– Что цветешь? К отпуску готовишься уже?
– И вы уже знаете?
– Все уж знают, ухмыльнулась столовщица.
– Да нет, не в отпуске дело.
Инга, повеселев, покатила столик до больных. Первым делом она заехала к Алексу.
– Ты не спишь? – тихо произнесла Инга входя в палату.
– Нет, – смутился он.
– Я тебе ужин привезла. Будешь рыбку?
– Буду!
Инга посмотрела на графин с водой и увидела, что он наполовину пуст.
– Молодец! Вижу, много пил.
– Да, пока лежал, выдул.
– Правильно! Так и нужно. Давай, приподниму тебя и покормлю.
Инга приподняла Алекса и усадила напротив себя.
– Давай ужинать, герой.
– Я первый раз вижу, чтоб врачи так о пациентах заботились. –сказал Алекс, захватывая кусок рыбы с вилки губами, и проглотив добавил: – Тем более о бесплатных.
– Да ладно? К тебе придет кто-нибудь?
– Да. Брат прийти сможет только вечером. Вы пропустите его?
– Пропущу, только если вы не будете орать на все отделение.
– Да он мне только на ожоги подует, – засмеялся Алекс, прожевывая кусок картофелины.
– Ну, раз так пусть приходит – улыбнулась Инга.
Она поставила пустую тарелку на столик и уходя добавила:
– Не забывай побольше пить, скоро приду укол ставить.
– Ладно.
Почему-то Инга совсем не волновалась, подкатывая свой столик к палате Эда. Ей, не очень –то хотелось заходить к нему. НЕ ОЧЕНЬ ХОТЕЛОСЬ ЗАХОДИТЬ. У нее пока не укладывалось это в голове, т.к. мысли были заняты совершенно другими событиями, но душа, как это обычно бывает, чувствует и командует первее рассудка. И сейчас, чувства подсказывали Инге, что там, за стеной, лежит абсолютно холоднокровный, чужой человек.
-Ужин, – спокойно сказала Инга, поведя плечами.
– Поставь, я пока занят. – процедил Эд, уткнувшись в ноутбук.
Инга расставила тарелки и вышла из палаты, чувствуя облегчение от несостоявшегося разговора и легкость от того, что все прошло так быстро. Она хотела уже пойти на вечерний обход, как на посту раздался звонок.
Это был больничный телефон.
– Дежурная.
-Инга, зайди к нам.
– Что случилось.
– Этот Дед, которого ты утром привезла с Витькой, тебя зовет.
– Приду через пару минут.
Инга прошлась по палатам, убедилась, что никому сейчас не нужна и выпорхнула в коридор, ведущий к соседнему отделению. Она спустилась два лестничных пролета, закутываясь в больничный халат от холода, и потом прошла до 6 палаты, где лежал знакомый больной.
– Ну что, Дедушка? Желание жить появилось?
-Желание жить…-процедил Дед…. – Погоди, милонька. Ты меня неправильно поняла тогда. Присядь, пожалуйста.
Инга взяла стул и присела рядом.
– Знаешь, я женат был. Но меня это особо не сдерживало от поисков лучшей жизни. Мне все хотелось поймать звезду, хотелось найти лучшую долю. И я искал, конечно. Не понимая, что теряю. Но осознание ко мне пришло слишком поздно. Молодость была…да как у всех – бестолковая, – глаза Деда заискрились и увлажнились.
– И я непутевый был. В общем, разошелся я с женой, дочь, естественно, с ней осталась. Мы приходили друг к другу в гости. Пока она была маленькой, то сильно тянулась ко мне, а мне не хотелось давать слабину и опускаться в домашнюю жизнь. Я струсил. Я не знал, как объяснить, что пару часов в неделю для меня предел отцовства. Конечно же, с возрастом дочь поняла все сама. – Дед опустил голову, и тяжелая, гнетущая атмосфера воцарилась в палате. Тишина давила, пронизывала и последние слова деда нерастворившимся эхом звучали в голове у Инги.
– Она теперь замужем. У нее трое детей. Пашка, старший, меня уже перерос. Костик, средний, ему 16, вроде, и младшая доченька – Астра. Я рад, конечно, за дочь. Говорят, у нее крепкая семья. Она сделала то, что мне было не под силу.
– Почему же вы не позвоните ей? Или не придете в гости?
– Как старый шакал, поджавши хвост свалиться ей сейчас на голову? Нет. Она прогонит меня, не простит. Я видел ее последний раз в парке с детьми, с Костиком и Астрой, 4 года назад. Она не увидела меня, а я целый час смотрел на ее ребятишек. И в тот момент я понял жизнь. И мне так сильно захотелось вернуться туда, где ей десять лет и прокатить ее на карусели. И мне так сильно захотелось, чтоб Астра с криком «деееед» побежала мне навстречу. Я хочу потрогать ее маленькую теплую ладошку, посмотреть в ее глазки, погладить головку. Я хотел бы наверстать упущенное хотя бы со внуками. То, что когда – то мне было не нужно, сейчас – сокровенная мечта. Я боюсь нашей встречи. – по лицу у Деда стекали слезы, он стирал их рукавом и размазывал по лицу, рычанием сдерживая кашель.
– Не думаю, что ее до сих пор жжет обида за детство. Слишком много времени прошло, у нее появились дети, жизнь пошла своим чередом и я не считаю, что она закроет перед вами дверь. Вам стоит увидеться. Не украдкой, не случайно в магазине, а вживую.
Дед мотал головой, всхлипывая.
– Виктор Степанович, я не знаю, сколько Вам отмерено жить, этого не знает никто, и дело не в пневмонии, конечно. Хотя бы сейчас, признайтесь сами себе, что дальше тянуть некуда. Найдите силы не бояться взглянуть в глаза и сделайте хоть один шаг, чтобы ваша сокровенная мечта сбылась. Вечером у меня закончится смена, я буду отдыхать два дня, неужели вы продолжите выворачивать душу посторонним людям, но так и не откроетесь родной дочери? Чего вы боитесь? Быть прогнанным?
– Дай подумать?
– Подумайте хорошенько, я загляну к вам еще,– сказала Инга вставая.
– Дед кивнул головой и откинулся на кровать.
Она же бегом вернулась к себе в отделение. Первым делом ей захотелось зайти к Алексу. Дед, конечно, слегка огорошил Ингу своим откровением, но душа ее больше переживала за юного паря, пострадавшего из-за своего правого поступка.
Через 3 часа заканчивается смена, впереди – выходные. И это очень согревало Ингу, которая с новеньким градусником и уколами наперевес шла к первой палате на вечерний обход. Сегодня обошлось все спокойно, и на удивление, даже больше новеньких не поступало, что тоже очень радовало медсестру.
Заходя к Алексу, Инга чувствовала, как в груди у нее разливается тепло. Какими мягкими и теплыми становятся ее руки , какими нежными и аккуратными становятся ее слова. С каким трепетом заботится она о пареньке.
– Таблетки и укол.
– Давайте.
– Как ты себя чувствуешь?
– Как инвалид. Я не могу путем шевелиться, болят руки и левая нога и моя кожа меня покидает.
– Когда придет твой брат?
– Он уже где-то на подходе, написал, что через 10 минут будет.
– Хорошо, я сейчас закончу обход и спущусь вниз, пусть подождет меня , если я задержусь.
Приближалась палата Эда.
– Вечерний обход.
– Таблетки подъехали?
– И они тоже, – чуть улыбнулась Инга. Как твое самочувствие?
– Мммммм…ходить хочется, заключил Эд. Ты сегодня ночуешь?
– Нет, через три часа у меня закончится смена и я поеду домой.
– Приходи, как закончишь свои дела.
Инга кивнула головой и вышла. Она обошла еще две палаты, отнесла на пост грязные медицинские перчатки и решила спуститься вниз. Инга спешно пробежала лестничные пролеты, прошла по коридору первого этажа метров двадцать и услышала торопливые шаги. На удивление, проходная была еще открыта.
– Простите, пожалуйста, где мой брат лежит? Он поступил сегодня с пожара.
– Алекс?
– Да, да. В какой он палате?
– Аааа пойдемте, я провожу вас. Только, пожалуйста, болтайте потише.
– Постараемся.
Инга проводила парня к брату, а сама забежала в оринаторскую. Она заварила себе кружку чая, но не успела выпить и половины, как вспомнила про Эда.
Инга вновь направилась к нему. Какого же было ее удивление, когда она в дверях палаты столкнулась с выходящей оттуда улыбающейся девицей.
– У тебя были гости?
-Да, заходила одна подруга, – сказал Эд улыбаясь. Отсосала мне по-быстрому и ушла.
Инга стояла, как облитая водой.
–Я…я попозже зайду, наверное, протянула она.
– Да нет, останься уж, зайди, не будь занудой. Ты же не обижаешься, что она пришла первее тебя?
Инга хотела промолчать, но не удержалась:
– Ты вообще можешь думать о ком-нибудь, кроме себя?
– Могу, но не вижу смысла. Мне нравится жить в удовольствие, мне нравится, что меня любят. Не вижу ничего плохого в том, что одна из поклонниц захотела меня увидеть так сильно, что аж отсосала мне при первом же намеке. Что за морализм, Инга?
– Неужели ты никого не любил настолько, чтоб не поддаться на соблазн малолетних шкурок?
-Оу, да ты ревнуешь, да? АХахаха, ты ревнуешь?
-Нет, Эд, я не ревную. Мне просто дико видеть все это.
– Инга, жизнь одна, и для меня в ней нет правил. Я оставляю высокую мораль и все заповеди тем, кому они нужны, а сам живу так, как хочу. Я хочу брать от жизни все – и беру. И мне не важно, как это выглядит со стороны и как к этому отнесутся люди, мне вообще плевать. Надо делать то, что хочется, прямо сейчас.
– Мог бы с проститутками подождать хотя б не моей смены.
– А зачем? Ахахх, ты меня не слышишь. Ты сейчас похожа на мою тетю. Она мне также все время говорила «мог бы и подождать». Она всю жизнь ждала случая, чтобы надеть свое бархатное платье, и в итоге ее в нем похоронили. В новом. Она так и не надела его. Не случилось события. Она жалела эту бархатную тряпку, висевшую в чехле в шкафу, потому что ей казалось, что ее жизнь недостаточно хороша для того, чтобы блеснуть в таком платье. Моя жизнь – хороша. Поэтому я предпочитаю не ждать. Не злись, Инга. Я не романтик.
– Романтик.
-Нет.
-Да.
– С чего ты взяла?
– Я помню твой клип с наших краев. Там, где снималась Алиса.
– Это было давно.
– Но это было. –Инга решила во что бы то ни стало задеть Эда за живое, зацепить его, обидеть.
– Алиса… Да, я встретился с ней впервые в этом городе. Молодой, дурной, безбашенный. И она была под стать мне. Сумасшедшая. Настоящий вихрь. Всех сожрет. Приласкает так, что уже не забудешь. Наш союз сыпал искрами, едва только встретились взгляды. Она была моей энергией, музой. Я смотрел на нее и боялся выдохнуть. Худая, скуластая, глазищами своими впивалась в меня, и вообще от нее исходил черный цвет. Волосы, кожа – все было в ней из огня, и огонь был внутри нее самой. Я влюбился тогда, да, – Эд пригладил свою, уже несколько отросшую бороду, и усмехнулся. – Она и сама в меня влюбилась. Ее притяжение обволакивало меня, тянуло к ней, и город был тот же, и воздух был тот же, и время, и море, – Эд сменил ухмылку на задумчивую улыбку.
– Вы плохо расстались?
– Мы вообще не расставались
– Как это?
– Мы разлетелись. Мне нужно было уезжать. У Алиски не было визы, а вылет был срочный. В итоге, я вылетел один. Через пару дней после моего отлета ей предложили работу в Москве. Она согласилась. Мои съемки затянулись на 3 месяца, так как вслед за первым проектом мне предложили второй. На сьемках я познакомился с малышкой. Она была забавная, милая, с красивой фигуркой. Я уже собирался лететь к Алиске, как вдруг малышка объявила о своей беременности. Все завершилось так стремительно. Алиса все поняла из моих видео. Она исчезла молча, не написав мне больше ни слова.
– И все?
– Да, вот такая была у меня любовь в этом городе.
Инга слушала этого человека и понимала, что ее начинает тошнить, что ей не хочется его слышать, видеть, что его мерзкая, потребительская жизнь зациклена только на нем одном. Что его ненасытность, его больная установка жить для себя и получать наслаждение, противна ей. Инга смотрела глазами, полными презрения: поверхностный, лощеный, натертый до блеска и высокомерный в своих убеждениях, безразличный, недочеловечный…
– У меня там гость у пациента уже засиделся, мне нужно сходить проверить, поспешно сказала Инга и вышла.
Она закрыла дверь и пошла по коридору к Алексу.
– Закругляйтесь, ребята, время уже очень много. Мне скоро смену сдавать.
– Да мы все уже.
Брат Алекса встал с кровати и направился к выходу.
– Пока, я забегу через пару дней.
Инга пошла вслед за Пашкой чтобы закрыть уличные двери.
– Алекс о вас много хорошего говорил, сказал что вы его с ложки кормите.
– Ну а что ж поделать. Они остановились в дверях и брат вдруг выдал:
– Дашка теперь с нами будет жить. Ее мать уехала непонятно куда, отца вообще нет. Мы уже все ее вещички к нам перенесли, мама даже постирала их. Алекс всегда хотел младшую сестру, вот будет теперь с ней возиться.
– Ты уже сказал ему?
– Нет еще. Скоро сам узнает.
Инга улыбнулась.
– Вы молодцы.
– Да она все равно часто к нам бегала, то коз погладить, то кур посмотреть. Мать ее подкармливала все время, и так уже как родная. Алексу пока не говорите. До свиданья!
– Доброй ночи.
Инга поднялась на пост и увидела пришедшую к ней на пересменок подружку-медсестру. Поздоровавшись с ней, она тут же набрала номер Ива.
– Я уже подъезжаю, буду через пару минут, можешь спускаться.
– Хорошо, сейчас.
Инга положила трубку в карман и начала собираться.
– Спасибо, что подменила! Мы сегодня объездили весь город, я так устала. Надеюсь, ночная смена тихая будет.
– Желаю тебе поспать и чтоб новеньких не подвозили!
– Это самое лучшее и нужное пожелание.
Обе подружки засмеялись.
– Давай, до понедельника, у меня уже муж подъехал, – сказала Инга.
– Пока!
Инга спустилась к машине с мыслями про Эда. На улице холодало, тусклые фонари слабо освещали своим рассеянным светом прибольничную стоянку. Ветерок обдавал холодом, трепал волосы, распахивал одежду. По коже пошли холодные мурашки. Свежевымытая машина Ива подкатывала к главному входу здания.
– Как Лиза?
– Элизабет в игровой, у них через 10 минут заканчивается праздник, поэтому мы ее сейчас заберем от Димитриади.
– Поехали.
Инга и Ив подъехали к большему развлекательному центру, откуда направлялась толпа ребятишек.
– Лизонька, доча! – закричала Инга увидев родное детское личико.
Лиза сейчас же подбежала к машине и запрыгнула в нее.
– Мама, я так напрыгалась, там был такой большой батут! – она взахлеб рассказывала о своем вечере, помогая руками показать весь масштаб закончившегося только что праздника. Глаза ее блестели от восторга и радости. Как мало нужно детям для счастья!
***
Инга лежала на плече у мужа умиротворенная. Он поглаживал ее по голове, поправляя одеяло, сползающее с ее голой груди.
– Мне сегодня звонили родители, спрашивали что лучше подарить Элизабет на приезд.
– А что предлагали? – слегка напряглась Инга.
– Я даже не стал дослушивать, маме скучно, звонить в Россию дешево только мне, поэтому она при каждом удобном случае старается потрепаться со мной обо всем. Я сказал, что выбор подарка оставляю за ней.
– А отец что?
– Мама сказала, что он изо всех сил рвется на рыбалку, ждет с нетерпением Элиз, чтобы показать дикий пляж, где он видел недавно каких-то дивных рыб.
– Твой отец сильно любит Лизу.
Ив наклонился и поцеловал Ингу. В такие минуты этот дуб расцветал, вся его величавость сменялась такой чувственностью, нежностью, такой тонкой теплотой, которая точно не обожжет, но согреет и исцелит. Инга лежала и думала о семье. О том, какое это чудо – хотеть вечером домой, зная, что там ждут именно тебя. И как прекрасно, когда есть те, кто готовы тебя опекать. Инга улыбалась в душе, тычась в шею Иву, она благоговела. Приливы нежности наступали в такие минуты, и она чувствовала себя защищенной, спокойной, а свою дочь, спящей в детской комнате, любимой и желанной.
– Ив, разве можно бросать своих детей?
– К чему ты это?
– Да вот деда одного ко мне привезли.
– И что?
– Он сегодня рассказывал мне о своей молодости, а слезы стекали у него по лицу. Если коротко, то давным-давно, в молодости, он бросил свою жену с дочерью, а теперь хотел бы с ней встретиться.
–И?
– Я хочу помочь им встретиться. Я думаю, его внуки тоже бы обрадовались, увидев его.
– И что же?
– Меня терзают сомнения. Разве можно бросать своих детей?
– Дед ведь этот смог.
– Знаешь, что он назвал мне причиной?
-Наверное, что жена была сволочь, пилила его и не давала жизни, а он не смог это терпеть?
– Нет. Он сказал, что тогда, сто лет назад , когда он уходил из семьи, он искал лучшей доли, искал счастья. Но скажи, Ив, разве может быть счастлив человек, бросивший свою кроху?
Ив посмотрел в глаза Инге и снова поцеловал ее.
-Дорогая, мы никому не вправе указывать, что для него лучше, и что сделает его счастливее. У всех счастье разное. Для маньяков счастье людей убивать, для художников– картины писать. Ты никогда не узнаешь, что сделало бы этого человека счастливым, потому что счастье не бывает одинаковым, для всех. Оно у каждого своё.
– Ив, но ведь нельзя бросать.
– Нельзя. Но пойми, дети– не самоцель в жизни. Это прекрасно , когда они есть, но жизнь не ограничивается только детьми. Жизнь прекрасна и удивительна, и не стоит зацикливать ее только на своих отпрысках. Она не должна кончаться с появлением детей.
– Ив? – с возмущением протянула Инга.
– Мудр тот, дорогая, кто постигает жизнь вместе с детьми. Кто умеет совмещать сердечный жар с родительской опекой и любовью. Кто не растерял жадное желание жить и изучать и кто готов преподнести это своему ребенку. Кто учится сам, тот учит и своё дитя. То, что Дед ушел искать счастья это правильно, плохо то, что он при этом ушел от семьи. Нельзя затмевать ребенком весь свет, но и бросать его в этот свет одного тоже нельзя.
– Как думаешь, нужно помочь им встретиться?
– Я думаю, это должен решить каждый из них, а не каждый из нас.
– Я придумала: надо сообщить его дочери, что ее отец находится в больнице по такому-то адресу, и если она захочет, то обязательно придет.
– Давай будем спать.
Ив еще раз сладко поцеловал жену, отвернулся и уснул. Инга покрутилась и тоже заснула.
***
О, это сладостное утро выходного дня! Чудесное, редкое время, когда можно выспаться, когда можно не подскакивать по будильнику и вообще никуда не ездить. Инга валялась в постели, дочь прибежала из своей кроватки и подлезла к ней под одеяло. Нет слаще тех моментов, когда ребенок еще достаточно мал, и позволяет себя тискать, но уже достаточно подрос и может самостоятельно ходить, говорить, есть и т.д. Самый золотой возраст – 5 лет. Как редко мы осознаем это в спешке будней, в рутине работы и детского сада. Как мало времени в жизни остается на то, чтобы действительно пожить. Пожить в удовольствие.
Инга крепко обнимала и щекотала дочь, из кухни доносился запах жареного хлеба. Ив выглянул из кухни в добром, домашнем настроении и деревянной лопаткой в руках.
– Гренки уже готовы, идите пить чай, а то мне скоро уезжать.
– Ив, ты же говорил, что сегодня пробудешь дома?
– Я съезжу ненадолго, буквально на пару часиков, мне нужно осмотреть место под застройку.
– Знаю я твои пару часиков.
– Серьезно, заказчику нужно уже в 12 быть возле рынка, поэтому мне нельзя опаздывать и наш с ним разговор не затянется. Садитесь пить чай, а потом начинай потихоньку складывать чемодан. Кинь мне пару светлых брюк и одни шорты, штуки 4 футболки.
Инга слушала как в тумане. С самого утра собирать чемодан для отлета? Не так я планировала начать утро субботы. Она сидела, с гренкой в руке, уставившись в одну точку, продумывая возможные варианты предстоящей встречи.
-Инга? Хорошо? – переспросил Ив.
– Что? – очнулась она.
– Я говорю, не бери Элизабет слишком много книг, вполне хватит парочки .
– Да, хорошо, возьму всего две книжки, – на автомате повторила Инга.
– Я закрою дверь сам, пока-пока.
Инге вдруг стало понятно – день с самого утра испорчен.
– Лиза, ты хочешь собирать чемодан?
– Нууу…не очень, улыбнувшись ответила девочка.
– Пошли в парк.
– Урааа, парк!!
– Дожевывай и пойдем, а чемодан можно и вечером собрать.
В отсутствие мужа было так легко справляться с надвигавшейся противной поездкой. Мать и дочь буквально выпорхнули из дома в объятия палящего солнца. Наступала та самая часть дня, когда жара показывала всю свою силу и лучи начинали прожигать незакрытую кожу. Прохладно было только в саду. Инга с дочерью за семь минут легкими шагами дошли до парка и скрылись под каштанами. Сам парк находился в тени, кроме того, он был окружен взрослыми деревьями, место это стало излюбленным для прогулок. Девчонки съели мороженое и пошли на детский городок. Девчонки? Да, девчонки! Любой взрослый молодеет при детях и это правильно. Это закономерно, догонять егозу, которая носится со смехом, пытаться в шутку обогнать сорванца на самокате, слегка обрызнуть водой из фонтана, скатиться вместе с деревянной горки, поиграть в футбол. Дети не просто отвлекают от обыденной жизни, они словно заставляют вспомнить, что жизнь не ограничивается работой и домом. Они безмолвно рассказывают нам о прелестях беззаботного времени и помогают оживать воспоминаниям о том, как мама и папа тоже были маленькими . Высокая, взрослая мама в мятном платье бегала сейчас между каштанами пытаясь поймать пятилетнюю дочурку, и знаете, как выглядело это со стороны? Весело и прекрасно. Время забав неожиданно прервал звонок Ива.
– Вы куда ушли?
– Мы? Мы в парке.
– Сейчас доеду до вас.
Инга убрала телефон в карман и позвала Лизу:
– Пойдем к выходу, сейчас папа приедет.
– А мы погуляем с папой все вместе? Или надо уже чемодан собирать?
– Нет, доченька, не надо. Погуляем еще.
Пожалуй, в бОльшей степени Инга сказала это для себя, нежели для ребенка. Ив сидел на скамейке у входа.
– Ну что, поедем домой? – начал было он.
– Нет, давай еще погуляем, мы так редко проводим время все вместе.
– Успеем еще, в Афинах будем целыми днями все вместе торчать, – не успокаивался Ив.
– Едь домой, если хочешь, мы с Лизой еще погуляем…. Но лучше, останься, пожалуйста,– неожиданно для себя негромко добавила Инга.
Ив остался. Веселья, конечно, поубавилось, но все же Инга чувствовала, что так нужно. Так правильнее.
Домой вернулись в итоге только к вечеру.
– Завтра обязательно собери чемодан, – настаивал Ив.
– Хорошо, завтра обязательно сделаю это, отвечала уставшая, но улыбающаяся Инга.
Сегодня ей уж ничто не могло испортить настроение. Сегодня уже почти закончилось, и этот день был полностью в ее власти. Эта мысль ласкала Ингу, веселила ее приятной негой просто от того, что все вышло так, как было нужно, что день прошел без раздумий и волнений, легко, на одном дыхании, вернее, на одной прогулке.
Впрочем, на следующий день собрать чемодан все же пришлось, Но скидывать вещи в рот огромной сумке на колесиках вместе с ребенком оказалось увлекательным и веселым занятием. Инга расслабилась, отпустила ненадолго дурные мысли и полностью доверилась хохочущей дочери.
Наступал понедельник. Предпоследний день перед днем отлета..
***
Утро было прекрасное, хоть и пасмурнее обычного. Солнце игриво пряталось за облаками, затянувшими все небо. Его лучи посылали тепло, но не было больше изнуряющей жары, зноя. Пожалуй, именно в такую погоду ждешь приближение дождя. Ждешь, когда его капли ласково пробегутся по окнам, приберут пыль на дорогах, окропят своей теплой сеткой все живое. Легкий ветерок освежал, приносил сладкую прохладу. В такую пору легко дышится. Вдохнув полную грудь, медсестра радостно шагала на работу.
– Доброе утро! – громко и весело сказала Инга Эду своим бодрым голосом. Впечатление после девицы уже растаяло, и Инга решила сделать вид, как будто ничего и не было. Неприятный осадок больше не лежал в ее душе после того вечера.
– Привет-привет.
– Как самочувствие?
– Бывало и лучше.
– Ноги не хватает?
– И пары миллионов долларов.
– Нога важнее. С ней комфортнее.
– Да, только понимаешь это тогда, когда ее нет, или она не функционирует. Будучи здоровым замечаешь только 2 миллиона долларов.
– Я еще больных замечаю, – засмеялась Инга.
Эд ухмыльнулся.
– Растащат по кусочкам и ничего от тебя не останется.
– Останется. – отмахнулась Инга. – Мне пора на обход, – направилась она к выходу.
– Заглядывай, как освободишься.
– Обязательно, – кивнула она головой.
Инга пошла к Алексу.
– Как дела? Давай повязки сменим? – она поставила на стол чемоданчик
– Здравствуйте, Инга Александровна, давайте.
– Что у тебя новенького произошло за выходные?
– Мама приходила, первые ягоды приносила.
– Хорошо, воды много пил?
– Много.
– Под повязками места чешутся?
– Чуть-чуть.
– Ладно. Про Дашу что-нибудь знаешь?
– Не знаю, – оживился Алекс, а Вы?
– Я конечно, не знаю, думала , может, тебе что-нибудь рассказывали , – болтала Инга, меняя старые зеленоватые– повязки на теле Алекса. Она едва сдержалась чтобы не рассказать, что теперь девочка будет жить рядом с ним.
– Готово. Ты кушать уже можешь сам?
– Да, мне уже не так больно.
– Хорошо, тогда скоро принесу завтрак.
Инга быстро спустилась на раздачу, и, забрав тарелки с кашей, снова поднялась к пациентам. Она поставила завтрак перед Алексом и , улыбнувшись юноше, пошла к 4 палате.
– Завтрак.
– Буду, – отозвался Эд.
– Что-то ты грустный сегодня какой-то, – заметила Инга.
– Я устал лежать. Как бы глупо это не звучало, но я устал бездельничать. Сидеть в четырех стенах мне высшая скука.
– А как же малышка, сын? Разве вы не созваниваетесь? – Инга разговаривала так непринужденно и без стеснения, пожалуй, напускной кумирный вид растаял и мандраж стеснения прошел.
– Это меня не спасает от скуки.
– Тогда тебе остается только одно.
– Сбежать?
– Или влюбиться, – улыбнулась Инга.
– Это точно нет, – засмеялся Эд.
– Тебе не по нраву наши медсестры? – заливалась она.