Отчаявшись найти что-то, что помогло бы мне узнать Сашу лучше, я хотела было уйти, как вдруг мой взгляд зацепился за торчащую из-под подушки плюшевую лапу.
Не сводя взгляда с лапы, я прислушалась. Из кухни доносились звуки жарки и мурлыкание Саши. Довольно ухмыльнувшись, я шагнула к кровати, потянула за лапу и чуть не вскрикнула от неожиданности. Плюшевая лапа принадлежала никому иному, как моему старому серому мишке с красным бантом на шее. Тому самому, что я дала мальчику, который сбежал от похитителей.
– Так значит… – пробормотала я, удивленно глядя на игрушку, которую никак не могла спутать, так этот бант был привязан мной лично.
– Ань, ты чего тут в темноте стоишь? – донесся до меня голос подошедшего сзади Саши.
Я повернулась к нему, сжимая в руках плюшевого мишку. Глаза Саши на мгновение расширились при виде игрушки.
– Ты как его нашла? – спросил он, подойдя ближе. Саша выглядел смущенным, будто я раскрыла его постыдную тайну.
– Из-под подушки торчал, – ответила я, указав пальцем на изголовье кровати.
Саша протянул руку, забрал у меня мишку и ласково погладил его.
– Он для меня как оберег. Стоит положить его рядом и сон будет спокойнее. Стыдно, конечно, но да, я иногда сплю с плюшевым медведем. Не знаю, как, но он помогает мне успокоиться и не видеть кошмары. Никита предположил, что именно из-за него мне помогают еще и мармеладные мишки. – Саша положил игрушку на кровать и сел рядом с ним. – Мне его подарила одна девочка. В тот день меня впервые похитили с целью выкупа. Двое похитителей были явными дилетантами, они начали делить еще не полученные за меня деньги, поссорились и начали драку. Заметив, что они всецело заняты друг другом, я открыл дверь машины и сбежал. Не помню, как очутился в тех кустах, но помню девочек, которые меня нашли. Одна из них и подарила мне этого мишку.
– Нет, – произнесла я, помотав головой.
– Что «нет»? – не понял Саша.
– Она его тебе не дарила, – тихо сказала я, чувствуя, что к глазам подкатывают слезы. – Она одолжила тебе его на время, а ты его к рукам прибрал. Ей его родители подарили на день рождения, и она его очень любила…
Некоторое время Саша смотрел на меня совершенно непонимающе, а потом в его взгляде вдруг мелькнуло понимание. Он вскочил с кровати, шагнул ко мне и хрипло спросил:
– Это была ты?..
Мне было тяжело говорить от переполняющих меня чувств, поэтому я только кивнула. Уверенно, с улыбкой на губах и со слезами на глазах.
– Ох, Птичка, – выдохнул Саша, совершенно потрясенный. – Это же какое-то чудо.
– И правда, нас свело вместе настоящее чудо, – сказала я, дрожащим от волнения голосом.
Притянув меня к себе, Саша аккуратно заправил выбившуюся прядь волос мне за ухо, ухмыльнулся и поцеловал мои губы. Из нежного и невинного поцелуй сразу же перешел в страстный и требовательный. Всего несколько мгновений, и вот я уже совершенно забыла об ужине. Теперь я была голодна иначе и хотела лишь мужчину, который так упоительно целовал мои губы.
Глава 22
Я не люблю, когда стреляют в спину,
Я также против выстрелов в упор.
Владимир Высоцкий
Для меня утро доброе только когда оно начинается с кофе, а если кофе приносит еще и любимый мужчина, да прямо в постель, то это утро просто райское.
Я сделала глоток терпкого горячего напитка и блаженно улыбнулась.
– Ты варишь прекрасный кофе, зачем было заставлять меня это делать раньше? – спросила я у сидящего на краю кровати Саши.
– Во-первых, его варит моя кофеварка, а я просто наливаю в чашку, – нравоучительным тоном произнес он. – А во-вторых, это было весело. Мне нравилось тебя доставать. Скучаю по временам, когда мог это делать.
– Я очень рада, что теперь у тебя взыграла совесть, и ты стал душкой!
Телефон Саши возвестил о входящем сообщении. Проверив его, он нахмурился и вздохнул.
– Тетя спишет, что сегодня в одиннадцать утра соберет совет директоров, – с недовольством в голосе сообщил Саша.
– Есть предположения, зачем? – спросила я.
Проснувшись, я сразу же отправила Демидовой фотографии нашего поцелуя. Она прочитала, но ничего мне не ответила, зато Саше сообщила о предстоящем собрании. И как мне понимать, засчитаны фотографии или нет?
– Без понятия, – хмыкнул Саша. – Наверно, как всегда, хочет показать, кто здесь главный.
– Ты, вне всяких сомнений. Компания твоя по праву.
– Но большая часть акций сейчас у тети, – вздохнул Саша. – Никита постоянно говорит мне, что надо решить этот вопрос как можно скорее, но я пока слишком занят, чтобы думать, как вернуть себе свои акции.
– Дела в компании наладились, – сказала я. – Инвестор надежен, новая продукция скоро будет выпущена в продажу. Думаю, сейчас самое время подумать над тем, как сделать компанию полностью своей.
– О, точно! – воскликнул Саша. Его глаза загорелись, он вскочил и выбежал из спальни.
Сначала я подумала, что мои слова так на него подействовали, и он сразу же побежал разрабатывать план-капкан по возвращению своих акций, но нет. Саша вернулся ко мне почти сразу же, улыбаясь от уха до уха и держа в руках красивую розовую коробочку.
– Вот, это тебе, – гордо произнес он. – Хотел отдать еще вчера, но мы немного отвлеклись.
Приняв коробочку, я с интересом осмотрела ее, открыла и обнаружила внутри набор по уходу за кожей от «Элли» с разработанным мной дизайном.
– Ого! – вырвалось у меня. – Какая красота!
– Это первые тиражи, – пояснил Саша, глядя на набор. – Такие яркие, правда? Я бы и сам такое купил.
Я рассмеялась, достала крем и сыворотку и детально изучила упаковку, которую разработала сама. Чувства были потрясающие. Я уже и забыла, каково это – создавать что-то новое, что-то свое.
– Так что после окончания испытательного срока я переведу тебя к дизайнерам, – объявил Саша.
Новость была столь неожиданной, что я сначала похлопала глазами, обрабатывая ее, и только потом радостно завизжала.
Саша снисходительно заулыбался и произнес:
– Правда, мне будет очень грустно из-за того, что тебя не будет рядом. И бегать за мной ты уже не будешь. Видеться станем только на совещаниях. Даже для утверждения дизайна тебя не вызвать – все сейчас можно отправить по почте. Дурацкий прогресс!
– Да ладно тебе, – рассмеялась я, беря Сашу за руку. – Мы будем видеться после работы. И, зная тебя, ты найдешь причин сто, чтобы вызвать меня к себе.
Коварная ухмылка появилась на губах Ларского. Я хотела было поцеловать его, но тут уже на мой телефон пришло сообщение, и было оно от Демидовой.
«Ммм, решила повторить первый поцелуй? По мне, так ты поспешила. Было бы символично, если бы все закончилось в лифте, как и началось. Однако я принимаю фото. Осталось три».
– Знаешь, тебе действительно надо поставить на место свою тетю, – сказала я, отложив телефон в сторону.
Саша склонил голову на бок, внимательно слушая меня.
– Ты хороший руководитель. Я работаю у тебя всего ничего, но вижу, как ты отдаешь всего себя работе, как стараешься, чтобы продукция была качественной и доступной, как суров, но справедлив со всеми сотрудниками – ну, кроме меня, конечно. – Я рассмеялась, и Саша подхватил мой смех. – Уверена, родители бы гордились тобой. Тебе надо во что бы то ни стало сохранить то, что создал твой отец. У меня самой родители погибли в аварии, и я как никто другой понимаю, как важно сохранить что-то, что осталось от них.
Я притянула к себе плюшевого медвежонка и погладила его по голове. О его потере я жалела больше всего. Наверно, потому что это был единственный подарок, который родители выбирали вместе со мной.
– Можешь забрать его, – немного неверно расценил мои слова Саша.
Я помотала головой.
– Тебе он нужнее. И я рада, что он оказался у тебя. Может быть, именно он свел нас вместе.
Мы еще немного поговорили о наших жизнях, а затем начали собираться на работу. Сегодня Саша настоял, что сам поведет машину, мол, со мной ему ничего не страшно. Всю дорогу он держал меня за руку, выглядел расслабленным и уверенным, однако я все равно проверила бардачок его машины на наличие мармеладных мишек.
Приехав на работу, мы с Сашей, как ни в чем не бывало, разошлись по своим рабочим местам и принялись ждать собрание.
Ровно без пяти минут одиннадцать Саша вышел из своего кабинета и кивком головы дал мне знать, что пора идти на совещание. Я взяла нужные документы и встала. В этот же момент вышел Демидов и, окатив Сашу презрительным взглядом, зашагал к лифту.
– Между вами словно кошка пробежала, – заметила я, когда мы отошли подальше от коллег.
– Мы и до этого не ладили, – сказал Саша. – Он мне брат только на словах.
К нашему приходу в конференц-зале собрался весь состав совета директоров во главе с Галиной Юрьевной. По правую руку от нее со скучающим видом крутился в кресле Алексей Демидов.
– Ты опоздал на две минуты, – не преминула заметить Галина Юрьевна.
– Лифт долго ждал, – ответил Ларский, глядя на Демидова.
– Что ж, давайте начнем, – предложил Роман Викторович Воронов, курчавый мужичек с реденькими усиками. Он входил в совет директоров и раньше был партнером по бизнесу Николая Сергеевича Демидова. – Итак, какой вопрос вы хотели обсудить, Галина Юрьевна?
Демидова ухмыльнулась, медленно поднялась и, уперев руки в стол, громко произнесла:
– Сегодня на повестке дня у нас увольнение генерального директора компании «Элли» – Ларского Александра Сергеевича.
По конференц-залу пробежала волна шепотков. Я в ужасе посмотрела на Сашу: он не сводил хмурого взгляда со своей тети. Пытался разгадать ее замысел или уже знал, что так будет?
– Как это, уволить? – возмутился Аркадий Борисович Трубецкой, человек, который работал бок о бок с отцом Ларского. – По какой такой причине?
Улыбка Демидовой стала еще шире. Взяв лежащую рядом папку, она вытянула оттуда несколько листов и показала один из них собравшимся в зале.
– Что это? – спросил Роман Викторович, близоруко щурясь. – Что за фото?
– Это Александр Сергеевич? – приподняла тонко выщипанную бровь женщина за шестьдесят, которую я не запомнила.
– Да, это он, – кивнула Галина Юрьевна.
Присмотревшись к фото в руках Демидовой, я ахнула. Женщина демонстрировала всем ту самую фотографию, что я отправила ей сегодня утром. Поймав мой взгляд, Демидова невинно похлопала ресницами и показала следующую фотографию, где я целую Ларского у себя дома, а затем следующую, и следующую. Люди возмущенно загалдели.
Совершенно растерявшись, я смотрела на Демидову и не в силах была даже пошевелиться. Да как она посмела показывать такое всем? Зачем ей это? Хочет опозорить меня и Сашу?
Черт, Саша…
С колотящимся сердцем я медленно перевела взгляд на него. Ларский сидел с каменным видом и пристально смотрел на фотографии в руках Демидовой. Понять, что происходило в его голове сейчас было совершенно невозможно.
– А что за женщина на фото? – полюбопытствовала дамочка с тонкими бровями.
– Да какая разница, что за женщина! Не мужчина же, в самом-то деле! – воскликнул Аркадий Борисович. – Что в этом такого? Ну отношения у них, ну и ладно. И вообще, Галина Юрьевна, зачем вы нам все это показываете? Я требую объяснений!
– Пожалуйста, Аркадий Борисович, – кивнула Демидова. – На фотографиях наша сотрудница, которая сидит рядом с Александром Сергеевичем.
– И что? У нас нет дискриминации сотрудников. Пусть крутят романы, с кем хотят, – заметил Аркадий Борисович.
– Это так, – спокойно отметила Демидова. – Однако начальство должно подавать пример своим подчиненным, и с точки зрения моральной этики генеральный директор, который обжимается по всем углам компании со своей секретаршей, пример весьма дурной. Сотрудники решат, что им тоже так можно, и вообще работать перестанут.
– Но за такое же не увольняют. Максимум штрафуют, – робко заметил Роман Викторович, за что удостоился недовольного взгляда Демидовой.
– Пусть так, но я подняла эту тему лишь во благо Александра Сергеевича, потому что в первую очередь он – мой племянник, чье состояние здоровье меня очень сильно волнует, – Демидова небрежно коснулась подушечкой среднего пальца своего нижнего века, делая вид, что вытирает слезу. – Так как он уже длительное время страдает посттравматическим стрессовым расстройством, его состояние было немного нестабильно, но сейчас все обострилось, и причиной тому стали отношения с этой секретаршей, которая из него веревки вьет и вытягивает деньги!
Тут Галина Юрьевна действительно разрыдалась и указала на меня пальцем, на котором красовалось золотое кольцо с блестящим драгоценным камнем. Весь совет директоров уставился на меня. От неожиданности я приоткрыла рот, но тут же его закрыла. Однако сразу же снова его открыла в попытке сказать что-то в свое оправдание, но, разумеется не смогла, поэтому опять закрыла, делая себя похожей на рыбу.
– Эти фотографии сделала она в попытке выкрутиться из неприятного положения с помощью моего племянника, – продолжила Демидова, пристально глядя на меня. – На вечеринке в честь 8 марта у меня дома Анна Соловей разбила весьма дорогую вазу. Денег у нее, разумеется, не было, и тогда она попросила меня подождать с оплатой долга. Видите ли, она почему-то подумала, что я веду войну со своим дорогим племянником, поэтому решила его соблазнить и вытянуть из него деньги. В подтверждении своих слов она присылала мне эти фотографии, чтобы уверить в том, что соблазнение проходит успешно и скоро она выплатит свой долг. Я же прикинулась дурочкой, чтобы потом пресечь ее гадкий план на корню!
– Это неправда… – пролепетал я, мотая головой – от такой возмутительной лжи у меня даже голос прорезался. – Все не так…
Не обращая внимания на мои слова, Галина Юрьевна продолжила:
– У меня даже есть договор на выплату долга. Девушка хотела воспользоваться психологически нестабильным состоянием моего племянника и наивно полагала, что я позволю ей распоряжаться им и его деньгами, но это не так. Я бы никогда…
– Подождите, – перебил Демидову самый молодой на вид член совета директоров – блондин лет тридцати пяти. – У Александра Сергеевича правда проблемы со здоровьем?
Галина Юрьевна снова открыла заветную папку, которую я мысленно уже окрестила как «компромат», и достала еще бумаги.
– Это его медкарта и заключение врача, у которого он наблюдается уже несколько лет. Так как ПТСР приводит к состоянию хронического перевозбуждения вегетативной нервной системы, у моего племянника наблюдаются такие симптомы, как повышенная раздражительность, приводящая к вспышкам гнева, сверхбдительность, которая иногда переходит в паранойю, тошнота, хронические болевые ощущения в области сердца, головокружение, затруднение дыхания… Мне продолжать? – Демидова отняла взор от своих бумажек и посмотрела на публику.
Все тихо отказались от продолжения. На лицах каждого читалось замешательство и непонимание. Один лишь Ларский оставался невозмутимым и продолжал сверлить тяжелым взглядом свою тетю.
– В общем, эта болезнь вызывает приступы паники настолько ужасные, что человек порой не в силах сделать простой вдох. Повторюсь, что болезнь в последнее время прогрессирует, и я хочу дать моему племяннику отдохнуть от работы и изолировать от той, кто стала причиной усугубления его болезни.
– Все правильно, – закивал Роман Викторович. – Глава компании должен быть психологически стабильным, чтобы принимать правильные решения. У Александра Сергеевича действительно наблюдается повышенная раздражительность. За последний год он уволил шесть секретарей! Двое из них даже хотели написать на него жалобу, но наши юристы все уладили.
– Я уволил этих сотрудников не по причине эмоциональной нестабильности, а потому что они не справлялись со своими обязанностями, от слова совсем, – вдруг подал голос Ларский.
Все, в том числе и я, сразу же уставились на него. В особенности Галина Юрьевна.
– То есть, вы отрицаете, что больны? – задал ему вопрос Роман Викторович. – Что у вас нет ПТСР?
Ларский прикрыл глаза, коснулся указательным пальцем правой руки переносицы, помассировал ее с хмурым видом и сказал:
– Не отрицаю.
Эти два слова заставили мое сердце уйти в пятки. Ну почему он не соврал? Зачем сказал правду? И как вообще Демидова узнала про его болезнь? Ее ведь не было рядом вчера, нас могла слышать только Оксана…
– Неужели… – едва слышно произнесла я, однако Саша, кажется, уловил сказанное мной, потому что кинул в меня быстрый взгляд.
– Даже если вы и болеете, это не повод вас увольнять, – громко произнес Аркадий Борисович, который, кажется, был полностью на стороне Ларского.
– Я согласна, – закивала женщина с тонкими бровями. – Пусть Александр Сергеевич лечится и возвращается, когда полностью поправится. А до этого момента мы выберем, кто будет замещать его.
– Не это я имел в виду, но ладно… – пробормотал Аркадий Борисович.
– Тогда давайте проведем голосование! – объявила Галина Юрьевна. – Поднимите руки те, кто считает, что Александр Сергеевич должен быть уволен по состоянию здоровья.
Совет директоров состоял из четырнадцати человек. Руки подняли шесть, включая, конечно же, Демидову.
– Решено, Александр Сергеевич отправляется на больничный, – скороговоркой произнес Аркадий Борисович, опасаясь, видимо, что Галина Юрьевна снова предпримет что-нибудь коварное.
Совет директоров согласно закивал и начал собираться, но Демидова всех остановила:
– А теперь давайте примем решение, кто будет замещать Александра Сергеевича. У меня есть весьма подходящий кандидат. – Она посмотрела на своего сына и улыбнулась.
– Согласен, – закивал Роман Викторович. – Кто как не заместитель генерального директора должен его замещать. Думаю, решение будет единогласным, так ведь?
Вверх взмыли руки. Две, три, шесть, девять, десять, двенадцать, тринадцать. Последним неуверенно и с явной неохотой проголосовал Аркадий Борисович. Довольная Галина Юрьевна поблагодарила всех и разрешила разойтись. Обо мне больше никто не заговорил. Видимо, всем было плевать на меня, младшего секретаря на испытательном сроке. Да и мне было наплевать на всех, кроме Саши. Даже не представляю, как объяснить ему всю ситуацию с долгом и этими фото.
– Аня, зайди потом ко мне, – раздался надо мной голос Демидова.
Я обернулась и подняла голову вверх, но Алексей уже выходил из конференц-зала. Пока я пялилась на его удаляющуюся спину, сидящий рядом Саша резко встал и устремился к выходу. Неловко поднявшись с крутящегося стула, я последовала вдогонку за Сашей.
– Подожди…те! – крикнула я Ларскому, который был уж очень далеко. Специально что ли убегал от меня?
Ускорив шаг, я запуталась и, подвернув ногу, зашипела от боли, упав на одно колено.
– Осторожнее надо быть, – произнесла надо мной Демидова.
Я злобно взглянула на нее снизу-вверх и спросила:
– Зачем вы так поступили? Я думала, у нас договор, и мы должны сохранять конфиденциальность.
– У нас договор, который требует сохранения конфиденциальности лишь от вас, – ухмыльнулась Галина Юрьевна. – Да и что вы так переживаете? Даже если вас уволят – в чем я сомневаюсь, ведь теперь Ларского заменит мой сын, – без работы вы не останетесь.
– Так с самого начала это и был ваш план? – спросила я, с трудом поднявшись. Боль в ноге резко дала о себе знать, и я сморщилась. – Вы затеяли все это, чтобы загнать Сашу в угол? Для этого вам нужны были фото?
Галина Юрьевна огляделась по сторонам и, убедившись, что рядом никого уже нет, сказала:
– Это не было моим планом с самого начала, но стало, когда ты разбила мою вазу. На нее мне было плевать, а вот перспектива позабавиться меня привлекла. Никогда не знаешь, когда понадобится подобный компромат. Так что без обид, милочка. На войне как на войне.
– Вы же его тетя, – произнесла я, поражаясь жестокостью этой женщины. – Разве можно так поступать с родным человеком?
– У меня есть сын, а он куда мне роднее племянника.
– Кто сказал вам про ПТСР? Оксана Морозкина?
– Я не выдаю своих информаторов, – сжала губы Демидова.
– Зачем использовали фото, если у вас уже было медицинское заключение Ларского? – продолжала расспрашивать я. – Вы и так бы добились его отстранения.
– Это была вишенка на торте. А еще страховка. Я старательно не давала племяннику выпустить продукцию, чтобы он потерпел неудачу как руководитель, но он все же обыграл меня, заручившись поддержкой друга моего брата. – Демидова обиженно надула губы. – Так что пошла другим путем и решила пустить в ход все свое оружие.
– То есть пакости с инвесторами – это тоже ваших рук дело? – Не сказать, что я была удивлена. Эта женщина готова на многое, чтобы получить желаемое.
Галина Юрьевна неопределенно хмыкнула и со снисходительной улыбкой посмотрела на меня.
Вот и прояснилось, кто все это время ставил палки в колеса.
– Еще я использовала фото, потому что заметила, что ты сблизилась с моим племянником, – вдруг добавила Демидова. – Решила и рыбку съесть, и… – Она не договорила и противно засмеялась.
– Да как вы вообще можете такое говорить! – чуть ли не закричала я. Злость во мне поднялась и клокотала. Я даже о приличиях забыла.
– Что, влюбилась в него? – изумилась Демидова. – Раз так, тогда у меня для тебя есть шокирующая информация. Самую интересную подробность о своей жизни мой племянник утаил от тебя…
В этот момент зазвонил мой телефон. Подумав, что это мог быть потерявший меня Саша, я в спешке поднесла экран к лицу. Звонил Никита, что тоже было немаловажно.
– Алло, – приняла вызов я и отвернулась от Демидовой.
– Привет, чего Сашка трубку не берет? – недовольно поинтересовался Подольский.
– У него было совещание. – Сунув папку с документами подмышку, я поспешила к Ларскому.
– Телефон включен, гудки идут.
– Может, забыл в кабинете, – будничным тоном сказала я, едва подавляя волнение, которое росло во мне с небывалой скоростью.
Вдруг у Саши случился приступ, и он потерял сознание? Только бы все было хорошо…
– Он обычно не игнорирует мои звонки, – с подозрением произнес Никита.
– Я сейчас зайду к нему и спрошу, – пообещала я. Мой голос уже срывался, поэтому я скинула вызов и ускорилась, напрочь позабыв о Демидовой и ее рассказе.
Подольский словно чувствовал неладное и позвонил в самый неподходящий момент. Саша наверняка попросит ничего ему не рассказывать, чтобы не волновать перед операцией, так что мне еще несколько раз придется включить перед ним дурочку.
Поднявшись на десятый этаж, я пробежала по коридору и без стука влетела в кабинет Саши.
Он стояла у кресла, опершись руками о его спинку. Услышав, что хлопнула дверь, он поднял растерянный взгляд, но, увидев меня, в мгновение ока помрачнел и нахмурился.
– Саш, послушай, твоя тетя…она… – попыталась найти подходящие слова я, но волнение не давало мне этого сделать.
– Что, наврала? – усмехнулся Саша.
– Да, то есть нет, но… Она преподнесла все так, будто я аферистка, которая решила тебя соблазнить из-за денег.
– Хочешь сказать, это не так?
– Конечно же нет! – воскликнула я. – Мои чувства к тебе настоящие, я не притворяюсь!
– Зачем тогда отправляла наши фото ей? – В отличие от меня, Саша был спокойным как удав. Словно случившееся вовсе не разозлило. Словно он уже знал все ответы на вопросы.
Словно он не верил моим словам…
– Это долгая история! – сказала я, нервно заламывая пальцы на руках. – Я разбила ее вазу, задолжала семь миллионов, а она предложила вот такую альтернативу. Как я могла не согласиться, ведь у меня нет денег, а тут всего каких-то семь поцелуев с начальником, которого я тогда еще знать не знала. Вот и согласилась, а потом влюбилась в тебя и…
– …продолжила отправлять фото, – закончил за меня Саша.
Его зеленые глаза пристально смотрели на меня, в них плескалось презрение и разочарование. У меня внутри все оборвалось от этого взгляда. Зная Сашу, я уже поняла, что он принял решение не верить мне, и ни за что уже его не изменит.
– Саш, я… – мне уже нечего было сказать в свое оправдание. Я лишь мямлила, чувствуя, как на глазах наворачиваются слезы обиды.
– Сколько тебе осталось? – спросил он.
– Что? – Я сразу не поняла, что он имеет ввиду.
– Фото. Сколько осталось до погашения долга?
– Три, а что?
Не говоря больше ни слова, Саша подошел ко мне, приподнял мой подбородок и поцеловал в губы, отстраненно и небрежно. Я хотела было вырваться, потому что главным сейчас было объясниться, а не целоваться – да что вообще на него нашло? – однако Саша обхватил мою талию и крепко прижал меня к себе. Через мгновение послышались щелчки телефонной камеры. Один, два, три.
Отстранившись от меня, Саша продемонстрировал мне сделанные фото и спросил:
– Пойдет? Или надо в разных местах?
– Зачем ты это делаешь? – спросила я, уперев руки в его грудь.
– Чтобы избавить тебя от долга. – Саша отпустил меня и сделал несколько шагов назад, будто ему было противно стоять рядом со мной.
На некоторое время он завис в телефоне, а затем, подняв на меня взгляд, сказал:
– Фото отправил. Можешь быть свободна.
Мой телефон оповестил о входящем сообщении, но я на это никак не отреагировала.
– Саш…
– Уходи.
– Саша…
– Иди работать, Аня! – громче произнес Ларский, отвернувшись от меня. Вроде бы на «ты», но звучит так отстранено, по чужому.
Подчинившись, я шагнула к двери, но на мгновение остановилась.
– Никита спрашивал, почему ты не берешь трубку. Перезвони, а то он волнуется, – тихо сказала я и вышла из кабинета Ларского.
Остаток дня прошел в полнейшей тишине. Никто из коллег так и не решился обсудить произошедшее на совещании. Пусть Сергея, Жаны и Оксаны не было в конференц-зале, информация до них дошла мгновенно, я уверена. Просто я не хотела в нее верить, а остальные, видимо, не хотели ее обсуждать.
О том, что Демидов просил меня зайти к нему, я вспомнила уже дома. Первым моим порывом было позвонить ему, но желание это сразу же пресекла мысль, что, если бы ему действительно было нужно, он бы уже сам несколько раз позвонил.