Одна корона – два короля

4.Рамбург 15.01.1000

В столице протекал привычный, шумный день. Торгаши торговали, кузнецы ковали, многочисленные рабы рабствовали, а малочисленные лекари трепетно лечили знать города и небрежно игнорировали бедноту. Весь Рамбург был обвешен стягами, на каждом здании в центре города было десяток флагштоков, ни один из которых не пустовал. Самое огромное и величественное знамя развевалось над куполом ратуши города. Это было второй по высоте постройкой в городе после королевского дворца, что величественно возвышался с самого центра.

– Я понимаю, что у вас тоже сложности, я не требую погасить задолженность в полной мере, я лишь прошу немного для пропитания семьи. Я уже не могу работать из-за спины, мы близки к голоду, у меня маленькие дети – вымаливал свой долг привычный житель столицы, он уже успел потерять в весе за последние полгода.

Голод во всей красе еще не обрушился на страну, однако столы жителей располагали на себе все меньше еды из года в год.

– Я все понимаю, мне стыдно перед вами, однако мой кошель давно не знает веса хоть каких то монет – с таким же унынием в сердце ответил нахмуренный должник.

Недоедание уже успело стать привычным явлением для многих жителей страны. Обнищание народа являлась проблемой, которая утомляла короля, он не желал ей заниматься и всегда перекладывал все заботы на своих ставленников. Однако, Ариан сознательно обделял Питера подобными поручениями в страхе перед его растущим влиянием и любовью в простонародье. Хоть принц и являлся вторым человеком королевства все же был довольно ограничен во многом.

Два бедняка продолжили свою крамольную беседу бесцельно бродя по переполненной людьми узкой улочке рынка. Их изорванные лохмотья перешитые не раз, ярко показывали нищету плебеев столицы.

Два человека в капюшонах, отбрасывающих тень на все лицо, услышали разговор опечаленных жителей и последовали за ними.

– Кто нибудь из вас умеет читать? – обратился им в спину один из них не раскрывая своего лица. Второй же безмолвно стоял рядом пристально оглядываясь по сторонам.

– Да, я грамотен – обернувшись ответил житель.

– Я тоже – добавил второй.

Человек в капюшоне протянул свернутый клочок бумажки и поспешил удалиться вместе со своим столь же таинственным сообщником. Забитая людьми улица быстро скрыла их в своей толпе.

– Кто это? – озадачено промолвил житель.

Второй уже успел развернуть пергамент.

– Что там написано?

– Слухи про восстание истина! – изумленными глазами ответил житель – Орминий собирает силы и щедро платит за службу.

Два нищих жителя молча посмотрели друг на друга. На их лицах читалось удивление от внезапно обрушившихся на них тревожный известий. Такие записки получали сотни людей в день по всей Вакхале. Орминий являлся наследным лордом некогда одного из богатейших домов королевства и давним ненавистником и врагом короля Ариана. Их род в далекие времена восседал на троне больше трехсот лет но был изгнан с престола. Несколько столетий их династия смиренно принимала свою судьбу довольствуясь своими имениями и являясь вассалами верховного лорда Предгорных земель. Все переменилось после жестокой расправы над отцом Орминия за поддержание бунта МаркОвена против короны. С каждым новым годом и новым абсурдным наказом короля слухи и надежды на надвигающееся восстание нарастали все сильней. Ориминий не являлся человеком с безупречной репутацией, однако, уставший от нищеты народ был готов поверить любому кто пообещает им достаток и сытость.

– Мы взяли след, принц Питер – доложил солдат городского гарнизона в светлых доспехах.

– Не дайте им уйти – ответил Питер, он был верхом, со своей стражей из пяти человек.

Корона знала о готовящимся восстании и всеми силами пыталась его предотвратить. На лордов Предгорья оказывалось колоссальное давление, вплоть до лишения всех земель и титулов. Имения самого Орминия были давно отобраны и распределены между другими верными домами. А родовой замок разрушен до основания. Однако, ничто не могло приблизить корону к местонахождению главного мятежника. Являясь правшой короля Питер не был обязан заниматься подобными делами, это входило в обязанности левши, правша же по закону выполнял более мирные, личные указания государя, а так же брал на себя часть его обязанностей для улучшения жизни обывателей страны. Однако, Питер не чурался всякой работы во благо королевства и его народа, он был трудолюбив и великодушен.

– А что делать с ними, принц Питер? – спросил все тот же солдат.

Двух незадачливых бедняков получивших злосчастный клочок пергамента поставили лицом к лицу с Питером. Окружавшие их солдаты грубо вцепились им в шеи тесно обступив.

– Вы замышляли измену короне? – немного грубо обратился Питер не слезая со своей лошади.

– О, благородный принц, уверяю вас, нет! Мы лишь взяли протянутую нам бумажку ничего не помышляя – с ужасом в голосе ответил один из жителей.

– А по какой причине именно вы заполучили данное послание? – продолжил расспрашивать Питер.

– Мы не знаем, добрый принц, мы лишь вели отстраненную беседу между собой, человек подошел и протянул бумажку без каких либо слов, мы верные подданые Ариана Единого!

– И неоспоримого! – добавил Питер и все рядом стоящие, это носило обязательный характер – бумажку забрать, а..

– На ней все тоже самое, что и на других – не нарочно перебил солдат – извините, принц Питер – добавил он.

– Хорошо, упрячьте их в темницу, у меня еще будут вопросы к ним – повелел Питер.

Мужчин разухабисто прогнали по городу взашей наглухо игнорируя их мольбы о пощаде. Громкие и отчаянные выкрики бедняков привлекли внимание таких же уставших и изнуренных жителей. Весь рынок в миг опустел, все люди еще давеча бродившие по нему нахлынули на улочку, откуда издавались жалобные вопли. Собравшаяся толпа неохотно расступалась перед стражниками тем самым затормаживая их. По неровным рядам бедняков мгновенно разлетелся слух, который передаваясь из уст в уста обретал все новые краски. Пришедшие одними из последних оказались ошарашены узнав, что бедных мужчин ведут на казнь из-за мелкой кражи. Простолюдины начали недовольно гудеть. Питер скорбно смотрел на людей с обтертой одеждой и впавшими глазами, в них читалась ненависть. В отряд стражников полетели различные, безобидные предметы. Стражники схватились за клинки – убрать руки от мечей – приказал им Питер, лишь благодаря ему в этот день улицы города не окропились кровью своих жителей.

5.Речная деревня 18.01.1000

– Совет деревни объявляю открытым – начал речь Орунд, глава Речной деревни – на повестке дня безрадостная весть из Деревни всадников. В столице сгорели зернохранилища, восполнять потери будут за счет деревень и держателей земель, подать повышена.

Участники совета сидели в невзрачном, монотонном зале ратуши возведенной сплошь из темного дерева. Из-за отсутствия окон и редких светильников в зале было темно даже днем.

– На сколько? – взволновано спросил Парин, участник совета, ответственный за яство.

– На четверть – неохотно ответил Орунд.

– Много, очень много – неприятно удивленно объявил Парин.

– Чрезмерно много – добавил Пэниан, так же участник совета и ответственный за слово.

– Нам практически ничего не останется на продажу в заморские страны, это опорожнит нашу казну – продолжал Парин, он был парнем годы которого только-только перетекали в годы мужские, с роскошной, светлой шевелюрой, которая так нравилась юным девам хутора.

– Боюсь нам некуда деваться – сухо ответил Орунд.

– Послушайте, Лорд Орунд – обратился Парин, это было его излюбленным словом, ровно как и «заметь себе» – столь резкий рост подати постепенно разорит нашу деревню, необходимо отказаться.

– Отказаться? – немного удивленно спросил Орунд – а нам что, кто-то что-то предлагает? Нас всего навсего осведомили, какой отныне будет подать.

– Уведомим в ответ, что не осилим его – не унимался Парин.

– Что бы на следующий день увидеть у ворот тысячное войско пришедшее за нашими головами? Нет уж! – отрезал Орунд.

– Послушайте, кого бы мы не увидели у своего порога..

– На один год повышена? – своим вопросом Пэниан перебил Парина, в всякой компании он выделялся исключительной проницательностью.

– А? – не понял Орунд.

– Вы сказали, что сгорели зернохранилища и из-за этого повышена подать, хранилища отстроят, запасы восполнят и налог восстановят в прежней сумме?

– Никаких дат не указано, стало быть такой налог останется и после восполнения запасов – ответил Орунд чувствуя, что несет несуразицу.

– Видать и не сгорали никакие хранилища – уверенно и немного самодовольно ответил Пэниан.

– Сгорали или нет для нас мало что меняет – спокойно ответил Орунд.

– Нам повышают подать называя лживую причину, это по вашему ничего не значит?! – негодовал Пэниан – если мы официально не обратимся к короне мы даже не узнаем действительно ли это королевский наказ или же очередные проделки и измывания Хемми, который решил вытрясти из нас последнюю монету.

Хемми являлся главой Деревни всадников, которая была в несколько раз больше Речной деревни. В то время как все остальное королевство было поделено на двенадцать частей с наличием верховного лорда и четко выстроенной системой подати вопрос статуса небольшого островка, находившегося в центре страны и окруженного реками находился подвешенном состоянии вот уже несколько десятилетий. В год своего вступления на престол король Ариан открепил островок от земель Междуречья и так и не принял окончательного решения по этому вопросу. На островке находилось еще два совсем малых поселения, которые наряду с Речной деревней в возникшей неразберихе оказались вынуждены повиноваться главе Деревни всадников и отправлять собираемую подать в его хутор, якобы для ее последующей передачи в столицу. Некогда, из-за подобной несправедливой политики глава Речной деревни начал мятеж, который был быстро подавлен, сам бунтарь казнен, а его семья лишена титула, земель и отправлена в изгнание. С этого момента и начиналось главенство Орунда, назначенного держателем земель вокруг Речной деревни. Хемми, являясь членом «доверенных семьей» и чувствуя полное доверие и покровительство со стороны короны вел себя крайне неуважительно и высокомерно по отношению к другим деревням на островке. Многие пахотные земли некогда принадлежавшие другим селениям малых лордов ныне приносили доход Хемми. В довесок к этому, под его контролем находилось два моста комфортно связывающие островок с остальным королевством, и всякий желающий пройти по нему непременно был обязан заплатить несколько монет. Впрочем, угнетаемые хуторяне предпочитали брод мосту, что сильно гневило Хемми.

– Лорд Орунд, послушайте, мы правда не осилим столь крупную подать, нужно как нибудь убедить Хемми оставить его прежним – добавил Парин дождавшись конца речи Пэниана.

– Перестань ныть и лучше подумай о работе в новых условиях – вмешался Арсу, ответственный за меч деревни, так называлась должность главнокомандующего солдатами деревни. Однако, в маленьких селениях часто один и тот же ставленник главы мог занимать сразу несколько постов. Так, Арсу занимал должности правши и левши главы, командира его стражи и ответственного за меч деревни, в таких случаях соратник главы выбирал одно из своих должностей угодное его сердцу как первостепенное, и все обращение к нему велось исходя из выбранного им поста – ты прекрасно знаешь, что решение..

– Почему бы тебе не держать свой рот закрытым, когда разговаривают умные люди? – перебил его Пэниан.

Они ненавидели друг друга, Пэниан в целом ненавидел огромное количество людей, корону, всех ее сторонников, всех кто не испытывал к ней достаточно сильной ненависти, мужа Милы, однако именно Арсу вызывал в нем большее омерзение.

Не выдержав такого обращения Арсу вскочил с места и вынул меч из ножен, от чего тот на короткий миг засверкал. Пэниан встал следом, однако клинка при себе у него не оказалось, что бы обнажить его так же эффектно и бессмысленно как Арсу.

– Сели оба, быстро! – грозно повелел Орунд.

Оба в миг сели обратно не смея перечить главе деревни. Подобные конфликты на разобщенном совете были нередки. Арсу являлся закадычным другом Орунда и всегда ему поддакивал, однако назвать его подхалимом было бы ложью, он действительно любил и уважал своего главу. Пэниан не особо жаловал Парина, однако ярая ненависть к короне делала их союзниками на совете. Орунд же был обычным главой, который не слишком переживал за своих поданных и лишь страстно желал сохранить хорошую, зажиточную жизнь. Его положение было крайне уязвимым, не являясь наследным лордом Речных земель он не был награжден особой любовью и признанием со стороны своих крестьян, а всякое слово в угоду им но перечащее короне могло решить его излюбленного поста. Он пытался балансировать между заискиванием перед Хемми и попытками сохранить последние, ничтожные остатки уважения со стороны своих жителей, с каждым новым годом это давалось ему все труднее. Недовольство народа возрастало и как следствие увеличились расправы над людьми заподозренных в крамольных мыслях, что только усиливало гнев простолюдин. Замкнутый круг из которого не виднелось выхода. В воздухе витало ощущение надвигающейся бури. Орунд, в паре с Арсу имели власть, с которой Пэниану с Парином было невозможно тягаться. Однако, уставшие от бедности хуторяне были солидарны с ними в ненависти к королю. Из-за сильной любви и лояльности со стороны жителей Орунд не рисковал передать их под суд за открытую критику короны.

– Угомонитесь – уже более спокойно добавил Орунд – Мудрый Фло, что думаете?

– Парин хорошо разбирается в своей работе, если он утверждает, что такой размер налога принесет лишь голод я склонен ему верить – спокойно ответил Мудрый Фло, участник совета и судья деревни, он был уже совсем преклонных лет, однако его напрочь седые и длинные волосы яро отказывались терять свой лоск, зачесанные за ухо они сползали вниз по спине до самих лопаток. Он не выделялся ни ненавистью, ни любовью к короне, ни благородным нравом, ни жалкой сущностью, он был самым обычным человеком дожившем до старости лет.

– Спасибо на добром слове, Мудрый Фло – поблагодарил его Парин, он так же совмещал посты ответственного за яство и казначея деревни.

В отличии от чинов первого круга короля более скромные служители деревень не носили отличительные кинжалы или иные атрибуты. Однако, нередко к ним в том числе применялось название «кинжальников» главы по образу королевских ставленников.

– Не трудно предугадать, что повышение налога нас не обогатит, трудно найти выход из такой патовой ситуации – размахивая руками ответил Орунд.

– Я считаю, вполне разумно направить челобитную с просьбой сохранить подать в прежних, разумных размерах – закончил Мудрый Фло.

– Нет, я не дам Хемми повода взять себя за горло – отрезал Орунд активно качая головой.

– А то, что жители будут недоедать вас не волнует? – назойливо спросил Пэниан.

– Не человеку ухлёстывающему за чужой женой напоминать мне о нравах и морали – грубо ответил Орунд, Арсу невежественно засмеялся.

Пэниан сделал глубокий вдох изо всех сил сдерживая себя в руках, он был по горло сыт подобными издевками со всех сторон, однако позволить себе резких слов в адрес главы не мог. В зале воцарилась тишина, все внимательно и с интересом таращились на Пэниана в ожидании его ответа. Парин покачал головой призывая его к бездействию.

Прекрасное затишье прервал сам глава – предложение об обращении к Хемми отклонено, собрание совета осведомлено об повышении подати, будем выполнять наказ короны, если это чрезмерно пагубно скажется на деревне, вновь поднимем вопрос на рассмотрение, на этом все, совет завершен – подытожил Орунд.

– Для меня совет окончен в последний раз – заявил Пэниан, Парин разочарованно посмотрел ему в глаза.

– Ты волен делать, что тебе заблагорассудится, да будет так – ответил безмятежно снаружи но радостный внутри Орунд.

Пэниан направился на выход опережая всех. Челядь крепости ринулась на стол, дабы убрать не тронутые скупые угощения.

– Прихвати с собой Парина – бросил ему вслед Арсу с довольной ухмылкой.

Пэниан застыл на месте подбирая грубые слова.

– Когда же ты ума наберешься, безмозглое, трусливое животное – обратился Парин оскорбленный такой шуткой, его смелость граничила с глупостью.

Улыбка Арсу в миг пропала, Пэниан со спокойной душой вышел из зала совета, Парин направился в след за ним.

Вскочив со стула Арсу начал обращаться ему в след злостным голосом – запомни, Парин, эти слова я тебе..

Парин невежественно закрыл за собой дверь не дослушав правшу главы, руки Арсу задрожали, он почувствовал себя униженным.

Выбравшись на улицу Парин быстро нагнал Пэниана уныло плетущемуся с пустыми глазами – слушай, почему ты принял решение уйти? Как ты мог оставить меня одного против этих прихвостней?

– Ты же ведь тоже можешь уйти – немного небрежно ответил Пэниан, Парин всегда казался ему назойливым и надоедливым.

Улицы деревни были узкими и зачастую были обставлены всякими бочками, коробками и повозками, которые усложняли передвижение по ним. Весь хутор представлял из себя тесную кучу деревянных домов, которые беднели с каждым шагом прочь от центра.

– Могу, но послушай, какой смысл? Какую это пользу принесет жителям деревни?

– А какую пользу мы приносим на совете? Когда Мудрый Фло становится на нашу сторону Орунд пользуется правом главы и отменяет решение большинства.

– Мы приносим пользу на своих постах, заметь себе, уйдя из совета ты так же лишаешься должности ответственного за слово.

– Знаю, Парин, я все знаю – пытался оборвать разговор Пэниан.

– Тогда как ты мог уйти со своей должности, народ любит тебя, ты им нужен.

Пэниан застыл на месте, Парин остановился в след за ним.

– Мы же одновременно пришли в Совет, три года тому назад по-моему – Пэниан.

– Почти четыре – уточнил Парин.

– Почти четыре – повторил Пэниан – сколько проблем мы поднимали за эти годы на голосование и сколько раз заимели большинство?

– Достаточно раз.

– Верно, мы нередко имели большинство, а сколько раз Орунд отменил решение совета?

– Все, кроме одного – поджимая губы ответил Парин.

– Все, кроме одного, за почти четыре года, Парин! – речь Пэниана становилась все эмоциональней – какую бы пользу я не приносил на своем посту, я устал терпеть эти унижения на совете.

– Ты про слова о Миле?

– Что? Нет! Ты меня хоть слушаешь? – негодуя спросил Пэниан – унижение, когда мы излагаем доводы, аргументы своей провоты, получаем большинство в голосовании и все это для того что бы Орунд объявил, что пользуется правом главы и отменяет наше решение.

– Да, он всегда отменяет голосование когда у нас перевес, но не забывай ту единственную победу, что мы с тобой добились, заметь себе, она громадна, тем более для тебя, не так ли, Пэниан? – ответил Парин намекая на принятие переселенцев в числе, которых явмлась и Мила, именно они в двоем настояли на их принятии – разве это не стало важнее всех отмен? Редкие победы ценнее.

– Нас ждет окончательная победа, будь готов – Пэниан похлопал его по плечу и удалился прочь.

Парин огорченно посмотрел ему в след – и ты про Орминия.. – слабо прошептал он себе под нос. Многие ненавистники короля не приветствовали альтернативу в лице Орминия. В народе ходила молва о его сумасбродстве и безумии.

Выполняя приказ Орунда Арсу встал на крыльцо ратуши деревни, что бы объявить о повышение подати вместо ушедшего с должности Пэниана. Это вызвало негодование у жителей, они сильно любили и уважали Пэниана зная про его взгляды на политику короны. Образованный и умный он умел очаровать простой люд.

– Где Пэни? – спросил старик из толпы, многие жители ласково называли его именно так. Все начали одобрительно кивать головой и бормотать показывая свое недовольство.

Не обращая внимание на возмущение черни Арсу раскрутил свиток и принялся громко его читать – ввиду недавнего ужасного пожара в столице, который погубил больше половины зернохранилищ, извещаем деревни о повышении подати..

Речь Арсу моментально заглушил недовольный гул народа. Из толпы посыпались оскорбления и обвинения в предательстве. За всем этим из окна своей твердыни угрюмо наблюдал Орунд. Он видел как лишался власти над умами простых жителей. Однако, он отнюдь не размышлял как избежать этого путем улучшения жизни своих подданных, его голову занимали лишь мысли удержания власти.

– Просим отнестись с пониманием.. – пытаясь перекричать толпу попробовал продолжить Арсу.

На крыльцо ратуши спешно поднялся его первый подчиненный Дохин – они услышали самое главное, нет смысла продолжать, вы лишь изводите их, это может быть опасно – обратился он закрывая своей спиной Арсу от простолюдин – нужно уходить!

Арсу молча послушался совета приближенного и в окружении стражи покинул крыльцо. Разъяренная толпа осталась один на один со своим гневом и негодованием. Пробыв еще какое то время напротив ратуши плебеи разобщились и хлынули в разные стороны, одна группа направилась к дому Пэниана в надежде внятных объяснений от него, другая принялась осаждать крепость Орунда выкрикивая всяческие оскорбления в его адрес, а третья осталась там же где взбесилась. Простолюдины деревни остались шибко недовольны подобными переменами.

6.Рамбург 19.01.1000

Питер спустился в одну из многочисленных темниц столицы, в которой были заточены люди заподозренные в измене. Перед ним выстроили группу из пяти человек закованных в холодные, прогнившие кандалы. В подземелье была неприятная сырость. Холод подполья пронизывал истощенные тела заключенных.

– За все время борьбы против приспешников Орминия нам удалось поймать только нескольких людей в капюшонах, вестников мрака – начал речь Питер – но выбить из них какие либо сведения мы не сумели. Им нечего сказать, они не знают ни где находится их так называемый главарь, ни где стоит его лагерь. Их пытали, все четно – продолжал принц шагая по темнице и приближаясь то к стене, то к заключенным – против них мы могли себе позволить применить столь варварские меры, так как они предатели, против вас же мы такого морального права не имеем, уж точно не мой отряд.

Один из заключенных небрежно харкнул под ноги Питеру. Командир его стражи, Рэнэ, дернулся в его сторону обнажая клинок, невольник попятился назад. Питер жестом руки остановил своего первого подчиненного, в воздухе на миг повисла тишина.

– Почему ты это сделал? – негодуя спросил Питер.

Успевший от вида обнаженного клинка потерять смелость заключенный ничего не ответил, его ноги дрожали подобно его челюсти и рукам.

– Я спросил, почему ты это сделал? – повторился Питер со злостью в голосе.

– Простите меня, прощу – рухнул на колени заключенный – я не знаю что на меня нашло.

– Мне неинтересны твои пустые извинения, я лишь желаю знать причину – обратился Питер жестом руки повелевая подняться на ноги. Заключенный продолжил молча сидеть на коленях – я знаю, что другие прибегают к пыткам против мирных людей получивших эти проклятые записки, однако я никак не могу на них повлиять, я лишь управляю своим небольшим отрядом. Звучит верно смешно, правша не в силах пресечь что то под своим носом, однако так и есть, столько раз я обращался к королю..

– Извините меня – перебил заключенный.

Питер застыл на нем свой взгляд – ты прощен за эту мерзкую и краткую дерзость, а теперь вытри эти слюни своей одеждой.

Все засмеялись, к ним присоединился и сам заключенный, растерянно и нервно он смеялся на равне со всеми.

– Я не шучу, вытирай – повелел Питер.

Заключенный рукавом дряхлой рубахи вытер свою харчу. Питер продолжил беседовать с заключенными в попытках узнать хоть что то ценное, как и поныне все старания оказались четными. После продолжительной беседы принц распустил всех арестованных дав каждому немного монет.

Столица Вакхалы, Рамбург, был надежно защищен высокими стенами, а дворец короля укреплен еще пуще. Во дворце служили стражники исключительно из так называемых «доверенных семьей» приближенных к короне. Семьи получали лояльность и покровительство короля, а взамен отправляли сыновей на десятилетнюю службу во дворец. Помимо столицы в стране было еще три крупных города, Саргата – город интеллигенции и немного чудных, творческих людей, Мартанград – колыбель Вакхалы и ее старая столица, а ныне самый крупный портовый город страны, обитель лучших кузнецов, и неподвластный короне Хосинг, город управляемый Советом, с хорошо налаженной торговлей. Были так же и более скромные по масштабам города принадлежавшие наследным лордам, которые имели собственных вассалов из менее знатных родов. Практически каждый город или деревня Вакхалы имели ряд своих проблем. Рамбург страдал от наплыва нищих слоев населения пришедших в надежде на лучшую жизнь, а получивших грубое отчуждение в самые дряхлые кварталы расположенные за стенами города.

Саргате не посчастливилось иметь в подконтрольных городу землях самое крупное племя страны, Дикую деревню. Их жестокость вызывала страх, а обычаи брезгливость. Законы короны в деревне не действовали, только свои. Иные хоть и являлись одним из племен вакхальского народа, но все же не имели практически ничего общего с другими деревнями в традициях и устоях. Так, прощание в Дикой деревне происходило за столом накрытым блюдами из мяса усопшего, что являлось настоящим безумием для всех остальных селений. Так же, в отличии от всех иные носили шлемы украшенные рогами быков и пышные, черные меха, мечу предпочитали секиру, а их тела благодаря особым эликсирам и зельям от собственных друидов были куда крупнее чем у всех остальных. Понятие семьи у иных не существовало, женщины были приравнены к рабам, которых уводили на ночь для похоти. Рожденные дети воспитывались коллегиально, они могли и вовсе не знать кто их отец. Однако, чистокровность племени иные соблюдали строго. Многочисленные надругательство над женщинами с соседних деревень редко приводило к зачатию. Иные считали себя уникальными и не желали смешиваться с племенами, которых они считали слишком тщедушными. Страх расстилавшийся перед ними пьянил их, они чувствовали себя хозяевами всего и нередко грабили соседние хутора, жители которых дрожали от одного их упоминания, их боевой клич «Слава роду» ввергал в их сердца настоящий животный страх. С раннего детства им прививалось безжалостность. Даже корона не решалась требовать от них что либо, перекладывая все заботы на главу Саргаты. В прочем, горожане именно это города были теми самыми, кто давал иным хоть какое то подобие отпора не смотря на свою репутацию, многие вакхалы называли их женственными и мягкотелыми. Прожив всю жизнь в соседстве с иными у них выработался инстинкт борьбы с ними. Однако, этого явно не хватало, что бы всецело обуздать невообразимо буйный и хищный нрав иных. Никто не мог заставить их платить хотя бы мизерное подобие подати. Золотой кинжал, некогда принадлежавший легендарному Фаусту Сокрушителю до сих пор находился в Дикой деревне как наиболее значимый трофей.

Проблема Хосинга заключалась в политических играх. Давний конфликт короны и Совета усложняла жизнь простых жителей, в частности купцов и торгашей.

Верховному лорду из земель Начал так же не повезло в соседстве. В дне пути от его наследного замка находился Грязный городок, цитадель лжи, скверны и бесчестия. Городок подобно Хосингу и Дикой деревни являлся зоной неподвластной короне. Клятвопреступники, убийцы и всякое ворье, за головы которых были объявлены награды находили в городке надежное убежище и пристанище им подстать. Корона давно оставила попытки навести в городке порядок. Большие затраты на войну столица не желала, а мелкие отряды собираемые лордом земель Начал каждый раз оказывались разбитыми не самой организованной кучкой из Грязного городка. Каждая неудачная попытка далекого от столицы лорда рушила авторитет непосредственно короны и после нескольких неудачных битв и долгих раздумий было принято решение не вмешиваться в дела хутора. Весть об этом оказалась заразительной, в городок хлынули сотни новых жителей с не самым чистым прошлым. А в самом селении увеличились убийства, грабежи и поножовщины. В городке можно было купить все, от простых овощей до рабов, оружия и особых трав и грибов дурманов. Однако, деревня отнюдь не была лишена главенского управление. Самым опасным и властным человеком в городке вот уже, который год являлся Глорин Безрукий. Он происходил из знатной семьи и являлся задушевным другом детства короля Ариана. Узнав про переписку Глорина с Орминием король повелел убить всю его семью, а самому изменнику отрубить руки до плеч, под наблюдением лекарей дождаться времени пока его жизни ничто не будет угрожать и затем отдать его в самый дряхлый цирк уродов, что давал представления для самых нищих жителей столицы в трущобах города. Король полагал, что без знатной семьи и рук он не понадобиться Орминию и Глорин проведет всю оставшуюся жизнь горько жалея об измене королю. Однако, Глорин располагал не только лишь семейными богатствами, он был достаточно умен и красноречив, умел располагать к себе людей и властвовать над ними. Зная про эти качества Орминий не бросил своего ослабшего союзника. Направив в столицу лучших контрабандистов он вывез Глорина в Грязный городок. Помощь Орминия в виде большой суммы денег и стражи из тридцати человек оказалась достаточной Глорину, что бы заполучить власть в городке и усилить его неподвластность короне. Все публичные дома, работорговля, кулачные бои и торговля дурманами были в прямой власти Глорина и быстро его обогащали. В мелкие дела городка он не вмешивался, его устраивал хаос, его устраивало господство над ним. Такая жизнь оказалась ему так по душе, что собрав вокруг себя армию из убийц, воров и насильников он разорвал все связи с Орминием и отказался учавствовать в его мятеже. Ариан, Орминий и Глорин стали злейшими врагами и всячески пакостили друг другу. Этот конфликт люди прозвали треугольником ненависти.

Жизнь Мартанграда ухудшал сильный пиратский клан, борьба с которым отнимала слишком много ресурсов. Через порт города из страны незаконно вывозились травы одурманивающие разум, их продажей занимались Орминий и Глорин. Обогащения политических врагов сильно не нравилось короне из-за чего на город оказывалось сильное давление столицы и несколько раз даже вводилось управление извне. Не редки были случаи когда Мартанград становился полем мелких битв между людьми так называемого Сопротивления Орминия и короны.

Вечной, но не самой острой проблемой Вакхалы так же являлось и наличие в стране двух этносов одного народа. Северо-восточные и юго-западные вакхалы разительно отличались друг от друга и на многие вещи смотрели иначе. Так, северо-восточные жители страны, по ряду причин зовущиеся «смешанными» относились к межнациональным бракам более менее терпимо, в то время как другая часть, самопровозгласившая себя «коренными», яро противилась идеи смешивания крови с другими народностями. Коренные неохотно связывали себя узами брака даже со смешанными вакхалами называя их полукровками. Коренные считали себя потомками древних, небесных волков, а смешанных презрительно называли потомками пришлых собак. Смешанные не оставались в долгу, обзывая коренных выдумщиками и отсталыми людьми, так же, они отказывались считать себя кем либо помимо настоящих вакхалов, однако, символом для отождествления для них являлся древний орел, который по народным преданиям, некогда гнездился не вершине небесной арки. Даже внешне между коренными и смешанными виднелось отличие, в то время как первые все как один имели светлые лица, за довольно редким исключением, другие имели немалую смуглую долю.