоди, я помогу тебе». Как уж она поможет? Если и Яриле не разжать пасти, то Елене тем более. Однако делать нечего: ждёт.
Тут вдруг кровь Змея исчезать стала, а вместо неё золотой свет по всей пещере разлился. До того яркий, что Ярило глаза рукою закрыл, а самому любопытно, что за диво такое. Свет всё ярче, и уж идти можно, а не плыть, и вот увидел он у выхода Елену, да такую, что ни словом сказать, ни пером описать.
Сияющая, словно богиня, волосы вместо чёрных – златые, и кудри над главою парящие, будто ветер снизу дует, а ветра-то и нет никакого. Платье её шёлковое струится, вышивкой покрытое, башмачки новёхонькие, а лицо… Такого лика Ярило в жизни ни видывал, хоть и бродил по земле веками.
– Ну и ну… – прошептал он, а Елена засмеялась в ответ, и тут уж ни Змей, ни Яга не посмеют коснуться её. То сама царевна смеётся, и свет от неё лучится, и вокруг неё девицы ходят, кушанья подают. Огляделся Ярило: ни пасти Змея, ни реки – во дворце они. «Вот так чудо!» – думает он и себя оглядывает: в кафтане золочённом, в башмаках остроносых, и дудочка при нём.
Сели они ко столу накрытому отведать кушанья разные, а Ярило всё думает: «Как же она меня из пещеры спасла?» И увидал он, как тронула Елена ложечку медную, а та засветилась, златом покрылась. Выглянул Ярило из окошка, а пещера тоже золотой стала, даже река под нею сияет.
– Спасибо тебе, Елена. Вот и в царстве мы, вот и род твой здесь, – сказал Ярило, – выполнил я обещание своё.
Хочет замуж её позвать, а не решается: куда такая красавица, такая царевна за него пойдёт? За полубога, за героя, что из пасти не выбрался. Нет, нельзя ей за такого замуж. Засмеют. Молчит он, вроде и уйти неловко, и хочется в избушку свою парящую, ещё с Ягой говорить надо, про Змея объясняться – дел много, в общем. А сидит, не уходит.