Библейский свет. Жемчужины русской поэзии. Сюжеты Ветхого и Нового Заветов от сотворения мира до Откровения Иоанна Богослова

Богоявление Господне
В. Бажанов

 
Глас вопиющего в пустыне
Всех к покаянию зовет,
Он говорит: «Христос идет,
Ему пути готовьте ныне».
Толпой бесчисленной народ,
Внимая гласу Иоанна,
Стремится к брегу Иордана
Принять крещенье в лоне вод.
И виден с светлых облаков
Под видом голубя сходящий
Господень Дух животворящий,
И слышен глас Творца миров,
Которым тайны объясненье
Дает вселенной Властелин:
«То Сей возлюбленный Мой Сын,
На Нем Мое благоволенье».
Хвала Тебе, о Боже сил!
Наш милосердый Искупитель!
Ты снова райскую обитель
Нам, недостойным, отворил!
О дай, чтоб мы от колыбели
До гроба шли Твоей стезей,
О дай для нас воде купели
Быть иорданскою струей!
 

Крещение Господне
О. Чюмина

I.

 
Среди песков пустыни Иордана,
Где высятся ряды угрюмых скал,
Где бродит волк голодный и шакал,
Звучала речь святая Иоанна
Как к покаянию народному призыв.
Толпы людей, как волн морских прилив,
Стекалися к убежищу Предтечи
И слушали пророческие речи
Отшельника. Постами изможден,
Питаяся акридами и медом
И власяницею суровой облечен,
Святой пророк являлся пред народом
И в пламенных, бичующих словах
Учил его и обличал в грехах.
Когда ж избрал, как символ очищенья,
В водах реки крещенье, –
Уверовав в учение его,
Шли многие креститься у него.
Он возвещал пришествие Того,
Кому ремень от обуви Его
Он развязать во прахе недостоин.
Он говорил собравшимся о Том,
Кто сотворит крещение огнем
И Духом Пресвятым, о Том – Непогрешимом,
Кто в житницу пшеницу соберет
Лопатою, солому же сожжет
Он на огне Своем неугасимом.
 

БОГОЯВЛЕНИЕ. ЕВАНГЕЛИЕ ОТ МАТФЕЯ, ГЛ. 3, СТ. 16. И, крестившись, Иисус тотчас вышел из воды, – и се, отверзлись Ему небеса, и увидел Иоанн Духа Божия, Который сходил, как голубь, и ниспускался на Него.

II.

 
И вот, когда минуло тридцать лет
Спасителю, оставив Назарет,
Ко проповеди этой и крещенью,
К суровому и чистому ученью
Пришел и Он. Пророк не знал Христа,
Но так была безгрешна и чиста
Спасителя святая красота
И нечто столь высокое в Нем было
И светлое, что душу поразило
Отшельника величием своим,
Когда Христос явился перед ним
У берегов цветущих Иордана!
Любовь и страх объяли Иоанна,
И он, что был к греху неумолим,
Святой пророк, кидавший обличеньем
В лицо царям, охваченный смущеньем,
Ничтожным вдруг почувствовал себя
Пред Иисусом. «Надо от Тебя
Креститься мне, о Господи, и Ты ли
Пришел ко мне?» – в волнении твердили
Его уста, его смиренный вид.
Но отвечал Спаситель благодушно:
«Оставь теперь, зане так надлежит
Нам истину исполнить!» И послушно
Он Господа веленье совершил.
Когда ж из волн Спаситель выходил,
В сиянии открылся свод небесный,
И голубем в лазури голубой
Над ним с небес спустился Дух Святой,
И свыше глас послышался чудесный:
 
 
«Сей есть Мой Сын возлюбленный, на Нем
Покоится Мое благоволенье!»
И понял Иоанн: то было откровенье,
И преклонился Он пред Господом Христом!
 

Отойди от меня, сатана!
Л. Мей

 
На горе первозданной стояли они,
И над ними, бездонны и сини,
Поднялись небосводы-пустыни,
А над ними земля – вся в тумане, в тени.
И Один был блистательней неба:
Благодать изливалась из кротких очей,
И сиял над главою венец из лучей;
А другой был мрачнее Эреба:
Из глубоких зениц вылетали огни,
На челе его злоба пылала,
И под ним вся гора трепетала…
И Мессии сказал сатана:
«Раввуни!
От заката светил до востока,
Землю всю, во мгновение ока,
Покажу я тебе…
И десницу простер…
Прояснилася даль… Из тумана
Засинелася зыбь океана,
Поднялися громады маститые гор,
И земли необъятной равнина,
Вся в свету и в тени, под небесным шатром,
Разостлалася круглым цветистым ковром.
Каменистая степь… Палестина…
Вот седой Арарат; вот угрюмый Синай;
Почернелые кедры Ливана;
Серебристая нить Иордана;
И десницей карающей выжженный край,
И возлюбленный град Саваофа:
Здесь Сион в тощей зелени маслин, а там
Купы низких домов с плоской кровлею, храм,
Холм и крест на нем праздный – Голгофа…
К югу – степь без границ. Перекатной волной
Ураганы песок поднимают,
А на нем оази́сы мелькают,
Как зеленый узор на парче золотой.
Красной пылью одеты, деревья
Клонят книзу вершины под гнетом плода;
Разбрелись табуны кобылиц и стада
Вкруг убогих наметов кочевья;
Смуглолицых наездников рыщут толпы;
Воздух пламенем ввстречу им пышет,
А по воздуху марево пишет
Стены, башни, палаты, мосты и столпы.
 
 
Мимо…
Серой, гремучей змеею,
Бесконечные кольца влача через ил,
В тростниках густолиственных тянется Нил.
Города многочленной семьею
Улеглися на злачных его берегах;
Блещут синие воды Мерида;
Пирамида, еще пирамида,
И еще, и еще, – на широких стопах
Опершись, поднялися высоко,
Обелисков идет непрерывная цепь;
Полногрудые сфинксы раскинулись, в степь
Устремляя гранитное око.
 
 
Мимо…
Инд и Ганге́с, среброводной четой,
Катят волны в далекое море;
Вековые леса на просторе
Разрослися везде непроглядной стеной;
Мелкой сетью заткали лианы
Все просветы с верхушек дерев до корней;
Попугаи порхают; с тяжелых ветвей
С визгом прыгают вниз обезьяны;
Полосатую матку тигренок сосет;
Птичек носится яркая стая;
Осторожно сучки раздвигая,
Слон тяжелою поступью мерно бредет;
На коврах из цветов и из ягод
Змеи нежатся, свившись упругим кольцом,
И сквозь темную зелень, зубчатым венцом,
Выдвигаются куполы пагод.
Под нависшим их сводом, во мраке, блестит
В драгоценных каменьях божница:
Безобразные идолов лица
Луч священной лампады слегка золотит;
Пред богами жрецы-изуверы,
Преклоняясь во прах, благовония жгут,
И, в неистовой пляске кружася, поют
Свой молитвенный гимн баядеры.
 
 
Мимо…
Север… Теряясь в безвестной дали,
Разметались широко поляны;
Хмурой шапкой нависли туманы
Над челом побелелым холодной земли.
Нечем тешить пытливые взоры:
Снег да снег – все один, вечно-девственный снег,
Да узоры лиловые скованных рек,
Да сосновые темные боры.
Север спит: усыпил его крепкий мороз,
Уложила седая подруга,
Убаюкала буйная вьюга…
Не проснется вовек задремавший колосс,
Или к небу отчизны морозной
Приподнимет главу, отягченную сном,
Зорко глянет очами во мраке ночном,
И воспрянет громадою грозной?
Он воспрянет и, долгий нарушивши мир,
Глыбы снега свои вековые
И оковы свои ледяные
С мощных плеч отряхнет на испуганный мир?
 
 
Мимо…
Словно младая наяда,
В светлоструйном хитоне, с венчанной главой,
Из подводных чертогов, из бездны морской,
Выплывает небрежно Эллада.
Прорезные ряды величавых холмов,
Острова, голубые заливы,
Виноградники, спелые нивы,
Сладкозвучная сень кипарисных лесов,
Рощей пальмовых темные своды –
Созданы для любви, наслаждений и нег…
Чудесами искусств увенчал человек
Вековечные дива природы:
Вдохновенным напевам слепого певца
Вторят струны чарующей лиры;
В красоте первобытной кумиры
Возникают под творческим взмахом резца;
Взор дивят восковые картины
Смелым очерком лиц, сочетаньем цветов;
Горделивой красой храмов, стен и домов
Спорят Фивы, Коринф и Афины.
 

ИИСУС ХРИСТОС В ПУСТЫНЕ. ЕВАНГЕЛИЕ ОТ МАТФЕЯ, ГЛ. 4, СТ. 8. Опять берет Его диавол на весьма высокую гору и показывает Ему все царства мира и славу их.

 
Мимо…
Рим. Семихолмный, раскидистый Рим,
Со своей нерушимой стеною,
Со своею Тарпейской скалою,
С Капитолием, с пенистым Тибром своим…
Груды зданий над грудами зданий:
Термы, портики, кровли домов и палат,
Триумфальные арки, дворцы и сенат –
В коронадах нагих изваяний
И в тройном ожерелье гранитных столбов.
Вдоль по стогнам всесветной столицы
Скачут кони, гремят колесницы,
И, блестя подвижной чешуею щитов,
За когортой проходит когорта;
Мачты стройных галер поднялись, как леса,
И, как чайки, трепещут крылом паруса
На зыбях отдаленного порта.
Форум стелется пестрою массой голов;
В цирке зрителей тесные группы
Обнизали крутые уступы;
Слышен смешанный говор и гул голосов:
Обитателей Рима арена
Созвала на позорище смертной борьбы.
Здесь с рабами сразятся другие рабы,
В искупленье позорного плена;
Здесь боец-победитель, слабея от ран,
Юной жизнью заплатит народу
За лавровый венок и свободу;
Здесь, при радостных кликах суровых граждан,
Возрощенцев железного века,
Под вестальскою ложей отворится дверь,
На арену ворвется некормленый зверь
И в куски изорвет человека…
 
 
Мимо…
Полной кошницею свежих цветов,
На лазурных волнах Тирринеи,
Поднимаются скалы Капреи.
Посредине густых, благовонных садов
Вознеслася надменно обитель –
Перл искусства и перл человеческих сил:
Словно камни расплавил и снова отлил
В благолепные формы строитель.
В темных нишах, под вазами лилий и роз,
Перед мраморным входом в чертоги,
Настороже – хранители-боги
И трехглавый, из золота вылитый пес.
Купы мирт и олив и алоэ
Водометы жемчужною пылью кропят…
Скоморохи в личинах наполнили сад,
Как собрание статуи живое:
Под кустом отдыхает сатир-паразит,
У фонтана гетера-наяда,
И нагая плясунья-дриада
Сквозь зеленые ветви лукаво глядит.
Вкруг чертогов хвалебные оды
Воспевает согласный, невидимый клир,
Призывая с небес благоденственный мир
На текущие кесаря годы,
Прорицая бессмертье ему впереди.
И, под стройные клирные звуки,
Опершись на иссохшие руки,
Старец, в пурпурной тоге, с змеей на груди,
Среди сонма Лаис и Глицерий,
Задремал на одре золотом… Это сам
Сопрестольный, соравный бессмертным богам,
Властелин полусвета – Тиверий.
«Падши ниц, поклонись – и отдам все сполна
Я Тебе», – говорит искуситель.
Отвечает Небесный Учитель:
«Отойди от Меня, сатана!»
 

Брак в Кане Галилейской
Неизвестный автор

 
Спаситель шел от Иордана…
И вот пред Ним, издалека,
На склоне гор открылась Кана.
Как будто в зелени венка,
Она виднелась меж садами,
Листвою пышно убрана…
И вся окрестная страна
Была с утра оживлена
Ко граду шедшими толпами,
Зане в тот день долженствовал
Быть брачный пир в дому Зилота.
Он всю родню к себе созвал
И ждал гостей к себе без счета…
 
 
Но вот и ночь везде легла
И звезды ясные зажгла.
Толпа гостей не расходилась,
И вечерь брачная все длилась…
И стал скорбеть архитриклин,
Что недостанет скоро вин.
Но Мать Спасителя, Мария,
В гостях на вечери была,
Про недостаток услыхала,
И к Сыну тихо подошла,
И, наклонясь к Нему, шептала:
«Вина для пира недостало».
Тогда в ответ Он Ей сказал:
«О Жено! Нам-то что с Тобою?
Еще мой час бо не настал».
Скромна, с поникшею главою,
Пошла Мария от Него.
Просить еще Она не смела,
Но, зная Сына Своего
И милосердие Его,
Она служителям велела
Исполнить все, что скажет Он…
 
 
Христос был в думы погружен;
Двух виночерпиев служивших
К Себе он знаком подозвал
И в шесть кувшинов, в куще бывших,
Вливать им воду приказал.
Его веленье исполняя,
Водой наполнили до края
Те шесть сосудов… И сказал
Тогда Он слугам: «Почерпните,
Архитриклину отнесите!..»
Несут к нему. Архитриклин
Берет сосуд… «Подобных вин
Я не пивал! Что за доброта!» –
Он в изумленье повторял.
И стал он спрашивать Зилота,
Где тот вина такого взял?
И говорил, что надлежало
Вино хорошее сначала
Гостям на вечери подать,
Когда же гости поупьются –
Похуже вина подаются…
Так все обыкли угощать:
«Но у тебя здесь что такое?..
Сперва дал нам вино плохое,
А наилучшее хранил!»
Так чудо первое на браке
Спаситель в Кане совершил.
 

БРАК В КАНЕ ГАЛИЛЕЙСКОЙ. ЕВАНГЕЛИЕ ОТ ИОАННА, ГЛ. 2, СТ. 1. На третий день был брак в Кане Галилейской, и Матерь Иисуса была там.

 

Христос и самарянка
О. Чюмина

 
У колодца сидел, отдыхая, Христос;
Он почувствовал жажды истому.
И, рукою держа на плече водонос,
Самарянка пришла к водоему.
 
 
И напиться просил Человеческий Сын.
Отвечала она в изумленье:
«У меня ли Ты просишь воды, господин?
Иль не ведаешь Ты: иудей ни один
Не входил еще с нами в общенье?»
 
 
Иисус же сказал самарянской жене:
«Если б ведала, Кто пред тобою,
За водою живой ты пришла бы ко Мне,
За иной животворной водою».
«Но ее, Господин, Ты достать бы не мог,
При себе не имея сосуда;
И вода далеко, и колодезь глубок –
Как ее почерпнешь Ты оттуда?
 
 
Или больше Иакова Ты самого,
Этот ключ завещавшего чадам?
В оны дни отдыхал он и пил из него
С пастухами своими и стадом».
 
 
Отвечал ей Учитель: «Испивший струи
Этих вод, без сомненья, возжаждет,
Но отведавший воду живую Мою –
Никогда этой жаждой не страждет.
 
 
Все греховное смоет живая волна,
Все с собой унесет быстротечно:
Новой жизни источником станет она,
Жизни вечной!»
 

Иисус Христос в Назарете
А. Лавров

 
Неся любви повсюду свет,
Уча о правде высшей, Боге,
Пришел Спаситель в Назарет,
И встал читать Он в синагоге.
 
 
С вниманьем слушали сперва
Евреи, вкруг сойдясь толпою,
Его великие слова
С их вечной мудростью святою.
 
 
И речь Его лилась в сердца,
Будя в них прошлые обеты,
Он им Небесного Отца
Напомнил вещие заветы;
 
 
Вещая им, Христос изрек,
Что полный благости в святыне
Не принимается пророк
В своем отечестве и ныне.
 
 
Слова великие Свои
Он, в поученье лицемерам
Судьбу припомнив Илии,
Закончил дивным им примером.
 
 
И Неемана вспомнил Он
При Елисее очищенье…
И вдруг кругом все – ярость, стон…
И в синагоге все в смущенье.
 
 
Низвергнуть Господа с высот
Решили злые фарисеи,
Но Он, оставив город тот,
Ушел под небо Галилеи.
 

ЖЕНА САМАРЯНКА. ЕВАНГЕЛИЕ ОТ ИОАННА, ГЛ. 4, СТ. 7. Приходит женщина из Самарии почерпнуть воды. Иисус говорит ей: дай Мне пить.

ИИСУС ХРИСТОС В СИНАГОГЕ. ЕВАНГЕЛИЕ ОТ ЛУКИ, ГЛ. 4, СТ. 16. И пришел в Назарет, где был воспитан, и вошел, по обыкновению Своему, в день субботний в синагогу, и встал читать.

Притча о сеятеле и семенах
В. Жемчужников

 
Шел сеятель с зернами в поле и сеял:
И ветер повсюду те зерна развеял.
Одни при дороге упали; порой
Их топчет прохожий небрежной ногой.
И птиц, из окрестных степей пролетая,
На них нападает голодная стая.
Другие на камень бесплодный легли
И вскоре без влаги и корня взошли, –
И в пламенный полдень дневное светило
Былинку палящим лучом иссушило.
Средь терния пало иное зерно,
И в тернии диком заглохло оно…
Напрасно шел дождь и с прохладной зарею
Поля освежались небесной росою;
Одни за другими проходят года –
От зерен тех нет и не будет плода.
Но в добрую землю упавшее семя,
Как жатвы настанет урочное время,
Готовя стократно умноженный плод,
Высоко, и быстро, и сильно растет,
И блещет красою, и жизнию дышит…
Имеющий уши, чтоб слышать, – да слышит!
 

ПРИТЧА О СЕЯТЕЛЕ. ЕВАНГЕЛИЕ ОТ ЛУКИ, ГЛ. 8, СТ. 4. Когда же собралось множество народа, и из всех городов жители сходились к Нему, Он начал говорить притчею…

Лов рыбы
Ю. Миллер

 
На озере Геннисаретском в лодку,
Которая Петру принадлежала,
Сел Иисус и стал учить народ,
От берега отплыв. Когда же кончил,
Он Симону сказал: «На глубину
Ты отплыви и сеть закинь для лова!»
Но Симон Петр сказал Ему: «Равви,
Трудилися всю ночь и не поймали
Мы ничего; по слову ж Твоему
Я снова сеть закину».
И закинул,
И множество такое всякой рыбы
Попалось им, что даже сеть прорвалась.
И дали знак товарищам они,
Которые в соседней лодке были,
Чтоб те пришли на помощь. И пришли,
И рыбой так наполнилися лодки,
Что начали тонуть они. Тогда
В смятении глубоком Симон Петр
Припал с мольбой к коленам Иисуса
И молвил так: «О Господи, молю я,
Выйдь от меня, затем что грешен я!..»
И ужасом объяты также были
Его друзья, Иаков с Иоанном,
При виде рыб, чудесно уловленных.
Но Иисус, в ответ на их тревогу,
Сказал Петру: «Не бойся! Пред Творцом
С добычею ты явишься иною;
Отныне ты поставлен будешь Мною
Над человеками ловцом!»
 

ЧУДЕСНЫЙ ЛОВ РЫБЫ. ЕВАНГЕЛИЕ ОТ ЛУКИ, ГЛ. 5, СТ. 6. Сказав это, они поймали великое множество рыбы, и даже сеть у них прорывалась.

Лов рыбы
В. Жуков

 
Всю ночь до самого утра,
Когда уж звезды угасали,
Из лодки Симона Петра
Мы невод в озеро бросали.
 
 
И все напрасно! Ночи тьму
Сменило утро на рассвете.
Но все ж, по слову Твоему,
Забросим в озеро мы сети!
 
 
И был настолько лов велик,
Что лодка стала погружаться
И сети стали прорываться…
И ужас в души всех проник.
 
 
И Симон Петр тогда с тоскою
Сказал, колена преклоня:
«Уйди, Наставник, от меня,
Я сердцем грешен пред Тобою!»
 
 
Христос же, ставши перед ним,
Сказал: «Не бойся! Брось сомненье!
Отныне именем Моим
Лови людей ты ко спасенью!»
 

Проповедь Иисуса Христа в Галилее
В. Богословский

 
Христос ходил по Галилее
И поучал ее народ
Святой евангельской идее –
Любить друг друга в род и род.
 
 
И слух о милостях богатых
Его повсюду пробежал,
И приводили бесноватых
К нему, и Он их исцелял!
 
 
И люди ближней Иудеи,
Десятиградия земли,
От Иордана, Галилеи
За Ним толпой несметной шли!
 

Слепорожденный
Л. Мей

 
То были времена чудес,
Сбывалися слова пророка:
Сходили ангелы с небес;
Звезда катилась от востока;
Мир искупленья ожидал –
И в бедных яслях Вифлеема,
Под песнь хвалебную Эдема,
Младенец дивный воссиял,
И загремел по Палестине
Глас вопиющего в пустыне…
Пустыня… знойные пески…
На север – голых скал уступы;
На юг – излучины реки
И пальм развесистые купы;
На запад – моря полоса,
А на восток, за далью синей,
Слились с пустыней небеса –
Другой безбрежною пустыней…
Кой-где, меж скал, на дне долин,
Сереют в лиственном навесе
Смоковниц, нардов и маслин
Евреев пастырские веси,
И зданья бедных городов
Прилипли к круче обнаженной,
Как гнезда пыльные орлов…
Истомлен воздух воспаленный,
Земля бестенна; тишина
Пески сыпучие объемлет:
Природа будто бы больна
И в забытье тяжелом дремлет,
И каждый образ, и предмет,
И каждый звук – какой-то бред.
Порой далёко точкой черной
Газель, иль страус, иль верблюд
Мелькнут на миг – и пропадут.
Порой волна реки нагорной
Простонет в чаще тростника,
Иль долетит издалека
Рыкание голодной львицы,
Иль резкий клекот хищной птицы
Пронижет воздух с вышины –
И снова все мертво и глухо…
Слабеет взор, тупеет ухо
От беспредметной тишины…
Зачем к поморью Галилеи,
По лону жгучему песков,
Из горных сел и городов
Толпами сходятся евреи?
Пастух, рыбак, и селянин,
И раб, и мытарь, и раввин,
И мать с младенцем, и вдовица,
И роза гор – отроковица,
И смолекудрая жена
Спешат пустынною дорогой.
Одетый ризою убогой,
В повое грубом полотна,
Идет слепец с толпой народа
Усталый, бледный и худой,
Изнеможенный нищетой.
Он – вифсаидец. Мать-природа
Ему злой мачехой была
И на страданье обрекла,
Без облегченья, без прощенья:
Он слеп от самого рожденья…
Растя бездомным сиротой,
В пыли, песке степей дороги
Иль у порога синагоги,
На знойных плитах мостовой,
Он испытал по воле неба
Всю горечь нищенского хлеба,
Изведал с болью, как тяжка
Благодающая рука…
Немало грубых разговоров,
Намеков, брани и укоров
Еще ребенком вынес он…
«Слепец! – евреи говорили. –
Отец и мать твои грешили –
И ты в грехах от них рожден».
В грехах рожден!.. Слепые очи
Покрыты мраком вечной ночи, –
И яркий день, и небеса,
И пышноцветная краса
Земной полуденной природы –
Леса, пустыня, горы, воды,
И красота самих людей,
И отчий кров, и круг друзей,
Вниманье, ласки и участье,
Любовь, и радости, и счастье:
Все – непонятные слова
Для слепоты и сиротства!
 

ПРОПОВЕДЬ ИИСУСА ХРИСТА В ГАЛИЛЕЕ. ЕВАНГЕЛИЕ ОТ МАТФЕЯ, ГЛ. 4, СТ. 23. И ходил Иисус по всей Галилее, уча в синагогах их и проповедуя Евангелие Царствия…

 
В грехах рожденный, наслажденья
Искать и жаждать ты не смей:
Ты – сын печали и скорбей,
Ты проклят в самый день рожденья
В утробе матери своей!
Он так и верил (неизбежно
С пелен поверить должен был)…
И тяжкий жребий безнадежно,
Но и безропотно сносил.
 

ИСЦЕЛЕНИЕ БОЛЬНЫХ В ГАЛИЛЕЕ. ЕВАНГЕЛИЕ ОТ МАТФЕЯ, ГЛ. 4, СТ. 23. …и исцеляя всякую болезнь и всякую немощь в людях.

 
Теперь пустыню пробегает
Он за толпою, изнурен,
И худ, и бледен, и согбен.
Зачем идет – и сам не знает:
Пошла толпа – пошел и он…
Спросить не смел: на нем сызмладу
Лежит молчания искус;
Но слышал он, в Тивериаду
Приплыл недавно Иисус
Из Назарета… Поучает
О Боге истинном народ,
Бесов молитвой изгоняет,
Недужным помощь подает
И прокаженных очищает.
Затем-то на берег морской
Песками знойными угорья
Евреи сходятся толпой.
Слепец любил холмы поморья…
Там на полях растет трава,
Свежей цветы благоухают,
И над землею дерева
Намет тенистый разбивают…
И жизнь слышна; свои стада
Туда охотно пастырь гонит,
И, не смолкая никогда,
Там море плещется и стонет…
Его тревожный, дикий стон
Слышней, слышнее… Понемногу
Песок мелеет… Слава Богу,
Конец пути!.. И кончен он…
Под сенью пальмового свода
В траву, на мягкий одр земли,
Слепец и путники легли…
Какое множество народа!
Гул голосов растет, растет
И заглушает постепенно
Однообразный говор вод…
Но вдруг все смолкнуло мгновенно,
И шумный берег онемел…
 
 
Узрев народ, Учитель сел
На холм возвышенный средь поля;
По манию Его руки
К Нему сошлись ученики,
И Он отверз уста, глаголя…
Не передать словам людей
Его Божественных речей.
Нема пред ними речь людская…
Но весь народ, Ему внимая,
Познал и благ земных тщету,
Познал и мира суету,
Познал и духа совершенство,
Познал, что истое блаженство
Себе наследует лишь тот,
Кто духом нищ, кто слезы льет,
Кто правды алчет, правды жаждет,
Кто кроток был и незлобив,
Кто сердцем чист, миролюбив,
Кто от людей невинно страждет,
Кого поносят в клеветах
И злобным словом оскорбляют,
Кого за правду изгоняют, –
Им будет мзда на небесах!..
Гонимы были и пророки…
 
 
Людскую злобу и пороки
Он кротким словом обличал,
Он к покаянью призывал:
Зане созрело смерти семя,
И настает, и близко время,
Когда воскреснет бренный прах, –
Когда все сущие в гробах
Глас Сына Божия из тлена
Услышав, снова оживут
Иль в жизнь нетленную, иль в суд…
Тогда восплачут все колена,
Женой рожденные, тогда
Померкнет солнце; мглой одета,
Луна не даст ночного света,
И за звездой спадет звезда,
И силы неба содрогнутся,
И с трубным звуком понесутся
По небу ангелы – сзывать
Всех, Сыном Божиим избранных…
 
 
Он поучал не избирать
Путей широких, врат пространных,
Вводящих в пагубу – входить
В сень жизни узкими вратами
И трудно-тесными путями;
Не осуждать, благотворить,
Радеть о скорбных, неимущих,
Благословлять врагов, клянущих
И ненавидящих любить.
 
 
Умолк Божественный Учитель…
И вот, снедаемый стыдом,
Раввин, законов охранитель,
Поник зардевшимся челом;
Смутился книжник; фарисеи
Повоев сделались белее,
И каждый мытарь волоса
Рвет на себе, и, не дерзая
Поднять свой взор на небеса,
Рыдает грешница младая…
 
 
Что чувствовал слепец – в словах
Не может быть изобразимо…
Когда же шел Учитель мимо,
Слепец упал пред Ним во прах
И, вдохновенный высшей силой,
Воскликнул с верою: «Равви,
Спаси страдальца и помилуй,
Во имя Бога и любви!»
 
 
Безумец! Слыхано ль от века,
Чтоб кто слепого человека
Мог исцелить от слепоты?
Но вера малых – их спаситель…
И подошел к нему Учитель…
И непорочные персты
Во имя Господа живого
В очах безжизненных слепого
Светильник зрения зажгли, –
И он, как первый сын земли,
Исполнен радости и страха,
Восстал из тления и праха,
С печатью света на челе;
И – поелику верил много –
Узрел в предвечной славе Бога
На небесах… и на земле.