Актуальные проблемы новой и новейшей истории зарубежных стран. Выпуск II

Катар: в тисках региональных проблем

Дербенев А.С.,

кандидат исторических наук старший преподаватель кафедры новой и новейшей истории МПГУ, научный сотрудник Института востоковедения РАН

Аннотация: Катар был и остается востребованным как государство, которое в специфических условиях экономики малого масштаба способно не только выживать, но и обеспечивать мобилизацию ресурсов и направлять в рамках программ внешней экономической помощи часть накопленных капиталов. В статье показано, сдвиги какого политического и социально-экономического масштаба могут произойти в традиционалистском обществе за короткий отрезок времени, если элиты оказываются способными рационально использовать гигантские отчисления от нефти в интересах наращивания и укрепления национальной базы экономического роста и подъема благосостояния общества.

Ключевые слова: Бахрейн, Иран, Ирак, Катар, Кувейт, ОАЭ, нефть, «управляемая мультизависимость».

Катар – одно из наиболее динамично развивающихся государств Персидского залива, которое играет заметную роль в региональной и международной политике. Канун начала 1980-х ознаменовался наступлением десятилетнего юбилея независимости Катара, Бахрейна и ОАЭ и двадцатилетней годовщиной пребывания Кувейта в условиях политического кризиса. Вследствие этого образованный Совет сотрудничества арабских государств Персидского залива (ССАГПЗ) пережил весьма неспокойное время. Процесс формирования государства Катар и укрепления его институциональной базы все еще продолжался. Он происходил на фоне небывало быстрых преобразований внутри общества и экономики в условиях относительно высоких цен на нефть в период 1974-1982 гг. Новые крупные катарские нефтяные месторождения были обнаружены в 1960-х годах и самое большое шельфовое месторождение Бюль Ханине было введено в эксплуатацию в 1972 г. Нефтяной сектор Катара был национализирован в несколько этапов с 1973 г. по 1977 г., а в середине 1974 г. была создана Государственная нефтяная компания Катара («Катар Петролеум»)²⁵⁸. В конце 1970-х гг. Катар также взял под свой контроль гигантское «Северное месторождение» – крупнейшее в мире по подтвержденным запасам природного газа. Это произошло после демаркации катарско-иранской морской границы в конце 1960-х – начале 1970-х гг. В конечном счете, в 2000-х гг. данное событие сыграло важную роль в превращении Катара в региональную державу с участием в крупных международных финансовых и других проектах. Однако на тот момент значение этого фактора снижалось, поскольку Государственная нефтяная компания эмирата не имела достаточного объема финансовых и технических ресурсов для разработки этого месторождения. Более того, взятие под контроль газовых запасов привело к возникновению неприятностей для катарской региональной политики, так как Северное месторождение являлось частью более крупного геологического формирования, которое проходило по иранской границе (Южный Парс).

В 1980-х гг. разработке месторождения препятствовала ирано-иракская война, так как инвесторы и потенциальные потребители (например, Япония) были озабочены тем, что могут стать чрезмерно зависимыми от поставок природного газа из этой точки регионального конфликта. В то же время после арабо-израильской войны 1973 г. и последующего арабского нефтяного эмбарго взлетели мировые цены на нефть и резко возросли доходы, идущие в казну стран Персидского залива. Подобно своим соседям по региону власти эмирата использовали нефтяные доходы для создания государства всеобщего благоденствия, так как правительство постепенно становилось тем, кто обеспечивает, а не лишает своих граждан богатства. Средняя цена на сырую нефть возросла с 2,04 долл. За баррель в 1971 г. до уровня 32,5 в начале 1980-х гг., поскольку второй пик роста цен после 1973 г. последовал в 1979-1980-х гг. в результате революции в Иране и начала войны между Ираном и Ираком. Одновременно с этим совместное производство сырой нефти шестью странами Персидского залива возросло примерно на 80% в период с 1970 г. по 1980 г., что привело к поступлению огромных доходов от добычи нефти, которые увеличились с 5,2 млрд.долл. до 158 млрд. долл. в течение указанного периода.

Несмотря на это, катарское государство и общество по-прежнему характеризовались относительной бедностью и недостаточным развитием экономики, имели низкий уровень развития человеческого потенциала, чтобы распорядиться внезапно свалившимся на них богатством. Так, в 1970 г. две трети населения Катара в возрасте старше пятнадцати лет, по данным переписи этого года были неграмотными. В связи с этим Д. Даргин отмечает, что доход от нефтяной ренты совпал по времени с созданием современной инфраструктуры и началом институционального строительства. Образовалась тесная связь с перераспределительной экономикой, которая сформировалась в каждом из государств Персидского залива.

Несомненно, в Дохе уже тогда понимали стратегическую значимость поддержания национального престижа в области оказания внешней экономической помощи. Перечень финансовых организаций, через которые осуществляется экономическая помощь, действительно широк. Прежде всего, это МБРР, Международная корпорация финансового развития. Вклад Катара в последнюю составляет 2 млрд. долларов США или 2,5% в общем объеме капитала. Периодические дополнительные пожертвования подсчитать невозможно, поскольку осуществляются через частные фонды, которые не публикуют информацию в открытых источниках.

В 1990 г., в начале войны в Персидском заливе, Катар был среди тех арабских стран, которые осудили оккупацию Ираком Кувейта. Он также оказал некоторую военную поддержку Кувейту. Например, катарские солдаты участвовали в битве при Хафджи, первом крупном сражении в войне в Персидском заливе. Помимо этого, Доха предоставила финансовую помощь, необходимую для обеспечения солдат и частей снабжения всем необходимым в тех условиях, а также выразила заверение властям страны, что примет участие в восстановлении инфраструктуры, пострадавшей в результате военных действий.

В 2004 г. Катар, Саудовская Аравия выступили финансовыми донорами, оказав экономическую помощь Ираку. Например, Багдаду был предложен пакет помощи на общую сумму 1 млрд. долларов.

Таким образом, в течение относительно короткого хронологического отрезка времени сложился своеобразный для иностранца, но ясный и понятный для политикума региона механизм финансовой помощи, как результат, их капитал стал серьезным явлением, о котором заговорил весь мир. Деятели, причастные к большой политике, вводя в обыденность практику предоставления своих капиталов развивающимся государствам, неизбежно учитывали особенности конъюнктуры, поскольку всем участникам процесса было интересно получить доступ к экспертизе проектов внешней экономической помощи.

Было необходимо также воспользоваться моментом и выстроить процесс качественной работы менеджмента, чтобы он был завершен в кратчайшие сроки и обеспечивал получение максимально возможной выгоды. Менеджмент показал свою жизнеспособность и профессионализм, поскольку Катар был и остается востребованным как государство, которое в специфических условиях экономики малого масштаба способное не только выживать, но и обеспечивать мобилизацию ресурсов и направлять в рамках программ внешней экономической помощи часть накопленных капиталов.

М. Камрава, в свою очередь подчеркивает, что эти средства распределялись через Диван (Совет) под руководством эмира, тем самым создавался процесс, посредством которого покровительство эмира усиливалось как символически, так и практически. Ни один из вышеперечисленных факторов не был уникальным только для Катара. Социально-экономическое развитие всех других стран Персидского залива базировалось в рассматриваемый период главным образом на добыче углеводородов их экспорте и доходах от нефтегазового сектора. Было неизбежно, что в каждом случае приток такого огромного богатства превосходил поглощающую способность экономики и приводил зачастую к денежному расточительству, бесхозяйственности.

Р. Захлан в любопытном произведении «Становление современных стран Персидского залива» отмечает, что резкий переход от нищеты к экстремально высокому уровню богатства застал жителей Катара врасплох. Кроме того, по мнению этого же автора в 1960-е годы правитель шейх Ахмад бин Али получил одну четверть доходов от продажи нефти Катара для своего личного пользования. Подобно другим странам Персидского залива, требования катарских рабочих на получение политических и экономических прав набирали силу, так как доходы от продажи нефти лились потоком. В Катаре данная ситуация вылилась в петицию, выдвинутой в 1963 г. Она содержала тридцать пять требований к проведению социально-экономических реформ. Одним из самых известных и активных сторонников перемен был доктор Али Халифа Аль-Кувари, который работал в нефтегазовом секторе Катара в качестве вице-председателя Катарской компании по добыче природного газа и вице-председателем Национальной компании по производству нефтепродуктов до того, как стал профессором экономики в университете Катара. Вот как он описывает произошедшие события: «Это были забастовки, лишение свободы и изгнания, которые предшествовали переменам и последующему обещанию тогдашнего правителя принять реформу и ратифицировать большинство требований петиции. Активисты, требующие реформы, не ограничились достигнутым, но продолжали свою деятельность менее активно до того, как, наконец, в 1992 г.

на свет не появились два ходатайства. Наиболее важным из и требований, содержащихся в этих петициях, было избрание Консультативного совета, перед которым стояла задача разработать долговременную конституцию. В результате лица, подписавшие документ, были приговорены к тюремному заключению, им было запрещено покидать территорию страны, отказано в обеспечении их прав, они находились под угрозой лишения катарского гражданства»²⁵⁹.

Цены на нефть достигли своего пика в 1981 г., а затем начали неуклонно падать, так как снижение международного спроса и перепроизводство создали перенасыщение на рынке. Затем это ускорило их обвал в 1986 г., когда цены достигли отметки на уровне чуть ниже 10 долл. за баррель. Как страна-производитель, чьи государственные доходы в значительной степени зависят от экспорта нефти, Катар получил серьезный удар в результате падения цен. Бюджет в 1985 г. стал дефицитным и, по данным Совета по планированию, в течение пятнадцати лет до 2000 г. только один финансовый год 1990-1991 был прибыльным. Хотя и не столь резкое, как спад в недалекой Саудовской Аравии (которая, по наблюдению Д. Чампион, переживала дефицит бюджета на протяжении семнадцати лет подряд, в том числе дефицит, по некоторым оценкам, в размере 19% ВВП в 1991 г.), падение привело к длительному экономическому кризису и поставило под удар социальный контракт, который лежал в основе перераспределения богатства и обеспечения жителей Катара работой в обмен на политическую пассивность и социальную стабильность. Действительно, в середине 1980-х годов, эмир шейх Халиф бен Хамад Аль-Тани) был вынужден осуществить беспрецедентные доселе меры жесткой экономии, которые включали в себя сокращение платы за электричество, воду и медико-санитарную помощь.

В ответ на это политическая оппозиция начала принимать более организованные формы и дебаты по поводу социально-политических проблем более громкими, в частности, когда реальный валовой внутренний продукт на душу населения снизился более чем в два раза, с 31000 долл. в 1984 году до 15000 долл. в 1994 г.

В течение 1980 годов эмир Катара постепенно предоставлял все больше контроля над экономическими и политическими делами страны своему сыну и наследнику шейху Хамуду бен Халифа Аль-Тани (эмир Катара в 1995-2013 гг.) В дополнение к своим обязанностям на посту министра обороны (1977-1995) и главнокомандующего катарскими вооруженными силами, на Хамада была возложена ответственность (в начале 1980-х гг.) за работу Верховного Совета по планированию и определение направлений экономического и социального развития. Впоследствии, в мае 1989 г., он занял пост председателя Совета по планированию и усилил свой контроль над работой правительства, поскольку эмир отошел от выполнения своих прямых обязанностей. Важно отметить, что Хамад получил престижное военное образование и хорошую профессиональную подготовку, окончив Королевскую военную академию в городе Сандхерст (Великобритания), что довольно заметно отличало его от предыдущего поколения правителей стран Персидского залива. Так в Катаре в 1970-х и 1980-х гг. несмотря на существование временной конституции (с 1972 г.), небольшой Консультативный совет на деле не участвовал в принятии правительственных решений. Стивен Райт по этому поводу отмечает, что управление страной попрежнему было прерогативой эмира и малого круга близких членов семьи и ключевых советников. В конце 1980-х – начале 1990-х гг. ряд региональных событий способствовал росту недовольства в катарском обществе по поводу нового и более активного подхода к проведению политического курса. Результаты окончания ирано-иракской войны в августе 1988 г. устранили большинство геополитических факторов, препятствующих разработке гигантских запасов газа, содержащихся в Северном месторождении. Иракское вторжение в Кувейт в августе 1990 г. в очередной раз отчетливо обнажило уязвимость малых государств к захватническим намерениям своих более крупных соседей. Тем не менее, международная коалиция, которая мобилизовалась настолько быстро, чтобы осудить вторжение, а затем начать войну за освобождение Кувейта, вынесла важный урок для самой себя. Он заключался в том, что государства с явной взаимозависимостью и мощными международными партнерами могли рассчитывать на их поддержку во время кризиса. Никогда это не было более очевидным, чем в первые критические дни после вторжения. Тогда скептики в администрации Джорджа Буша предложили, чтобы Соединенные Штаты приняли вторжение Ирака в качестве свершившегося факта, но это решение было уверенно и быстро отклонено.

Катарские войска входили в состав многонациональной коалиции, включавшей тридцать четыре страны. В 1991 г. она освободила Кувейт в войне в Персидском заливе. Катарские войска сражались бок о бок с Национальной гвардией Саудовской Аравии в одном значимом сражении – в битве при Хафджи – с целью предотвратить иракское вторжение в саму Саудовскую Аравию. Солдаты двух государств входили в объединенные арабские войска под командованием саудовского генерала принца Халида бен Султана бен Абдул-Азиза, данная кампания отличалась высоким уровнем военного взаимодействия стран Персидского залива на море. Однако, два года спустя ряд ожесточенных пограничных столкновений с Саудовской Аравией послужил прямым напоминанием о недостаточном уровне безопасности малых государств. Поэтому Эр-Рияд заявил, что Катар использовал войну в Персидском заливе в качестве предлога, чтобы сдвинуть свою границу на четырнадцать километров вглубь саудовской территории. Пограничные стычки начались в ответ на строительство Саудовской Аравией дороги вблизи границы. В ходе вооруженных столкновений в октябре 1992 г. погибли два катарских солдата, а вооруженные силы были вынуждены покинуть свои пограничные позиции. Проблемы Катара, касающиеся его территориального суверенитета, были лишь частично решены посредством подписания соглашения о сотрудничестве в области обороны с Соединенными Штатами в том же году. Этот шаг ознаменовал начало формального включения Катара в американскую региональную систему безопасности.

В совокупности, эти три события, прошедшие в период с 1988 по 1992 г.: окончание ирано-иракской войны, иракское вторжение в Кувейт, а также длительная военная угроза со стороны Саудовской Аравии – способствовали тому, что возникла настоятельная необходимость изменения катарской политики. На фоне внешней угрозы отношения между эмиром и престолонаследником быстро ухудшались после того, как в 1992 г. шейх Хамад провел перестановки в кабинете министров, в результате которых заменил несколько самых преданных сторонников отца своими близкими и доверенными союзниками. Наиболее заметным продвижением по службе было назначение Хамада бен Яссим бен Джабир Аль-Тани министром иностранных дел. В этом качестве он стал, наряду с шейхом Хамадом, тем, кто помог Катару совершить прорыв на внешнеполитическом поприще.

Хотя к этому времени шейх Хамад де факто являлся лидером, осуществляющим политическую власть и контролирующим государственные дела. 27 июня 1995 г., пользуясь отсутствием отца, который находился с визитом в Швейцарии, шейх Хамад формально закрепил свою власть в ходе бескровного дворцового переворота²⁶⁰.

Однако своими действиями Хамад явно продолжил тенденцию, прослеживающуюся в истории клана Аль-Тани, когда основной источник предмета спора за власть, находился внутри семейных фракций, а не в полностью аполитичном обществе. Это ознаменовало четвертый из следующих один за другим инцидентов оспаривания преемственности власти, начиная с 1913 г., затем произошли принудительные отречения от престола в 1949 г. и 1960 г. и захват власти в 1972 г. Тем не менее, начальные признаки социальной политизации в разгар многолетнего бюджетного дефицита обострили разочарование в консервативности экономического, основанного на производстве углеводородов развития. Важно отметить, что вышеупомянутые петиции за подписью пятидесяти четырех видных катарских граждан, призывающих шейха Халифа предоставить большую свободу в области политики и массовой информации, а также провести выборы в Консультативный совет, согласно имеющимся сведениям, сыграли ключевую роль в убеждении шейха Хамада в необходимости радикально нового подхода к решению политических проблем смены лидера.

Свергнутый эмир отправился в изгнание во Францию и, по сообщениям, захватил с собой 3,5 млрд. долл. из государственной казны, показав, тем самым наличие проблемы разграничения финансовых активов правителя и государства. Примечательно, что это был не первый случай, когда правитель скрылся из страны подобным образом. Так шейх Абдулла бен Яссим (в 1949 г.) и шейх Али бен Абдулла (в 1960 г.) сделали, примерно, то же самое, когда покидали свой пост. Тем не менее, в 1995 г. шейх Хамад Аль-Тани решил оспорить несколько миллиардов долларов, присвоенных своим отцом, что привело к последующему урегулированию дела во внесудебном порядке. Отношения между отцом и сыном впоследствии улучшились до такой степени, что шейх Халифа Аль-Тани смог вернуться в Катар в октябре 2004 г. (по случаю смерти своей жены), остался и получил почетный титул «Отец-Эмир» («амир аль-аб»)²⁶¹.

Новый эмир столкнулся с комплексом внутренних и внешних проблем. Его вступление на престол произошло в разгар длительного периода низких цен на нефть и дефицита бюджета, что описано выше. Если и существует хоть какой-то период в современной истории Катара, в котором экономика «перераспределительного» государства подвергалась серьезным испытаниям, то это был тот самый период. Кроме того, цены на нефть продолжали падать в течение трех лет после того, как шейх Хамад захватил власть, достигнув исторического минимума в начале 1998 г., что позволило высказать пессимистические предположения о том, что весы «спроса на природное сырье» явно качнулись в сторону от монархов стран Персидского залива. Восхождение на престол Хамада не было одобрено в других столицах стран Персидского залива, которые не сразу признали его легитимность как правителя, их лидеры продолжали принимать недавно изгнанного Халифы Аль-Тани у себя во дворцах. Это, например, привело к бурным сценам на ежегодном саммите ССАГПЗ в Маскате в декабре 1995 г., когда катарская делегация покинула заседание закрытой сессии и заявила о своем намерении бойкотировать все будущие совещания с участием вновь назначенного (саудовского) генерального секретаря Джамиля аль-Хуяилана и даже, по сообщениям, обсуждала свой выход из упомянутого Совета в целом. Следует отметить, что этот период был одним из повторяющихся периодов напряженности между Катаром и другими государствами Персидского залива. Так, на следующий год Бахрейн бойкотировал саммит стран ССАГПЗ, который состоялся в Дохе в декабре 1996 г., поскольку в продолжительном морском пограничном споре между Бахрейном и Катаром их отношения серьезно обострились.

В начале 1996 г. весьма серьезной для катарского руководства была якобы имевшая место попытка контрпереворота, поддержанная Саудовской Аравией и направленная на возвращение шейха Халифа Аль-Тани на пост эмира. Среди участников этих событий был двоюродный брат нового эмира (и министр экономики) шейх Хамад бен Хамад Джассим бен Аль-Тани, который в 2000 г. вместе с тридцатью двумя другими участниками был приговорен к пожизненному заключению. Шейх Халифа симпатизировал большинству лидеров стран Персидского залива, и первоначально это вызывало значительные трения между новым правительством в Дохе и Саудовской Аравией, Бахрейном и Абу-Даби (новый дом Халифа в изгнании). В июне 2005 г. после второй попытки контр переворота, было заявлено о подстрекательстве к нему Саудовской Аравии, когда до 5000 членов клана Аль-Гафран, принадлежащего к влиятельному племени Бани Мурра, лишили гражданства, а часть из них изгнали из Катара в наказание за участие некоторых из их членов в обоих событиях. Традиционно территория племени располагалась по обе стороны от границы между Саудовской Аравией и Катаром, здесь проживали влиятельные племенные подгруппы с каждой стороны. Катарское правительство утверждало, что они имели саудовское гражданство, что к тому же показывало переменчивость взглядов на их принадлежность, и во время кризиса могло привести к нежелательным последствиям. Известный арабский политолог А. Саиф, анализируя основные направления внешнеполитического курса Катара, отмечает, что длительная череда событий на границе, разделяющую Саудовскую Аравию и Катар, создала условия для возникновения "минного поля" в непростой ситуации, когда новый правитель должен ориентироваться на своего гораздо более крупного соседа. В 1965 г. Катар и Саудовская Аравия подписали договор о границе, но он так и не был должным образом ратифицирован и был отменен Катаром в октябре 1992 г. после вышеупомянутых пограничных стычек, которые спорадически продолжались до конца 1993 году. Позже, в июне 1999 г., сторонами была согласована на карте общая граница, разделяющая шестьдесят километров сухопутной территории земли и морских границ. И, наконец, в марте 2001 г. министрами иностранных дел этих государств было подписано официальное соглашение.²⁶²

Тем не менее, мнимое разрешение тридцатипятилетнего спора не получило окончательную международную ратификацию до марта 2009 г., когда Катар и Саудовская Аравия после переговоров на высшем уровне подписали на заседании Организации Объединенных Наций соглашение о демаркации границы. Примечательно, что это не стало концом данной истории, а в начале 2011 г. появилась информация о том, что сухопутная граница между Катаром и Саудовской Аравией, кажется, изменилась еще раз: Эр-Рияд якобы уступил южную сторону пролива реки Хор аль-Удиед Катару, возможно, в обмен Дохе на доступ саудовским судам к катарским водам в порту, который Эр-Рияд планирует построить на узкой полоске береговой линии в Персидском заливе, контроль над этим участком суши поделен между Катаром и ОАЭ. Если так произойдет, то логично предположить, что данный вопрос будет рассматриваться в Абу-Даби в качестве весьма провокационного шага, так как этот трехсторонний спор о доступе к Заливу между Саудовской Аравией, Катаром и ОАЭ уже давно является яблоком раздора в их отношениях. Вполне вероятно, что именно поэтому в первые годы своего правления, шейх Хамад столкнулся с двуединой задачей. Внутри страны ему требовалось усилить контроль за настроениями в правящей семье, что для него было более актуальным, чем за состоянием катарского общества, поскольку это было первое, что представляло основную трудность для него вначале его руководства государством. На региональном уровне он столкнулся с задачей быть принятым в «клуб монархов» и предотвратить ухудшение отношений с Саудовской Аравией, в частности, и Бахрейном (по поводу спорных островов Хавар), превращающимся в прямую угрозу безопасности Катара. Февральская попытка контр переворота 1996 г. показала, насколько были переплетены между собой внутренние и внешние сферы политики, а также ясно дала понять необходимость нейтрализации некоторых из этих угроз, апеллируя к третьему уровню – международному. Конечно, в первую очередь это были Соединенные Штаты, они обеспечивали решающую внешнюю поддержку в ходе переворота в июне 1995 г. и сразу приняли нового эмира в явном противоречии с соседями по Заливу. Эксперт Джорджтаунского университета (США) М. Камрава заметил, что оглядка на страны Запада усилила решимость нового эмира окончательно порвать с прошлым. Он подчеркнул: «Несмотря на то, что осуществлялась некоторая местная поддержка проекта либерализации, основная аудитория шейха Хамада была представлена международными участниками, в частности, представителями Соединенных Штатов».²⁶³

Придя к власти, новый эмир стал активно продвигать либеральные проекты в стране. Они начались в 1995 г. с отмены цензуры над СМИ и создания спутниковой телевизионной сети Аль-Джазира в следующем году, и продолжились беспрецедентной ликвидацией Министерства информации в марте 1998 г., и введением в марте 1999 г. процедуры выборов одного раза в четыре года двадцати одного члена Центрального муниципального совета, и принятием новой конституции путем всенародного референдума в апреле 2003 г. Новая конституция заменила предыдущую Конституцию 1972 г., гарантируя защиту гражданских, экономических, политических и социальных прав. Конституция состоит из пяти разделов и 150 статей. Основным ее достижением стало формирование выборного парламента – Консультативного совета («Маджлис аш-шура»)²⁶⁴.

В 2004 г. последовали реформы судебной и образовательной системы и катарского трудового законодательства. Кроме того, Хамад предпринял шаги по либерализации экономики Катара, в частности, в энергетическом секторе, чтобы привлечь более значительные объемы прямых иностранных инвестиций (ПИИ) и зарубежный опыт и технологии в разработку СПГ (сжиженного природного газа) и связанные с ней проекты, такие как технология перевода газовой массы в жидкость (получение синтетического жидкого топлива).

Данные меры основывались на феноменальном ускорении разработки газового месторождения «Северное», которая всерьез началась вскоре после прихода к власти Хамада, и находились в сильной зависимости от западных компаний. В ходе многолетней инвестиционной программы Катар потратил более 120 млрд. долларов на инфраструктуру по разработке СПГ, бóльшая часть этой суммы была заимствована у банков и зарубежных нефтяных компаний, например «Эксон Мобил». В 1995 г. состоялись первые экспортные поставки, а темпы развития вывоза были таковы, что в 2006 г. Катар обогнал Индонезию, став крупнейшим экспортером СПГ в мире. В декабре 2010 г., объем производства сжиженного природного газа достиг 77 млн. тонн в год, и к этому времени на Катар по разным оценкам приходилось от 25 до 30 процентов мирового экспорта СПГ. Были подписаны долгосрочные соглашения со странами Восточной Азии (Китаем, Южной Кореей и Японией) на поставку этого вида топлива. Также Катар стал незаменимым экспортером СПГ для Великобритании. В первой половине 2009 г. была осуществлена первая поставка катарского СПГ из промышленного города Рас Лаффан в терминал по приему сжиженного газа Южный Крюк в Милфорд-Хейвен в Уэльсе, а уже в ноябре 2010 г. был доставлен сотый по счету груз. К 2011 г. Британия почти полностью зависела от импорта катарского СПГ, на долю которого приходилось 90% получаемых в течение года грузов.

Представляется, что в качестве детерминантов внутренней и внешней политики Катара можно отнести такие теоретические понятия, как «многофункциональная балансировка» и «управляемая мульти зависимость». Изначально разработанная С. Дэвидом в начале 1990-х годов, для объяснения закономерностей выравнивания в странах «третьего мира», теория «многофункциональной балансировки» получила дальнейшее развитие в произведениях Г. Ноннемана и стала применяться им относительно ситуации в странах Персидском залива. Справедливо, что «изменение расклада во внутренней и внешней конкуренции и ресурсах» существует в быстро меняющейся обстановке, где неразрывно переплетены отечественный, региональный и международный уровни. Ноннеман также разработал теорию «управляемой мульти зависимости», чтобы продемонстрировать и объяснить, каким образом «малые» государства смогли добиться относительной свободы с относительной автономией в региональных и международных делах: «…вопрос об относительной власти и влиянии «развитых» и «развивающихся» государств следует рассматривать не в общем абсолютном значении, но для якобы слабой стороны с учетом того, что является наиболее актуальным касательно направленности ее внешней политики»²⁶⁵. В связи с вышеизложенным можно заключить, что необходимость в изменениях была вызвана к жизни, во-первых, из-за возникавших трудностей в политической жизни страны и ее экономике, во-вторых, осознанием необходимости совершенствования отношений с государствами региона, в том числе путем участия в программах внешней экономической помощи. Катар пережил первый, самый трудный, организационный этап в своем развитии и вышел из него, доказав, что государство способно существовать, вести совместные дела в разных сферах (например, финансировать мировые фонды, которые оказывают прямую финансовую поддержку ряду государств, в том числе и странам Ближнего Востока). По этой причине возникла необходимость более четкого формулирования задач на последующий этап развития, поскольку правильно выбранные цели, верно обозначенные приоритеты и выверенные рамки преобразований имели стратегически важное значение для такого сложного общественно-политического и социально-экономического организма, каким является Катар.

Библиография:

1. Мелкумян Е.С. История государств Арабского залива в XX-начале XXI в. М.: Институт востоковедения РАН, 2016.

2. Российская газета. 24.06.2013. [Электронный ресурс]. URL.: https://rg.ru/2013/06/24/emir-site.html (дата обращения: 9.10.2018). Al-Othman N. With their bare hands: the story of the oil industry in Qatar. L., 1984.