Часть III
1
Мясо сайгака удалось на славу, сочное, мягкое, оно прямо–таки таяло во рту. Красный перец, укроп, петрушка, зеленый лук и прочая зелень с огорода Гаты идеально сочетались с мясными блюдами. Много ли нужно для счастья, – набил утробу, вот и счастлив!
Но Эйля, новая пленница, так, видимо, не считала. Девушка слегка пригубила вино, и почти ничего не ела. Плохой знак: нет аппетита, значит, нет интереса к любви. Может, просто нервничает.
Вчера я ошибся, найдя ее похожей на неожиданно воскресшую в памяти куртизанку Лолу. Ничего общего, кроме схожести имен и змеиного изгиба нежной шеи, между ними не было. И потом, Эйля не была такой уж юной, как мне сначала показалось. Года 22–23, не меньше. Возможно, наморщенный лобик и сосредоточенное выражение лица немного её старили.
От девушки хорошо пахло, она была выряжена, как невеста, в белое кружевное платье с серебристой заколкой, прикрывавшей вырез на высокой груди. Ай да Ия, похоже, пленницу готовили по полной программе! Интересно, а какого цвета ей подобрали белье?..
Осоловев от мяса и вина, я откинулся в кресле, поглаживал больное плечо и откровенно любовался прелестями Эйли, как любуются достоинствами породистой лошадки.
А Эйля засмотрелась на море.
За огромным во всю стену окном гостиной открывалась чудесная панорама! Через пушистые облака на синем небе ласково выглядывало солнце, море упруго билось о прибрежные камни, поднимая фонтаны брызг, из сада доносилось веселое щебетанье птиц.
Умиротворение, царившее в природе, начало передаваться и Эйле. Морщинки на лице разгладились, на щеках появился румянец, грудь задышала ровнее. Изящной ладонью поднеся бокал к пухлым губам, девушка осушила едва ли не половину и потянулась к огненно–розовым гроздьям винограда.
О, да у нас стал просыпаться аппетит!
– Извините, господин Барадж, – пленница набралась смелости и нарушила молчание, – а вы настоящий дракон?
Вопрос был неожиданным, и застал врасплох. Как только я увидел Эйлю вблизи, сразу понял, что она никогда не сможет превратиться в дракона, по той простой причине, что она им не была; ее глаза, слова, мысли, манера говорить выдавали человечью, а не драконью натуру.
Пауза затягивалась, нужно было что–то отвечать.
– Что за чушь ты несешь! – несколько резковато одернул я девушку. – Книжек начиталась? Драконов не существует.
Сердце уколола тупая боль. Давняя догадка о том, что Аждаhа извел всех драконов на Земле, и мне никогда не найти себе пару – женскую особь моей породы, опять пришла на ум.
– Разрешите с вами не согласиться, – не унималась Эйля, наверное, вино ударило ей в голову. – В таком замке не могут жить люди… Я видела из башни, в которую вы меня заточили, как над морем кружило крылатое чудище с добычей в огромных когтях. Я думаю, это были вы, а в лапах у вас была жертва, чье мясо вы только что слопали. Скажите, а меня вы тоже съедите? – девушка в притворном ужасе закатила глаза, возможно, ей на самом деле было страшно.
– Тебе показалось, – недовольно буркнул я.
Девушка была смышленой, и тем обидней было, что она оказалась не драконьей породы.
– А зачем вы меня похитили, – не обращая внимание на мои слова, а словно отвечая на какие–то свои мысли, раздумчиво произнесла Эйля.
И вдруг зачастила сбивчивой скороговоркой:
– Да, да, я знаю, я знаю зачем… Я догадалась – это судьба… Да, судьба… Я знала, чувствовала, что должно было что–то произойти… Наказание обязательно будет, мерзавец не уйдет от возмездия… Вы же поможете мне, вы же совсем не злой, а добрый дракон! Только вы, только вы сможете мне помочь. Я отблагодарю вас, я сделаю все, что захотите, я готова исполнить любое ваше желание. Только прошу, умоляю, помогите мне!!! – девушка, как мне показалась, была близка к истерике.
– Успокойся и расскажи вразумительно, что с тобой приключилось.
Из последовавшего далее невнятного повествования удалось узнать немного. Как выяснилось, Эйля действительно была принцессой – раньше драконы, кстати, похищали девушек только королевских кровей. Но всю ее семью, отобрав фамильный дворец, выселили, а потом и убили какие–то подонки. Наверняка тут не обошлось без приспешников Аждаhи. Эйля чудом спаслась, и задумала месть. Но что могла сделать маленькая девочка! Ни один киллер, – она пыталась нанять каких–то бандитов на остатки спрятанных сбережений, – не брался за дело, когда узнавал, что придется иметь дело с крутым мафиози по имени Абыст…
А чем я мог помочь бедной девушке? Ничем. Но чтобы не обижать ее сразу резким отказом, я обещал подумать и отправил девушку отдыхать. Сам тоже решил немного вздремнуть после столь насыщенной трапезы.
2
Заснуть мне, разумеется, не удалось, днем это редко когда удавалось. В голову лезли всякие мысли. Эйлю было, конечно, жаль, но помогать ей я не собирался. Я не вмешивался в дела людей. Я отстал от современной жизни, плохо разбирался в ее хитросплетениях, людских делишках и страстях. Так что помощник из меня был никакой.
Драконам не осталось места среди людей. Аждаhа – могущественный алып – полностью завоевал Землю, подавив всех, кто пытался оказать ему сопротивление. Последние драконы из рода Барадж укрылись в родовом замке, где Аждаhе их было не достать. Это был параллельный мир, куда можно было попасть лишь через специальный портал – скрытый излом в пространстве. Ключ к этой «тайной двери» драконы держали в строжайшем секрете, и вот теперь, когда они все вымерли, он как бы по наследству перешел ко мне. Ереги тоже владели ключом, но в них я был уверен, как в самом себе, они всегда молчали, как могила.
А остальные обитатели замка даже не подозревали, что на самом–то деле замка в их привычном понимании не существовало, это был как бы виртуальный замок. Хотя они наивно полагали, что где–то там за широким морем и высокими горами находится мир людей, откуда они прибыли на этот якобы окруженный морем и горами остров, но за синем морем и зелеными горами ничего не было. Мы находились в замкнутом пространстве, которое не имело ни одной точки соприкосновения с внешним миром. Поэтому никакие радиоволны и телесигналы сюда не достигали, не работала мобильная и спутниковая связь.
Древний родовой замок Барадж вместе с окружающим ландшафтом и живностью был перенесен и спрятан здесь, в другом, недоступном миру людей и алыпов, измерении несколько веков назад, когда Аждаha победно завершил свою тотальную войну с драконами. Подумать только, еще каких–то пятьсот лет назад жизнь на Земле была совсем другой, на ней спокойно умещались представители разных биологических видов и цивилизаций, каждый находил свою экологическую нишу! Но сегодня все изменилось, каждая вылазка в мир людей была сопряжена с большой опасностью. Стражники Аждаhи не дремали, расставив повсюду хитроумные ловушки, они продолжали охотиться уже не за драконами, а за их потомством, спрятанном в человеческом обличье. Среди людей наверняка сохранялись еще драконы (мой пример тому подтверждение), хотя сами они об этом могли и не догадываться.
Двести лет я ищу свою пару – женщину из породы драконов, чтобы продолжить славный род Барадж, и обрести, наконец, успокоение. Увы, все поиски тщетны, порой мной овладевает отчаяние, я погружаюсь в глубокую депрессию и тоску. И только неутомимые ереги все похищают и похищают для меня невест, надеясь, что одна из них окажется всё-таки женщиной–драконом. Но чутье их подводит. Подвело оно и на сей раз – Эйля, может быть и была принцессой, но точно не драконом.
3
Море разбушевалось не на шутку. Волны набегали на скалы, одна другой круче, холодные брызги взмывали вверх и зависали совсем рядом с окнами моей спальни.
Назревала буря. Небо мрачнело и густым мраком опускалось на беснующееся море.
Мне стало не хватать воздуха в душной комнате. Дыхание участилось. Мысли беспорядочно забились, кровь закипела, как волны, взбивающие мутную пену у подножья замка.
Я вышел на террасу, расправил крылья и бросился в мрак, сливаясь с разыгравшейся стихией. Ветер ревел и рвал на части море, сдерживая мой безумный полет. Но это лишь подхлестывало мою ярость, усиливающую взмах легких перепончатых крыльев. Я словно хотел кому–то доказать: ничто не может остановить полет разъяренного дракона.
Как будто споря со мной, небо рассерженно загрохотало и выстрелило разрядом ослепляющей молнии. Задрав чешуйчатый гребень, я оскалил пасть и опалил холодную мглу огненным залпом. Оглянувшись, я увидел, как во тьме высветился затяжной прыжок огромной волны, море едва не заглотнуло мой слегка запавший панцеревидный хвост.
Море снизу, небо сверху, а ветер то спереди, то сзади продолжали свои беспрерывные атаки. Я огрызался горячим пламенем и грозным рыком, составляющим вместе с ревом бури и громовыми разрядами страшную какофонию, и упрямо держался намеченного курса.
Куда я стремился с таким бессмысленным упорством? А никуда. Мне необходимо было выплеснуть из себя пожиравший меня изнутри огонь, боль и тоску, терпеть которые уже не было никакой мочи.
Шквальный ветер и ураганный ливень все же сделали свое дело: крылья намокли и отяжелели, совершать махи становилось все труднее. Щедро изрыгаемое пламя, освободив запасы газа из моих внутренностей, сморщило тело, оно теряло аэродинамику, к тому же давала о себе знать незалеченная травма перепонки…
Буря закончилась также внезапно, как и началась. Моя борьба со стихией напоминала дракона, пытавшегося укусить свой хвост. Пар был выпущен. Совершив по инерции еще несколько тяжелых взмахов, я повернул корпус и зашел на длинный разворот, чтобы в редеющей мгле разглядеть огни замка Барадж.
4
Одна из немногих человеческих привычек, от которых мне не удалось избавиться, это – баня. Точнее говоря, я и не хотел от нее избавляться. Более того, я сам и соорудил эту баню, состоящую из одного отделения – парной без помывочной, приспособив под нее небольшой грот в скале, куда упиралась терраса замка.
Эта пещерка идеально подходила для моих целей, потому что в ее потолке было пробито каменное отверстие, которое легко можно использовать в качестве дымохода. Оставалось натаскать камней: большие валуны пошли на изготовление печки, а морская галька – на каменку. Ереги притащили из подвала большую амбарную дверь, мраморные плиты для настила и пару пустых бочек из под вина – и баня по–черному была готова.
Топил я ее всегда сам, сам же заготавливал и веники из вечнозеленых колючих кустарников, которые замачивал в деревянном корыте, упертым из владений кухарки Рузи.
Что за чудо это баня! Лечит любые физические и душевные недуги. Особенно я любил париться в дождливую погоду. Затопив каменную печку, не печку даже, а что–то вроде открытого очага, я долго сидел голышом под дождем, чтобы немного промерзнуть. Зато потом с каким удовольствием заходил в парилку! Замерзшее тело с благодарностью вбирало в себя тепло.
К сожалению, никто из обитателей замка не любил и не понимал бани. Иногда лишь сюда заглядывали, скорее из женского любопытства, нежели по собственной потребности, Тая с Тусей, и я парил каждую из них по отдельности, прохаживаясь горячим веником по вспотевшим спинкам. Потом просил, чтобы они попарили меня. Проку от них было мало: девушки быстро убегали, не выдерживая жару.
Обучить банному ремеслу мне их так и не удалось.
…Уже через несколько минут тело покрылось крупными каплями пота. Я осторожно и тщательно начал втирать в больное левое плечо дикий мед, заготовкой которого занимался садовник Гата. Остатки меда растер по всему телу. Выйдя на террасу, я зачерпнул увесистым деревянным ковшом дождевую воду из бочки, а потом, вернувшись обратно, опрокинул весь ковш на раскаленную гальку. Каменка ухнула и зашипела, к потолку взметнулись белые клубы дыма и горячий поток воздуха. Одна из горячих волн коснулась моих ушей. Пряча голову под кроличьей шапкой, я присел на корточки, выжидая, когда уляжется пар. Мраморные плиты, взгроможденные под самый потолок, вмиг нагрелись, пришлось прикрыть их сверху деревянным настилом.
Пот лил ручьем, можно было начинать париться. Достав из корыта запаренный веник, брызнул им на камни, они отозвались горячим шипением. Круговыми движениями нагоняя жар вокруг тела, я сначала осторожно, а потом все сильнее и быстрее стал прикасаться к нему веником – разбухшие от горячей воды и воздуха колючки жалили нежно и приятно…
Выскочив из парилки, я как жаба, запрыгнул в бочку, залитую до краев холодной дождевой водой, время от времени погружаясь в нее с головой. От бочки вверх к небу потянулось едва заметное белое облачко – это от разгоряченного тела, вошедшего в соприкосновение с водной стихией, отделялась загрязненная аура и уносилась прочь. Важное правило банной процедуры: сколько пробыл в жаре, столько же пробудь в холоде. Когда тело стало покрываться гусиной кожей, я пошел на второй заход… А потом и на третий… В перерывах с удовольствием потягивая прохладный кумыс – для его производства в конюшне содержались две прирученные Гатой дикие кобылы.
После бани я чувствовал себя так, словно заново родился на свет. Не знаю даже, как бы мне удалось коротать свой долгий и нудно–тоскливый век, если у меня не было в запасе подобного удовольствия!