Личности и идеи в русской метафизике

Аничков Дмитрий Сергеевич
1733–1788

Философ, публицист. Родился в семье подьячего Троице-Сергиевой лавры. Окончил Троицкую духовную семинарию.

В 1755 поступил в Московский университет. Учился блестяще, уже в студенческие годы опубликовал ряд переводов и собственное богословское сочинение «Рассуждение о бессмертии души человеческой». В 1762 Аничков получает звание магистра, а с 1765 возглавляет кафедру философии и логики. В 1760–1770-е читает и публикует многочисленные математические курсы, в том числе переводы трудов известных европейских ученых. Философский курс первоначально читался им на латинском языке на основе немецких учебников, авторами которых были преимущественно последователи Х. Вольфа. С 1767 Аничков приступает к чтению курса на русском языке («Слово о том, что мир сей есть ясным доказательством Премудрости Божией и что в нем ничего не бывает по случаю». М., 1767).

В 1769 он представляет к защите диссертацию «Рассуждение из натуральной богословии о начале и происшествии натурального богословия». Однако защита не состоялась: в профессорской среде и в церковных кругах в диссертации усмотрели проявление вольнодумства и едва ли не атеизма (особое неудовольствие вызвали многочисленные цитаты из Петрония и Лукреция).

В 1770 Аничков начинает читать первый в России философский курс этики («учения о нравственности и этике»). В 1771 ему присуждают звание экстраординарного профессора, а в 1777 – звание ординарного профессора логики, метафизики и чистой математики. Аничков был постоянным членом Вольного Российского собрания при Московском университете.

В ряде сочинений 1770-х он последовательно следует принципам теистического миропонимания и критикует философские умозрения им не соответствующие: «О невещественности души человеческой и из оной происходящего ее бессмертия» (1777), «О превратных понятиях человеческих, происходящих из излишнего упования, возлагаемого на чувства» (1779) и др. Критика «крайностей» сенсуализма сочеталась с опытом опровержения также и рационалистических «увлеченностей». Так, например, учение Р. Декарта о врожденных идеях критиковалось им в трактате «Слово о свойствах познания человеческого и о средствах, предохраняющих ум смертного от разных заблуждений» (1770).

Умер Д. С. Аничков 30 апреля 1788 в Москве.

Сочинения:

Слово о разных способах, теснейший союз души с телом изъясняющих // Избранные произведения русских мыслителей XVIII в. Т. 1. М., 1952.

Анненков Павел Васильевич
1813–1887

Литературный критик, эстетик. Родился в Москве. Учился в Петербургском университете. В 1840-е мировоззренчески был близок к западническим кругам (сочувствовал взглядам Герцена, Белинского и др.), критиковал философский идеализм, увлекался идеями Прудона. В 1846 познакомился с К. Марксом, испытал влияние его философско-экономических идей и, в частности, воспринял марксистскую критику прудонизма. Однако идеалы революционного социализма Анненков не разделял, оставаясь на протяжении всей жизни приверженцем либеральной версии российского западничества: выступал за прогресс и просвещение, за приобщение России к европейской цивилизации, в защиту прав и свобод личности.

Как литературный критик Анненков отстаивал эстетические принципы концепции «чистого искусства» (вместе с В. П. Боткиным, А. В. Дружининым и др.), выдвигая идею автономности различных сфер умственной и культурной деятельности, в особенности «истин науки» и «истин искусства». В своей эстетической позиции он стремился избегать крайностей, в равной мере не принимая как радикальный эстетизм, отрицающий всякую связь искусства и жизни («фанатизм художественности»), так и наивный реализм, «раболепствующий» перед действительностью и сводящий смысл художественного творчества к ее копированию. С точки зрения Анненкова, «поэтическое воспроизведение действительности» принципиально отличается от простого подражания и имеет своей основой «художническую мысль», особое эстетическое мировидение, которое отнюдь не равнозначно философским и идеологическим убеждениям художника.

Умер П. В. Анненков 8 марта 1887 в Дрездене.

Сочинения:

Воспоминания и критические очерки. Т. 1–3. СПб., 1877–1881.

Антоний митрополит (Храповицкий)
1863–1936

Богослов, церковный иерарх. В 1885 окончил Петербургскую духовную академию. В 1887 защитил магистерскую диссертацию «Психологические данные в пользу свободы воли и нравственной ответственности», в которой обнаружил глубокие философские знания и «бесспорное философское дарование» (по характеристике В. Зеньковского). В 1890–1894 он руководил Московской духовной академией, а в 1894–1900 был ректором Казанской духовной академии. На Соборе 1917–1918 митрополит Антоний был одним из кандидатов на избрание в патриархи. Покинул Россию в 1920. В 1921–1936 возглавлял Русскую зарубежную церковь.

Существенное влияние на Антония оказали религиозно-философские воззрения славянофилов и Ф. М. Достоевского. Собственную нравственную метафизику он именовал «нравственным монизмом», доказывая, что единство тварного мира сохраняется несмотря на свободу, поскольку последняя присуща только «субъектам нравственных явлений». Существующие в эмпирическом мире разделение и отчуждение не должны абсолютизироваться: гораздо важнее и «онтологически реальнее» метафизическое единство человеческого бытия. Наиболее полно такое единство проявляется в «соборности» церковной жизни, где «другие – как "не-я" – перестают быть противоположными мне, моему "я", и здесь свобода каждой личности совмещается». Вполне в русле русской религиозной метафизики церковный иерарх писал об «имманентности Бога миру», доказывая, что признание подобного единства Творца и творения ничего общего не имеет с пантеизмом.

Сочинения:

Словарь к творениям Достоевского. София, 1921.

Церковное учение о Св. Духе. Париж, 1926.

Пушкин как православный христианин. Белград, 1929.

Ф. М. Достоевский как проповедник возрождения. Нью-Йорк, 1965.

Арсеньев Николай Сергеевич
1888–1977

Русский религиозный философ, литератор. Родился в Стокгольме 16 мая 1888 в семье дипломата. Окончил в 1910 историко-филологический факультет Московского университета, стажировался в университетах Германии. Серьезное влияние на Арсеньева оказало творчество Вл. С. Соловьева, С. Н. Трубецкого, С. Н. Булгакова. Его религиозно-метафизическая ориентация нашла отражение в ряде работ: «В исканиях абсолютного Бога» (1910), «Плач по умирающему Богу» (1912) и др.

С 1914 – приват-доцент Московского университета, участвовал в Первой мировой войне. Примыкал к октябристам, с энтузиазмом встретил Февральскую революцию, поддерживал Временное правительство. В 1918–1920 – профессор Саратовского университета. Эмигрировал в марте 1920.

С 1920 по 1944 преподавал в Кенигсбергском и Варшавском (1926–1938) университетах. В 1945 Арсеньев переезжает в Париж, а с 1948 – профессор Свято-Владимирской духовной академии в Нью-Йорке. Арсеньев был сторонником экуменизма, участвовал в католических конгрессах, в 1964 был представлен папе Павлу VI. Активно сотрудничал в религиозно-философском журнале «Путь». Умер Н. С. Арсеньев в Нью-Йорке 18 декабря 1977.

Восприняв развитую в русской религиозной метафизике (славянофилы, С. Н. Трубецкой) идею «соборности» как важнейшую характеристику православного духовного опыта, Арсеньев всегда видел в ней суть культурно-исторического дела Церкви. Отстаивая значение мистической традиции в христианстве, он выступал против различных форм мироотречного пессимизма, доказывая, что именно путь христианской мистики ведет к их решительному преодолению. Вслед за Трубецким Арсеньев был склонен видеть глубокую связь христианства с предшествующей античной метафизикой.

Значительное место в его творчестве занимают проблемы религиозной эстетики, которые рассматриваются в русле характерного для русской религиозно-метафизической мысли утверждения единства Красоты, Истины и Добра. Эти же принципы определяют и общее понимание Арсеньевым истории культуры.

Сочинения:

В исканиях абсолютного Бога. М., 1910.

Пессимизм Дж. Леопарди. М., 1914.

Из жизни духа. Варшава, 1935.

Единый поток жизни. Брюссель, 1973.

Астафьев Петр Евгеньевич
1846–1893

Философ и психолог. Из дворянской семьи. Родился в деревне Евгеньевка Острогожского уезда Воронежской губернии. В 1868 окончил Московский университет. Преподавал философию права в Демидовском юридическом лицее, с 1885 – цензор Московского цензурного комитета. Последние годы жизни – приват-доцент Московского университета. В своих философских и психологических сочинениях Астафьев апеллировал к духовному наследию патристики, критиковал европейский рационализм, в особенности немецкий абсолютный идеализм и разнообразные формы влияния последнего на русскую мысль.

Основная задача философии, согласно Астафьеву, познание человеческой личности. Каждая личность, каждое «я» – «творческий», неповторимый момент божественного замысла, уникальная монада, существующая в бесконечных отношениях и связях с «бесчисленными мириадами» других монад. Астафьев признавал, что его монадология имеет прообразом монадологическую систему Лейбница. В русской философии он ценил идеи славянофилов, К. Леонтьева, панпсихизм А. А. Козлова, персоналистический спиритуализм Л. М. Лопатина; полемизировал с Вл. Соловьевым и Л. Толстым. В его психологических сочинениях существенное место занимали проблемы психологии пола, особенностей женской психологии.

Умер П. Е. Астафьев 7 апреля 1893 в Петербурге.

Сочинения:

Вера и знание в единстве мировоззрения: Опыт начал критической монадологии. М., 1893.

Психический мир женщины: его особенности, превосходства и недостатки. М., 1881.

Бакунин Павел Александрович
1820–1900

Философ-публицист, общественный деятель. Брат М. А. Бакунина. Окончил Тверскую гимназию, а затем поступил в Московский университет. В 1841–1842 слушал лекции в Берлинском университете. В этот период серьезно увлекается гегелевской философией (во многом под влиянием старшего брата Михаила). Участвовал добровольцем в Крымской кампании. В 1860-е был одним из организаторов земского движения в Тверской губернии. Последние годы его жизни прошли в Крыму. Он умер в Ялте 22 мая 1900.

Основные философские идеи Бакунина нашли отражение в его книге «Основы веры и знания» (СПб., 1886). В ней он в целом остается в русле гегельянства («я признаю Гегеля своим учителем и себя – верным его учеником»), рассматривая Абсолютный дух как творческий принцип, цель и смысл действительности, которая диалектически проявляется в истории и как «инобытие» Абсолюта. Интерпретация Бакуниным абсолютного идеализма Гегеля в существенной мере носила эстетический характер. Он писал о «бесконечной гармонии» и «высшей красоте» диалектического процесса («мирового спора»). В то же время он придавал исключительное значение религиозной вере и религиозному опыту: «Я верю безотчетно в Бога, и вся философия не что иное, как предположение Бога, в которого все бессознательно верят». Все это дало основание В. Зеньковскому охарактеризовать философские воззрения Бакунина как «религиозный романтизм на основе гегельянства».

Сочинения:

Запоздалый голос сороковых годов (по поводу женского вопроса). СПб., 1881.

Основы веры и знания. Спб., 1886.

Чижевский Д. И. Гегель в России. Гл. 7. Париж, 1939.

Барсов Антон Алексеевич
1730–1791

Философ, переводчик. Родился в Москве в 1730. Окончил Славяно-греко-латинскую академию и С.-Петербургский университет. В 1753 получает звание магистра философии и свободных наук. С 1761 – профессор кафедры красноречия (риторика, поэтика) Московского университета. С 1781 – действительный член Российской Академии наук.

Социально-политическим идеалом Барсова на протяжении всей жизни оставалась «просвещенная» «абсолютная монархия». Он активно поддерживал политику правительства Екатерины II, в том числе в области культуры и просвещения. В своих многочисленных речах ученый постоянно сравнивал действия российских властей с правлением просвещенных властителей Древней Греции и Древнего Рима. Высоким авторитетом пользовались переводы Барсова. Среди них: «Наставления политические…» Я. Бильфельда, раздел о метафизике в энциклопедии Дидро и др.

Одним их первых лингвистических исследований в России стал труд Барсова «Российская грамматика». В 1788 было опубликовано собрание его речей, где наиболее полно нашли отражение философские и социальные воззрения ученого. В «Речи о пользе учреждения Императорского Московского университета при открытии оного» Барсов исключительно высоко оценил историческую роль философии, которая «приобучает разум к твердому познанию истины», «испытует естество Божие, рассматривает силы и свойства наших душ».

А. А. Барсов умер 21 января 1791 в Москве.

Сочинения:

Собрание речей. М., 1788.

Батурин Пафнутий Сергеевич 1740–1803

Писатель, философ. Из дворянской семьи. С 1754 по 1781 находился на военной службе. В творчестве Батурина, драматурга и переводчика, особое место занимает его сочинение «Исследование книги о заблуждениях и истине» (1790). Труд этот был полностью посвящен критике воззрений известного французского мистика Л.-К. Сен-Мартена, содержащихся в его книге «О заблуждениях и истине», вышедшей на русском языке в 1785.

Критика велась Батуриным преимущественно с просветительских позиций – известный исследователь русской мысли XVIII в. А. В. Панибратцев усматривает в данном случае влияние традиции немецкого(«берлинского») просвещения.

Батурин противопоставлял «метафизическим вымышлениям» Сен-Мартена идеалы «учености», ориентированной на «опытные», «ощутительные доказательства» социального и нравственного прогресса.

Умер П. С. Батурин 23 октября 1803 в Минске.

Сочинения:

Исследование книги о заблуждениях и истине // Избранные произведения русских мыслителей второй половины XVIII века. Т. 2. М., 1952.

Безобразова Мария Владимировна
1857–1914

Философ и историк русской философии. Родилась 29 мая 1856 в Петербурге в семье академика-экономиста В. П. Безобразова. Окончила Педагогические курсы в 1876. Преподавала в Вяземской женской гимназии. В 1885–1890 изучает философию в Цюрихском университете. В 1891 защищает в Бернском университете докторскую диссертацию «Рукописные материалы к истории философии в России». После возвращения в Россию выступает с публичными лекциями, в 1892 издает сборник статей «Философские этюды». Участвовала в организации «Русского женского благотворительного общества»(1895), «Этического общества» (1910). Собственную философскую позицию определяла как «этический идеализм». В своей докторской диссертации Безобразова, исследовав рукописные памятники древнерусской мысли в библиотеках Москвы, Петербурга и Киева, показала, насколько значительную роль на этом раннем этапе играли творения богословского содержания. В истории русской мысли она выделяла две противоположные тенденции: мистического этицизма и материализма. Первое течение исторически раскрывается в древнерусской аскетике, масонстве XVIII в. и в теософии рубежа XIX и XX вв. Русский же материализм проявляется в колоссальной восприимчивости к европейскому деизму, атеизму и материализму XVIII и XIX вв.

Нереализованным остался замысел Безобразовой по созданию фундаментального исследования «К истории просвещения в России». Один из опубликованных фрагментов этой работы был посвящен творениям св. Дионисия Ареопагита.

Умерла М. В. Безобразова 2 сентября 1914 в Москве.

Сочинения:

Философские этюды. М., 1892.

Краткий обзор существенных моментов по истории философии. М., 1894.

Исследования, лекции, мелочи. СПб., 1914.

Ванчугов В. В. Женщины в философии. Из истории философии в России XIX – нач. XX вв. М., 1996.

Белый Андрей
1880–1934
Псевдоним Бориса Николаевича Бугаева

Поэт, теоретик символизма. Родился 14 октября 1880 в Москве в семье профессора Московского университета Н. В. Бугаева. Учился на физико-математическом и филологическом факультетах Московского университета. С 1902 Белый участвует в объединениях русских символистов, публикуется в их изданиях (в «Весах» и др.). Серьезное влияние на мировоззрение поэта-мыслителя и его философию символизма оказали идеи Вл. Соловьева, Ф. Ницше, А. Шопенгауэра, И. Канта и неокантианцев. Многочисленные философско-эстетические статьи Белого составили содержание двух сборников: «Символизм» (М., 1910) и «Арабески» (М., 1911).

В 1912 он познакомился в Германии с известным антропософом Р. Штейнером. Эта встреча сыграла в судьбе поэта существенную роль. С 1913 Белый член Антропософского общества, участвует в строительстве антропософского храма (в Швейцарии в 1914–1916), в деятельности российских антропософских обществ. Увлечение антропософией сохраняется и после разрыва со Штейнером и возвращения поэта из эмиграции в Советскую Россию.

Формулируя собственное символистское кредо, Белый с самого начала был склонен видеть в символизме не столько новую эстетическую теорию, сколько «религиозно-философское учение, предопределенное всем ходом западноевропейской мысли» (Символизм. М., 1910.). «Ход» этот, по его убеждению, имел своей перспективой «преодоление» гносеологического рационализма и «методологизма» в европейской философии. Рационалистической традиции, считал русский символист, может быть противопоставлена традиция «софийности», «внутреннего знания», религиозного гнозиса. Отречение от рационалистической схематизации в познании поэт называл «эмблематизацией смысла». В его философской позиции вполне отчетливо проявляется столь характерный для русской религиозной философии «онтологизм»: критика «кантовского разума», «кидающегося в пропасти безбытийственного смысла»; манифестация религиозного смысла бытия, открывающегося только «живой, творческой личности», «умеющей жить» в подлинном мире, где «маски» («общеобязательные правила жизни») уже не скрывают смысла, в том числе и смысла собственной жизни. Религиозно-философские идеи А. Белого нашли выражение в его работах 1920-х: «Кризис жизни», «Кризис мысли», «Кризис культуры», «Лев Толстой и кризис сознания» и др.

Андрей Белый умер 8 января 1934 в Москве.

Сочинения:

Символизм: Книга статей. М., 1910.

Арабески: Книга статей. М., 1911.

Луг зеленый: Книга статей. М., 1910.

На перевале. Т. 1–3. Пб., 1918–1920.

Берви-Флеровский Василий Васильевич
1829–1918

Социолог, экономист, публицист. Родился 28 апреля 1829 в Рязани. Окончил юридический факультет Казанского университета (1849). В 1860-е участвовал в народническом движении. В 1863 был арестован и отправлен в ссылку. Книга Берви-Флеровского «Положение рабочего класса в России»(1869) стала важной вехой в истории российской социологии. Книгу высоко оценивал К. Маркс. В 1870-е в работе «Философия коммунизма» обосновывал необходимость утверждения в обществе социального равенства, базирующегося на общественной собственности, и совместимость этого идеала с принципами демократии.

Философские воззрения Берви-Флеровского наиболее полно представлены в двух его книгах: «Философия бессознательного, дарвинизм и реальная истина» (СПб., 1878) и «Критика основных идей естествознания» (СПб., 1904).

Умер В. В. Берви-Флеровский 4 октября 1918 в Юзовке.

Бердяев Николай Александрович
1874–1948

Философ. Родился 6 марта 1874 в Киеве. Учился в Киевском кадетском корпусе. В 1894 поступил на естественный факультет университета Святого Владимира (Киев), через год перевелся на юридический факультет. Увлечение марксизмом, участие в социал-демократическом движении стали причиной ареста Бердяева и исключения из университета (1898). Марксистский период в его биографии оказался сравнительно коротким. Уже в работе «Субъективизм и индивидуализм в общественной философии. Критический этюд о Н. К. Михайловском» (1901) признание марксистского историзма соседствует с критической оценкой «материализма». Участие Бердяева в сборнике «Проблемы идеализма» (1902) ознаменовало окончательный переход мыслителя на позиции метафизики и религиозной философии. В 1904–1905 он редактирует религиозно-философские журналы «Новый путь» и «Вопросы жизни». Происходит его сближение с Д. С. Мережковским, впрочем оказавшееся непродолжительным. В идеях последнего он в конечном счете увидит проявление «декадентства» и «религиозного сектантства». В автобиографии «Самопознание», написанной в конце жизни, он оценит духовную атмосферу, царившую в кругу идеологов Серебряного века, как «возбуждение», лишенное «настоящей радости». Вполне последовательная религиозно-метафизическая ориентация Бердяева нашла отражение в его работах «Sub specie aeternitatis. Опыты философские, социальные, литературные» и «Новое религиозное сознание и общественность» (обе – 1907), а также в известной статье в сборнике «Вехи».

В годы после первой русской революции Бердяев постоянно критикует различные варианты российского радикализма как «левого», так и «правого» толка (сборник «Духовный кризис интеллигенции», статьи «Черная анархия», «Казнь и убийство» и др.). Эпохальными, с точки зрения определения собственной философской позиции, стали для Бердяева его книги: «Философия свободы» (1911) и «Смысл творчества» (1916). Во время Первой мировой войны Бердяев, не разделяя взглядов, которые ему представлялись «крайностями» патриотизма (он спорил по этому поводу, в частности, с В. В. Розановым, С. Н. Булгаковым, В. Ф. Эрном), был далек и от настроений антигосударственных, и тем более от антироссийских. Итогом его размышлений этих лет стала книга «Судьба России» (1918). Отношение к Февральской революции у него с самого начала было двойственным: падение монархии он считал неизбежным и необходимым, но и «вступление в великую неизвестность» послереволюционного будущего воспринималось как чреватое хаосом, падением в «пучину насилия». Последние настроения вскоре возобладали: на первый план в размышлениях Бердяева выходит тема роковой опасности революции, приводящей к разрушению органической иерархии общественной жизни, «низвержению расы лучших», уничтожению культурной традиции (статья «Демократия и иерархия», книга «Философия неравенства» и др.). Последовательное неприятие большевизма не помешало Бердяеву проявлять исключительную активность в послереволюционные годы: он выступал с публичными лекциями, преподавал в университете, был одним из руководителей Всероссийского союза писателей, организовал Вольную академию духовной культуры, вел семинар о творчестве Достоевского. Вся эта деятельность оборвалась в 1922, когда Бердяев был выслан за границу.

Европейскую известность принесла философу его книга «Новое средневековье. Размышление о судьбе России и Европы» (Берлин, 1924). Осмысляя трагический опыт русских революций и тенденции европейского развития, Бердяев провозглашает в этой работе завершение «безрелигиозной», «гуманистической эпохи» и вступление человечества в «сакральную» эпоху «нового средневековья», характеризующуюся религиозным возрождением и религиозными конфликтами, столкновением христианских и антихристианских идей. В идейной борьбе XX в., по Бердяеву, позиции безрелигиозные уже не играют существенной роли. Любая значимая идея неизбежно принимает религиозный смысл. Это касается и коммунистической идеологии: «коммунистический интернационал есть уже явление нового средневековья». С 1925 по 1940 Бердяев был редактором журнала «Путь» – ведущего издания религиозно-философской мысли русского зарубежья. В «Пути» публиковали свои сочинения и видные представители европейской религиозной философии (Ж. Маритен, П. Тиллих и др.). В эмиграции Бердяев был активным участником европейского философского процесса, постоянно поддерживая отношения со многими западными мыслителями: Э. Мунье, Г. Марселем, К. Бартом и др. Среди наиболее значительных трудов Бердяева эмигрантского периода – «О назначении человека. Опыт парадоксальной этики» (1931), «О рабстве и свободе человека. Опыт персоналистической философии» (1939), «Опыт эсхатологической метафизики. Творчество и объективация» (1947). Уже после смерти философа увидели свет его книги: «Самопознание. Опыт философской автобиографии», «Царство Духа и царство Кесаря», «Экзистенциальная диалектика божественного и человеческого» и др. В 1947 Бердяеву была присуждена степень доктора теологии в Кембриджском университете. Умер Н. А. Бердяев в Кламаре близ Парижа 23 марта 1948.

Своеобразие философии, по Бердяеву, состоит в том, что она не сводится к системе понятий, представляет собой не столько «знание-дискурс», сколько «знание-созерцание», говорящее на языке символов и мифов. В мире символов его собственной философии ключевая роль принадлежала свободе и творчеству, с которыми в конечном счете связаны все прочие идеи-символы: дух, чье «царство» радикально, онтологически противостоит «царству природы»; объективация – бердяевская интуиция драматизма судьбы человека, неспособного (культура – «великая неудача») выйти из пределов «царства природы»; трансцендирование – творческий прорыв, преодоление, хотя бы на миг, «рабских» оков природно-исторического бытия; экзистенциальное время – духовно-творческий опыт личной и исторической жизни, имеющий метаисторический абсолютный смысл и сохраняющий его даже в эсхатологической перспективе. При этом именно свобода определяет содержание «царства духа», смысл его противостояния «царству природы». Творчество же, которое всегда имеет своей основой и целью свободу, фактически исчерпывает позитивный аспект человеческого бытия в бердяевской метафизике и в этом отношении не знает границ: оно возможно не только в опыте художественном и философском, но также и в опыте религиозном и моральном («парадоксальная этика»), в духовном опыте личности, в ее исторической и общественной активности.

Бердяев придал свободе онтологический статус, признав ее первичность в отношении природного и человеческого бытия и независимость от бытия божественного. Свобода угодна Богу, но в то же время она – не от Бога. Существует «первичная», «несотворенная» свобода, над которой Бог не властен, которая «коренится в Ничто извечно». Эта же свобода, нарушая «божественную иерархию бытия», порождает зло. Тема свободы, по Бердяеву, важнейшая в христианстве – «религии свободы». Иррациональная, «темная» свобода преображается Божественной любовью, жертвой Христа «изнутри», «без насилия над ней», «не отвергая мира свободы». Богочеловеческие отношения неразрывно связаны с проблемой свободы: человеческая свобода имеет абсолютное значение, судьбы свободы в истории – это не только человеческая, но и божественная трагедия.

В неспособности воспринять глубочайший и универсальный трагизм христианства Бердяев был склонен усматривать коренной недостаток традиционных теологических систем, постоянно указывая на их чрезмерный рационализм и оптимизм. Наиболее близкими себе религиозными мыслителями прошлого он считал Экхарта, Баадера, позднего Шеллинга и в особенности Беме. Основное же направление европейской метафизики, восходящей к Платону, находится, по Бердяеву, в русле онтологического монизма, утверждает фундаментальную первичность бытия (в его различных формах) и уже потому враждебно идее человеческой свободы и, соответственно, персонализму. «Нужно выбирать между двумя философиями – философией, признающей примат бытия над свободой, и философией, признающей примат свободы над бытием… Персонализм должен признать примат свободы над бытием. Философия примата бытия есть философия безличности» (О рабстве и свободе человека, 1939). С этой позицией было связано критическое отношение Бердяева к современному философскому «онтологизму» и, в частности, к фундаментальной онтологии М. Хайдеггера.

Уже в конце жизни Бердяев так определял историософскую направленность собственной философии: «Философия, которую я хотел бы выразить, есть драматическая философия судьбы, существования во времени, переходящего в вечность, времени, устремленного к концу, который есть не смерть, а преображение. Поэтому все должно рассматриваться с точки зрения философии истории» (см.: Экзистенциальная диалектика божественного и человеческого. Париж., 1952, с. 6). Увидев в позднем Вл. Соловьеве «пророка нового, апокалиптического сознания», Бердяев объявил исходным моментом своей философии истории «эсхатологическое откровение». Декларации относительно эсхатологического или, что в контексте его философской позиции означает то же самое, профетического характера собственного философствования неизменно присутствуют во всех значительных произведениях мыслителя. Для него всегда было характерно стремление к подведению итогов исторического процесса, определению окончательного смысла событий мировой истории. Один из наиболее глобальных выводов Бердяева был связан с оценкой им культуры как реального, общезначимого результата исторического развития: «Культура по глубочайшей своей сущности и по религиозному своему смыслу есть великая неудача» (Смысл творчества. М., 1916, с. 34). Эта оценка стала одной из основ мироощущения философа на протяжении всей его жизни. С годами она становится все более драматичной, чему, несомненно, способствовали события русской и мировой истории ХХ столетия, свидетелем и участником которых ему довелось быть.

Нельзя сказать, что тезис о «неудаче» культурного творчества был для Бердяева равнозначен признанию отсутствия смысла в историческом опыте человечества. Он часто критиковал различные формы исторического и культурного нигилизма, понимая, что питать такого рода идеологию могут и настроения апокалиптические. «Апокалиптическое сознание – опасное сознание», – писал мыслитель в одной из первых своих работ эмигрантского периода. Для него – даже если культурное творчество человека в истории в конечном счете оканчивается поражением, неудачей, оно не становится от этого бессмысленным – это именно «великая неудача». Исторический опыт должен быть понят со всеми его трагическими противоречиями, которые, собственно говоря, и составляют смысл истории. Эсхатологически настроенный мыслитель был убежден, что близость и неизбежность исторического финала не обесценивают значение исторического творчества: «Наступают времена в жизни человечества, когда оно должно помочь само себе, осознав, что отсутствие трансцендентной помощи не есть беспомощность, ибо бесконечную имманентную помощь найдет человек в себе самом, если дерзнет раскрыть в себе творческим актом все силы Бога и мира» (Смысл творчества. М., 1916, с. 10). На страницах его книг постоянно встречаются определения человека как «сотрудника» Бога, утверждения о метафизической ответственности человека буквально перед всей реальностью, к творческому преображению которой он должен стремиться. Нельзя забывать, однако, о том, что данная цель изначально определяется как недостижимая на путях истории и бердяевский творчески экзистенциальный человек обречен играть роль Сизифа, прекрасно осознающего, что все его титанические усилия неизбежно завершатся неудачей, пусть даже и «великой».