Попутчик

На лесной поляне

В две тысячи семнадцатом году в Томской области был объявлен режим чрезвычайной ситуации в связи с распространением в лесах сибирского шелкопряда. Он не прядет шелковых нитей, как тутовый шелкопряд. Этот вредитель поедает хвою деревьев, оставляя после себя сухостой.

Предпринимателю из Томска отвели новую деляну леса, поврежденного сибирским шелкопрядом. Гусеницы полностью съели хвою на деревьях, и они стояли черные как головешки. Он нанял бригаду рабочих, которые остались без дела после ликвидации леспромхоза.

Бригада закончила рабочую смену. Пришли в балок, поужинали. До темноты еще оставалось достаточно времени. Картежники уселись играть в карты, а Валерий взял ружье и вышел из балка. Он решил пройтись по лесу и добыть боровую дичь. Недалеко от лесоповала видел выводок капалух.

Возвращаясь с охоты, увидел сидящего на крыльце мужчину. Подумал, что кто-то из членов бригады вышел покурить. Когда подошел ближе, с крыльца поднялся медведь и направился к нему. Валерий решил отпугнуть зверя, в стволе был дробовой патрон. Он направил ствол ружья вверх и нажал на спусковой крючок. Выстрела не последовало. Ружье дало осечку. Валеру охватил испуг: от зверя не убежать. Рядом стоял трактор. Он еле успел взобраться на крышу кабины, как медведь уже был рядом и стал обходить трактор. Охотник принялся перезаряжать ружье, но все патроны оказались заряженными дробью.

«Стрелять дробью – только раздразнишь зверя», – решил он и начал кричать.

Медведь пытался вскарабкаться на капот трактора, но его когти скользили по металлу. Крик в балке не слышали. Тогда начал дуть в ствол ружья. По лесу разнесся трубный звук, напоминающий гудок паровоза. Его услышали, и толпа людей вывалила на улицу. Перед ними предстала картина: Валерий, как пионер с горном, стоял на кабине трактора со стволом ружья и издавал тревожные звуки, а вокруг ходил медведь.

Рабочие начали кричать и махать руками, один бросился в балок за оружием. Когда вернулся, медведь, напуганный криками, уже скрылся за деревьями. У Валерия тряслись ноги. Ему помогли спуститься с кабины. Он больше месяца не ходил на охоту в лес.

На следующий день бригада возвращалась с деляны на обед. Идти приходилось между пней спиленных ими деревьев, по моховому покрову, разорванному треками трелевочника. Они вышли к неглубокому оврагу, вдоль которого ими была натоптана тропка. Внизу протекал веселый ручей. Каждый раз, подходя к этому месту, не договариваясь, все спускались вниз к ручью, умывались и пили холодную воду. Немного отдохнув, продолжили путь. Здесь смешанный лес шелкопряд не тронул. Вдоль тропы встречались полянки брусничника без ягод. Год был неурожайный. Когда проходили мимо одной из полянок, из травы вдруг, почти из-под ног, с шумом, хлопая крыльями, взлетел глухарь.

– Интересно, что сегодня на обед приготовил кашевар? – мечтательно произнес Николай.

– Тебе, наверное, глухарь аппетит возбудил, – произнес бригадир.

Все дружно рассмеялись.

На стане их ждало разочарование. Обед не был готов.

– В чем дело? – недовольным голосом спросил бригадир кашевара.

– Только я собрался принести из ручья воду, вижу, недалеко медведь бродит. Ходит, по-хозяйски все обследует, на помойке съел отходы, вылизал консервные банки.

Николай и еще один лесоруб зарядили ружья пулевыми патронами и направились к двери.

– Кто за водой, берите ведра, – произнес Николай.

Он был сильно зол на медведя, оставившего всех без обеда. Держа ружье наизготовке, первым не спеша пошел по знакомой тропинке, внимательно осматривая местность. Под ногами оказался корень дерева, не заметив его, споткнулся и еле удержался на ногах. Пустил в адрес медведя тираду нецензурной брани.

– Зачем материшь зверя? Споткнулся ты сам.

– Если бы не он, мы бы сидели сейчас спокойно и обедали.

День был серенький, небо затянуто низкими облаками. Редкие сосны стояли по обе стороны тропы. Ближе к ручью хвойный лес сменился смешанным. Высокие рябины стояли без единой ягодки. Медведя поблизости видно не было. Набрав воды, лесорубы повернули назад.

– Надо поискать следы зверя, – предложил Николай.

– Давай не будем искать приключений медведю и себе, – ответил напарник.

– Он не даст нам спокойно жить, будет навещать лагерь.

– Вот тогда с ним и поговорим.

В тот день обед по времени почти совпал с ужином. Кашевар остатки еды и кости сложил в ведро и унес в яму, выкопанную для пищевых отходов.

Короток осенний день. Сумрак окутал лес вокруг балка лесорубов. Пасмурное небо не обещало света луны и звезд. Постепенно темная ночь опустилась на тайгу. Кто-то из лесорубов вышел на улицу по нужде, вдохнул полной грудью аромат осенней тайги и прислушался. В ночной тиши послышался хруст костей. Он забыл, зачем вышел на улицу, метнулся к балку и вихрем ворвался в дверь.

– Медведь! – произнес испуганным голосом.

– Ты его видел?

– Не видел.

– Кого тогда испугался?

– Он на помойке.

– Не видел, а говоришь, что медведь.

– Слышал хруст костей.

– Мало ли кто может хрустеть.

– Мужики, берите фонарики, пойдем посмотрим, кто там бродит, – предложил Николай.

– Охотиться будешь днем, – остудил его пыл бригадир.

Утром Николай напросился остаться кашеваром. Он выскреб из котла остатки каши, собрал кости и шкурки от вяленых подъязков и унес в мусорную яму.

На землю опустился утренний туман, молочной пеленой окутал лес, сократив видимость до нескольких метров. Попытки Николая разглядеть что-нибудь через окно ни к чему не приводили. Он убирал со стола вымытую посуду, ставил на полку, шмыгая по полу тяжелыми сапогами. Затем достал из-под нар картошку и начал чистить, периодически поглядывая в окно. В сердце закрадывалось беспокойство, навевая непонятное состояние.

На дворе стала меняться погода. Ветер раскачивал ветви деревьев, срывая еще не созревшие шишки сосен. Тумана как не бывало. Посмотрев в очередной раз в окно, Николай увидел медведя, спокойно выгребающего передней лапой мусор из ямы. Он бросился к выходу, схватил стоящее у стены ружье и стал медленно открывать дверь. В узкую щель увидел зверя. Неожиданно дверь скрипнула. Медведь поднял голову и повернул в сторону двери, уставившись близорукими глазами. У медведей прекрасный слух и обоняние. Зверь чуял человека, но не видел в темном помещении. Сердце Николая тревожно колотилось. Он, не выходя из балка, прицелился в лопатку и выстрелил. Медведь рухнул на землю.

Первым желанием Николая было освежевать зверя и приготовить на обед медвежатину, но тут по помещению разнесся запах сбежавшего из кастрюли борща, и он поспешил к плите.

Бригада с разговорами шла на обед. Впередиидущий остановился и прошептал:

– Медведь.

Все увидели лежащего на боку зверя.

– Николай добился своего, – произнес бригадир.

– Надо освежевать, пока мясо не запрело.

– Кто будет есть медвежатину?

– Надо показать ветеринару.

– Везти за двести километров в Белый Яр показывать мясо – искать приключений на свою спину. У нас же нет лицензии.

Лесорубы с шумом ввалились в балок и поздравляли Николая с добычей. За обедом решили зверя в пищу не употреблять. Оттащили его трактором в лес и закопали. Через несколько дней обнаружили могильник раскопанным. Вокруг валялись кости. Другой медведь съел соплеменника.

Яков Канявский

Родился 23 октября 1937 года в Харькове. Во время войны был эвакуирован с семьей в город Фрунзе Киргизской ССР. Там окончил семь классов, а затем индустриальный техникум. В 1956 году уехал по распределению работать в Кировабад Азербайджанской ССР. В том же году пошел служить в армию. Служба проходила в городе Ленинакане. После демобилизации в 1959 году уехал на Урал, в город Златоуст Челябинской области. Там поступил на вечернее отделение Челябинского политехнического института. Работал на разных должностях до 2001 года. С 2001 го-да с семьей живет в Израиле. Тогда же занялся литературной деятельностью.

Перу Якова Канявского принадлежит несколько крупных произведений, в том числе серии «Украденный век», «Зарубежный филиал», «Самому себе не лгите», «Эпоха перемен», «Верховный правитель», «Столкновение», «Есть только миг». В книгах «Украденный век», «Эпоха перемен» и «Верховный правитель» повествуется о некоторых подробностях событий, происходивших в России в ХХ веке. Произведения основаны на фактическом материале и заставляют задуматься о дальнейшей судьбе России. В «Зарубежном филиале» описываются подробности жизни в Израиле глазами новых репатриантов, запечатлен Израиль начала нового века. В трехтомнике «Столкновение» описано столкновение цивилизаций и как оно влияет на разные страны. Многие моменты, отраженные в книге, в настоящее время сбываются, и это заставляет задуматься о судьбе нашей планеты. В многотомнике «Есть только миг» рассказывается о людях, которые чего-то добились в жизни, что невольно заставляет читателя задуматься над тем, что сделал в жизни он сам. Также сотрудничает с рядом израильских газет, где публикуются его статьи и рассказы.

Мотивация деятельности
Отрывок из книги «Трагический эксперимент»

Приятели так увлеклись изучением истории, что не расставались даже на завтрак. Поскольку это была суббота, то на завтрак была картошка с селедкой.

– А почему этот завтрак считается субботним? – задал вопрос привыкший во всем искать причину Аркадий.

– Наверное, потому, что с этим блюдом мы потребляем много луку, – предположил Семён. – Ведь после такого блюда неприлично идти на работу. От тебя из-за запаха все шарахаться будут.

Приятели обсуждали в процессе трапезы и еще ряд вопросов, пока не коснулись вечно больной темы о причинах отставания развития СССР от капиталистических стран.

– Все дело в мотивации деятельности, – заключил Семён. – Наглядно это можно рассмотреть на каком-нибудь примере. Хотя бы на примере появления этой селедки.

– А что, раньше селедки не было?

– Была рыба сельдь, которая водилась в море в изобилии, но, как пишут^[1], рыбаки ловили ее только тогда, когда в море не было больше никакой другой рыбы, потому что несложная в добыче селедка – она существует исключительно в больших косяках, и рыба, лишенная стаи, умирает – считалась рыбой для нищих, поскольку сильно горчила.

Внимание простого рыбака Виллема Якоба Бейкельса (Бойкельзоона) из Голландии привлекла селедка. Бейкельс догадался, что источником горечи являются жабры селедки и ее быстро портящийся жир. Сначала он научился отсекать жабры быстро – одним движением ножа, а потом стал солить ее в дубовых бочках прямо на борту. Моментальная засолка позволяла избежать горечи от быстро портящегося жира.

Бейкельс, сделавший бросовую рыбу деликатесом, угостил ею своих односельчан. Слава об этом таящем во рту продукте, который к тому же было так приятно запивать пивом, разлетелась по меркам тех лет необыкновенно быстро – уже в тысяча триста девяностом году селедку в бочках впервые вывезли в большие голландские города на продажу, и она произвела настоящий фурор. Еще три года спустя селедка стала любимым и желанным гостем по всей Голландии и Фландрии. В конце девяностых годов не осталось ни одного королевского двора в Европе, где бы к столу не подавался этот деликатесный продукт.

Бейкельс умер в тысяча триста девяносто седьмом и настоящего селедочного бума не застал, однако был похоронен с большими почестями.

Ажиотажный спрос на новый продукт подстегивал предложение – в Голландии начался кораблестроительный бум. Стали строить не только суда для лова сельди – специально придуманные харингбюйсы, – но и суда для ее транспортировки в другие страны, а еще военные – для конвоев, охранявшие рыбаков от пиратов и кораблей под другими флагами. Да-да, лов селедки стал причиной нескольких «малых» войн!

Кроме того, корабль – это самый инновационный, наукоемкий и сложный «продукт» той поры, который вобрал в себя все лучшие достижения эпохи, а кроме этого, требовал развития сопутствующих производств и большого количества материалов и компонентов. Верфи требуют множества специалистов, а специалисты – множество древесины, металла, парусины и канатов – и эти производства появились в Нидерландах повсеместно.

Селедка и связанное с ней кораблестроение стимулировали импорт того, чего не хватало в Голландии: из Португалии и Испании привозили соль, из Скандинавии – лес, из Рейнской области – коноплю для плетения сетей и судовой оснастки.

Были строжайше ограничены сроки лова селедки, а также сроки ее засолки – для этого было регламентировано качество соли, бочек и обращение с бочками после улова.

Продажа бочек отдельно, особенно за границу, была запрещена во избежание фальсификата. Укладку селедки в бочки надлежало производить открыто, дабы любой желающий смог убедиться в высоком качестве продукта и правильности обращения с ним. Разумеется, появились и специальные знаки, которыми помечался качественный продукт.

Соль, использовавшаяся для засолки селедки, была выведена из-под всех налогов и пошлин, как и производство бочек и ввоз древесины, но не всей, а только того дуба, который шел на производство этих бочек. Дуб, покупавшийся для других целей, облагался соответствующими налогами.

Объемы бочек для засолки селедки тоже попали под строжайшую регламентацию – и именно размер селедочной бочки (сорок два галлона, примерно сто шестьдесят восемь литров) будет принят за единицу, известную нам сегодня как баррель и служащую уже для измерения объемов нефти.

Таким образом простая селедка заложила основы экономики маленькой страны.

В конце концов монополия Голландии была подорвана – много других стран научилось добывать и обрабатывать этот лакомый продукт, но фундамент для экономического взлета страны эта маленькая рыбка создала… Нет, не рыбка, конечно, а человек, который смог первым понять, как сделать малопригодную в пищу рыбу изысканным лакомством королей.

Как пишут в интернете, в тысяча пятьсот пятьдесят шестом году император Карл V и его сестра Мария, королева венгерская, посетили кладбище маленькой рыбацкой деревушки Биерфлинт. Их величества изволили помолиться на могиле простого рыбака Виллема Якоба Бейкельса (Бойкельзоона) об упокоении его души, а после произнесли благодарственную речь в его честь, проложив таким образом тропу к его могиле и для иных королевских персон…

Это пример того, как может развиваться экономика в капиталистическом обществе.

А теперь представим, что никто раньше секрета заготовления сельди не знал, а идея эта пришла в голову какому-то Васе Умнику, жившему в СССР. Частное предпринимательство тогда было запрещено. Все трудились на госпредприятиях. И вот простой рыбак Вася Умник приходит к директору рыбсовхоза с рацпредложением.

– Вот, Иван Петрович, придумал, как можно сельдь заготовить! – радостно сообщает Вася. – Хорошее блюдо из нее можно сделать!

– Сельдь? А зачем нам сельдь? У нас плана по сельди нет. У нас план по треске.

– Так, а с рацпредложением что делать?

– Оставь, рассмотрим – и для отчета сгодится.

Прошло время, Васю никто не вызывает. И никакой работы по сельди не ведется. Нетерпеливый Вася сам пошел к директору.

– Ну, так чево с моим рацпредложением?

– Каким предложением?

– Да по сельди же! Когда внедрять будем?

– Никогда. Я же тебе сказал, что у нас плана по сельди нет. Ты за предложение поощрительные десять рублей получил? А теперь иди треску ловить.

Но Васю не так легко было сломать. Нашел он подходящую бочку, наловил сельди и засолил по придуманному им рецепту. Селедка получилась замечательная. Купил Вася бутылку водки, взял кулек селедки и в конце смены зашел к директору:

– Вот, Иван Петрович, зашел вознаграждение отметить. И закусочку прихватил.

Увидев бутылку, директор полез за стаканами. Выпив стакан и закусив селедкой, директор удивленно уставился на Васю:

– Ты где такую закуску взял?

– Так сам сделал. Согласно поданному рацпредложению.

До директора кое-что стало доходить.

– Сам сделал? И что для этого надо?

– Так я же в рацпредложении все написал. Нужны хорошие соль и бочки.

– Ну, соль и бочки мы найдем, – соображал на ходу директор. – А ты теперь будешь ловить только сельдь. Официально мы ее показывать не станем, иначе нам ее в план включат.

– А как же я зарплату получать буду?

– Не волнуйся, – улыбнулся директор, – в обиде не останешься.

И вот уже через некоторое время в элитных ресторанах области появилось фирменное блюдо: селедочка с лучком. С поставщиками бочек и соли тоже расплачивались фирменным товаром. Производство начало расширяться. Васю директор принялся подгонять с уловом. Фирменное блюдо появилось в ресторанах и других областей…

Но знаешь, чем бы это могло закончиться? В один не самый лучший день все бы рухнуло. Фирменным блюдом заинтересовались бы работники ОБХСС. Скандал разгорелся бы не меньший, чем с фирмой «Океан». За расхищение социалистической собственности в особо крупных размерах и частнопредпринимательскую деятельность директора бы расстреляли. Другие участники махинации получили бы различные тюремные сроки. Теперь ты видишь разницу между капиталистическим и социалистическим способом производства?

– А что стало бы с селедкой? Мы что, так ее бы и не попробовали?

– Можно предположить и продолжение этой истории.

Вася Умник отбывал срок в Приморском крае. Однажды его вызвал начальник колонии:

– Я тут посмотрел твое личное дело. Но до конца не понял, за что ты получил срок.

– За инициативу, гражданин начальник.

Вася рассказал историю своего изобретения. Рассказ заинтересовал начальника.

– Ну что ж. Здесь тебя за эту инициативу не посадят, ты и так сидишь. А облегчить свою участь можешь здорово. Пиши, что для производства тебе надо, – достанем. С местными рыбаками я договорюсь, будут поставлять сельдь тихоокеанскую. А тебе организовывать производство, будешь главным технологом.

И снова Вася организовал производство, которое развернулось так широко, что фирменное блюдо подавалось даже в столичных ресторанах, да и в магазинах продавалось в жестяных банках… Вася давно отбыл срок, но уезжать не стал. Ему здесь нравилось, он был на своем месте.

Вячеслав Кашин

Родился 2 августа 1939 года в селе Саминский Погост. С 1946 года живет в Карелии. Окончил медицинский факультет Петрозаводского госуниверситета в 1966 году. Врач, кандидат медицинских наук, доцент, академик Российской академии медико-технических наук, заслуженный работник здравоохранения Республики Карелия, лауреат Республики Карелия 2000 и 2012 годов, депутат Петрозаводского городского совета шести созывов (1983–2017). Работал преподавателем Петрозаводского медучилища, главным врачом Республиканского онкодиспансера КАССР, первым заместителем министра здравоохранения КАССР, доцентом, заведующим курсом социальной медицины и организации здравоохранения ПетрГУ. С 2005 года на пенсии, избран первым заместителем председателя Совета ветеранов Республики Карелия. Почетный гражданин Петрозаводска. Награжден медалью ордена «За заслуги перед Отечеством» II степени, «Ветеран труда», «Патриот России» и другими медалями.

Детство в святых местах. Жизнь на острове Валааме

Эхо войны

Прошло более семидесяти семи лет со дня Победы советского народа над фашистской Германией, но эхо войны еще до сих пор откликается. Не является исключением и остров Валаам.

На территории Карелии, в том числе и на острове Валааме, до настоящего времени находят неразорвавшиеся бомбы, мины и прочие следы прошедших боев.

С острова Валаама наша семья уехала в 1952 году в город Сортавала, но я поддерживал связь с моими друзьями и всегда интересовался жизнью на Валааме, неоднократно посещал остров.

Донная морская мина

Событие в конце июля 2022 года на Валааме напомнили мне о периоде моего детства на этом острове и событиях, связанных с последствиями войны. Что же произошло на Валааме в июле этого года?

22 июля на Ладожском озере, в отдалении от пристани, в Большой Никоновской бухте, была обнаружена донная морская мина диаметром 1 метр и весом около 1 000 килограммов. Местные жители, особенно рыбаки, в солнечные дни видели, что на дне под водой что-то блестит, но даже не предполагали, что это донная морская мина. Она лежала на дне на глубине в 2 метра, на небольшом расстоянии от причала. Вблизи этой мины столько лет проплывали лодки с рыбаками, катера, корабли…

Как только стало известно о находке, на Валаам и непосредственно на место обнаружения донной мины приехали специалисты Республиканской поисково-спасательной службы Госкомитета Республики Карелия по обеспечению жизнедеятельности и защиты населения. Было принято решение, что саперы проведут операцию по подрыву мины в безопасном месте, куда ее доставят после извлечения из воды. Сначала ее подтащили под водой к причалу, затем с помощью крана подняли на землю, погрузили в кузов автомобиля и отвезли на болото. Там ее и подорвали.

Как и когда могла оказаться эта донная морская мина в водах Ладоги, у острова Валаама? Полагаю, что во время военных действий. Известно, что в период Советско-финской войны, когда Валаам находился в составе Финляндии и там располагались финские войска численностью 1 300 человек, проводились бомбежки советскими самолетами.

8 декабря 1939 года над Валаамом появились первые советские самолеты. Два бомбардировщика с высоты в один километр сбросили бомбы. Они упали далеко от монастыря, не причинив вреда его зданиям. Финны обследовали места падения сброшенных бомб и насчитали 73 воронки. На колокольне Спасо-Преображенского собора был коррекционный пункт для зенитных батарей финнов. Поэтому перед летчиками ставилась цель разбомбить колокольню, но этого не удавалось сделать.

В начале 1940 года остров неоднократно подвергался бомбежкам советскими войсками (21 января утром и вечером, 22 января). В феврале – марте 1940 года (4 февраля, 18 и 19 февраля и 11 марта) бомбежки были настолько интенсивными, что очевидцам казалось, будто стояла цель стереть монастырь с лица земли. При этих бомбардировках были повреждены здания Зимней гостиницы, больницы в каре собора, водокачка, загорелась крыша собора, монастырская баня и мастерские, потоплен пароход «Валаамский монастырь» и другие объекты. Пострадал даже большой колокол на колокольне: от него откололся большой кусок.

После таких разрушительных бомбардировок монастырскую братию отправили в эвакуацию в Финляндию, где на берегу озера Яоярви создали Новый Валаам – православный монастырь в Финской Карелии.

В годы Великой Отечественной войны 1941–1945 годов, когда остров занимали финские войска, бомбежек советской авиацией не было.

Таким образом, донная мина могла быть сброшена, и не одна, при бомбежке парохода «Валаамский монастырь» (Valamon luostari) в Никоновской бухте 22 января 1940 года. Непосредственно в пароход было четыре попадания. Он загорелся и потонул.

На Валааме у финнов зимовали и другие корабли, которые также подверглись бомбардировке советской авиацией. Ледокол «Ааллокас» стоял у острова Руиссаари, вокруг него разорвалось 8 бомб, но он уцелел. В Старо-Никоновской бухте зимовал пароход «Отава», вокруг которого разорвалось11 бомб, но он тоже уцелел.

А сколько этих неразорвавшихся бомб или мин осталось на дне бухты? До настоящего времени не обследован и не поднят пароход «Валаамский монастырь». Поисковикам, драйверам еще предстоит большая исследовательская работа.

Опасная находка

Это трагическое событие произошло на Валааме летом 1951 года. В тот период и взрослые, и мальчишки собирали металлолом на территории Валаама. Искали в лесу, в отдаленных скитах осколки разорвавшихся бомб и даже неразорвавшиеся бомбы. Находили осколки мин, бомб, снарядов – всего этого на острове было предостаточно.

Так, в один из июльских дней небольшая группа из взрослых и наш одноклассник (помню только его фамилию – Мурашов) отправилась на поиски металлолома. Кое-что нашли, мину или неразорвавшуюся бомбу, и стали с ней что-то проделывать. Бомба взорвалась – и погиб Мурашов. Остальные получили ранения.

После этого случая было запрещено что-либо делать самим с такими опасными находками. На следующий год наша семья уехала с Валаама, и о каких-то других случаях я не знаю.

Винтовка Мосина

Летом 1950 года, еще до начала учебы в школе, я познакомился с мальчишками – будущими одноклассниками. Мне предстояло учиться в 4-м классе. На чердаке Зимней гостиницы – а наша семья жила на первом этаже этого здания – был организован так называемый штаб, где я и мои новые знакомые мальчишки собирались вместе, играли в войну, проводили свободное время, особенно в ненастные дни.

В один из июльских дней я был на прогулке с собачкой Мусей, которая в кустах сирени, бузины и других деревьев недалеко от Зимней гостиницы начала лаять и скрести лапами землю. Земля была твердая, утоптанная, и Муся, недовольная, лаяла все сильнее и сильнее. Я заинтересовался: что там такое? Под лапами Муси, там, где она скребла землю, увидел блестящий шарик диаметром 2,5–3 сантиметра. Меня тоже заинтересовала эта находка. Найдя небольшую палку, я начал копать вокруг этого шарика. Оказалось, что он находился на металлическом стержне, который уходил в землю. Палкой копать было неудобно, так как земля была спрессованная, твердая, и я решил, что надо идти за лопатой.

По дороге домой встретил друга Володю Анашкина, который направлялся в наш штаб. Я решил идти вместе с ним и в штабе поделиться тайной о находке. В штабе никого не было, и я рассказал все Володе.

Мы решили не тянуть время, взять лопату и произвести раскопки в месте находки. Володя пошел за лопатой домой – он тоже жил в Зимней гостинице, в крыле под школой на втором этаже. Я отправился к выходу из гостиницы и ждал Володю. Вскоре он появился с лопатой, и мы пошли к месту, где из земли торчал блестящий шарик.

Володя начал копать, и мы сразу же услышали скрежет металла – лопата упиралась во что-то металлическое и вытянутое в длину. Наконец откопали и обомлели: в земле лежала винтовка, которая была ржавая и имела неприглядный вид. Блестящий шарик, который откопала собачка Муся, оказался рукояткой затвора.

Вот это находка! Было и радостно, и страшно. Мы завернули винтовку в мой пиджак и помчались в наш штаб. Хорошо, что там еще никого не было. Осмотрели внимательно винтовку, или, вернее, то, что от нее сохранилось. Блестел только шарик, все остальные металлические детали были в земле и с ржавчиной. Деревянные части оказались поврежденными, с трещинами, забитыми землей, местами в труху. Штыка не было.

Все это надо было чистить. Мы решили завтра принести керосин, тряпки и заняться чисткой винтовки. А сейчас ее надо было спрятать, да так, чтоб никто не нашел. На чердаке над школой нашли под доской укромное место и затолкали винтовку туда. Своим друзьям пока решили ничего не говорить. Друг другу поклялись, что никому ничего не расскажем. На том и расстались – каждый пошел домой.

На следующий день я и Володя пришли в штаб, но решили чистить винтовку не там, а ушли в конец крыла здания, еще дальше от места, где спрятали винтовку. Намочили тряпки керосином и приступили к чистке металлических частей. Дело было довольно трудоемкое. Запах керосина распространился по чердаку. Мы старались разговаривать тихо. Но сохранить тайну не удалось.

В штаб пришли наши друзья и удивились, что Володи и меня нет. Ждали, не расходились. По всей вероятности, до них дошел запах керосина. Ребята стали искать, откуда идет этот запах. Так они и нашли нас. От увиденного все были ошеломлены. Настоящая винтовка! Пусть и такая истерзанная и неприглядная, но настоящая. Они галдели, что теперь можно играть в военные игры и иметь настоящую винтовку, а не сделанные из дерева, какие у нас были. Тоже взяли тряпки, смоченные керосином, и стали протирать металлические детали винтовки. Как мы ни чистили затвор, ни заливали туда керосин, он не двигался с места.

Все поклялись, что сохранят эту тайну и никому ничего не расскажут.

Но все пошло не по нашему плану. Кто-то все-таки проговорился.

Примерно через неделю, вечером, в нашу квартиру пришел участковый – старший лейтенант милиции. На Валааме был один-единственный милиционер.

Разговор он начал с отцом:

– Есть ли у вас огнестрельное оружие?

У папы было охотничье ружье. Когда мы жили в Муромском, то часто ходили на охоту. Милиционер попросил показать, где хранится ружье и патроны. У нас был добротный шкаф, закрывающийся на замок, и там хранилось ружье.

– У кого хранится ключ от замка?

Все это он проверил и сказал, что претензий нет, все в порядке.

Я сидел ни жив ни мертв. Чувствовал, что милиционер пришел не по этому делу, и тут он обратился ко мне:

– Нет ли у тебя огнестрельного оружия?

Отец обомлел и говорит милиционеру:

– В чем дело?

Я сообразил, что кто-то из моих друзей проговорился родителям и они сообщили милиционеру. Отпираться было бесполезно. Я сказал, что нашел около Зимней гостиницы закопанную в земле винтовку, правда, в очень плохом состоянии.

Участковый милиционер попросил меня показать, где эта винтовка. Я, отец и милиционер пошли на чердак, в наш штаб, и там я показал свою находку. Милиционер осмотрел винтовку и сказал, что это винтовка Мосина, которая принадлежала кому-то из наших бойцов или курсанту школы боцманов и юнг. Стрелять из этой винтовки уже невозможно, но оставить мне тоже не может и не имеет права, а поэтому забирает ее. Никаких актов он не оформлял, и для меня все закончилось этим разговором.

Мне было очень жаль терять столь дорогую мне находку, да и ребята сожалели. Никто из друзей не признался в нарушении клятвы, а я расследованием не занимался. Лучше дружба, чем обиды.

Так закончилась эта история с винтовкой Мосина.