Самые знаменитые сказания и легенды

Глава восьмая
Сокровище огненного дракона

Годы шли и шли, один за другим, один за другим, складываясь в десятилетия. Много что изменилось за это время в обоих королевствах.

Старый Хродгар умер, и королем стал Хретрик, его старший сын. Доблестный Хигеляк совсем еще не старым пал в битве с фризами, и Беовульф отомстил за него так, что каждый из фризов надолго его запомнил.

Хердред, сын Хигеляка, был еще совсем мальчиком, когда погиб его отец, и совет танов, созванный вдовствующей королевой Хигд, постановил возвести на трон Беовульфа. Но, храня верность своему покойному королю, Беовульф согласился только на то, чтобы оставаться при юном Хердреде его постоянным советником и защитником. Но судьба судила иначе. Совсем еще юношей бедный Хердред был убит в кровавом бою, и только тогда Беовульф согласился править страной.

Он правил долго, и правил со славою, заботясь о своем народе и охраняя его, точно держа в своих больших ладонях.

Пятьдесят раз дикие гуси прилетали с юга, пятьдесят раз почки на берегах набухали по весне. Страна геатов процветала, как никогда прежде. Но когда миновал пятидесятый год, случилось нечто ужасное.

Вот как это было.

Много веков тому назад, трудно точно определить сколько, но верных четыре, а может быть, и пять, семья могучих воинов собрала в своих руках несметные сокровища. Там были золотые чаши и серебряные шлемы, золотые браслеты и алмазные ожерелья, старинное оружие, выкованное искусными мастерами, умевшими не только украшать мечи и кинжалы, но и заговаривать их на победу.

Но случилось так, что все члены этой семьи пали в боях. И остался один-единственный наследник всех этих богатств. Ему, пережившему всех, убитому горем, никакие сокровища были не в радость.

Перенес он их в пещеру в одинокой, дальней скале, которую люди называли Китовым Мысом, и сказал:

– Возьми это все, земля, это больше никому не нужно, потому что и я скоро уйду дорогой тьмы вслед за всеми моими родными. Пусть, проржавев и рассыпавшись в прах, уйдут все эти богатства в землю.

И вскоре этот человек тоже ушел из жизни.

И надо же было так случиться, что однажды ночью огнедышащий дракон, злобный враг людей, пролетал над этой скалой в поисках глубокой пещеры для ночлега. Он нашел не только пещеру, но и спрятанное в ней сокровище. И так оно полюбилось ему, что остался он в той пещере, и заснул крепким сном, и проспал несколько столетий.

Может быть, спал бы он и до сегодняшнего дня.

Но, на горе себе и людям, одним несчастливым днем раб, убежавший от своего хозяина, в поисках убежища забрел в пещеру, где спал дракон. Потрясенный увиденным зрелищем, человек этот не долго думая схватил лежавшую с краю золотую чашу, инкрустированную драгоценными камнями, и выбежал из пещеры. Беглый раб решил отнести ее своему хозяину. Тот с радостью принял чашу, простил раба, и зажили они, довольные друг другом. Но беда в том, что вор, убегая, коснулся чешуйчатого хвоста дракона и разбудил его. Проснувшись, дракон принюхался и понял, что в пещеру заходил человек, и, оглядев свои сокровища, увидел, что не хватает золотой чаши, украшенной драгоценными камнями. И за эту дерзость загорелось его злое сердце неслыханной ненавистью ко всему человеческому роду. Поклявшись отомстить за то, что у него посмели украсть чашу, дракон выбрался из пещеры и полетел над страной геатов, извергая огонь и смрадный дым.

И так стал он летать каждую ночь, оставляя на своих путях черные обгорелые дымящиеся руины.

Беовульф к тому времени постарел. Некогда золотые волосы его стали белыми. Но был он по-прежнему королем, а в сердце по-прежнему оставался воином.

И вот что понял старый король, в прошлом великий воин: он должен спасти свой народ, если даже ему придется заплатить своей жизнью. И как это бывало много раз на его жизненном пути, он стал готовиться к битве.

Конечно, он не смог бы победить дракона, как когда-то чудище Гренделя, голыми руками. Потому что сейчас ему предстояло сразиться не только с силой, но и с огнем. Долго ли сможет щит, сделанный хотя и из крепкой липы, выстоять против бушующего огня?

Король Беовульф призвал в свою опочивальню кузнеца (его зал, построенный еще при Хигеляке, дракон давно уже превратил в руины) и приказал ему:

– Постарайся сковать мне такой щит, который устоит против огня. Да будь добр, поторопись, каждая ночь приносит все новые и новые страдания моему народу.

Он призвал двенадцать своих танов, входивших в его личную дружину. Среди них был молодой воин Виглаф, внук Вэгмунда, который сопровождал Беовульфа в Данию пять десятков лет тому назад. Беовульф приказал им всем готовиться к битве с драконом.

Заставили присоединиться к ним еще и тринадцатого. Это был тот человек, который унес золотую чашу из драконьей пещеры. Его хозяин отдал Беовульфу золотую чашу, когда увидел, сколько зла она принесла людям.

– Ты и только ты виноват в том, что зло пробудилось, – сказал ему Беовульф грозно. – Теперь от тебя зависит, останешься ли ты дальше среди живых. Ты один знаешь, где находится пещера дракона. Ты должен будешь отвести нас туда. Таким образом, твои шансы выжить ничуть не лучше и не хуже, чем у всех нас. Если ты сбежишь, не указав нам, как найти пещеру, тогда ты, возможно, и избегнешь когтей дракона, но, я обещаю тебе, познакомишься с острием моего меча!

На следующее утро король Беовульф облачился в кольчугу и пристегнул к ремню меч, с которым он не расставался с тех пор, как он был подарен ему Хродгаром.

Еще он взял кованый щит, который еще не успел остыть от кузнечного горна. Так прославленный Беовульф отправился на свою последнюю битву.

Чтобы добраться верхом до Китового Мыса, надо было проскакать два дня, но всадники так отчаянно гнали лошадей, как посветлу, так и потемну, что прибыли на место уже на следующее утро. Стреножив уставших лошадей, они двинулись пешими по некогда цветущей, а теперь выгоревшей долине, где не оставалось ни травы, ни цветов, где не летали ни птицы, ни пчелы, а торчали лишь обгоревшие пни. На противоположном конце долины высился скалистый холм на выдающемся в море Китовом Мысе.

Человек, укравший чашу у дракона, вздрогнул и остановился как вкопанный.

– Вон, – показал он рукой в сторону мыса. – Там, где между скал курится дым. Там живет огненный дракон и стережет свое сокровище. Я привел вас туда, куда вы просили. Больше вам от меня не может быть никакой пользы. Сколь ты велик, будь столько же и великодушен, господин мой Беовульф. Отпусти меня, я не нужен тебе больше.

Беовульф бросил на него презрительный взгляд.

– Ты прав. Ничтожный трус – не товарищ в бою. Убирайся на все четыре стороны. Ты сделал свое дело.

И когда тот поспешно скрылся за деревьями, Беовульф присел на обгорелое бревно, чтобы собраться с мыслями, призвать всю свою силу. И пока он сидел в глубокой задумчивости, ему показалось, что Вирд – судьба, пройдя мимо, легонько коснулась его плеча. Когда-то в далекие времена, когда он голыми руками победил страшного монстра Гренделя, он был молод, а теперь он стар. Что-то подсказывало ему, что эта битва будет последней.

Воспоминания чередой прошли перед его глазами. Вспомнился ему товарищ детских игр, Брекка, сын Беанстана, и их глупый спор, и Хигеляк, доблестный король геатов, который был ему всего лишь дядей, но любил как собственного сына. Промелькнул перед его мысленным взором и боевой корабль, и славная его дружина, что сопровождала его в Данию. Вспомнил он щедрого и любящего Хродгара и побежденных в стране данов страшных монстров Гренделя и его волчицу-мать.

Затем он поднялся во весь рост. Беовульф был все еще строен и не так уж слаб.

– Я иду в пещеру к дракону один, – сказал он и жестом остановил громкие протесты своих спутников. – Я никогда не знал страха. Я стар, но страх по-прежнему мне незнаком. Я вызову дракона на поединок. И буду сражаться с ним. Если только он решится принять мой вызов, – добавил он с усмешкой.

Король Беовульф попрощался с каждым из своих танов в отдельности.

– Я бы не брал с собой ни щита, ни меча, не надевал бы кольчуги. Я бы разорвал его голыми руками, как Гренделя. Но он будет жечь меня своим дыханием, яд будет капать с его языка. Поэтому я не стыжусь того, что я вооружен. Я намерен выстоять против его огненного дыхания. Никто другой, кроме меня, не смог бы это выдержать. И все, что хранится в этой пещере, будет принадлежать моему народу, даже если эта битва унесет меня от вас навсегда.

И он спокойным и уверенным шагом двинулся в сторону Китового Мыса, перебираясь со скалы на скалу, пока не добрался до входа в ту пещеру, откуда доносилось жаркое дыхание огненного дракона.

Глава девятая
Погребальный костер

Беовульф остановился близко от входа в пещеру и ударами меча о свой звонкий кованый щит стал вызывать дракона на битву. Его боевой клич услышали все его таны, стоявшие вдалеке.

Этот клич раздавался не раз на протяжении долгой боевой жизни Беовульфа. Сейчас он пронесся по пещере, отразился эхом от каменных стен, его услышал дракон и проснулся.

Мощный порыв огненного ветра вырвался из входа в пещеру, послышались одновременно и топот, и хлопанье гигантских крыльев.

Король только успел вскинуть щит, чтобы загородиться от жара, как земля содрогнулась, и с диким ревом дракон появился на пороге.

Его раскаленная чешуя играла всеми цветами радуги, отливала и синим, и зеленым цветом, и золотом, и воздух колебался вокруг него, как вокруг жаркого костра. Пламенем были очерчены его крылья, пламя вырывалось из его выпученных глаз.

Широкий клинок меча сверкнул в воздухе и опустился на голову этой смерти-летающей-по-ночам. И хотя толстая шкура прорвалась и из раны хлынула смрадная кровь, меч, ударившись о череп, отскочил, не нанеся смертельной раны. Взвыв от боли, чудище сначала немного попятилось, а затем, совершив прыжок вперед, окутало Беовульфа огненным облаком. Железные колечки королевской кольчуги прожгли его тело до костей, кованый щит, работа искуснейшего кузнеца, раскалился докрасна, в то время как он пытался этим щитом защитить лицо от адского пламени и нанести чудовищу еще один удар.

Двенадцать мужей в ужасе взирали на это зрелище, стоя на гранитной скале. И хотя они побывали не в одной битве, их пробрала дрожь и охватил неодолимый страх. Они повернулись спиной к страшной сцене, готовые к бегству. Все, кроме одного.

Виглаф, внук Вэгмунда, остался стоять на месте.

– Подождите! – обратился он к беглецам. – Куда же вы? Или вы готовы были произносить боевые речи только за пиршественным столом и там же клясться в верности королю? Кажется, вам ко двору пришлись все его богатые подарки! И вот теперь, в этот грозный и опасный час, вы струсили и хотите его покинуть? Стыдно будет всем нам, если мы вернемся назад со щитами без единой царапины! Но я не желаю разделять с вами ваш позор! Я остаюсь!

Схватив щит и рванув меч из ножен, набычившись и высоко подняв оружие, он нырнул в пекло с криками:

– Мой дорогой повелитель! Беовульф! Я иду к тебе! Вспомни битвы своей юности и держись! Я здесь, рядом с тобой!

Беовульф услышал голос своего молодого воина, и сразу же почувствовал рядом его плечо, и возрадовался.

Но голос еще одного человека только пуще разозлил дракона. Он запылал еще большей ненавистью к людям. От его разъяренного рыка земля дрогнула и зашатались скалы. Каждый выдох его теперь был целой бурей огня. Щит Виглафа, сделанный из крепкой липовой древесины, тут же загорелся.

– Скорее! – крикнул ему Беовульф. – Сюда! Мой щит сумеет укрыть нас обоих!

И вложив всю свою силу в удар, Беовульф размахнулся, но, коснувшись головы дракона, меч его, бывший ему опорой и помощью в сотне сражений, разлетелся на куски. И когда он наклонился, чтобы выхватить из ножен кинжал, дракон успел накрыть его своими огненными крыльями и запустить когти за золотой нагрудник – знак королевской власти. И в ту самую минуту, как из-под когтей чудовища брызнула кровь короля, Виглаф извернулся и, нырнув под дракона, вонзил свой меч в ту часть его тела, которая не была защищена чешуей. Огромная туша задергалась в предсмертных конвульсиях, и сразу же огонь начал гаснуть и остывать. Из последних сил Беовульф поднялся, выхватил из-за пояса боевой топор и разрубил дракона надвое.

Дракон лежал мертвый, но рана Беовульфа, увы, оказалась смертельной. Там, где его коснулись когти дракона, тело жгло, и оно начинало отекать.

Виглаф, не обращая внимания на собственные ожоги, наклонился над королем, снял с него шлем и кольчугу, ослабил ремень. Затем в своем шлеме принес воды из ручья, который не кипел, как прежде, а спокойно нес свои прохладные струи, обмыл королю лицо, все время призывая его, точно просил вернуться откуда-то издалека-издалека. Постепенно Беовульф пришел в себя и нашел в себе силы говорить, хотя догадывался, что очень скоро он говорить уже не сможет.

– Жаль мне, – начал он, – что Всевышний не наградил меня сыном. Но раз так случилось, будь ты мне сыном, возьми мой шлем, мою кольчугу и носи их с достоинством в память обо мне.

Он почувствовал слезы Виглафа на своем лице.

– Ну, ну, не надо, – прошептал он. – Я уже стар, я уже прожил свою жизнь и одержал победу во многих сражениях. Я надеюсь, что я жил честно и чисто и мне не придется держать ответ перед Господом за совершенные несправедливости.

Он бросил взгляд на мертвого дракона.

– Я рад, что заплатил своей жизнью за спокойствие моего народа, – продолжал Беовульф слабеющим голосом. – И если то, что говорил вор о сокровищах, правда, то может оказаться, что я еще и добыл кое-что для моих людей. Пойди, Виглаф, в пещеру, принеси оттуда что сможешь унести.

Не успел Виглаф войти в пещеру, как там же на пороге и застыл в изумлении. В пещере грудами лежали золотые чаши и кубки, золотые королевские нагрудники, древнее оружие и кольчуги, шитые золотом стяги с магическими письменами. Но у Виглафа не было ни времени, ни охоты долго предаваться любованию сокровищами. Второпях он взял несколько украшенных изумрудами золотых кубков, мечей с золотыми рукоятками, серебряных шлемов и поторопился назад к королю.

Беовульф лежал недвижимо, с закрытыми глазами, но когда Виглаф снова омочил его лицо прохладной водой, он открыл глаза.

– Чудесное золотое сияние, оно осветит мой дальний путь, – пошутил он шепотом и сделал попытку улыбнуться.

Затем его холодеющие руки нащупали золотой нагрудник – знак королевского достоинства. Он снял его и протянул Виглафу.

– Возьми это и надень, – сказал он. – Ты продолжишь мое дело. Я назначаю тебя моим преемником, Виглаф. Будь королем в стране геатов.

Он помолчал.

– Да, вот еще что, – сказал Беовульф, в последний раз открывая глаза. – Когда прогорит погребальный костер, который вы разложите на Китовом Мысу, насыпьте на том месте высокий курган, чтобы морякам, приплывающим в страну геатов, он был виден издалека.

Король откинулся на руки своего преемника и друга, и тот опустил его на землю.

Постепенно воины Беовульфа подошли к пещере и окружили своего покойного короля.

Виглаф, все еще сидевший возле умолкшего навек повелителя, поднялся и сказал:

– Вы все видели, как и для чего погиб король Беовульф, отважный воин и защитник своего народа. Господь послал ему великую смерть.

Затем он показал всем золотой нагрудник, обагренный кровью Беовульфа, и застегнул его у себя на шее.

– А теперь, – продолжал он, – выполним его последнюю волю. Он просил разложить погребальный костер на Китовом Мысу, на том месте насыпать высокий курган.

…И, сложив костер из веток и сухой древесины, они возложили на него тело покойного героя, положив на костер также оружие и утварь, что по старинным поверьям могло пригодиться ему в другой жизни.

Всю ночь полыхал костер на скалистом мысу. А когда он прогорел, то на том месте был насыпан высокий курган, видный с моря.

Потом двенадцать его танов, удалившись последними, отправились к людям, двигаясь вслед за солнцем и рассказывая о покойном короле, а барды пели заупокойные песни, которые они сложили в его честь.

И вот Беовульф остался один – спать в своем высоком кургане, который обдувают морские ветры, на который садятся, пролетая мимо, белые чайки и который издали видят моряки на кораблях.

Пересказ И. Токмаковой

Король Артур

Солнце вставало над тенистым лесом. На сверкающую утренней росой поляну выехал всадник. Конь ступал плавным и медленным шагом. Прикрыв полой плаща, всадник что-то бережно прижимал к своей груди, словно бесценное сокровище.

– Как сладко он спит, ни разу не проснулся, – с нежностью прошептал всадник.

Вдруг в ветвях дважды ухнул филин. Всадник настороженно повернул голову. Похоже – условный знак. И вправду, в тот же миг из кустов выскочили десять здоровенных лохматых верзил, а впереди самый плечистый с широким ножом в руке.

– А ну стой! – крикнул он всаднику. – Отдай все, что у тебя есть: коня, плащ и, первым делом, то, что ты так крепко прижимаешь к груди. Уж наверно там не куль тряпья, а золото и драгоценности. Отдай все и ступай себе пешочком по прохладе, а не то…

Утреннее солнце ярко блеснуло на отточенном лезвии ножа.

Всадник откинул капюшон.

– Э, да это седой старикашка, – ухмыльнулся вожак шайки. – Чего уставился? Мы долго разговаривать не любим!

– А я так люблю поговорить, – спокойно ответил старик. – Приходилось мне беседовать с королями и герцогами, львами и драконами…

– Ну и горазд же ты врать, старик! – загоготали разбойники.

– А вот с дубиной перекинуться словцом мне привелось в первый раз! – Голос старика зазвучал неожиданно грозно и властно.

В тот же миг Разбойники с воплями бросились врассыпную.

Там, где только что стоял их могучий главарь, валялась на траве большущая корявая дубина.

– Беда, беда! Это Мерлин! Сам волшебник Мерлин! – Разбойников и след простыл.

Мерлин накинул на голову капюшон и спокойно продолжал свой путь.

Наконец над дубовыми вершинами показался высокий рыцарский замок.

Тяжело загремели цепи, опустился подъемный мост. Со скрипом открылись железные ворота. Навстречу спешит сам хозяин замка – сэр Эктор.

– Рад тебя приветствовать под своим кровом, друг Мерлин, – сердечная радость звучала в голосе сэра Эктора.

Мерлин вошел в зал и откинул полу плаща. Вдруг послышался тонкий жалобный плач ребенка. Распахнулись двери, и торопливо вбежала жена сэра Эктора – леди Эльминта.

– Я привез вам ребенка, дорогого моему сердцу, – проникновенным голосом сказал Мерлин. – Прошу вас воспитать его как собственного сына.

Ничего не сказал сэр Эктор, только склонил голову в знак согласия. Тем временем Эльминта развернула покрывало, откинула кисею, глядит и не может налюбоваться ребенком.

– Какое чудесное дитя! Какие светлые ясные глазки! О, я буду, буду любить его!

– Его отец погиб, отражая коварное нападение саксов, – с грустью сказал Мерлин. – Мать не перенесла утраты и скончалась от горя… Этот ребенок сирота. Имя его Артур, больше ничего не могу сказать до времени.

– Нет, нет! Он не сирота, – лаская ребенка, воскликнула леди Эльминта. – Есть у него отец и любящая мать. Есть и старший брат Кэй. Он у себя дома, под родным кровом.

– Благодарю вас за доброту… – растроганно промолвил Мерлин. И вдруг туман хлынул в окна зала, застилая все. В тот же миг Мерлин исчез.

Но на каждом, кто стоял рядом, засверкали его прощальные дары. Алмазная пряжка на плече сэра Эктора, жемчуга и рубины в кудрях леди Эльминты. И даже девочка-служанка с восторгом рассматривала золотое колечко на своем пальце…

Медленно течет время, но ни на миг не останавливается.

Так прошло восемнадцать лет.

В своих покоях, погруженный в глубокую думу, сидел архиепископ Кентерберийский Дубриций. Ярко горели свечи, но душу архиепископа томили мрачные, печальные мысли.

«Люди приходят ко мне за помощью и советом, но чем мне помочь, чем утешить их? С тех пор как погиб в битве король Утер Пендрагон, все герцоги и бароны, как волки, грызутся между собой. Каждый хочет завладеть короной Британии. Приступом берут они замки, грабят и убивают. Плачут голодные дети, и в отчаянии отворачивается мать, потому что не знает, чем их накормить. Гибнет, пропадает великая Британия!»

Вдруг вихрь промчался по залу. Затрепетали огоньки свечей.

Перед архиепископом, словно возникнув из пустоты, появился волшебник Мерлин.

– Выслушай мой добрый совет, – сказал он. – Оповести всех знатных баронов и герцогов, что в день Рождества будет устроен на поляне близ стен Лондона большой турнир^[8].

– Бароны, герцоги, малые и большие короли и так день и ночь бьются друг с другом, – с горечью сказал архиепископ.

– Велико мое чародейское искусство, – улыбнулся Мерлин. – Пусть съедутся они в Лондон. И тогда, обещаю тебе, в день Рождества обретет Британия законного короля!

Вышел Мерлин на городскую площадь, поднял руку, что-то прошептал, и в тот же миг посреди площади возникла глыба голубого мрамора с золотыми прожилками. На этой глыбе – железная наковальня, а в нее по рукоять всажен сверкающий меч. На рукояти меча огнем горит надпись:

 
«Кто меч из железного плена достанет,
Тот королем Британии станет!»
 

Архиепископ Дубриций разослал вестников по всей стране.

Торжественно прибыли в столицу король Лот и король Леодегранс. Хотел король Леодегранс взять с собой свою красавицу дочь Гиневру. Но она еще мала, девочке всего восемь лет, рано ей еще смотреть на рыцарские забавы.

Во главе многочисленной свиты въехал в Лондон король Уриенс. Жена его – властолюбивая и коварная фея Моргана, дочь короля Утера Пендрагона. В каждом глазу у нее по девять зрачков. На кого поглядит королева, тот в эту ночь не уснет до утра. Владеет она тайнами колдовства и чернокнижия.

Вокруг наковальни всегда толпа народа. Десять рыцарей день и ночь стерегут чудесный меч.

Но настал наконец день турнира.

Посреди галереи на высоком помосте восседают, сверкая золотом и драгоценными камнями, короли и королевы, и среди них гордая фея Моргана.

– Что скажешь, Мерлин? – спросила Моргана. – Знаешь ли ты, кого изберет меч? Короля Лота? Или супруга моего – короля Уриенса? Или, может быть, молодого рыцаря Гавейна?

Ничего не ответил Мерлин, только молча улыбнулся.

Приехал на турнир и старый рыцарь сэр Эктор. Старший сын его Кэй недавно посвящен в рыцари, младший, Артур, служит при брате оруженосцем.

Собираясь на турнир, Кэй, недоглядев, второпях взял старый отцовский меч с надломленным клинком. Едет Кэй на турнир на прекрасном арабском скакуне, гордо смотрит по сторонам. Оруженосец, юноша Артур, везет вслед за своим старшим братом длинное копье и рыцарский щит.

Уже въехав в город, вынул Кэй меч из ножен. Вынул – и увидел ржавый зазубренный клинок.

– Это ты виноват, Артур! – в гневе накинулся на него Кэй. – Ты должен был трижды все проверить! Что мне делать, как я буду биться на турнире?

– Прости меня, милый брат! – весь вспыхнув, ответил Артур. – Я добуду тебе другой, исправный меч! Жди меня здесь…

Пришпорил своего коня Артур и поскакал к лавке оружейника. Но дверь заперта, все отправились на турнир.

Проехал Артур мимо собора Святого Петра. Видит он: посреди площади – наковальня, а в нее воткнут по рукоять чудесный меч. Никто его не сторожит, все на турнире.

Вскочил Артур на глыбу голубого мрамора, ухватился за меч. Легко вышел меч из железной наковальни, словно нож из масла.

Обрадовался Артур и скорей поскакал на поляну, где с нетерпением ждал его Кэй.

Взглянул Кэй на меч и обмер. Сверкает на его рукояти золотая надпись:

 
«Кто меч из железного плена достанет,
Тот королем Британии станет!»
 

В это время подъехал к нему старый сэр Эктор.

– Почему ты не на турнире, сын? – гневно нахмурился сэр Эктор. – Позорно рыцарю уклоняться от поединка!

Не слушая слов отца, Кэй протянул ему чудесный меч.

– Отец, отец! До того ли мне? Я – король Британии! Посмотрите, что написано на этом мече!

Сэр Эктор сделал шаг назад, словно сверкающий меч ослепил его.

– Ты сам вытащил его из наковальни, сын? – испытующе посмотрел он на Кэя.

Кэй смущенно опустил голову.

– Нет, мне принес его мой младший брат Артур.

Тогда старый сэр Эктор почтительно преклонил колено перед Артуром.

– Я не знаю, кто твой отец, Артур, знаю одно: ты – законный король Британии! – сказал сэр Эктор, и голос его дрогнул. – Но прими мой добрый совет, повелитель. Верни до поры на место чудесный меч. Тебе подобает вынуть его из наковальни при всем народе, чтоб никто не мог обвинить тебя в обмане, государь!

Тем временем пришел конец турниру. Победители, окруженные толпой, шумно поспешили на площадь Святого Петра к наковальне с таинственным мечом.

Вышел из собора архиепископ Кентерберийский со своей свитой. Сверкают на солнце кресты и ризы. Архиепископа окружили знатные рыцари, короли и бароны. Поодаль теснится простой люд.

Получив благословение архиепископа, один за другим пробуют вытащить меч прославленные рыцари. Но даже немного сдвинуть меч с места не удается никому.

Багровым стало лицо короля Лота, вздулись жилы на лбу, но и ему не поддался меч.

Когда подошел к камню король Уриенс, зеленым огнем вспыхнули глаза феи Морганы. А ее губы неслышно прошептали заклинание:

– Меч, меч, выйди из наковальни…

Но и королю Уриенсу не покорился меч.

Обвел взором толпу смущенных рыцарей архиепископ Кентерберийский и горестно молвил:

– Все напрасно! Ужели никто не вынет меч?

Вдруг по площади пронесся вихрь. Появился сам волшебник Мерлин. Все расступились перед ним.

– Позволь этому юноше попытать счастья, – попросил Мерлин. – Имя его Артур. Он еще не посвящен в рыцари, но будем снисходительны к его молодости.

Архиепископ мельком взглянул на юношу и неохотно кивнул головой.

Одним легким прыжком вскочил Артур на глыбу мрамора. И без труда вырвал меч из наковальни.

Крики восторга огласили площадь.

– Знайте все! – громким голосом возгласил Мерлин. – Этот юноша – законный король Британии! Он сын Утера Пендрагона и королевы Ингрейны. Когда погиб король Утер и от горя скончалась королева Ингрейна, я тайно увез ребенка из королевского замка, чтобы оберечь его от врагов и злобных завистников. Совершит Артур так много подвигов, как ни один король на свете, и прославит Британию!

– Вот наш повелитель, король Британии! Сам Господь Бог указал на него! – радовались все.

Только король Лот и король Уриенс вскочили на своих коней и ускакали, полные ненависти и гнева.

– Мы не покоримся безбородому мальчишке! – сказали они.

На другой же день Артур был посвящен в рыцари и коронован. Всех королей, герцогов и баронов позвал он к себе на пир. Но короли Лот и Уриенс, а с ними одиннадцать непокорных королей в боевом порядке привели свои войска к стенам Лондона.

Но на стороне короля Артура готовы сражаться многие честные и благородные рыцари, те, что хотят мира и покоя Британии.

Провожая на бой короля Артура, вот что сказал ему Мерлин:

– Бейтесь вашим рыцарским мечом, а чудесный меч, дарованный вам Богом, обнажите только тогда, когда будет грозить вам неминуемая гибель. Лежит на нем заклятие: лишь один раз может послужить он в битве королю Британии.

И началась битва. Лот и Уриенс – опытные воины, но отважен, как юный лев, молодой Артур.

Наступил вечер, но ни одна из сторон еще не добилась победы.

Наконец увидел Артур, оттеснены его рыцари, ранен король Бан, а под королем Борсом пал конь. Неужели придется с позором отступить?

Тогда велел он оруженосцу подать чудесный меч, вынутый из наковальни. Высоко вознес он меч над головой. Как звезда, вспыхнул меч, и бесславно отступили враги, ослепленные его блеском.

– Прощай, мой добрый меч, – сказал король Артур. – Один раз ты спас меня и больше не можешь мне служить. В знак благодарности за победу я отвезу тебя в сокровищницу Кентерберийского храма!

Блеснул клинок меча, будто скатилась по нему слеза…

Шли годы. Мудро и справедливо правил король Артур. Кто бы ни постучал в ворота королевского замка Камелот, прося о помощи, никому нет отказа. Король Артур всегда готов вступиться за обиженного, помочь нищему и гонимому врагами.

Преданные рыцари, знатные герцоги и бароны окружают короля Артура. Не смеют враги вторгнуться в его владения, знают, что получат достойный отпор.

Но иногда, глядя в даль, в задумчивости говорит молодой король:

– Одна у меня мечта – добыть чудесный меч Экскалибур! Говорят, сковали его эльфы на волшебном острове Авалон. Многие отважные рыцари хотели его добыть, но до сих пор никому еще не улыбнулось счастье. И где остров Авалон, мне неведомо…

Как-то раз отправился король Артур на охоту. Свита его отстала, и он один выехал на поляну, поросшую мягкой изумрудной травой. Вдалеке он увидел высокий замок, окруженный зубчатой стеной.

Посреди поляны был колодец, обложенный цветным мрамором. Склонившись над колодцем, сидела девушка и горько плакала. Две черные косы, как змеи, падали ей на плечи и спускались до самой земли. Никогда ни у кого король Артур не видал таких длинных кос.

Артур спешился и подошел к ней.

– Отчего ты так горько плачешь, красавица? Может, я могу помочь твоей беде?

– Ах, рыцарь! – ответила девушка. – Мой брат дал мне золотое кольцо и велел беречь его, как самое большое сокровище. Я играла с кольцом и нечаянно уронила его в колодец. А теперь боюсь вернуться в замок, опасаясь гнева моего брата.

Она с такой печалью посмотрела на Артура, что сердце его дрогнуло от жалости.

– Я вижу, что-то блестит в глубине, на самом дне, – сказал Артур, нагибаясь над краем колодца. – Верно, это твое золотое кольцо. Но как достать его?

Он наклонился еще ниже, но вдруг красавица резко толкнула его, и Артур упал прямо в колодец. Падая, он успел схватить девушку за длинную косу и повис в воздухе. Но коварная красавица достала острые ножницы, висевшие у нее на поясе, и вмиг обрезала косу. Король упал в темную глубину, а девушка со смехом убежала.

Наверное, король захлебнулся бы в холодной воде, но вдруг он увидел волшебника Мерлина высоко вверху, наклонившегося над колодцем. Волшебник Мерлин протянул руку, и – о чудо! Его рука стала все удлиняться, удлиняться, пока, наконец, Артур не смог ухватиться за нее. Мерлин вытащил его из колодца живого и невредимого.

– Вы еще слишком молоды, государь, – с улыбкой сказал Мерлин. – Это испытание послано вам, чтобы вы знали: порой красота может скрывать хитрость и вероломство. Но наступит время, и вы будете читать в душах людей, как в открытой книге!

Сказал это Мерлин и исчез, будто его и не было.

В это время распахнулись ворота замка, опустился подъемный мост, и на поляну выехал молодой рыцарь в полном вооружении.

– Ты оскорбил мою сестру Мелисену, незнакомец! – гневно воскликнул рыцарь. – Ты обрезал косу Мелисене, что было ее великим украшением. Я – рыцарь Золотого Кольца, и я отмщу тебе!