Дальше повстречался им богатырь Дубыня, сидит на пенечке пригорюнившись, а вокруг него чистое поле. «Чего, богатырь, кручинен?» – спрашивает его царевич. «Да видишь, царевич, поставлен я дубы с корнями вырывать. Все повывернул, значит, скоро и помирать мне надо». – «Ну, твоему горю не мудрено помочь: иди за мной, в наших сторонах лесу конца-края нет». Пошел за ним Дубыня.
Долго ли, коротко ли добрались они до высоких гор; стоят горы каменные, выше облаков… «Спасибо тебе, царевич, – говорит Горыня, – век твоей услуги не забуду». И давай горы ворочать, с землей ровнять. «Да пойдем дальше, – говорит царевич, – там горы куда выше этих». «И до тех доберусь, сперва дай на этих плечи поразмять».
Добрался царевич с Дубыней до дремучих лесов – во все стороны леса раскинулись без конца-края, стоят дубы вековые, кряжистые. «Ой, благодарствую тебе, царевич, – говорит Дубыня, – по век я твой должник за твою услугу». И давай дубы с корнями выворачивать да раскидывать.
Ехал еще, ехал царевич и посреди тех лесов дремучих увидал избушку; стоит избушка, поворачивается. «Станька, избушка, по-старому, как мать поставила!» – говорит царевич. Избушка повернулась к нему дверью. Он смотрит: сидит в избушке на печке Баба-Яга, костяная нога, нос в потолок врос, сама зубы точит. «Фу-фу-фу, – говорит Яга, – человечьего духа здесь слыхом не слыхать, видом не видать, а вот человечья кость сама въявь объявляется! Войди-ка сюда, добрый молодец».
Царевич не убоялся, вошел, а за ним и его собаки. «Ой-ой, – говорит Яга, – да ты вот с какими сторожами… Куда путь держишь?» Рассказал ей царевич. А Яга – она его названой сестре родной теткой приходилась – угостила его, напоила, накормила, спать в мягкую постель уложила да и давай его собак отманивать. Только те, как легли около хозяина, так и не отходят… Не удалось Яге на этот раз. «Ну, – говорит она себе, – уж я как-никак исхитрюсь, а этих псов изведу: при них дорогой племяннушке этого молодца не осилить».
Наутро поехал царевич дальше. Откуда ни возьмись, выскочил из кустов заяц. «Вот, – говорит царевич, – и завтрак будет. Ну-ка, Харам, Хурум, поймайте его!» Кинулись собаки за зайцем; гнали-гнали, вдруг вскочил заяц в пещеру, собаки разогнались – за ним… Заяц пропал, словно сквозь землю провалился, а за собаками двенадцать железных дверей захлопнулись. Стали собаки двери грызть, на белый свет хозяину в помощь прогрызаться.