– Подходите ублюдки! – заревел он и, потоки дождя отражаясь от его доспехов летели кровавыми брызгами во все стороны. Молодые рыцари попятились и через минуту они скрылись за скалой. Сайрус повернулся, пошатываясь, вернулся к камню на котором сидел до начала схватки и опустился около него на колени. Прыгая по камням, как кошка сверху спустилась Фрея.

– Оставайся там! Они могут вернуться! – закричала она, обращаясь к кому-то наверху. Арбалет она бросила и принялась снимать с Сайруса доспехи.

– Ну, ты и кретин! – бормотала она, стянув с него шлем. Волосы Сайруса сразу же стали мокрыми от потоков дождя, он был мертвенно бледен.

– Он мне руку отрубил? – спросил он хрипло.

– Вроде нет! – отвечала Фрея, глядя, как кровь из его раны выбрасывается толчками через зазубренный край прорубленного доспеха.

– Хорошо! Помоги мне, Фрея! – пробормотал Сайрус и повалился лицом на камень, потеряв сознание.

Схватки у Роксаны стали такими сильными, что Сайрус перепугавшись, поскакал в ближайшую деревню за повитухой. Посадив её впереди себя на лошадь, он погнал Молнию назад к своему Овечьему замку. Больше всего он боялся, что опоздает, поэтому испытал невероятное облегчение, когда узнал, что всё по-прежнему и роды ещё не начались. Не успел он вернуться, как воды у Роксаны отошли. Пока служанка грела воду, он весь бледный и потный держал Роксану за руку, глядя на её осунувшееся белое лицо. Мокрые пряди рыжих волос прилипли к лицу Роксаны, она так сильно впилась ноготками в ладонь Сайруса, что у него выступила кровь.

– Кричи, девочка! Кричи! – говорила бабка-повитуха, но Роксана лишь скрипела зубами и шумно, тяжело дышала. Сайрусу казалось, что прошла целая вечность прежде чем он услышал резкий крик младенца.

– Девочка! И такая крупная!

Роксана тяжело дышала, на прокушенной нижней губе выступила капелька крови. По щекам Сайруса потели слёзы, бабка показывала ему ребёнка, но он плохо мог рассмотреть его из-за слёз.

– Не плачь, мой медведь! Я сильная! Я всё выдержу! – со слабой улыбкой сказала ему Роксана.

– Покажите мне её! – попросила она, приподнявшись на постели, и повитуха подала ей запеленатого в белую простыню младенца.

– Она красавица! – сказал Роксана, глаза её сияли, – посмотри!

Сайрус вытер глаза рукавом рубахи и улыбнулся сквозь слёзы.

– Я хочу назвать её Лилайлой, в честь мамы! – смущённо улыбаясь, сказала Роксана. За каменной стеной их жилища блеяли овцы, Солнце скрылось за ближайшей вершиной и сразу стало прохладно.

– Хочешь подержать её? – спросила Роксана.

Открыв глаза, Сайрус увидел привычные доски перекрытий их полуразрушенного дома. Старый монах менял повязки на его левой руке, время от времени он нюхал рану и становился тогда совсем похожим на старую тощую собаку.

– Молодой человек, – сказал старик, заметив, что Сайрус открыл глаза, – Вы словно притягиваете к себе железо. Это может плохо для Вас закончиться!

– Знаю, – отвечал ему Сайрус. Он подумал о том, что убийство сира Лукаса выиграло им немного времени. Вряд ли эти щенки будут действовать самостоятельно. Потеряв своего командира, они вернуться в столицу, соберут большой отряд и вновь отправятся на его поиски. Но когда ещё это будет! Он закрыл глаза, рука болела нестерпимо, болело всё его тело. «Я устал. Я так устал!» – думал Сайрус. Он опять провалился в сон, похожий на смерть.

Сайрус открыл глаза, он был всё в той же полуразвалившейся халупе с дырявой крышей. Некоторое время Сайрус лежал неподвижно, всё ещё под впечатлением от своего сна. Постепенно яркие картинки, сохранённые его памятью стали тускнеть. Сайрус сел на постели, голые ступни коснулись, гниющего сена устилавшего пол. Со стоном он начал одеваться, он ощущал себя грязным, хотелось помыться, хотя бы до пояса. Пошатываясь, Сайрус выбрался на улицу. Яркое Солнце ослепило его, заставив прищуриться, на огороде ковырялась Лалатина, на ней были домотканые штаны и рубашка с закатанными по локоть рукавами, старик-монах помогал ей, подоткнув полы грязного балахона. Увидев Сайруса, Лалатина бросилась к нему.

– Как Вы себя чувствуете, сир Сайрус?

Сайрус присел на колоду для рубки дров.

– Лучше. Уже лучше. Где Фрея?

– Поехала на охоту. Говорит, что постарается добыть козу. Они ещё недавно были домашними и не так сильно бояться людей.

– Хорошо. Я посижу пока так.

– Ладно. Позовите меня если потребуется помощь! – Лалатина встревожено посмотрела на Сайруса и вернулась к своим грядкам. Её коротко подстриженные волосы немного отрасли и светлый ёжик проглядывал из-под платка, которым она повязала голову. Сайрус подумал, что она теперь не так уже похожа на мальчика. До него долетел цокот копыт и появилась Фрея с арбалетом за спиной, к крупу её лошади была привязана тушка козлёнка, с торчавшим из шеи арбалетным болтом.

– Я смотрю тебе уже лучше, – сказала она в обычной своей хамской манере, спешиваясь.

– Спасибо тебе Фрея! – сказал Сайрус.

Она вспыхнула и подозрительно покосилась на него.

– Тебе точно лучше? – спросила она.

– Да. Мне гораздо лучше! – сказал ей Сайрус и улыбнулся.

– Тебе кто нибудь говорил, что когда ты улыбаешься, то становишься похожим на гоблина?

– Ага. Ты.

Фрея фыркнула и, сбросив тушку козлёнка на землю, вытащила нож и принялась свежевать её. «Мясо – это хорошо!» – подумал Сайрус.

Прошло несколько дней и он совершенно встал на ноги. Наступило долгожданное лето и даже по ночам стало довольно тепло. Сайрус ходил уже совершенно уверенно, рука поджила. Этим утром Фрея уехала на охоту и он решил воспользоваться этим, чтобы, наконец, смыть с себя въевшуюся в тело грязь и кровь. Сайрус сел на свою Молнию и через несколько минут доехал до небольшой быстрой речки. На поляне он отпустил свою лошадь пастись и начал спускаться вниз по крутой горной тропе. Река шумела, внизу заглушая все звуки. Огромный валун в этом месте реки перегораживал водный поток, который замедлялся, огибая этот обломок скалы. Сайрус разделся, и направился вокруг скалы к тихой заводи. Обогнув скалу, он увидел девушку стоявшую в воде. С удивлением он узнал в обнажённой красавице Фрею. Она стояла спиной к нему в воде и, Сайрус забыв о том, что совершенно голый засмотрелся на её попу. Его поразило, что у Фреи такое женственное тело. Плечи её были развитыми, руки и спина мускулистыми, но вместе с тем попа и бёдра, были по-женски округлыми и казались нежными. Сайрус представил себе какова её кожа на ощупь и член его встал, удивив его самого. После смерти жены он ни разу не был с женщиной. Сколько лет уже прошло? Фрея обернулась, вспыхнула и, присела в воде, одной рукой закрыв свои большие груди, а другой светлые волосы на своём лобке. «Грудь у неё красивая! И внизу она тоже светлая!» – подумал Сайрус, скользнув взглядом по телу девушки.

– Ты красивая! – вырвалось у него.

– Что… Что ты тут делаешь? – пролепетала Фрея. Сайрус смотрел на её круглые белые коленки северянки, волосы, упавшие на её лицо скрыли белый, уродливый шрам на её щеке. Сайрус посмотрел на свой член, он стоял.

– Твой член… – промямлила она, даже шея у неё стала цвета свёклы.

– Я хотел помыться. Я не знал что ты тут, – сказал Сайрус не в силах оторвать от неё взгляд.

– Я сейчас уйду! – все, также прикрываясь руками, Фрея выбежала из воды и, проходя мимо Сайруса едва не коснулась его бедром. Он проводил её взглядом и пошёл в воду, сел, прохладная вода успокоила его. Он вымылся с удовольствием, ощущая себя сейчас приятно чистым и даже где-то лучше чем обычно, Сайрус вылез из воды и потянулся, с его обнажённого тела струями стекала вода. Ему показалось, что кто-то смотрит на него с обрыва. Сайрус резко повернулся, но на обрыве никого не было. Войдя в воду, Сайрус принялся стирать свою одежду, она была такой же грязной, как и он сам ещё недавно. Он разложил одежду на камнях и долго стоял, нежась под тёплыми солнечными лучами, пока не высох. Одежду пришлось одевать сырой, но Сайрус, по крайней мере, был доволен, что она чистая. Поднявшись вверх по обрыву, он свистом подозвал Молнию, на самом краю обрыва Сайрус заметил свежие следы копыт, это его удивило. Следы эти могли принадлежать только Фрее. Если она хотела посмотреть на него, то могла бы сделать это открыто. Впрочем, он подумал, что возможно она просто стесняется. Подъехав к их домику, Сайрус увидел Фрею, которая сидя на деревянной колоде точила свой меч с каким-то ожесточением. Бросив взгляд на Сайруса, она сильно покраснела и с ещё большим ожесточением взялась за точильный камень. Сайрус отпустил Молнию пастись и повернулся к Фрее. Под щетиной кожа его сильно чесалась.

– Где все? – спросил он, поскребя пальцами подбородок.

– Тина ушла собирать ягоды, монах куда-то делся, – отвечала Фрея, не глядя на него.

– Не могла бы ты побрить меня? – смущённо попросил Сайрус.

Девушка бросила на него быстрый взгляд.

– Не боишься, что я тебе горло перережу? – спросила она с кривой ухмылкой.

– Не боюсь. Если бы ты хотела убить меня, ты давно бы это сделала, – спокойно отвечал Сайрус, пристально глядя на Фрею.

– Ладно! – валькирия убрала меч в стоявшие рядом ножны и, вытащив длинный кинжал, опробовала пальцем лезвие. Сайрус уселся на колоду и Фрея принялась за бритьё. Его удивило, что пальцы её оказались такими нежными, пока она скребла ножом его скулы, Сайрус рассматривал её, так как будто увидел впервые. От избытка старания Фрея высунула кончик розового языка, увлёкшись процессом, она совершенно позабыла о своём стеснении. Только сейчас Сайрус вдруг понял, что она на самом деле очень молода, почти девочка и вдруг сам смутился.

– Как думаешь, сможем ли мы отыскать Вендис? – спросил он, чтобы скрыть своё смущение.

Рука Фреи с кинжалом, замерла в воздухе.

– Сир Сайрус, – начала она тихо, – я давно хотела спросить, о какой Вендис Вы говорите?

– Что? – не понял Сайрус.

– Насколько я поняла, эта Вендис – дочь короля Трора?

– Да! Ты же сама её охраняла! – возмутился Сайрус.

– Сир Стоун, я никогда не охраняла дочь короля Трора! Я даже не была с ней знакома! По слухам у Короля была бастард от какой-то женщины из одного из горных кланов! Но звали её, по-моему, не Вендис и я её никогда не видела!

Голова у Сайруса вдруг сильно заболела, происходило что-то странное. Ему вдруг стало трудно дышать, перед глазами возникли полосы света, которые как будто были ему слегка знакомы.

– Тебе плохо? – испугалась Фрея.

Её голос вернул его в нормальное состояние.

– Я говорил тебе, что мы ищем Вендис! – возмутился он.

– Да! И я всё время гадала, кто это такая!

Сайрус потёр лоб, в голове его всё смешалось, он смутно помнил последнюю свою битву с сиром Лукасом, всё остальное было словно в тумане.

– Я закончила! – объявила Фрея.

– Сколько тебе лет? – спросила она, пристально глядя на него.

– Не знаю, двадцать пять, тридцать, наверное, не помню, – устало пожал плечами Сайрус, – что-то мне нехорошо!

Он вернулся в дом и прилёг на набитый соломой тюфяк. Его вдруг охватила странная усталость, думать ни о чём не хотелось, он закрыл глаза.

Лукас Синт пришёл в себя от сильной боли. Кто-то перевернул его на спину и, боль сразу же поднялась из его живота вверх, так что свело его зубы.

– Господи Боже! Он жив! – закричал кто-то.

Его подняли и понесли. Несколько раз он терял сознание, его веки запеклись от крови, перед глазами его всё расплывалось, но с каждой секундой Лукас Синт всё яснее осознавал, что умрёт не сейчас.

Едва Лалатина ушла, Сайрус вышел из дома, яркий солнечный свет заставил его сощуриться. Около стены лежали сёдла, он уселся на одно из них и закрыл глаза. На его лицо набежала тень и Сайрус, даже не открывая глаз, знал, что это Фрея.

– Чего тебе? – спросил он.

– Дерись со мной! – сказала она.

Сайрус открыл глаза и посмотрел на неё. Она стояла перед ним, протягивая ему меч рукоятью вперёд. На щеках её выступил румянец.

– Дерись со мной! – повторила она, шрам на её лице проступил белой неровной линией.

– Ладно.

Сайрус поднялся, обнажил поданный Фреей меч и повернулся к ней. Он ещё не успел даже замахнуться, как она уже была рядом, проворная и быстрая как кошка. Его меч отлетел в сторону, Сайрус грохнулся на спину и Фрея оседлала его тело. Она задыхалась, лицо её горело, лезвие её меча коснулось горла Сайруса.

– Ты победила! – сказал он спокойно.

Фрея отбросила меч и, вдруг наклонившись к нему прижалась горячими губами к губам Сайруса. Словно в каком-то тумане, они оказались под крышей, на ходу избавляясь от одежды. Сайрус пришёл в себя лишь когда кончил, излившись внутрь её тела. Лежавшая под ним Фрея смотрела на него затуманившимися, диковатыми глазами. Её ноги обхватывали его поясницу, упавшие на лицо светлые волосы, скрывали уродливый шрам, красивая упругая грудь прерывисто поднималась и опускалась.

– Ты красивая! – прошептал Сайрус, тяжело дыша. Её объятия разжались, оттолкнув его Фрея соскочила с лежанки и принялась собирать раскиданную по полу одежду.

– Фрея! – позвал он.

– Я не Фрея! Фрея – так меня звали в армии Трора! Моё имя – Элис! – сказала она и вышла прочь. В дверях она столкнулась с Лалатиной. Увидев сидевшего на постели, голого Сайруса, девочка изменилась в лице. Она так сильно побледнела, что Сайрусу стало не по себе. Он вспомнил слова Фреи о том, что девочка влюблена в него.

– Выйди, пожалуйста, Тина! – сказал он, – мне нужно одеться!

Их ужин прошёл в неловком, тяжёлом молчании. Монах не появлялся третий день и Сайрус решил, что странствующий монах, оставил их навсегда. Так как вещей у него почти не было, его долгое отсутствие поначалу никто не заметил. Ни Лалатина, ни Фрея не смотрела ему в глаза и от этого он чувствовал себя не в своей тарелке. Ночью ему не спалось. Он думал о Лалатине, кажется, прежде чем уснуть, девочка тихо плакала. «Я ей никто!» – думал Сайрус с тоской. «Она ещё ребёнок! Несчастный ребёнок! Она думает что полюбила, а на самом деле она просто привязалась к первому встречному, который отнёсся к ней по-человечески!» Фрея спала в конюшне, как и всегда. Сайрус вышел на улицу, ночная прохлада показалась ему приятной. Ноги сами понесли его к конюшне. Молния радостно заржала, почувствовав его приход. Сайрус потрепал её по гладкой шее.

– Фрея! – негромко позвал он. Ответа не последовало. Сайрус вышел на улицу и увидел Фрею, она шла к нему, свет Луны создал дорожку по которой она лёгкая и гибкая приближалась, становясь всё ближе, длинные светлые волосы её развивались на ветру.

– Элис! – прошептал он.

Она подошла к нему, глаза её блестели в темноте.

– Пойдём! – она взяла его за руку и повела за собой. На этот раз она была сверху, Сайрус гладил её спину, сжимал круглые упругие ягодицы, ласкал ртом маленькие соски её нежных грудей. «Она и, правда, очень красивая! Как я не замечал этого раньше?!» – думал Сайрус. Фрея закатила глаза, тело её задрожало мелкой дрожью, ногти впились ему в плечи. Через секунду она повалилась ему на грудь, прижавшись к нему всем телом. Извергаясь внутрь неё, Сайрус гладил её спину.

– Фрея…Элис, ты мне нравишься! – проговорил он. Она резко поднялась и встала, его член выскользнул из её скользкого, горячего влагалища.

– Иди в дом, – сказала она, глухим, чужим голосом, – если Тина проснётся, а тебя не будет, она может испугаться.

Сайрус молча оделся и вернулся в дом. Осторожно стараясь производить как можно меньше шума, он улёгся на свою кровать, прислушиваясь к дыханию Лалатины. Похоже, она спала. Он уже выдохнул с облегчением, когда в тишине раздался её дрожавший голос:

– Сир Сайрус, Вы любите леди Фрею? – спросила девочка.

– Лалатина…, – Сайрус задумался.

– Я не знаю! – честно признался он.

– Дурак! – резко сказала Лалатина.

«Она права!» – подумал Сайрус. Он лежал в темноте пытаясь разобраться в чувствах которые бушевали у него в груди, чувства о существовании которых он почти успел позабыть.

Мотыга была тупая и тяжёлая, с каждым ударом, с которым Сайрус вонзал её в землю, она становилась всё тяжелее и тяжелее. Очень скоро руки и плечи его стало ломить от навалившейся усталости. На спине его выступил пот и, в то же время что-то такое ему было нужно сейчас. Это была хорошая возможность ни о чём не думать, избавиться хотя бы на время от этих постоянных мыслей, которые настойчиво сверлили его черепную коробку. Сайрус постоянно думал о том, что упустил нечто важное. Что-то такое, что упускать было никак нельзя. Начать с того, что было весьма странно почему именно его Чёрное братство отправило на поиски Вендис. Если они хотят навсегда пресечь саму возможность грядущего мятежа, так гораздо надёжнее было бы послать одного из наёмных убийц. Все гарантии были бы на лицо, так сказать. Вместо этого они отправили его, ярого сподвижника короля Трора. Очевидно, что он будет защищать её, а может быть даже перейдёт на её сторону, предав монахов. Это было странно, очень странно. Что-то тут явно не сходилось. Предположим, они же отправили по его следу этого пса Синта, но зачем им это нужно? Он должен был следить за ним и напасть когда он отыщет Вендис, но Лукас явно горел желанием выпустить ему кишки немедленно, не дожидаясь окончания поисков. Да и не стал бы рыцарь такого уровня работать на Братство. Это всё было так и это следовало хорошенько обдумать. Сайрус перешёл на следующую грядку, рукавом своей домотканой рубашки он вытер выступивший на лбу пот и продолжил вонзать тупую мотыгу в твёрдую землю. Только сейчас он вдруг понял, что основной беспокоившей его проблемой были вовсе не черные братья и не сир Лукас Синт, а Фрея. Именно она. Он совершенно отчётливо вспомнил, что вторым именем Вендис было Элис. Вендис Элис Рейгарден, единственная незаконная дочь Трора, законных детей у него не было, признанная своим беспутным родителем, и единственная из всех его детей носившая его имя. Трор Рейгарден, знал ли Сайрус его достаточно хорошо? Что двигало этим человеком, который часто казался ему безумным? Худой, не большого роста, особенно по сравнению с самим Сайрусом, он всегда казался Стоуну каким-то огромным. Он был весёлым любителем выпивки и женщин, по сути это всё что Сайрус о нём знал. Не понятно было почему он признал своей только ребёнка рождённого им по слухам от какой-то трактирной девки?

– Лалатина, принеси воды! – закричал Стоун. Он напился, хотел потрепать девочку по голове, но она увернулась от его руки и ушла в дом. Сайрус вздохнул и продолжил вскапывать огород. Вообще Сайрус не особо интересовался бойцами других отрядов, именно поэтому он долго не мог вспомнить, как выглядела эта валькирия Фрея. Фрея. Фрея, фамилии её он не помнил, да и не было и не могло быть, у этой деревенской девки фамилии! Сейчас он вспомнил, Фрея это было её настоящее имя! У неё не могло быть и второго имени! Такое могло быть только у дворян! Сайрус застыл опираясь на свою мотыгу, перед его глазами встало лицо Фреи. Большое круглое покрытое веснушками, лицо крупной деревенской бабы. Будучи мужеподобной, крупной женщиной, она действительно неплохо обращалась с тяжёлым мечом, но в тоже время, она запомнилась Сайрусу гораздо старше, чем та кто сейчас называла себя её именем. Итак, Фрея это не Фрея. Но кто она такая? И почему назвалась так? В тот раз когда Сайрус увидел обнажённую Фрею в речной воде, он поразился насколько она тогда показалось ему молодой, совсем девчонкой. Он привык думать о ней как о женщине двадцати пяти, двадцати семи лет, но вероятно шрам на лице, лишения и голод сделали её старше, чем она была на самом деле. Итак, она вероятно ровесница пропавшей принцессы. Ответ вроде очевиден, но так ли это? Какого цвета были волосы у Вендис? Сайрус не мог вспомнить была ли она блондинкой. Трор был горцем, как и он, вернее он то, как раз был северянином, но найдя своё счастье в горах, стал горцем. А Трор был настоящим горцем, чернявым, со смуглой, как будто выдубленной кожей. Да и кабацкая девка, что родила ему Вендис, была ли она с севера? Могла ли её дочь вырасти совершенно похожей на жительницу севера? Сайрус услышал позади себя лёгкий шорох, он обернулся и увидел монаха. Тот стоял в десяти шагах позади него опираясь на свой посох.

– Добрый день, святой отец! Я думал вы покинули нас! – сказал ему озадаченный Сайрус.

«Как он подошёл ко мне так близко и я его не услышал?» – подумал Стоун. Старик посмотрел на Сайруса своими почти бесцветными мутными глазами, в которых сейчас вдруг пробежала искра. Неожиданно для себя Стоун заглянул в глаза дикого зверя и мороз пробежал по его спине. Руки его крепко сжали шершавую рукоять мотыги, он бросил быстрый взгляд на свой меч в ножнах который стоял прислонённый к стене у покосившейся на левую сторону двери. Монах пристально глядел на него и Сайрус всей своей кожей ощутил исходящую от него угрозу. «Это просто немощный старик!» – подумал он, стараясь успокоить самого себя

– Святой отец… – начал он, ощущая неуверенность.

– Отдай мне Вендис! – оборвал его старик.

– Что? Что Вы говорите такое? – деланно удивился Сайрус, он сделал шаг через только что вскопанную грядку, чуть приблизившись к спасительному мечу.

– Брось мотыгу и встань на колени! – приказал старик, – и я не убью тебя! Обещаю!

– Вы шутите, дедушка? – заискивающе протянул Сайрус, делая ещё один шаг в сторону своего меча. Лицо монаха скривилось на мгновение, его посох раскрылся превратившись в длинный узкий меч и он с неожиданным проворством бросился на Сайруса. «Вот чёрт!» – успел подумать Стоун. В его голове ещё успела промелькнуть мысль о том, что монах охрененно быстр, Сайрус успел вскинуть мотыгу, защищаясь от удара грозившего разрубить ему череп. Меч монаха рассёк толстую рукоять мотыги, отклонившись он на излёте неглубоко вонзился в предплечье Стоуна. Руку Сайруса пронзила острая боль, он отшатнулся назад, взлетев в воздух монах ударил своей ногой в старой сандалии Стоуна в грудь и Сайрус споткнувшись грохнулся на спину, сильно ударившись головой о землю. На секунду перед глазами его поплыли цветные круги, монах наступил ногой на его грудь, над головой его сверкнуло лезвие меча. «Рассказать кому – засмеют!» – невесело усмехнулся про себя Сайрус, он невольно закрыл глаза и почти сразу вслед за этим услышал странный хрип. Стоун открыл глаза, монах всё также стоял над ним занеся над головой свой странного вида меч, из груди его выглядывал кончик арбалетного болта и вокруг его тупого острия расплывалось похожее на кляксу тёмно красное пятно. Монах с удивлением уставился на свою рану, на лице его отразилось недоумение, он покачнулся, меч выпал из его рук, он повалился на Стоуна, Сайрус оттолкнул его и монах съехал на землю между вскопанными грядками. Он лежал лицом вниз вытянувшись всем своим тощим костистым телом, ветер шевелил остатки жидких волос сиротливо теснившихся вокруг его лысины. Сайрус сел тряся головой, у распахнутой двери сарая на коленях сидела Лалатина, сжимая двумя руками арбалет, она тяжело дышала, глаза её были безумны, время от времени она облизывала пересохшие губы.

– Спасибо, Тина! Если бы не ты… – хрипло проговорил Стоун. Он закашлялся и сплюнул густой, вязкой слюной. Стук копыт возвестил им о приближении всадника, из-за высокого кустарника появилась раскрасневшаяся Фрея верхом на лошади, позади её седла висел вниз головой небольшой серый кролик. Она удивлённо уставилась на открывшуюся перед ней сцену.

– Что здесь происходит? – спросила она.

– Прошу простить меня Ваше высочество! – с трудом поднимаясь на ноги, отвечал ей Сайрус.

– Ты отвезёшь меня в Чёрное Братство? – спросила Вендис, отводя в сторону взгляд. Девушка сидела за столом, за которым они всегда обедали, Сайрус сесть в её присутствии не решился. Вначале он хотел усесться как обычно, но что-то внутри него не позволило сделать это. Лалатина стояла у почерневшего очага, огонь в котором давно погас и, во все глаза смотрела на дочь Короля Трора.

– Нет. Не думаю, что это будет разумно, Ваше Высочество! Да и небезопасно для Вас! – отвечал Сайрус с лёгким поклоном.

Вендис быстро взглянула на него.

– Садитесь, сир Стоун! – проговорила она смущённо.

– Как прикажете, Ваше Высочество! – Сайрус отодвинул стул и сел.

– Я прошу Вас и тебя Лалатина, обращаться ко мне, так же как и раньше! Простите, что скрывала от вас свою личность до этого момента! Я Вендис Элис Рейгарден, дочь Короля Трора! Позаботьтесь обо мне! – она встала и поклонилась.

– Простите меня, Ваше Высочество! Я наговорила Вам столько грубостей! – смущённо пробормотала Лалатина.

– Ничего страшного! Я совсем на тебя не обижаюсь! – Вендис подошла к девочке и обняла её.

– Я надеюсь, ты и дальше будешь считать меня своей старшей сестрой!

Стоун вышел на улицу, монах всё также лежал лицом вниз на грядках, из его спины торчала короткая арбалетная стрела. Сайрус нашёл его меч и убрал его внутрь посоха. «Надо будет внимательно изучить эту штуку!» – подумал он. Взявшись рукой за воротник коричневого грязного балахона, он обнажил плечи монаха. Сайрус увидел то, что и ожидал увидеть, татуировка в виде магического круга, похожая на чёрную паучью сеть. Как он и предполагал, это был один из асасинов. «Час от часу не легче! Теперь ещё и они будут за нами охотиться!» – подумал он с раздражением. В голове его была порядочная каша, затылок болел, теперь когда Фрея призналась, что она и есть Вендис, всё вроде бы должно было встать на свои места, но всё равно что-то у него в голове всё ещё не складывалось. Сайрус перевернул «монаха» на спину. Лицо убитого побелело и помолодело лет на тридцать. У ног Сайруса лежал парень лет двадцати пяти не более с ярко голубыми глазами. Стоун подумал о том, что он тоже возможно северянин.

– Надо похоронить его! – сказал Сайрус самому себе. Он подумал, что этот лже-монах дважды вернул его к жизни, и он всё-таки обязан позаботиться о его останках. «По крайней мере, я убил его не своими собственными руками!» – подумал с некоторым удовлетворением. Сайрус взял в сарае кирку и лопату, завернул «монаха» в валявшуюся здесь же старую рогожку и забросив на плечо его почти невесомое мёртвое тело, пошёл в сторону деревенского кладбища. Кладбище это заросло колючим кустарником и выглядело совсем заброшенным. Сайрус нашёл подходящее место, скинул свой старый кожаный дублет и принялся ожесточённо работать киркой, вгрызаясь в жёсткую как камень землю. Он работал с каким-то ожесточением, стремясь усталостью заглушить запоздалые муки совести. Через час на деревенском погосте появился свежий могильный холмик, впервые за очень долгое время. Когда Стоун вернулся в деревню, над трубой их домика поднимался дымок, Лалатина стряпала ужин.

После ужина прошедшего в неловком молчании, Сайрус настоял на том, чтобы Вендис получила кровать, на которой ранее спал он, а ему пришлось переместиться в сарай. Лёжа на прелом сене, слушая как время от времени фыркают лошади и, глядя сквозь открытую дверь на ярко сияющие звёзды, Сайрус думал о том, что им делать дальше. Он так задумался, что когда тонкий силуэт появился в проёме двери он, невольно, вздрогнул.

– Тише! Тише! – громким шёпотом проговорила Вендис, обращаясь к своей лошадке встретившей её радостным ржанием. Сайрус услышал, как под весом её тела зашуршало сено, через секунду горячие губы Вендис прижались к его рту.

– Ваше Высочество! Мы не должны этого делать! – твёрдо сказал он, отстраняясь от неё. Девушка отшатнулась, как будто он ударил её.

– Я тебе больше не нравлюсь? – спросила он потерянным голосом, – почему?

– Ваше Высочество, теперь, когда я знаю кто Вы, всё стало совсем по-другому! – отвечал ей Сайрус.

Сидя на коленях Вендис глухо рассмеялась.

– А я-то дура обрадовалась! – она встала.

– Не знала, что в Вас сир Стоун умер благородный рыцарь! – сказала она с презрением, – желаю Вам спокойной ночи!

Она направилась к выходу, и тогда Сайрус, приподнявшись на локте спросил:

– Кто ты такая?

Девушка вздрогнула, на секунду ему показалось, что она сейчас повернётся к нему, но она, чуть помедлив, вышла и захлопнула за собой дверь.

– Почему именно Вендис? У Трора, насколько я помню, было, множество детей! Среди них были также и мальчики! Неужели дело только в том, что он официально признал её своей дочерью? – Лукас Синт поморщился и слуга тут же подскочив к нему поправил подушку, опираясь на которую, сидел старый рыцарь. В изголовье его кровати на высоком стуле сидел худой человек в чёрном бархатном камзоле, маленькие глазки, на поросшем чёрной бородой лице пристально смотрели на сира Лукаса, как будто стремились просверлить в нём ещё несколько дырок, кроме тех, что в нём и так уже были. Синту пришло это в голову, и он невольно улыбнулся своим мыслям. Чёрный человек заметив его улыбку удивлённо приподнял бровь, но только лишь на одно мгновение.

– Вендис мертва. Все его дети мертвы, – сказал он глухим голосом после небольшой паузы.

– Вот как. Что же вы тогда хотите от меня? – Синт опять улыбнулся.

– Все кроме одной! – уточнил чёрный человек.

– Одна из его дочерей по всей вероятности жива и у нас есть все основания полагать, что небезызвестный Вам, Риверстоунский палач смог её отыскать, – продолжал он.

– Канцлер считает, что в нашей стране есть определённые силы, которые хотят использовать дочь узурпатора Трора, для того чтобы ввергнуть всех нас в пламя новой гражданской войны. Горцы до сих пор не покорены, да и на севере по-прежнему зреют очаги мятежа, несмотря на всю работу, что мы проделали там!

«Убивая, насилуя и вешая!» – подумал Синт.

– Что Великий Канцлер хочет от меня! – спросил он, глядя в холодные глаза чёрного человека.

– Великий Канцлер хотел бы, чтобы Вы сир Лукас решили эту проблему. Это окончательно положит конец мятежу Трора. Именно Вы станете тем, кто спасёт нашу страну от бедствий новой гражданской войны!

Чёрный человек сделал многозначительную паузу, Лукас Синт пристально смотрел на посланца Великого Канцлера.

– Вы получите от нас любую помощь и поддержку, которая Вам понадобится! В качестве награды мы дадим Вам бумагу о смертном приговоре. Вы сможете вписать туда любое имя, которое захотите! Даже если этот человек сбежит от Вас, он всё равно станет вне закона в любом городе, в любой области нашей страны! Рано или поздно он будет повешен! Чего давно уже заслуживает!

Чёрный человек замолчал, явно довольный своим красноречием. Сир Лукас задумался. Это верно, что Канцлер Рибон управляет этой страной, маленький жестокий Король Люциус, ещё слишком юн, чтобы вмешиваться в государственные дела. Пока его хватает только на то чтобы пороть своих служанок и избивать слуг, время от времени устраивая на них охоту со своими любимыми гончими. Так что страной пока правит Рибон. Сын ростовщика, пробившийся наверх лестью, подкупом, обманом и абсолютной бесчестностью. Рибон одалживал деньги Трору, подталкивал его к борьбе за трон и предал его в решающий момент. От всего мятежа Трора выгоду приобрели лишь немногие и, главным из них оказался Рибон. Работать на такого человека, для Синта означало пасть слишком низко. Сама мысль о том, чтобы убить ни в чём не повинную девчонку, вызывало у Синта приступ изжоги. С другой стороны, если он откажется, Рибон найдёт кого-нибудь другого, кто не будет столь щепетилен. И тогда умрёт не только дочь Трора, но десятки, а может быть и сотни невинных людей. Лукас подумал, что Рибон обратился к нему именно потому, что у него, у Синта есть какая-никакая, но репутация. Ему стало горько от того, что такой человек, как Рибон считает, что Синт может принять его предложение. «Не будем его разочаровывать!» – подумал сир Лукас, усмехаясь про себя.