Королевские указы обязывали иностранных купцов пломбировать все свои товары у местных властей (за что, естественно взималась плата), выплачивать лейданг (общегосударственный налог с имущества), а также пошлину за выход в море на ловлю рыбы. Штраф за выход на путину без разрешения местного чиновника наказывался самым высоким из предусмотренных законом штрафов [11, bd. III, s. 55– 56]. Отдельные постановления вступали в противоречие с двусторонними договорами, существенно ограничивая ассортимент, разрешенный к свободной купле-продаже. Кроме того, вовсе запрещалась торговля с кораблей, а также вывоз из страны масла и сала, если только они не обменивались на муку (зерно). Цены преференциальных закупок лично для короля в отношении половины иноземных купцов снижались на треть. В то же самое время вводились дополнительные акцизы на экспортируемые из Норвегии отдельные товары, а любой неопломбированный местными властями товар изымался в пользу короля с дополнительной уплатой максимального штрафа. Неуплата пошлин также грозила иноземному негоцианту конфискацией всего имущества [11, bd. III, s. 118–120]. Причем к заключению контрактов допускались лишь специально приглашенные негоцианты, а закупки должны были совершаться в конкретно отведенные сроки. Лишь на этот срок горожане имели право сдавать иностранцам в аренду постройки, в противном случае они, как и товары иностранных купцов, конфисковались в пользу короля [11, bd. III, s. 122–128].
Заключение шведско-норвежской унии (1319–1355 гг.), повлекшие перестановки в государственном управлении не дали ганзейцам воспользоваться гарантиями, даваемыми норвежскими властями тут же наряду с введением ограничительных мер, в том объеме, на который они, вероятно, рассчитывали. Напротив, правящие элиты скандинавских королевств и сама королевская власть отличались завидным непостоянством в отношении немецких негоциантов. Периодическое дарование привилегий доказывает, что королевская власть, признавая реальную зависимость внешней торговли Норвегии от Ганзы, не считала себя обязанной четко придерживаться в отношении немцев тех уступок, на которые она сама неоднократно шла [1, bd. VII, s. 151–153]. Ганзейцы по-прежнему стремились укрывать налоговые выплаты, в частности, торговую пошлину, которую провинциальные казначеи норвежского государя требовали в качестве вступного платежа (т. н. «вендская пошлина») за право торговать на легальных норвежских рынках [1, bd. I, s. 212]. Документ от 9 сентября 1343 г. возобновлял привилегии ганзейцев относительно уплаты торговой пошлины в Норвегии, полученные ими еще в царствование Эйрика II [1, bd. VIII, s. 156–157]. Об этом королю Магнусу Эрикссону еще раз напомнили три года спустя [1, bd. V, s. 146].
Список использованных источников и литературы
1. Diplomatarium Norvegicum/ Utg. Chr. C. A. Lange. C. R. Unger, H. J. Huitfeldt-Kaas, G. Storm, A. Bugge, Chr. Brinchmann, O. Kolsrud, H. Magerøy, F. L. Næshagen, T. Ulset. Christiania, Kristiania, Oslo, 1847–2011. 23 bd.
2. Gullbekk S. H. Pengevesenets fremvekst og fall i Norge i middelalderen. København, 2009.
3. Hákonar saga Hákonarsonar: etter Sth. 8 fol., AM 325 VIII, 4o og AM 304 4o / Utg. M. Mundt. Oslo: Forlagsentralen, 1977.
4. Helle K. Under kirke og kongemakt: 1130–1350 (Aschehougs Norgeshistorie. Bd. 3). Oslo, 1995.
5. Hellerud S. V. Bysamfunn og kongemakt i seinmiddelalderen // Norsk Historisk Tidskrift, 1997. Bd. 76. S. 336–349.
6. Lunden K. Korn og kaup. Studiar over prisar og jordbruk på Vestlandet i mellomalderen. Oslo, 1978.
7. Lunden K. Money Economy in Medieval Norway // Scandinavian Journal of History, 1999. Vol. 24. P. 245–265.
8. Lunden K. Mynt, andre pengar og politisk-økonomisk system i mellomalderen // Norsk Historisk Tidskrift, 2007. Bd. 86. S. 7–34.
9. Myhre B., Øye I. Norges landbrukshistorie. Bd. I. Oslo, 2002.
10. Nedkvitne A. Handelssjøfarten mellom Norge og England i høymiddelalderen // Sjøfartshistorisk årbok 1976. Bergen, 1977.
11. Norges gamle Love indtil 1387 / Utg. R. Keyser, P. A. Munch. Christiania, 1848. Bd. II.; 1849. Bd. III.
12. Norske middelalder documenter / Utg. S. Bagge, K. Helle, S. H. Smedsdal. Bergen, Oslo, 1973.
13. Pettersen G. I. Handel og priser i Norge i middelalderen // Collegium Medievale, 2000. Bd. 13. S. 203–228.
14. Regesta Norvegica / Utg. E. Gunnes, N. Bjørgo, S. Bagge, A. Nedkvitne, H. Kjellberg, G. I. Pettersen, K. Sprauten, A.-M. Hamre. Oslo, 1978–2015. 10 bd.
15. История Норвегии. / Отв. ред. А. С. Кан. М., 1980.
Исследование подготовлено в рамках проекта «Комплексное исследование коллекции западноевропейских средневековых рукописей в Томском государственном университете», поддержанного Российским научным фондом (соглашение № 17-78-20011) между Российским научным фондом и Новосибирским государственным университетом.
Судьба малого города Северной Италии в политических конфликтах XIII века
Канаев А.Г.кандидат исторических наук, доцент Красноярский государственный педагогический университет им. В.П. Астафьева
Аннотация: Средневековые малые города нередко оказывались втянутыми в различные политические и военные конфликты, определявшие дальнейшую судьбу этих поселений. В статье прослеживается судьба малого города Форново, ставшего жертвой политической борьбы в Северной Италии в XIII в.
Ключевые слова : средние века, Северная Италия, малый город, политическая борьба.
Annotation: Medieval small towns often participated in various political and military conflicts, determined future destiny of these settlements. In the paper autor describes the fate of the small town Fornovo which became the victim of political struggle in Northern Italy in the XIII century.
Key words: Middle Ages, Northern Italy, small town, political struggle
Северная Италия в XIII в. представляла собой арену, на которой происходила борьба различных политических сил как внутреннего, так и внешнего по отношению к этому региону происхождения. Участниками ожесточенных конфликтов были сами североитальянские города и представители итальянской знати, а также постоянно вмешивавшиеся и осложнявшие политическую ситуацию в регионе папство и империя. Но если основные перипетии этих конфликтов и их результаты для основных участников достаточно изучены, то судьбы отдельных небольших поселений значительно реже оказывались в поле внимания исследователей.
Попытаемся на основе сохранившихся и опубликованных документов на примере одного малого города Кремонской округи – Форново – проследить, какую роль играли такого рода поселения в политических отношениях, а самое главное – каковы были последствия политических событий и конфликтов для их дальнейшего развития.
Поселение Форново часто встречается в кремонских документах, начиная с IX в. Что касается рассматриваемого периода, то к 1218 г. относится документ, в котором Форново упоминается в связи с его ближайшим соседом – коммуной Караваджо. В документе говорится, что Роглерий де Юдисцибус, капеллан кремонского епископа Гомобона, от его имени «на общем собрании, созванном через скороходов и колокольный звон» (in publica contione coadunata per correrios et campanas) разрешает жителей Караваджо от церковного отлучения, «под которым они были за вред, нанесенный местности и территории Форново» [1, p. 233; 2, с. 269–270]. К сожалению, в документе не говорится, какой именно ущерб был причинен Форново, но ясно, что речь идет о нападении. Не можем мы узнать и точной даты, когда Форново подвергся нападению со стороны соседнего поселения, и его побудительных мотивов, но очевидно, что произошло оно раньше, чем был составлен этот документ. Эти два местечка были очень близко расположены друг от друга – расстояние между ними составляло не более 5 км, и, возможно, причиной таких событий послужили противоречия между жителями коммун, соперничавших в распространении влияния на ближайшую деревенскую округу. Так или иначе, но столкновение интересов двух поселений, вылившееся в прямое нападение, явилось, как мы увидим, звеном в целой цепи событий, результат которых был для Форново неутешительным. С точки же зрения политических взаимоотношений перед нами иной вариант соперничества и борьбы – между самими поселениями, то есть борьбы междоусобной, внутренней.
Буквально через 9 лет после снятия отлучения с жителей Караваджо из-за их враждебных действий по отношению к Форново в кремонских актах вновь появляются отголоски печальных для этого городка событий. В 1227 г. в Милане кремонские послы Генрих Адвокатус и Анзелерио Ольдоини предъявили официальный протест миланскому подеста и совету города по поводу того, что миланские вооруженные отряды во главе с Видоном де Пресвитеро и Пативольдом де Пативольдо напали на местность Форново (in terra et loco Fornouo) и учинили там «грабеж и другие злодеяния», причинив большой вред местности и проживающим там людям. Причем, по словам послов, миланцы не только угоняли скот (быков, коров и лошадей), но жестоко избили и ранили двоих людей и даже «младенцев выбрасывали из колыбелей». Послы потребовали возмещения ущерба, на что совет и подеста Милана согласились и постановили создать комиссию для «справедливого разбора дела», в которую должны были войти двое миланских «мудрых мужей» и двое кремонцев [1, p. 258].
Как известно, Кремона в начале XIII в. традиционно придерживалась гибеллинской позиции, и ее помощь Фридриху II, тогда еще королю, вызвала войну между ней и Миланом. Несколько лет продолжались столкновения между ломбардскими городами (с одной стороны – Кремона, Парма, Реджо, Модена, с другой – Милан, Пьяченца, Комо, Лоди, Павия), пока за дело мира и всеобщего согласия не взялся такой искусный политик, как кардинал остийский Уголино (с 1227 г. – папа Григорий IX).
Но, судя по приведенному выше документу, заключение официального мира не мешало миланским рыцарям совершать набеги на кремонские земли, при этом, естественно, больше всего страдали пограничные поселения, в данном случае – Форново.
Через 3 года Форново вновь появляется в документах, на этот раз – в связи со строительством там замка, который начали строить некие графы Камиксано. Из более ранних документов известно, что Камиксано являлись знатным феодальным родом, имевшим земельные владения не только в кремонской области. Впервые имя графов Камиксано встречается в документе, датированном 1184 г. [1, p. 160]. Из него и последующих документов мы можем определить, что большая часть земель графов Камиксано располагалась вокруг Кремы, то есть в Кремонской округе. Необходимо отметить, что острота ситуации состояла в том, что в период гвельфско-гибеллинских войн второй половины XII в. Крема традиционно поддерживала Милан, в котором она видела защитника от постоянных претензий со стороны Кремоны.
Возможно, именно этими обстоятельствами объясняется тот факт, что в документе, относящемся к 1235 г., графы Камиксано названы горожанами Милана [2, с. 73–74]. Можно предположить также, что если первоначально эта семья владела землями в самой в Креме и ее ближайшей округе, то в «смутное время» подчинения Кремы и ее владений Кремоне, то есть в начале XIII в., графы могли разными способами, в том числе и прямым захватом, распространить свое влияние на земельные владения непосредственно в кремонском дистрикте, в частности в Форново.
Сведения о том, что графы Камиксано строят в этом самом Форново замок, обнаруживаются в жалобе, которую кремонский епископ Гомобон подает в 1230 г. папе Григорию IX (1227–1241 гг.) и императору Фридриху II. В ней заявлено, что графы незаконно строят замок в Форново на территории, принадлежащей кремонской епископии. Возникает вопрос, почему епископ обратился с жалобой не только к папе главе как церковной корпорации, но и к императору? Скорее всего, существуют две причины. Во-первых, Кремона не вошла во вторую Ломбардскую лигу, созданную в 1226 г. и действовавшую против императора. Она долгое время продолжала считаться верной сторонницей гибеллинской партии. Во-вторых, этот период итальянской истории характеризуется попыткой соглашения между императорами и папами, и обращение к тому и другому могло оказаться действенней, чем к кому-то одному.
В ответ на жалобу Григорий IX назначил для рассмотрения этого дела епископа пармского Грация, а император Фридрих II подтвердил назначение епископа и, в свою очередь, назначил для разбирательства пармского горожанина Лаврентия де Гвадзоне. Судя по грамоте, составленной епископским нотарием, 13 и 14 декабря 1230 г. во владениях графов Камиксано послом пармского епископа Фомой Соскальком графам (упомянуто четырнадцать имен) были зачитаны два послания от епископа Грация, первое из которых содержало текст папской буллы, а второе – текст императорской грамоты. Ясно, что посол действовал сразу от имени и светской, и церковной верховной власти.
Документ подтверждает наши предположения, что графы Камиксано имели в то время весьма большие владения в кремонской округе: посол пармского епископа зачитывал послания в нескольких местах тем или другим представителям графской семьи – например, в поселениях Колонья, Казалис и в самой Креме [2, c.65–67]. Как очевидно из описанной процедуры, и римский папа, и император, к которым обратился кремонский епископ с жалобой на незаконные действия со стороны графов Камиксано, приняли сторону епископа. При этом папа Григорий IX занял достаточно жесткую позицию по отношению к нарушителям прав епископа, а следовательно, и прав церкви в целом. В булле он грозил принять очень суровые меры – применить отлучение от церкви не только индивидуального порядка (excommunication), но и в массовом отношении, видимо, к жителям графских владений (interdiction) в том случае, если графы Камиксано не возместят тот ущерб, который они нанесли владениям кремонского епископа.
Германский император повел себя подобным же образом: назначил своего представителя, которому поручил рассмотрение этого дела и, кроме того, обещал кремонскому епископу не допускать к своей аудиенции никого из графов Камиксано [2, c. 65–67]. Графам Камиксано давался десятидневный срок для «сердечного» раскаяния и возмещения убытков кремонскому епископу.
Но из документов более позднего времени удается выявить, что столь сильные угрозы не повлияли на настойчивое стремление графского семейства обосноваться в Форново. И через полгода с небольшим начинается новый виток конфликта между феодальными сеньорами и епископией. Для упрочения своего положения кремонский епископ добивается официального объявления и подтверждения своих прав на земли в Форново, ставшие объектом интереса графов. Епископ делает все, чтобы доказать, что земли, занятые под строительство замка, давно принадлежат кремонской церкви. В кремонский дворец епископа 2 августа 1231 г. приглашается Видзард, сын Уригона де Карария, и дает свидетельские показания, что тот участок земли, на котором графы Камиксано построили замок, а именно – пашня, луг и виноградник, всего три югера земли, на самом деле была феодом, который семья де Карария держала от кремонского епископа, и вернул его епископу [2, c. 67–68].
Но, несмотря на несомненность этих прав, графы Камиксано, повидимому, не собирались выполнять требования кремонского епископа и отказались подчиниться епископу пармскому, которому, как было выше сказано, папа поручил рассмотрение этой тяжбы. Поэтому среди документов кремонской епископии мы встречаем новую грамоту, которая на этот раз была составлена в Милане (дело в том, что графы Камиксано как миланские граждане подлежали, прежде всего, юрисдикции миланского архиепископа). И 10 августа 1231 г. в Милане, в церкви блаженного Лаврентия в присутствии множества свидетелей и при звоне колоколов архиепископ миланский Гвильельм объявил об отлучении от церкви сразу двадцати представителей семьи Камиксано. Причиной такой суровой меры стало неповиновение пармскому епископу, которому римским папой было поручено разобрать дело между кремонским епископом Гомобоном и графами Камиксано [2, c. 68–69].
Казалось бы, после этого непокорный род должен был смириться и вернуть кремонской епископии занятые им земли. Но конфликт не разрешился, и через четыре года папа Григорий IX вынужден был вновь в него вмешаться. Чем была вызвана такая твердость и настойчивость графов Камиксано при отстаивании своих интересов, на чем она основывалась, если они не побоялись даже церковного отлучения? Проигнорировать такую серьезную меру можно было, только рассчитывая на какие-то особые обстоятельства, например чье-либо высокое и надежное покровительство. В связи с политическими событиями в Италии тех лет возникает одно предположение. Дело в том, что в 1231–1232 гг. в Северную Италию с войском в очередной раз пришел Фридрих II, и, возможно, именно с этим фактом связана такая уверенность графов Камиксано. Но это только предположение: ведь именно к германскому императору обратился в свое время кремонский епископ с жалобой на графов, и тот обещал кремонской церкви свою поддержку и даже назначил своего представителя, Лаврентия де Гвадзоне, для рассмотрения этого дела.
Так или иначе, но 30 мая 1235 г. папа Григорий IX был вынужден издать еще одну буллу, теперь в Перудже, касавшуюся тяжбы между кремонской епископией и графами Камиксано [2, c. 73–74]. Эта булла была направлена аббату монастыря де Колумба, находившегося в диоцезе Пьяченцы. В булле папа подробно излагает историю конфликта, в частности объясняет причины, по которым кремонский епископ обратился к нему с жалобой, весьма многоречиво описывает ущерб, причиненный владениям епископа. Далее он упрекает графов в том, что, несмотря на отлучение от церкви в течение года, они не только не покаялись, но и заявили в свое оправдание, что отлучение было наложено без предварительного увещевания. Между прочим, Григорий IX обвиняет и настоятеля монастыря де Гизальбо в дистрикте Бергамо в том, что он, оказывается, поддержал графов в их нежелании явиться на суд пармского епископа и, более того, советовал снять с них отлучение от церкви как наложенное «без разумной причины».
К сожалению, мы не располагаем другими документальными сведениями об этом, судя по всему, противоречии уже непосредственно внутрицерковного характера. В булле папа сообщает о том, что графы Камиксано после отлучения продолжали «протягивать свои нечестивые и грязные руки к другим владениям церкви» (ad alia bona eisdem ecclesie extendunt manus suas) и, видимо, с этим связана встретившаяся только в этом документе информация о просьбе приора монастыря де Маркария и настоятеля монастыря св. Агаты к мантуанскому епископу об отлучении графов Камиксано и их владений от церкви. Итак, еще одно отлучение и опять в связи с земельными владениями. Очевидно, графы Камиксано были очень сильны и позиции их надежны, если они, будучи единожды отлученными, продолжали неотступно выполнять свои планы по расширению владений перед угрозой вторичного отлучения.
За всем этим угадывается серьезная борьба различными политическими силами, претендующими на власть и влияние в Северной Италии. И объектами этой борьбы часто становились земли в небольших местечках и городках, что не могло не сказаться на их судьбах.
В заключение своей буллы папа Григорий IX упрекает подеста, совет и коммуну Милана в том, что они «закрывали глаза на большую вину графов», и поручает аббату монастыря де Колумба убедить миланского подеста, совет и коммуну в том, что следует призвать к порядку графов Камиксано и обязать их удовлетворить требования кремонского епископа по возмещению его убытков и ущерба. В случае же невыполнения этих требований римский папа рекомендует применять к нарушителям спокойствия самые строгие наказания.
К большому сожалению, данный комплекс источников не содержит материалов о развязке этого конфликта. Так и не удается узнать, были ли выполнены требования папы римского к коммуне Милана и кремонского епископа относительно графов Камиксано. Самый общий свет на вопрос может пролить документ, датированный 1340 г., то есть отстоящий от рассматриваемого периода времени на целое столетие. По этому документу графы Камиксано (всего перечисляется двадцать шесть имен) признают себя вассалами кремонского епископа, держащими в качестве феода четвертую часть десятины территорий Камиксано и Ботаксано, расположенных в кремонском дистрикте [3, c. 168–170]. Кроме этого, графы Камиксано назначили двоих членов семьи, Иоанна и Францескина, своими представителями при кремонском епископе для ведения всех дел, касавшихся их феода.
Что касается так долго длившегося конфликта между двумя крупными феодальными сеньорами, то остается предположить, что после периода открытой вражды, которую мы уже рассмотрели, видимо, был найден определенный компромисс, который смог удовлетворить обе стороны. В результате такого компромиссного решения, судя по выше приведенному документу, были признаны (подтверждены) верховные права кремонского епископа как сюзерена графов Камиксано. Мы не знаем, как решилось дело с землями в Форново и с замком, но с территорий Камиксано и Ботаксано, давних владений графов, как, очевидно, и с других, даже полной десятины епископии не поступало: она была урезана на четверть под видом феода.
Что касается судьбы Форново, все эти перипетии в жизни городка привели к тому, что это поселение, скорее всего, потеряло свое прежнее значение и влияние. По крайней мере, со второй половины XIII в. мы практически перестаем встречать упоминания в документах об этом поселении. Можно отметить, что известное произошедшее в 1495 г. в ходе Итальянских войн сражение при Форново имело место возле другого существующего и поныне поселения Форново-ди-Таро в регионе Эмилия-Романья.
Возможно, что хозяйственное значение Форново как центра местного обмена и сосредоточения обслуживающего ремесла в конце XII – начале XIII вв., впоследствии перешло к его ближайшему соседу и, как мы видели, сопернику – Караваджо, поскольку количество документов, связанных с этим поселением, на протяжении XIII–XIV вв. остается стабильным и вообще это поселение в провинции Ломбардия существует до сих пор. Это позволяет сделать предположение, что маленькие городки очень сильно зависели не только от экономической конъюнктуры, но и от политических событий, в центре которых они оказывались.
На примере судьбы малого года Форново можно выделить основных субъектов политической борьбы за эти поселения. В качестве таковых выступали кремонские епископы и коммуна Кремоны, представители феодальной знати и городского нобилитета, соседние североитальянские города и поселения самой Кремонской округи.
Борьба между епископами и коммуной Кремоны продолжалась в конце XII в. за усиление своего влияния в малых городах Кремонской округи. В частности, в Форново эта борьба выражалась в строительстве епископом замка и в предоставлении коммуной различных налоговых льгот жителям этого поселения. Форново подвергается нападению со стороны своего ближайшего соседа, небольшого полуремесленного местечка Караваджо, причиной чему стала, возможно, борьба между этими поселениями за влияние на близлежащую сельскую округу. Все тот же Форново становится жертвой многовековой вражды между Кремоной и Миланом, выразившейся в вооруженном нападении миланцев в 1227 г. Наконец, именно из-за этого маленького городка разгорается долгий конфликт между кремонскими епископами и представителями феодальной знати – графами Камиксано, развернувшийся в первой половине XIII в., в который оказались вовлечены и германский император, и римский папа.
Список использованных источников и литературы
1. Codex diplomaticus Cremonae. 715–1334 / ed. a L. Astegiano. Tomus I. Taurinorum, 1896. Р. 5-380.
2. Акты Кремоны X–XIII веков в собрании Академии Наук СССР / под ред. С.А. Аннинского, О.А. Добиаш-Рождественской. М.-Л., 1937.
3. Акты Кремоны XIII–XVI веков в собрании Академии Наук СССР / под ред. Л.Г. Катушкиной, В.И. Рутенбурга, Е.Ч. Скржинской. М.–Л., 1961.