Хранитель Ардена

– Я знаю, что она руководит гильдией «Черная роза», а мне нужны сведения.

Тристан удивленно выгнул бровь.

– Какие?

– Полная информация о всех кандидатах в мужья со стороны Вейланд. Я должна выбрать из них самого подходящего.

– Аврора, ты ведь понимаешь, что последнее слово будет за Аланом? Твое мнение не имеет значения, – произнес Тристан. – И, спешу тебя огорчить, сестрица, среди Вейландов не осталось благородных, честных и праведных мужчин, каким был твой муж…

– Я знаю, что у меня нет никаких прав и власти на Юге, – оборвала его Аврора. – Знаю, что король не позволит мне выйти замуж за одного из Корвинов, а это значит, что я сама должна предложить ему кандидатуру из Вейландов и убедить его благословить этот брак. – Аврора сделала шаг к Тристану. – И мне не нужен честный и праведный. Мне нужен тот, кем легко манипулировать, кого обманом и подкупом я смогу переманить на свою сторону. Кто не будет лезть в дела Ардена и передаст бразды правления Алистеру вплоть до совершеннолетия Райнера.

Выражение лица Тристана сильно позабавило бы Аврору, если бы она не сдерживала из последних сил бушующее внутри отчаяние.

– Кто ты такая и куда дела милую, но сумасбродную княжну?

– Я та, кто хочет защитить своего ребенка от козней двух великих домов. – На последних словах голос Авроры все-таки дрогнул.

– Почему ты рассказываешь это мне? Вдруг я пойду сейчас и выдам тебя Артуру?

Аврора не знала, что ответить. Ей просто хотелось довериться хоть кому-нибудь. Она неопределенно пожала плечами.

Тристан тяжело вздохнул и провел рукой по волосам, зачесывая их назад. Этот жест до боли напоминал ей Рэндалла, который точно так же убирал непокорные пряди со лба.

– Я ничего не расскажу Артуру, обещаю. И передам твое задание Кристин. Но впредь запомни мой урок, Аврора, не доверяй всем подряд.

– А тебе? Тебе я могу доверять? – спросила Аврора и в ожидании закусила губу.

Тристан сверлил ее тяжелым взглядом, в котором томилась беспроглядная, густая тьма. Тут его губы впервые за весь день тронула тень ухмылки.

– Можешь. Но не настолько, чтобы выбрать меня в качестве своего мужа, что, кстати, папенька воспринял бы с большим энтузиазмом. Я пусть и хороший любовник, но характер имею прескверный и могу сожрать и Алистера, и Нила, и тебя вместо завтрака.

Аврора неуверенно усмехнулась. Она не знала, где этот мужчина находил силы, чтобы шутить. Возможно, с годами она тоже обрастет толстой броней и научится справляться с собственным горем. Но сейчас оно душило ее изнутри.

Когда она наконец-то добралась до своих покоев и осталась одна, боль выплеснулась наружу, и Аврора, свернувшись в комочек в обнимку с рубашкой Рэндалла, разрыдалась как малое дитя.

Глава 9

Октябрь, 1135 г. со дня Разделения

Уилл никогда в жизни так сильно не напивался. Перед глазами все кружилось, будто он раскачивался на больших качелях. Он с трудом переставлял ноги и ковылял по темному коридору, придерживаясь за стену.

Ему хотелось забыться после похорон, утопить свое горе и не думать о смерти Анны хотя бы пять минут. Но даже во хмелю он не переставал вспоминать ее. Стоило только закрыть глаза, как в сознании всплывал образ бледной Анны, лежащей на окровавленных простынях и глядящей в окно пустым остекленевшим взглядом.

Наконец Уилл добрался до покоев и толкнул дверь. Вот только он оказался не в своей комнате, а в зале заседаний Совета. Покачиваясь, как соломинка на ветру, он прошел к массивному столу с закругленными углами и сел на него. Его взгляд упал на картины. Множество портретов, на которых были изображены мужчины из рода Корвин. Он не хотел этого делать, но глаза сами собой отыскали в полумраке изображение с до боли знакомым лицом. Хоть он и был Вейландом, арденийцы все равно считали его Корвином.

На портрете художник запечатлел совсем еще юного Рэндалла. Здесь ему было лет пятнадцать. Его лицо еще не утратило детскую нежность, а в глазах еще не было присущего взрослому Рэндаллу равнодушия и надменности.

Уилл помнил его таким, очень хорошо помнил.

Восемь лет назад…

Уилл шагал по одному из коридоров Голдкасла, насвистывая незатейливую мелодию. События последних часов не выходили из головы, и он едва сопротивлялся желанию вернуться в город и все повторить. Его сердце заполняло странное чувство гордости – какой-то полноценности и важности. Он это сделал!

Миновав последний поворот, Уилл толкнул ногой массивную дверь, и та отворилась с ужасным скрипом.

В библиотеке было темно, но в углу, у залитого лунным светом окна, на небольшом столике горела одинокая масляная лампа.

– Так и думал, что ты здесь пропадаешь, – сказал Уилл, подходя к брату. – Я искал тебя в твоих покоях.

Рэндалл сосредоточенно изучал пергамент и сверял написанное с текстом в раскрытой книге. Кивнув собственным мыслям, он закрыл книгу, вытащил из высоченной стопки другой фолиант и начал искать нужный параграф.

– Ну а ты где пропадал? – поинтересовался Рэндалл, не отрывая взгляда от книги и продолжая водить длинным пальцем по пожелтевшей странице с выцветшим от времени текстом.

Уилл всегда удивлялся, как Рэндаллу удается с такой легкостью разговаривать, читать и писать одновременно и ничего в своей голове не перепутать.

– Я был в городе. Ходил на свидание с Хеленой. Помнишь, я тебе про нее рассказывал?

– Дочь башмачника?

– Нет, то была Бриана, а это молодая вдова, что работает в пекарне на Ткацком переулке.

– И как прошло свидание? – Рэндалл улыбнулся уголками губ и принялся аккуратным почерком записывать нужный отрывок из книги.

Уилл занял стул рядом с братом и, не в силах сдержать самодовольную улыбку, заговорщическим тоном сказал:

– У меня сегодня было!

Рэндалл продолжал писать как ни в чем не бывало, но в следующую секунду замер. Уилл хотел было обрадоваться произведенному эффекту, однако заминка Рэндалла была вызвана отнюдь не удивлением. Он снова заглянул в учебник и сверил текст с написанным.

– Что было? – спросил он, вспомнив о присутствии Уилла.

– Ну то самое… с девушкой!

– А-а-а. – Рэндалл понимающе кивнул и наконец-то оторвался от писанины. – Ну и как прошло?

Уилл нахохлился от гордости. Он знал, что Рэндалл еще был невинным – даже ни с кем не целовался. Уилл опередил его. Хоть в чем-то обошел своего младшего брата.

– В общем, сначала мы выпили немного вина, а потом начали целоваться, да так страстно, что она мигом распалилась и взяла меня за…

– Уилл, – оборвал его увлекательный рассказ Рэндалл и нахмурился. – Я не просил таких подробностей, я имел в виду общие впечатления.

– А что такого, если я расскажу тебе все в красках? Так ведь интересней! – недоуменно проворчал Уилл.

Рэндалл устало потер шею.

– Это неправильно, Уилл. Вряд ли той девушке было бы приятно узнать, что ты рассказываешь о вашей ночи.

Уилл закатил глаза.

– Рэндалл, своим занудством и праведностью ты лишишься девственности только в первую брачную ночь.

– И что в этом плохого?

– Все, Рэндалл! – Уилл встал и возмущенно взмахнул руками. – Представь: ты девственник, жена девственница, не зная что и как делать, ты не то что удовольствия ей не принесешь, ты даже можешь навредить ей.

Рэндалл задумчиво потер переносицу.

– Да, наверное, ты прав.

– Схватываешь на лету, – покровительственным тоном произнес Уилл. – Хочешь, я поговорю с Хеленой, и она найдет тебе подружку для решения этой проблемы?

Рэндалл усмехнулся и, поднявшись из-за стола, начал собирать учебные принадлежности.

– Ну уж нет, спасибо. Личные проблемы я решу как-нибудь сам.

– Как знаешь, но если что, я всегда готов помочь советом, что и как… – Уилл ожидал от брата более бурной реакции, и его немного раздосадовало такое равнодушие.

– Обязательно, Уилл, – мягко отозвался Рэндалл, но Уиллу отчего-то казалось, что в его тоне сквозило превосходство.

– А ты чем тут занимался? – спросил он, желая сменить тему.

– Готовил доклад для учителя Отиса. Завтра урок.

Желудок Уилла неприятно сжался, вызывая приступ тошноты.

– Как? Уже завтра? Проклятие! – Его накрыла паника. – Я же ничего не подготовил. Отец мне голову снесет, он как раз собирался посетить завтрашний урок. Вот черт!

– Уилл.

Тот уже стрелой припустил к книжным полкам и начал в темноте вглядываться в потертые корешки.

– Рэндалл, ты не знаешь, где отыскать литературу по конфликтам Запада и Востока в пятом столетии?

– Уилл.

– Прости, знаю, ты устал и собираешься идти спать, но не мог бы ты помочь мне отыскать хотя бы пару книг на эту тему? – В голосе Уилла не осталось и следа от прежнего самодовольства, лишь страх вперемешку с мольбой.

– Уилл! – в третий раз позвал Рэндалл, и он наконец-то обернулся. Рэндалл стоял напротив него и держал перед собой свиток пергамента. – Вот твой доклад. Прочитай его несколько раз. Учитель Отис любит задавать каверзные вопросы.

Уилл ошарашенно воззрился на свиток.

– Когда ты успел?

Рэндалл мягко улыбнулся.

– А что я, по-твоему, делал в два часа ночи в библиотеке? Ты же знаешь, что я никогда не затягиваю с подготовкой к занятиям. Я догадывался, что ты задержишься в городе и забудешь про завтрашний урок, и написал доклад за тебя. Не хотел, чтобы отец читал тебе завтра нотации.

– Брат, ты лучший! – Уилл с облегчением выдохнул и заключил Рэндалла в крепкие объятия. – Я у тебя в долгу.

На следующий день учитель Отис восторженно расхваливал королю Алану безупречный доклад Уилла.

– Принц Уилл умудрился даже найти сведения о недолгом правлении династии Ришель. Блестящая работа! – не унимался тот, и Уилл невольно улыбался, совершенно позабыв о том, что это не его заслуга.

– Молодец, Уилл, я тобой очень горжусь! – Отец положил руку ему на плечо и смерил его мягким одобрительным взглядом.

– Принц Рэндалл тоже неплохо постарался. Но его работа гораздо слабее. Слишком мало сведений о конфликте Йоранов и Халрадов.

Уилл внезапно встрепенулся и взглянул на брата. Рэндалл сидел с идеально прямой осанкой, а на его лице застыла непроницаемая маска.

– Простите за оплошность, учитель Отис. В библиотеке нашлось слишком мало сведений о Северном царстве. И большинство из них изложено в форме легенд и мифов. Поэтому работа получилась с пробелами, – ровным тоном ответил принц.

– Снова ненужные оправдания. – Лицо Алана утратило прежнюю мягкость. Его глаза опасно прищурились, а лоб избороздили морщины. Отец всегда смотрел на Рэндалла, как на угрозу. – Твоя работа слабая, умей признать ошибку, это полезно для будущего Хранителя.

– Отец, – неуверенно обратился к нему Уилл. – Я должен признаться…

– В чем?

Он потупил взгляд и неловко заерзал на стуле.

– Рэндалл… он… – Уилл пытался выдавить из себя неудобную правду, но язык отказывался подчиняться ему. – Он помог мне с этим докладом. Без его помощи я бы не справился так успешно. – Ему тут же захотелось сбежать из кабинета, но он продолжал оставаться на месте, не решаясь посмотреть на брата.

Алан покачал головой.

– Уилл, это похвально, что ты пытаешься защитить брата, но он должен учиться нести ответственность за свои ошибки. Верно, Рэндалл?

– Да, отец, я признаю свою оплошность. Но и причины объяснил. – Ни грусти, ни сожаления, ни возмущения. Совершенно лишенный каких-либо эмоций голос.

– Это не причина, Рэндалл. При желании всегда можно добиться блестящих результатов. Бери пример с Уилла. Он выполнил свою работу безукоризненно и получил достойную похвалу от учителя.

Уилл готов был провалиться под стол. Он бросил короткий, стыдливый взгляд на Рэндалла, но тот продолжал взирать на отца, держась, как обычно, хладнокровно и спокойно.

– Сведений по теме доклада Уилла целая секция, отец. Запад и Восток дружны с Югом. Однако Север – закрытое государство и мало контактирует с соседями…

– И снова пустые оправдания, – нетерпеливо оборвал его отец. – Твой дед хоть и обладает прескверным характером, но он блестящий правитель. Боюсь, ты это качество от него не унаследовал. А если и дальше продолжишь упрямиться и искать своей лени оправдания, из тебя не выйдет никого толку.

Рэндалл опустил голову и тихо промолвил:

– Да, отец, ты прав. Извини.

Уилл понимал, что должен набраться смелости и признаться в содеянном. Но он молчал. Ему не хватило духа.

Когда король Алан ушел по окончании урока, Уилл подошел к Рэндаллу, который как ни в чем не бывало собирал вещи в холщовую сумку.

– Рэндалл, прости меня… я должен был… – замямлил он, переминаясь с ноги на ногу.

– Не извиняйся, Уилл. Все в порядке, – с доброй улыбкой ответил брат.

– Но это из-за меня отец…

– Перестань, Уилл, – резко оборвал его Рэндалл. – Учитель Отис сказал, что работа безупречна, а значит, я все делаю правильно. Что касается Алана, в его признании и одобрении я уже давно не нуждаюсь.

Уилл долго смотрел на портрет юного Рэндалла, а по его лицу градом текли слезы.

Он прекрасно знал, что Рэндалл всегда и во всем превосходил его. Он не раз выручал его и спасал из разных передряг. Когда отец назначил Уилла Хранителем Блэкстоуна, Рэндалл приехал к нему на несколько недель и помог освоиться, направляя его, давая мудрые советы.

Будучи младше всего на три месяца, Рэндалл стал для него старшим братом. Таким, каким никогда не были его единоутробные братья. А Уилл всегда принимал это как должное.

Даже жениться на любимой он смог только благодаря Рэндаллу. Если бы не брат, он бы не осмелился перечить отцу. Ненавидя себя и свою будущую невесту, он бы отправился на Север и женился на Авроре. Он бы изменял ей с разными женщинами, мечтая лишь об одной. Но рядом с ним всегда был его верный, любящий брат, который взял все проблемы на себя и решил их.

– Ты знал, – охрипшим голосом обратился Уилл к портрету. – Ты знал, что я ни на что не годен без тебя. Ты знал это. Правда, Рэндалл? – Он встал со стола и нетвердой походкой подошел к стене. – Ну чего же ты молчишь, брат? – спросил он, всхлипнув. – Ты знал, что я не смогу позаботиться об Анне без твоей поддержки. Поэтому и забрал ее!

Уилл уткнулся лбом в полотно портрета, как раз в то место, где было прорисовано плечо Рэндалла.

– Ты был прав. Я не смог… Ты мудро поступил. Ей будет лучше там, с тобой. – Он нервно поглаживал пальцами бледную щеку юного Рэндалла. – Но, пожалуйста, забери и меня к ней… Я без вас не справлюсь. Неужели я вам совсем не нужен?

Рэндалл не ответил. Он смотрел с портрета спокойным добрым взглядом, молчаливо соглашаясь с его словами.

Глава 10

Октябрь, 1135 г. со дня Разделения

Тина шла по коридору к своей комнате.

День похорон выдался тяжелым. Гнетущая скорбь витала по замку, проникая в каждый уголок, заполняя каждую щель и накрывая траурной вуалью каждое окно. Слуги сновали туда-сюда с печальными лицами, и их грусть была неподдельной. Все они уважали принца Рэндалла и души не чаяли в леди Джоанне. А без них замок будто лишился души и сердца, превратившись в склеп. Даже ее бойкая, всегда веселая и острая на язык соседка по комнате Нора была раздавлена. На ее лице не высыхали слезы, а курносый, покрытый веснушками нос покраснел и отек от безутешных рыданий.

Тина скорбела вместе со всеми. Ей было жаль и принца Рэндалла, и леди Джоанну, но больше всего она переживала за свою госпожу. Княжна Аврора напоминала живого мертвеца. Первые дни Тина думала, что эта весть сломает ее, но с приездом гостей Аврора странным образом переменилась. Она держалась вежливо и учтиво, и Тина с опаской ждала, когда разразится пожар. Но его не случилось, и тогда она поняла, что горе княжну не сломило – оно потушило в ней огонь жизни.

Когда Тина в тяжелых раздумьях проходила мимо зала заседания Совета, она услышала за дверью чей-то голос. Остановившись, она осторожно заглянула за дверь.

Там находился принц Уилл и разговаривал… с портретом.

– Почему ты забрал ее? Почему вы оставили меня одного? – доносился до нее неразборчивый пьяный лепет принца. Он стоял, прислонившись лицом к портрету, и наглаживал полотно.

Ей стало жутко от увиденного и услышанного. Он был явно не в себе. Тина была в замешательстве, она не знала, что делать: подойти ли к принцу, чтобы предложить помощь, или тихонько уйти, пока он ее не заметил.

Поразмыслив несколько секунд, она уже хотела переступить порог зала, как кто-то резко обхватил ее за талию и накрыл рот ладонью. Она испуганно встрепенулась и попыталась было ударить нападавшего локтем в живот, но вдруг почувствовала легкое касание стальной иглы на шее. Острие не вонзилось в плоть – лишь слегка царапнуло кожу, словно приветствуя девушку. Догадавшись, кто стоит позади, Тина расслабилась и облегченно выдохнула.

Он ослабил хватку и, аккуратно взяв ее под локоть, повел по коридору.

– Не стоит тревожить принца. Он пьян и сломлен горем, неизвестно, что он может натворить в таком состоянии, – прошептал Закария, отвечая на ее молчаливый вопрос.

– А если он попытается навредить себе?

– За нами идет солдат из моего отряда. Он сопроводит его до личных покоев и проследит, чтобы принц не наделал глупостей.

Тина нервно потерла шею, где несколько секунд назад ее коснулась игла.

– Твои руки были заняты. Как ты достал свою треклятую иглу?

Закария молча продемонстрировал ей внутреннюю сторону куртки, и она увидела приколотые к стоячему воротнику иглы.

– Я сделал это зубами, – подтвердил он ее догадки.

Тина представила, как он склоняет голову к ее шее и почти прижимается губами к коже. От осознания этого по спине прошелся рой мурашек, а на щеках вспыхнул румянец.

– Куда ты меня ведешь? – спросила она, чтобы отвлечься.

– Провожаю до твоей комнаты. В замке слишком много посторонних людей. Не стоит ходить по ночам в одиночку.

Весь оставшийся путь они прошли в молчании. Тина вслушивалась в звук шагов, гулким эхом разносившийся по безлюдному полутемному коридору, и пыталась понять, заглушают ли они громкий стук ее сердца.

Когда они дошли до ее покоев, Закария начал копаться в кармане своей куртки. Тина заинтересованно наблюдала за ним, пока он не достал какой-то маленький предмет.

– Это твое, – сказал он, протягивая раскрытую ладонь. На ней лежал ее браслет, в поисках которого она обсмотрела полы всего замка.

– Где ты его нашел? – изумленно воскликнула она и схватила браслет.

Закария промолчал.

Тина сразу заметила произошедшие в нем изменения. Браслет стал тяжелее. Старые, потертые деревянные бусины теперь надежно покрывал толстый слой лака, а обычную шерстяную нить заменила тонкая стальная леска.

Она подняла на него удивленный взгляд.

– Это ты сделал?

– Старая нитка истончилась и могла оборваться в любой момент. Тогда ты точно потеряла бы его.

– Мог бы предупредить меня, что взял браслет. Эта вещь дорога мне.

– Мог, но я не подумал. – Закария почесал затылок, напоминая этим жестом провинившегося ребенка.

Тина со вздохом покачала головой. Она попыталась застегнуть браслет на запястье, но сделать это одной рукой оказалось непростой задачей.

– Давай помогу. – Закария подошел ближе и склонился над ее рукой. Она тут же почувствовала знакомые ароматы дождя и крыжовника. Несмотря на прохладу коридора, его пальцы были на удивление горячими. Он ловко справился с застежкой и отступил на шаг.

– Спасибо, – поблагодарила Тина и смущенно опустила голову. – Зачем ты это сделал?

– Чтобы нить больше не рвалась. Это же очевидно.

Она раздраженно фыркнула.

– Ты издеваешься, да? Я ведь не об этом спрашивала.

– Да, издеваюсь, чтобы ты не докучала мне глупыми расспросами. Если не устраивает, могу применить иглу.

Тина посмотрела на адепта, заметив на его губах легкую, едва заметную ухмылку, и сокрушенно покачала головой.

– Твое чувство юмора отвратительно, Закария.

– У меня его в принципе нет. Я говорил вполне серьезно, – парировал он.

– Хочешь чай? Я испекла печенье.

В одно мгновение привычная сосредоточенность на его лице сменилась растерянностью, даже испугом. Он выглядел так, будто ему предложили нечто страшное и неизведанное.

– Чай? – оторопело переспросил Закария.

– Ну да, попьем вместе чай. – Тина поразилась собственной смелости, но тут же пожалела об этом. Она была уверена, что он откажется и сделает это, как всегда, в грубой форме.

– Я хочу чай, – неуверенно пробормотал Закария, смутившись сильнее Тины. – С печеньем…

– Хорошо. Тогда проходи.

Она открыла дверь в покои. Пространство озарял свет пламени, исходящий из маленького камина. Норы уже не было – сегодня она работала в ночь.

Тина отошла к стене, пропуская внутрь Закарию.

– У вас уютно. – Взгляд адепта, казалось, изучал каждую деталь в комнате.

– Спасибо.

– Это твое место. – Он указал на аккуратно застеленную кровать сбоку от двери, на которой не было ничего, кроме корзинки с вязанием, в отличие от соседней кровати у окна, где лежали разноцветные подушки, старая тряпичная кукла и книга с потрепанным корешком.

Тина кивнула и подошла к камину. Набрала в чайник воды и повесила на железную перекладину над огнем.

– Не стесняйся, бери стул и присаживайся. – Она подошла к столу, расположенному между кроватями, и начала доставать из навесного шкафчика кружки и ложки.

Закария тем временем снял обувь, повесил куртку на гвоздь у двери и прошел к столу. На нем была надета облегающая черная кофта с рукавами до локтей, и, увидев его худые, но жилистые и сильные руки, покрытые черными узорами, Тина тяжело сглотнула.

Он сел на табуретку и, прислонившись спиной к стене, посмотрел на Тину изучающим взглядом.

– Ты часто бываешь на кухне у Поппи. Я не раз видел, как ты возилась с тестом. Тебе это нравится?

Тина вытащила с полки тарелку с ароматным печеньем и поставила в центр стола.

– Да, меня это успокаивает. И я люблю запах выпечки.

– Я тоже, – тихо отозвался Закари.

Когда вода закипела, Тина заварила травяной чай и разлила его по чашка. Затем заняла место напротив Закарии и взяла одно печенье. Адепт последовал ее примеру и надкусил хрустящее сладкое тесто.

– Тут есть изюм? – растерянно спросил он с набитым ртом.

– Да. – Тина нервно пригладила волосы. – Забыла сказать. Ты не любишь изюм?

Закария медленно жевал печенье, стараясь тщательно распробовать вкус, но потом запихнул остатки в рот и сделал большой глоток обжигающе горячего чая.

– В усадьбе моего отца был виноградник, – тихо поведал он и взял с тарелки второе печенье. – Я терпеть не мог свежий виноград. – Его глаза заволокло пеленой воспоминаний, а на губах появилась грустная полуулыбка. У Тины перехватило дыхание от того, настолько красив он был в это мгновение.

– Мама часто пекла печенье, и ни одна служанка не могла приготовить его так же вкусно, как она, – продолжил он незнакомым дрожащим голосом. – Она всегда добавляла в тесто изюм, а я даже не догадывался, что изюм – это высушенный виноград. Мы собирались всей семьей под навесом из виноградника и пили чай с маминой выпечкой. И я, уплетая за обе щеки печенье с изюмом, смело утверждал, что от этого виноградника только одна польза – под ним можно спрятаться от солнца. Все надо мной посмеивались, а я не понимал почему… Этот виноградник сожгли вместе с домом враги отца, после того как убили всю мою семью.

Взгляд Закарии ожесточился, и он сжал руку в кулак. Раздался тихий хруст, и на стол посыпались мелкие крошки. Он вздрогнул и нахмурил брови, увидев, что сотворил с печеньем.

– Ничего страшного, – спохватилась Тина и, взяв тряпку, смела в руку крошки. Когда она склонилась над столом, их взгляды встретились. Между ними было всего несколько сантиметров, и Тине стало труднее дышать.

– Я давно ни с кем не пил чай, – сказал он, не отрывая от нее тяжелого взгляда. – Тина Эйнар…

– Ты можешь приходить в свободное время, я всегда тебе рада, – ляпнула она, не подумав, и почувствовала, как все внутри сгорает от стыда.

– Ты слишком добра ко мне.

Они продолжили пить чай в тишине. Закария с аппетитом поедал одно печенье за другим, а у Тины на языке крутился один вопрос, который она все-таки, набравшись храбрости, задала:

– Тебе обязательно становиться Мастером теней, чтобы отомстить за родных?

Закария на мгновение замер. Рука с печеньем застыла на полпути ко рту.

– По лезвию ножа ходишь, Тина Эйнар, – угрожающим тоном прошептал он, но все же ответил: – Да, обязательно.

– Но почему? Можно ведь найти убийцу и отомстить, не становясь мастером. Ты сильный воин. Я видела, как ты сражаешься на тренировочной площадке сразу с несколькими соперниками. Никто даже задеть тебя не может.

– Одной силы недостаточно. Убийца моих родных – Абиль – живет в одном из храмов Орде-на и редко покидает его. А чтобы проникнуть туда и убить мастера, я должен бросить вызов. Так что сперва мне нужно заиметь тот же ранг, что и у него.

Тина удивилась разговорчивости адепта и решила воспользоваться столь редкой возможностью.

– Пока ты станешь мастером, он состарится и умрет естественной смертью.

Закария провел языком по внутренней стороне губы, прокручивая стальное кольцо.

– Мастера теней живут дольше обычных людей благодаря снадобьям. – Он взял печенье с тарелки и съел половину в один присест. – Сколько ты дашь Холланду?

– Лет пятьдесят, – задумчиво прикинула Тина.

– Ему семьдесят шесть. В среднем мастера, обитающие в храме, доживают до ста тридцати. Поэтому Абиль будет в полном расцвете сил, когда я приду за его головой.

– Ты так спокойно всем говоришь о своей мести. Не боишься, что его люди придут за тобой раньше?

– Не всем, а лишь немногим, – поправил он. – То, что об этом узнала ты, заслуга твоей болтливой рыжей соседки, которой я точно скоро отрежу язык. Холланд потому и привез меня в Арден, что оставаться на Востоке было опасно. А здесь люди Абиля вряд ли достанут меня, потому что Орден теней имеет власть лишь на Востоке и границы королевства пересекают редко.

Тина нахмурилась.

– Но ты ведь иногда посещаешь Орден?

В следующее мгновение Закария пригнулся к Тине так близко, что она почувствовала на своих губах его дыхание.

– Долго будешь докучать мне глупыми расспросами? – прошептал он, и Тина мысленно умоляла себя продолжать дышать.

Закария буравил ее хищным взглядом еще несколько секунд, а потом выхватил из ее рук печенье и вернулся на место.

– Ты съел все печенье? – с удивлением обнаружила Тина, когда вышла из оцепенения, вызванного близостью адепта.

– Я не ел со вчерашнего обеда, поэтому очень проголодался.

– Почему ты не сказал?! Я бы принесла тебе поесть из кухни, – спохватилась Тина и, подскочив со стула, уже направилась к двери.

Теплая рука схватила ее за запястье.

– Не надо, Тина. Я наелся. И мне уже пора. – Закария отпустил ее, снял с крючка куртку и открыл дверь. На мгновение замер, а потом развернулся и снова подошел к Тине. – Мне все очень понравилось.

Он коснулся ее щеки и заправил волосы за ухо. Нежно провел руками по шраму и скользнул вниз по шее. Тина забыла, как дышать, и в этот раз никакие внутренние мольбы ей не помогли. Закария задержал пальцы над ее ключицей, прямо на пульсирующей вене, выдающей ее учащенное сердцебиение.

– Спасибо, что пригласила, Тина Эйнар, – прошептал он ей на ухо и вышел из комнаты, не оборачиваясь.

Тина еще долго стояла как вкопанная и пыталась заставить себя не улыбаться в этот горестный для всех обитателей замка день.