Миссия в Москву. Воспоминания доверенного лица президента Рузвельта о советской стране, ее лидерах и народе. Совершенно секретные донесения Белому дому

Совершенно секретно

Сэр!

Имею честь сообщить, что в ходе дискуссий с сотрудниками посольства мы устно проанализировали сложившуюся здесь ситуацию с целью собрать различные факты и тенденции, свидетельствующие об отходе или изменении нынешним режимом основных коммунистических принципов, на которых была основана революция.

Совершенно очевидно, что правящие круги в силу необходимости и в целях самосохранения были вынуждены отказаться, по крайней мере временно, от многих своих коммунистических принципов. Идея «бесклассового» общества на практике была и остается порочной. Само правительство – это бюрократия со всеми признаками правящего класса, а именно: особые привилегии, более высокий уровень жизни и тому подобное. Иллюстрацией может служить тот факт, что единственный сорт икры, который здесь можно достать, подается высокопоставленным правительственным чиновникам или, возможно, приобретается в порядке большого одолжения через кремлевский ресторан, который доступен для проживающих там высокопоставленных правительственных чиновников. На всем пути сверху вниз можно отыскать классовые признаки.

Писатели, художники, даже дирижеры джазовых оркестров получают высокую зарплату и имеют обеспеченные деньгами классовые привилегии – роскошь и проч.

Члены партии представляют собой ярко выраженный привилегированный общественный класс.

В промышленности тоже созданы классы, которые быстро укрепляются и развиваются благодаря системе более высокой оплаты за больший объем работ. Это, в свою очередь, породило более высокий уровень жизни среди части рабочих, и классовое сознание проявляется в различиях в жилищных и бытовых условиях и признаках стилевого сознания со стороны женщин и жен рабочих. Такое положение вещей признается здешними официальными лицами негласно; но они пытаются оправдать его на основе марксистской теории, что якобы нет никаких классовых различий, кроме тех, которые существуют между рабочими и капиталистическим классом собственников, который их эксплуатирует, а поскольку это социалистическое предприятие, работающее на благо государства, следовательно, оно не имеет капиталистического класса собственников. Конечно, здесь очевидна ошибочность такого подхода. В конце концов, «класс» – это лишь слово для определения идеи, основа которой заключается в том, что существуют различные группы людей, которые различаются между собой. Очевидно, что основные видимые различия проявляются в различных уровнях жизни и особых привилегиях. Нет никаких сомнений в том, что это, по сути, «классовое» общество и оно содержит семена корысти, которые порождают такое положение.

Для меня в этой ситуации важно то, что эти коммунисты-теоретики, облеченные ответственностью и столкнувшиеся с необходимостью сохранить свою власть, были вынуждены прибегнуть к элементам человеческой природы, а именно: к корысти и прибыли за труд, чтобы заставить свой план работать и оправдать свою бюрократию. «Бескорыстная» система хозяйствования, по их мнению, приведет к застою. Для достижения успеха они были вынуждены прибегнуть к такому фундаментальному стимулу, как прибыль и индивидуалистическая корысть. Лидеры здесь утверждают, что это просто этап в их усилиях по достижению окончательной цели – коммунизма. Однако есть все признаки того, что пройдет много времени, прежде чем это капиталистическо-социалистическое государство с его правителями, наслаждающимися «плотскими горшками» роскоши и власти, превратится в коммунистическое государство и «бескорыстное» общество.

Опять же, в армии старые представления о товарищах-офицерах и простоте были вытеснены титулами, золотыми тесьмами, погонами, украшениями и нарядными мундирами, отличающими одно сословие от другого.

Еще одним ярким свидетельством отхода от коммунистической идеи является отношение правительства к дому, разводу, рождению детей, Отечеству и националистическому патриотизму. Идея мирового пролетариата и революции была отброшена и заменена идеей националистической России. На создание этой национальной концепции направлена массовая пропаганда^[29].

Имею честь кланяться, с уважением,

Джозеф Э. Дэвис

_________________________________

«КРАСНАЯ ШАПОЧКА»: РЕЧЬ СОВЕТСКОГО ПОСЛА В ЛОНДОНЕ

№ 139 Москва, 18 марта 1937 года

ДОСТОПОЧТЕННОМУ ГОСУДАРСТВЕННОМУ СЕКРЕТАРЮ

Совершенно секретно

Сэр!

После отъезда испанского посла в Лондон Майский, советский посол, произнес там свою довольно воинственную речь, предположив, что Россия успешно оснащена, чтобы справиться, если потребуется, одновременно и с японским, и с немецким нападением^[30]. Радио также передало сообщение о том, что законное правительство Испании пыталось всячески задобрить представителей Франции и Англии в связи с возможными уступками в Испанском Марокко.

Недавно в официальной прессе было опубликовано длинное обращение с горькой жалобой на Италию. Его подписали многие видные публицисты, ученые и известные в университетских кругах люди. В некоторых кругах его рассматривают как предвестник более решительных действий советского правительства в ситуации с Испанией.

Одновременно с этим возобновились слухи о том, что правительство рассматривает возможность отправки в Испанию поставок с военно-морским конвоем из российских судов.

Сотрудник Министерства иностранных дел также заявил мне вечером в посольстве Бельгии, что они анализируют положение со всей серьезностью и что необходимо что-то предпринять.

Мои личные впечатления таковы, что обстановка в Европе находится в весьма подвешенном состоянии. Изменения происходят внезапно, даже стремительно, что свидетельствует о крайней переменчивости национальных реалистических интересов. Нет твердой почвы, на которой можно было бы надежно заложить какой-то фундамент. Кажется, все играют в свои собственные игры, а национальные интересы бушуют.

Если не принимать во внимание положение в Испании, то у всех сложилось мнение, что Англия «тянет время», чтобы перевооружиться, и что она не хочет вновь обжечься, как в Эфиопии. По общему мнению, на это потребуется полтора-два года. Также принято считать, что опасность заключается в том, что Германия, в силу отчаяния или параноидального руководства, может решить бросить все на кон до того, как сможет перевооружиться Англия.

Малые страны Европы, похоже, относятся к этой ситуации с большой опаской. Это впечатление сложилось из бесед, которые я имел здесь с дипломатическими представителями этих стран.

Имею честь кланяться, с уважением,

Джозеф Э. Дэвис

_________________________________

РЕЧЬ СОВЕТСКОГО ПОСЛА М. МАЙСКОГО В ЛОНДОНЕ

Журнал Москва, 13 марта 1937 года

По сообщениям прессы, советский посол в Лондоне выступил с сильной речью. Майский сказал, что за последние пятнадцать месяцев опасность войны вообще и против России в частности возросла – германо-японское сближение практически равнозначно военному союзу против СССР, – но Россия с удовлетворением осознает, что ее готовность и сила сопротивления также выросли.

Две границы страны (на востоке и на западе) «сделаны практически неприступными благодаря сильным укреплениям, крупным армиям, хорошо оснащенным всеми современными средствами ведения войны, и огромным военно-воздушным силам. В то же время наша экономическая готовность также не вызывает сомнений».

По его словам, в их стратегию не входило стремление к экономической автаркии; они стремились к независимости, а не к экономической исключительности, и уже достигли такого положения, когда в случае войны СССР может в течение неопределенного периода времени вести хозяйство на основе самообеспечения.

«Я могу сказать сегодня, – продолжил он, – с полной ответственностью за каждое слово, что в настоящее время мы достаточно сильны, чтобы отразить любое нападение на наши территории со стороны любой иностранной державы или любой комбинации держав, и мы можем сделать это в одиночку».

По его словам, их главной задачей является предотвращение войны, а предотвратить ее в одиночку они не могут. Поэтому необходимо добиваться активизации деятельности Лиги Наций и укрепления принципа коллективной безопасности.

По их мнению, Европа подошла к переломному моменту, когда ей предстоит сделать окончательный выбор: либо сделать коллективную безопасность реальностью, либо стремиться к так называемой «локализации войны», встать на путь постоянного отступления перед агрессором, в «нелепой надежде, что, возможно, в конце концов, этот хищный волк не сожрет маленькую Красную Шапочку».

_________________________________

Дневник Москва, 18 марта 1937 года

На обед пришли Дюранти, Спенсер Уильямс из Американо-российской торговой палаты и Джон Хазард.

Дюранти оценил добычу золота в СССР примерно в 450 млн долларов в год.

Уильямс получил интересную информацию о том, что американские фирмы не проявляют интереса к возможному бизнесу в России из-за специфического спроса на местном рынке. Одна фирма предложила премию 3000 долларов за тонну, чтобы отказаться от существующего бизнеса в первом квартале, когда к ней обратились с предложением поставить больше материала. К большому удивлению «Амторга» (советского агентства в Нью-Йорке).

Один из самых интересных молодых американцев здесь, в Москве, – Джон Хазард. Это один из последователей Чарльза Р. Крейна, получающий стипендию в Московском университете. Он способный, говорит по-русски и отлично учится. Сегодня он обедал со мной, и его рассказ о трудностях преподавания права в Московском университете был весьма интересным и забавным. Я попросил его подготовить меморандум для передачи в Департамент. Похоже, что на юридическом факультете произошла большая путаница во время этих чисток. Занятия были отложены, и существует большая неразбериха в отношении текстов, которые необходимо изучать. Хазард сказал мне, что у главы юридической школы какие-то проблемы с властями и ему грозит смещение с поста. Похоже, что он совершил грубую ошибку, не только приняв первоначальную коммунистическую доктрину братского товарищества, но и предсказав в соответствии с классической марксистской догмой, что государство как таковое в конце концов исчезнет, потому что в нем отпадет необходимость. Но он совершил дополнительную ошибку, установив временные рамки, в течение которых завершится это конкретное развитие, когда исчезнет государство. Это он сделал в некоторых публикациях и юридических трудах много лет назад. К сожалению, время, которое он установил, пришлось на 1937 год, и он оказался в неприятном положении, преподавая принципы, которые опровергнуты самой действительностью.

_________________________________

ЗАКОНОПРОЕКТ ПИТТМАНА О НЕЙТРАЛИТЕТЕ

Журнал Москва, 18 марта 1937 года

На «короткой волне» сообщается, что палата представителей приняла поправку к положению о наличных деньгах в законопроекте Питтмана о нейтралитете, ограничив это положение двумя годами и предоставив президенту свободу действий в принятии временных решений о том, какие товары и материалы должны быть помещены под эмбарго.

Я задаюсь вопросом, не прав ли Литвинов и не окажется ли, что мы морим голодом те самые страны, которые являются бастионами для окончательной защиты демократии и свободы от тоталитаризма и регламентации.

_________________________________

Дневник Москва, 20 марта 1937 года

Имел интересную беседу с отцом Брауном, который пришел к нам на обед. Очень храбрый солдат Господа. Он приехал с Биллом Буллитом^[31]. Он служит всем христианам с большой верностью и смирением. Испытываю к нему величайшее уважение. Более того, он мне нравится. Он простой, скромный и очень хороший человек. Его задача здесь весьма трудная. Время от времени кампания против религии разгорается с новым человеком во главе, и жизнь отца Брауна становится все тяжелее. Он живет во французском посольстве. Мы с французским послом совместно заботимся о том, чтобы время от времени продлевать ему разрешение на пребывание в стране. Это доставляет нам большое удовольствие, и я думаю, что он тоже находит удовольствие в том, что приходит и пользуется нашим пианино, когда захочет.

_________________________________

Дневник Москва, 21 марта 1937 года

На некоторых участках «партия» проводит акцию по уничтожению всех икон, кроме самых художественных, одеяний священников, потиров и тому подобного. Жаль, что все это должно быть уничтожено. Я обратился с просьбой разрешить нам приобрести некоторые из этих священных реликвий и думаю, что такое разрешение будет получено. Если мы сможем это сделать, мы сохраним для окончательных священных целей по крайней мере некоторые из этих прекрасных вещей религиозной жизни старой России^[32].

_________________________________

МАГАЗИНЫ И ТЕАТРЫ МОСКВЫ

Москва, 22 марта 1937 года

Дорогая Элеонора!^[33]

Мы были очень заняты подготовкой к отъезду. Марджори очень понравилась женам комиссаров (членов кабинета министров). Все они – работающие женщины, занимающиеся крупными делами: врачи, управляющие парфюмерной фабрикой, инженеры и так далее, и они находят много общего с интересами и способностями Марджори в деловых вопросах.

Среди самых интересных учреждений здесь – опера, балет и театр. Вчера вечером мы посмотрели трагедию Толстого «Царь Федор». Она была поставлена во МХАТе, который был построен около пятидесяти лет назад и является центром московского драматического искусства. Конечно, спектакль был на русском языке, но мы ознакомились с сюжетом и получили огромное удовольствие. Игра актеров была превосходной. Каждый член труппы, вплоть до самого незначительного персонажа, проявил себя как настоящий артист. Исполнение главных ролей и общее впечатление были весьма положительными. Не промелькнуло ни одной фальшивой ноты, и каждый человек на сцене отдавался сполна. Это было весьма примечательно, так как иногда на сцене находилось до сорока или пятидесяти человек. Главные герои были великолепны. Декорации, конечно же, тоже были прекрасными, ведь для них были использованы огромные запасы из старых особняков и дворцов, которые перешли в собственность государства. Сценические картины свидетельствовали о величайшей тщательности и художественном старании. Это была одна из самых замечательных вещей такого рода, которые я когда-либо видел.

Одним из самых интересных учреждений здесь являются комиссионные магазины. Они напоминают наши антикварные магазины, управляются государством и продают всевозможные вещи, от картин до спальных гарнитуров, от драгоценностей до фарфора. Время от времени здесь можно наткнуться на что-то необычное, но в целом запасы уже исчерпаны. До полутора лет назад у них были так называемые «Торгсины», где все продавалось за доллары (золотые магазины). Сейчас эти функции взяли на себя комиссионные магазины. Доллары теперь нельзя использовать, за все надо платить рублями. Мы получили огромное удовольствие, совершая небольшие покупки в этих местах.

На другой вечер были на ужине в честь комиссара внешней торговли, который управляет этой гигантской монополией экспорта и импорта. На мероприятии были только русские чиновники, сотрудники и их жены. Несколько других высокопоставленных официальных лиц, включая начальника штаба маршала Егорова^[34] и его красивую жену, которая раньше была кинозвездой, комиссара просвещения и его высокую, статную жену (из бывших дворян) и других, которых описывать не стану. Это произвело настоящий фурор в дипломатическом корпусе. Чиновники стараются быть с нами очень любезными. Мы не возражаем и всегда желаем им всего хорошего, даже если и сомневаемся в их способности реализовать свои грандиозные планы.

С любовью,

отец

_________________________________

Дневник Москва, 23 марта 1937 года

У нас был интересный вечер с ужином в посольстве, который был дан в честь Красной армии. Это произошло так. Мы получаем много разного рода любезностей со стороны представителей Красной армии, и я предложил полковнику Феймонвиллу, военному атташе посольства, устроить ужин для красноармейских военачальников. Это было новшеством в московских дипломатических кругах. Были некоторые сомнения, примет ли Красная армия такое приглашение. В соответствии с протоколом ситуацию прояснили, и приглашение было принято «с удовольствием».

За посольским столом сидело около 60 человек. Среди них были представители «высшего командования армии и флота» и различные знаменитости, например летчики-герои Советского Союза, известные прыгуны с парашютом, авиаконструкторы и так далее. Выглядели все прекрасно – крепкие, здоровые, с красивыми лицами. Их мундиры были отлично подогнаны, на них красовались знаки различия и награды, в том числе орден Ленина и др. Полковник Феймонвилл, который очень хорошо знал всех этих людей, первым поприветствовал их и представил миссис Дэвис и мне. Некоторые привели своих жен. Другие сожалели, что не привели. Обед получился веселым. Большинство наших гостей никогда раньше не пробовали американских «старомодных» коктейлей. Казалось, они идут на ура. Другую категорию приглашенных составляли сотрудники посольства. Ужин получился превосходным, наше посольство постаралось.

Маршал Ворошилов сидел справа от миссис Дэвис, справа от него сидела одна из сотрудниц посольства, которая переводила. Маршал Тухачевский сидел слева от хозяйки, а по другую сторону от него сидела моя дочь. Она хорошо говорит по-русски, окончила Вассарский университет и теперь учится в Московском университете. Они разговорились, и он принялся рассказывать ей о Карле Марксе, о его коммунистической теории и спросил, изучала ли она когда-нибудь марксизм. Она ответила: «Да, в колледже». Он спросил: «Разве вы не считаете, что это замечательная система?» Она ответила: «Нет», что она ее не впечатлила. Тогда он говорит: «Разве вы не хотели бы стать такой же свободной, как русские женщины?» Для Э.К. это было уже слишком. Она, что называется, завелась и привела краткое сравнение между свободой американских и русских женщин. Позже Марджори сказала: «Он, наверное, не поверил, но, с другой стороны, может быть, и поверил»^[35].

В соответствии с протоколом, принятым в таких случаях, произносились тосты. Как хозяин, я предложил тост за Красную армию как армию граждан, рабочих и крестьян, которая является «народной армией, преданной миру превыше всего». Маршал Ворошилов ответил экспромтом, на русском языке, мастерски, в простой, но весьма впечатляющей манере. Он говорил по-русски, и каждое предложение переводилось по мере того, как он его произносил. Он сказал, что может лично подтвердить, что Красная армия – это армия, которая в первую очередь стремится к миру. Он заявил, что в Красной армии нет ни одного человека, от солдата до маршала, который бы с радостью не снял свой мундир и не бросил оружие, если бы мог. Он сделал бы это, если бы не необходимость защищать свой дом и сохранить мир на своей земле – в том безумном мире, где свободы наций подвержены непрерывным нападкам со стороны обезумевших от войны агрессоров.

После ужина смотрели кино.

_________________________________

СОВЕТСКИЙ НАРОД ПОДДЕРЖИВАЕТ СВОБОДНЫЙ КИТАЙ

Журнал Москва, 26 марта 1937 года

Перед отъездом у меня была возможность побеседовать с послом Китая, г-ном Цзян Тинфу. Посол Тинфу – выпускник Корнеллского университета, весьма дружелюбно относится к Соединенным Штатам. Он пришел на свою нынешнюю должность с поста секретаря президента Китая г-на Лиу Шена. Мое впечатление таково: отношения между Китаем и Советским Союзом неизмеримо улучшились за последние несколько дней, было достигнуто определенное понимание. Существует договоренность о том, что Советский Союз будет воздерживаться от коммунистической деятельности в Китае, которая антагонистична нынешнему китайскому правительству. Это, в частности, подразумевает, что СССР не станет оказывать поддержку никаким независимым коммунистическим китайским военным силам или местным правительствам. Это очень много значит для Китая и дает большие надежды на укрепление положения в стране. Со своей стороны китайское правительство примет меры, чтобы позаботиться о тех, кто окажется лишен средств поддержки.

_________________________________

Дневник Париж, 29 марта 1937 года

Прибыли сюда по пути домой в прекрасный пасхальный понедельник. Вечером пошли на оперу «Маруф, сапожник из Каира», но надолго не задержались. За исключением пения и одного танцора-мужчины, все остальное выглядело довольно низкопробно и не могло сравниться с русской оперой в Москве или в Ленинграде.

_________________________________

Дневник В море, 30 марта 1937 года

Отплыли из Шербура на корабле «Куин Мэри» на родину.