Уже взрослый, еще ребенок. Подростковедение для родителей

ошарашена мыслями, которыми вы делитесь, – потому что они были мудрее всего, что мне приходилось слышать от взрослых. Одной ногой вы во взрослой жизни, но другой еще прочно стоите по другую сторону той черты, в детстве. Не проходит и дня, чтобы вы не рассмешили меня какой-нибудь глупостью или нелепостью, словом или делом. Вы полны жизни, неукротимы (хотя бы в собственном воображении) и непосредственны, как дети. Вы способны все воспринимать с радостным изумлением. Короче говоря, вы невероятно уникальны, и я обожаю проводить с вами время каждый божий день. Я понимаю, что такое отношение к подросткам нетипично. Но, может быть, именно поэтому я умудрилась проработать учителем столько лет и все еще люблю свою работу, в то время как многие учителя, фигурально выражаясь, разбегаются из школ, как тараканы. И вы, и многие, многие другие родители по всему миру просто не в состоянии понять подростков, хотя очень стараются. Вы взяли в руки эту книгу, потому что в ваших отношениях с детьми есть нечто, что озадачивает вас, не дает спать по ночам, сводит с ума. Вы не одиноки. То, что я видела и слышала на бесчисленных встречах с родителями, доказывает: подростки – загадка почти для всех, включая и их самих. Родители всего мира очень похожи друг на друга и похожи на вас: они ждут ответов, которые не просто облегчат их жизнь, но и помогут их детям вырасти успешными людьми. Они хотят, чтобы жизнь в доме стала спокойнее, чтобы повседневные дела совершались без напряжения, а их отношения с детьми стали более близкими, здоровыми и… уважительными, что ли. Поверьте мне: вы в хорошей компании и обратились по правильному адресу. Как я стала специалистом по подросткам? Я работаю учителем старших классов семнадцать лет. Это значит, что через мой кабинет прошли тысячи подростков, каждый со своими особенностями и амбициями. Тысячи других подростков мне в разное время приходилось наблюдать, спонсировать, мотивировать или консультировать. Если вы сталкиваетесь с подростками только дома, то я сталкиваюсь с самыми разными ребятами, воспитанными самыми разными родителями, – и у них сильно различаются взгляды на жизнь и представления о мире. Я вижу, как из одних вырастают очень успешные люди, а другие годами не могут выбраться из затруднительных ситуаций. И все это – в значительной мере результат родительского воспитания. Я узнаю закономерности поведения, вижу тревожные признаки саморазрушения, читаю язык тела, слышу слова, которые свидетельствуют о том, что человека мучают проблемы и тревоги. Можно сказать, я в своей жизни видела все, что может случиться с подростком. Я поделюсь с вами своим опытом и расскажу, как помочь вам, родителям. Конечно, у каждого из вас – уникальная ситуация и развитие отношений в семье. Но, скорее всего, я уже работала с такими же детьми, как ваши. Я преподавала в четырех штатах, в шести школах, государственных и частных; работала во всех классах с детьми всех социоэкономических групп, всех рас и культур;

Обычно в первый день занятий я рассказываю ученикам историю, которая объясняет, почему я люблю подростков. Да, это так: я люблю подростков. Понимаю, что выгляжу белой вороной, но это меня не пугает. Я знаю, как трудно бывает понять подростков, и сочувствую всем, кто пытается это сделать. Признаю, что с ними иногда очень трудно работать, знаю все об их перепадах настроения и непредсказуемом поведении. А уж принципы, по которым они принимают решения, вообще не поддаются логическому объяснению. Но давайте я все же расскажу свою историю: может, она объяснит, почему я так тепло отношусь к этим непонятным подросткам… Когда я знакомлюсь с людьми, они обычно первым делом спрашивают: – Кем вы работаете? – Учителем, – радостно отвечаю я. Лица людей при этом светлеют, многие одобрительно кивают. – Это замечательно! – говорят они, расплываясь в улыбке. – В каких классах? А теперь самое интересное. Я знаю, что будет дальше. Для меня это давно стало игрой: я просто слежу, через какое время после моего ответа поведение людей изменится. – Преподаю в старших классах, – говорю я и начинаю считать. Проходит несколько секунд, и вот реакция: лица мрачнеют, улыбки сменяются хмурыми взглядами, мои собеседники сокрушенно покачивают головой: «О господи, как вы с этим справляетесь?», «Вы шутите? Почему?» или даже просто: «Вот это да, сочувствую». А подтекст такой: «Неужели кто-то готов заниматься этим добровольно?» Напоминаю, что все это я рассказываю ученикам в первый день занятий, и в этот момент мне гарантировано их пристальное внимание. «Что она имеет в виду? К чему это? – думают они. – Неужели она хочет сказать, что все вокруг считают нас какими-то чудовищами?» Я делаю паузу, а затем объясняю: – Печально, но факт: в большинстве своем люди вас не понимают. Они не знают, какое благоговение – да, именно благоговение – испытываешь в вашем обществе. Когда я пытаюсь объяснить свои ощущения, то обычно говорю о ребенке, перешагнувшем одной ногой невидимую черту, и за этой чертой – взрослость. Именно от подростков, таких как вы, мне приходилось слышать самые глубокие и пронзительные в моей жизни высказывания. Я видела, как вы выворачиваете карманы, чтобы незнакомец мог купить своим детям игрушку к Рождеству. Я видела, как вы стоите в очереди сдавать донорскую кровь, как помогаете кому-то собрать вещи, которые вдруг выпали из шкафчика на пол. Иногда я бывала совершенно