Глава 26
Юн стоял на освещенном лунным светом тренировочном плаце и разминался перед боем с Фангом. Императору не пристало воевать самому, однако Юн считал иначе. Благодаря своим тайным навыкам, он смог спасти Мей в степи при нападении. Теперь, даже уставший и невыспавшийся, Юн целеустремленно ходил посреди ночи на тренировочный плац, чтобы не только поддерживать форму, но и улучшать свои боевые умения.
Однако сегодня Юн чувствовал, что его слабость достигла предела. Раньше он просто наивно полагал, что немного устает из-за напряженной деятельности, но сейчас, выйдя на тренировочный плац против Фанга, Юн понял, что это не просто усталость, и что он вряд ли сможет продержаться дольше пяти минут. Даже крепкий и долгий сон в присутствии Мей ему уже не помогал.
Фанг занял позицию, из которой он обычно наносил стремительный полуудар-полуукол в голову противника. Юн прекрасно знал, как увернуться от этого удара, но, когда друг пошел в атаку, он еле-еле смог уклониться и отразить удар. Тело казалось ватным и неуклюжим.
– С тобой все хорошо? – спросил Фанг, от которого не укрылась неловкость друга.
– Да, -хрипло ответил Юн. – Продолжим!
Прищурившись, Фанг начал медленно прохаживаться перед противником, внимательно в него всматриваясь. Это начало раздражать Юна, и он, не в силах больше стоять на месте, кинулся на Фанга, который грациозно отступил в сторону и, развернувшись, замахнулся на спину Юна, но тому с горем пополам удалось пригнуться. Тренировочный меч Фанга разрезал воздух над головой Юна и снова приготовился атаковать.
Больше у Юна не было возможности напасть. Фанг стремительно сокращал между ними дистанцию, нанося удар за ударом. И без того уставшее тело Юна совсем выбилось из сил. Руки еле держали меч, а глаза так и готовы были закрыться, будто бы он не спал целую вечность.
В какой-то момент Юн моргнул на мгновение дольше, чем обычно, и, пропустив атаку Фанга, получил тренировочным мечом по голове.
– Ах ты ж! – взвыл Юн, хватаясь за голову.
– Ты цел?! – воскликнул напуганный Фанг.
Отбросив в сторону тренировочный меч, он в два прыжка оказался рядом с императором и озабоченно принялся осматривать его голову.
– Больно то как, – прошипел Юн, стараясь не озвучить нехорошие мысли о друге.
– Я думал, ты увернешься, – виновато пробормотал растерянный Фанг.
– Индюк тоже думал! И в суп попал, – сказал Юн, осторожно отнимая руки от головы.
– Что? – не понял Фанг.
Император пожал плечами, морщась от пульсирующей боли в голове.
– Так обычно Мей говорит.
Фанг усмехнулся.
– Странная все же эта девчонка.
– И это делает ее невероятно интересной, – блаженно произнес Юн.
Его друг приподнял правую бровь и с хитрым прищуром взглянул на императора. Это его выражение Юну совершенно не понравилось. Он уже приготовился осадить друга, но его выручила Минчжу, которая появилась чертовски вовремя.
При виде приближающейся к ним подруги, Фанг сразу же весь подобрался и принял то каменно-спокойное выражение лица, которое Юна всегда бесило. Можно подумать, Минчжу была какой-то посторонней, что при ней он не мог показывать свои эмоции, которые, вопреки всеобщему мнению, у него все же были.
– Мальчики, – обратилась Минчжу, подойдя ближе. – Вы не заняты?
Юну показалось, что он уловил в ее голосе дрожь.
– Нет, мы только закончили поединок, – ответил Фанг.
– В котором он огрел меня по голове! – пожаловался на друга Юн.
– Что? – ужаснулась Минчжу. – Зачем ты ударил Юна по голове?? Он же император!
Девушка насупила брови и сурово взглянула на Фанга. При этом вид у нее был настолько милый, что оба юноши не смогли сдержать улыбку: Юн широкую, а Фанг сдержанную.
– Так что ты хотела? – спросил Юн, снимая с головы повязку и вытирая ею мокрую от пота шею.
Фанг подобрал тренировочные мечи и подошел к друзьям. Минчжу печально вздохнула и сказала:
– Это насчет отбора невест.
Юн закатил глаза.
– Этим министрам заняться нечем? – простонал он. – Они так давят на меня с этим отбором, что я уже не знаю, как им отказать.
– Ты же император. Скажи «нет» и все, – пожал плечами Фанг.
Юн посмотрел на друга взглядом, который красноречиво говорил «ты серьезно?».
– Я не такой всемогущий, как ты полагаешь. Может, я и обзавелся Летающими драконами, но в вопросе женитьбы они мне явно не помощники.
– Значит, придется заводить свой гарем, – сделал вердикт Фанг.
– В который я не буду ходить, – уверенно заявил Юн.
– А если там будет Мей?
– А если там буду я? – одновременно с Фангом спросила Минчжу.
Оба Юноши разом затихли и удивленно посмотрели на подругу.
– Не понял, – довольно громко произнес Фанг.
– Поясни, – потребовал Юн.
– Отец хочет, чтобы я стала твоей женой, – скороговоркой выпалила Минчжу, избегая смотреть на друзей. – Он надеется, что я в скором времени смогу стать императрицей.
– Че-е-его?? – взревел Юн. – Какое еще замужество?? Ты мне как сестра! Это же мерзко! Да кем он себя возомнил?!
– Канцлером, – подсказал Фанг, чей вид снова был невозмутимым. Приняв столь шокирующую новость он, по своему обыкновению, уже приступил к размышлениям о том, как им следует поступить в данной ситуации.
– Мальчики, пожалуйста, придумайте что-нибудь, – взмолилась Минчжу.
– Не была бы ты мне как младшая сестренка, я бы обиделся, что ты не хочешь за меня замуж, – пошутил Юн.
– А может, не такая уж это плохая идея? – задумчиво спросил Фанг.
Теперь уже настала очередь Минчжу и Юна смотреть на друга широко распахнутыми от удивления глазами.
– Сами посудите, – принялся объяснять Фанг. –Лучше Минчжу будет императрицей, чем кто-то другой.
– Цюань меня тоже вполне устраивает, – процедил Юн.
– Но она больше не устраивает министров и народ, – парировал Фанг. – По Империи ходят тонны нелепых слухов. От того, что император предпочитает мужчин, до того, что императрица больна и не подпускает к себе мужа.
Юн скорчил недовольную гримасу. Он знал об этих слухах, и понимал, что ему надо либо пресечь их, доказав обратное, либо просто поменять императрицу. Ни того, ни другого он делать не хотел. Во-первых, он бы никогда не опустился до того, чтобы отправить Цюань в монастырь, а во-вторых, пресечь слухи означало, что надо будет зачать наследника, чего Юн тоже не хотел. Какой наследник, когда он сам еще юнец? Что он сможет дать своему сыну, кроме проклятого трона, за который и сам-то еле держится?
– Минчжу не будет моей невестой, – холодным тоном начал Юн. – Отбор состоится, но с моими условиями, которые я позже озвучу министрам. Цюань останется императрицей – никто не посмеет свергнуть ее.
Последние его слова были обращены к Фангу, однако друг никак на них не отреагировал. Сейчас он снова надел ничего не выражающую маску, и Юн не мог понять, что тот чувствует. Почему поддержал идею коронации Минчжу? Почему решил, что правильнее будет лишить Цюань титула? Неужели, он хочет сбежать с ней?..
Размышляя над этими вопросами, Юн невольно заметил, как Минчжу печально смотрела на Фанга. Капитан дворцовый стражи, разумеется, не замечал ее печального взгляда. Наверно, девушку задели слова Фанга, которыми он только еще больше подтвердил, что как женщина она его совершенно не интересует. Хоть Минчжу и клялась, что ей вполне достаточно этой односторонней любви, Юн прекрасно знал, что она никогда не перестанет мечтать о том, чтобы завоевать сердце их друга.
Раньше Юн тоже не хотел никакой романтики. Даже красавица Цюань не смогла взрастить в нем любовь. Юн уже думал, что не способен на романтические чувства, но потом появилась Мей…
– Я пойду к себе, – пролепетала Минчжу. – Мне что-то нехорошо.
Юн тут же вышел из задумчивости и толкнул Фанга. Друг вопросительно уставился на него, и Юн одними губами произнес: «Проводи». Кивнув, Фанг догнал Минчжу, что-то тихо сказал ей и, аккуратно взяв девушку под руку, повел ее в направлении павильона Возвышенных помыслов, где теперь обитал новый канцлер Фан.
***
Проводив Минчжу до ее покоев, Фанг собрался было уйти, но вдруг резко передумал. Сделал неуверенный шаг к девушке и сунул руку за пазуху. Минчжу молча наблюдала за ним.
– Вот, – наконец сказал Фанг, протягивая девушке узкую полоску шелка.
– Моя вышивка, – пробормотала Минчжу, увидев свое рукоделие.
– Если бы ты ее не обронила, я бы не понял, что ты рядом, – грустно заметил капитан дворцовой стражи.
Приняв из рук Фанга вышивку, Минчжу посмотрела на юношу глазами, полными благодарности. Лицо Фанга, как обычно, ничего не выражало. Он просто запомнил, что она вышивала. Просто случайно поднял вышивку на улице и понял, что с девушкой что-то не так. А теперь он просто вернул Минчжу то, что принадлежало ей. Не стоит видеть в этом скрытый смысл. И не надо думать о том, что на какой-то миг девушке показалось, будто щеки Фанга порозовели.
– Отдыхай, – тихо сказал Фанг и ушел.
Минчжу проводила его взглядом, а потом зашла к себе в покои, прижала лоскуток к лицу и вдохнула. Из-за того, что Фанг держал ткань у груди, она теперь приобрела его запах. Минчжу вдохнула еще раз, и еще. Усталость вдруг прошла, и девушка решила продолжить вышивку. Ей оставалось добавить всего ничего: лишь пару иероглифов его имени – Лю Фанг.
Глава 27
Снова время побежало с бешеной скоростью, и я не успела оглянуться, как пришла осень. О ней мне напомнил император, который в последнее время жаловался на ноющую спину и убеждал всех, что это к скорым холодам. Сначала я ежедневно массажировала его спину и растирала ее лечебной мазью из двадцать первого века, а потом, поняв, что Юньвэнь больше притворяется, отругала его за расточительность и перестала делать массажи. На пару дней император сник, но так как я никуда не делась, а всего лишь перестала лапать его спину, настроение Юньвэня быстро пришло в норму.
С каждым разом все сложнее было не замечать того факта, что император проявляет ко мне симпатию. Сначала мне казалось, что это из-за того, что я отличаюсь от местных своим поведением, характером и суждениями. Я была уверена, что в скором времени Юньвэнь привыкнет ко мне и начнет воспринимать меня как обычную придворную даму, однако этого все не происходило.
Не обделенная вниманием противоположного пола, я не могла не заметить, какими глазами император смотрел на меня. Его печально-восхищенный взгляд напоминал мне одного паренька из круглосуточного продуктового магазина, что находился за углом моего дома. Кажется, парнишку звали Ваней. Он был студентом и работал в магазине на полставки, куда я ходила почти каждый день. Ваня был совершенно не в моем вкусе – совсем еще юный, худощавый, темноволосый. Все считали его угрюмым, но мне так не казалось. На меня он смотрел точно таким же взглядом, что и Юньвэнь – в его янтарных глазах отражались муки тайной и неразделенной любви, когда ты вроде бы и мучаешься от этого, но в то же время искренне любишь, и это не дает тебе сломиться.
Вот из-за такого взгляда и из-за непонятной привязанности ко мне я во многом стала идти на поводу у Юньвэня. Перестала много вредничать, не оговаривалась и оставалась с ним до тех пор, пока он не уснет. Не то, чтобы все это мне нравилось, но и не вызывало во мне отвращения. Юньвэнь оставлял меня при себе даже когда к нему по вечерам приходили Фанг и Минчжу. Так я стала свидетелем того, что суровый телохранитель императора после нескольких чаш вина становится смешливым парнем и начинает травить глупые шутки, над которыми, кроме него, никто больше не смеется.
Еще я заметила, какими влюбленными глазами на Фанга смотрит милая и кроткая Минчжу. Думаю, если бы мы с ней проводили больше времени вместе, то обязательно бы подружились, как и с Чун.
Юньвэнь, Фанг и Минчжу, казалось, совсем не отдавали отчета в том, что я их слуга. Они обращались со мной так, будто я была равна им по положению, что было очень странно – в такие времена знать не вела себя подобным образом. Поэтому поначалу я была немного скованной, ожидая подвоха, но постепенно осмелела и тоже начла общаться с ними почти на равных.
Как и его друзья, император тоже веселился и был чрезвычайно рад, когда мы все собирались у него в покоях. В последнее время улыбка не сходила с его губ, однако само состояние Юньвэня мне не нравилось.
Несмотря на то, что сильные главные боли почти перестали мучить императора, он начал заметно слабеть, больше спать и при этом выглядеть совершенно разбитым. Под глазами залегли синяки, а фарфоровая кожа приобрела нездоровый сероватый оттенок. Я не получила медицинского образования, поэтому сазу же позвала придворного лекаря, но тот лишь сказал, что у императора обычное переутомление и порекомендовал пить какой-то тонизирующий отвар, который я поручила приготовить Чун.
Юньвэнь послушно выпивал из моих рук отвары и чаи, которые приносила Чун, однако никакого положительного эффекта не наблюдалось. Несмотря на свое самочувствие, он продолжал лично заниматься государственными делами, хоть канцлер Фан упорно настаивал на его временном отдалении от трона.
– Вам действительно нужен отдых, – в который раз сказала я, разливая лечебный чай по чашкам.
Сегодня мне тоже захотелось выпить за компанию с императором, разделив с ним горечь лекарства.
– Возможно, я отдохну немного после Праздника середины осени, – ответил Юньвэнь, обдав меня теплым взглядом уставших глаз.
В ответ я лишь недовольно насупилась. После праздника он снова придумает какую-нибудь отговорку. Знаем, плавали. Он меня уже какую неделю этими обещаниями кормит.
Шмыгнув носом, я взяла чашку и только поднесла ее к губам, как Юньвэнь схватил меня за руку. Его расширенные глаза со страхом смотрели на меня. Несколько мгновений прошли в молчании, а потом император неловко улыбнулся, аккуратно забрал у меня чашку и сам выпил чай.
– Не надо красть у меня лекарства, – сказал он, возвращая пустую чашку на стол.
– Ой, ну пожалуйста, – буркнула я, скрестив руки на груди.
– Спасибо.
Я недовольно посмотрела на Юньвэня. Он внимательно, не моргая, смотрел на меня так, как снисходительно смотрят взрослые на своих детей, которые сморозили какую-то несусветную чушь.
Злиться сразу же расхотелось.
– ЧАС ОБЕЗЬЯНЫ! – раздались за окном громкие голоса евнухов, следящих за временем. В след за их криком послышался звонкий удар гонга. – ЧАС ОБЕЗЬЯНЫ!
Вот черт, сегодня же приезжает Чжу Ди! Чун говорила мне, что он будет ждать меня на старом месте в час Обезьяны. Вот! Же! Блин!
– Можно мне уйти? – нагло поинтересовалась я.
Юньвэнь удивленно вскинул брови.
– Зачем?
– Я устала, – соврала я. – Всю ночь снились кошмары.
– Ох, бедная, – сразу же засуетился Юньвэнь. – Что же ты сразу не сказала? Иди, отдохни до завтра. А если понадобится, то и завтра можешь тоже отдыхать. Здоровье очень важно!
Ага, кто бы говорил.
– Спасибо, Ваше Величество, – вслух сказала я и, поклонившись, покинула покои императора.
***
Разумеется, я катастрофически опоздала. Ловя на себе недовольный взгляд принца Чжу Ди, я нервно ерзала на полу, боясь, что у меня вот-вот затекут ноги. Будь проклят дурацкий обычай азиатов сидеть на коленях!
– И что тебя так задержало? – недовольно спросил принц.
– Ничего. Просто потеряла счет времени, – честно ответила я.
– Так интересно было с императором, что ты даже забыла о нашей встрече? – В голосе Чжу Ди слышался металл.
Он сегодня сам на себя не похож. Обычно рад моему присутствию, улыбается, строит из себя сердцееда, но сейчас передо мной словно другой человек. Красивое лицо ожесточилось, стали видны морщины у глаз и губ, а радужки потемнели на тон. В глазах Чжу Ди больше не горел хитрый блеск, теперь его сменила жестокость.
– Я лишь выполняю то, что вы мне поручили, – ответила я без всяких эмоций.
– Я не поручал тебе постоянно находиться в его покоях.
– Тогда как я должна сблизиться с ним? – едко заметила я.
Чжу Ди недовольно фыркнул и отвернулся. Он злится, потому что ревнует? Или злится, потому что просто злится? Черт его теперь поймет…
– Ты случайно в него не влюбилась? – вдруг спросил принц.
От удивления я даже рот открыла.
– Я попал в цель? – ухмыльнулся Чжу Ди.
– Пф-ф-ф. Исключено. Он совершенно не в моем вкусе, – сказала я и тут же пожалела об этом. Теперь наверняка последуют расспросы о том, кто в моем вкусе.
Однако Чжу Ди моих ожиданий не оправдал. Принц продолжал смотреть на меня так, будто я оказалась предательницей.
– Ты еще не знаешь, какой он на самом деле. Думаю, ты уже поняла, что он не тот, кем кажется.
Я неосознанно кивнула. Значит, Чжу Ди тоже знает, что Юньвэнь весьма двойственная личность?
– Если так хорошо знаешь своего племянника, зачем тогда было говорить, что он глуп?
– Чтобы ты воспринимала его пустоголовым мальчишкой, – развел руками Чжу Ди. – Хотя бы первое время.
– Ты так боялся, что я встану на его сторону? – недоверчиво спросила я.
– Человек слишком подвержен своим чувствам. Я видел много глупостей, которые совершали люди из-за влюбленности.
– Ты ошибаешься, – как можно спокойнее сказала я, борясь с желанием закатить глаза. – Я не испытываю к мальчишке никаких чувств.
– А ко мне?
На некоторое мгновение я задумалась. Сначала он мне не понравился – это факт. Затем принц начал испускать чертовский магнетизм, и я сразу же поддалась его чарам. Мне нравилось, когда он уверенно и жестко целовал и обнимал меня. Я писала ему письма и с замиранием сердца ждала ответ. Я была рада увидеть его первый раз после разлуки и даже действительно начинала думать о том, чтобы остаться с ним, однако сейчас я уже не хотела ничего подобного. Почему? Не знаю. Видимо, это была всего лишь пылкая страсть, которая не длится долго. Мои чувства к принцу прошли, как проходят шторма на море. Да, это было бурно и шумно, но все это успокоилось и не оставило после себя ничего, кроме обломков, выкинутых на побережье моей остывшей души.
– Ты, конечно, чертовски привлекательный и могущественный, – начла я издалека, – однако я все же хочу обратно в свое время. Там мой дом, моя семья. Я скучаю.
Искренности мне было не занимать, ибо говорила я совершенную правду. Мне и правда хотелось домой, однако я умолчала, что совершенно не хочу оставаться здесь с ним, и что я начинаю его побаиваться.
Принц скептически оглядел меня, будто пытаясь поймать на лжи. Я выдержала его тяжелый взгляд и даже не дрогнула. Меня ни в чем нельзя было упрекнуть. Разве только в том, что я скорее хочу домой.
– Пусть так, – сказал он бесцветным голосом.
Я ждала, что он продолжит и добавит еще что-то, но принц молчал. Глубоко вдохнув, я решилась заговорить сама.
– Послушай, – начала я, стараясь говорить как можно уверенней. – Я ни в кого не влюблена и ни к кому тут не привязана. Все, что я сейчас хочу – это получить обратно свою сферу и вернуться домой. Я приблизилась к императору так, как только смогла. Я слушала все, что он говорил, и передавала тебе. Я не упрекнула тебя даже в том покушении, – после этой фразы я ненадолго затаила дыхание, в надежде, что на лице принца появится удивление, но ничего не произошло.
На его ожесточенном лице не дрогнул ни один мускул, и тогда я убедилась, что то покушение в степи подстроил он. Я чуть не умерла из-за него, если бы не Юн…
– Это все слишком затянулось, – продолжила я, стараясь никак не выдать бушующую во мне бурю чувств. – Что мне сделать, чтобы ты сразу же отдал мне сферу?
Я надеялась, что он потребует у меня какое-то предсказание. Может быть, заставит рассказать, как он захватит трон. Или попросит написать ему краткий путеводитель по истории будущего.
Чужу Ди нахмурился и задумался. Спустя некоторое время его тонкие губы дрогнули и изобразили некое подобие улыбки, от чего мое сердце тут же сжалось, предчувствуя недоброе.
– Я хочу, чтобы ты убила Юньвэня, – чеканя каждый слог, сказал Чжу Ди.
Глава 28
Задумывались ли вы когда-нибудь над значением слова «убить»? Замечали, какие разные у него посылы в зависимости от предложения?
Убить лень, убить время, убить комара. Не так все страшно, верно?
А если убить человека? Убить хорошего человека. Убить хорошего человека, который ничего плохого тебе не сделал. Убить его ради своей выгоды. Ужасно звучит, не правда ли?
Как вообще можно взять и убить человека? Без сражения, без самообороны, без войны. Просто убить.
Ужасные, жестокие слова Чжу Ди целые сутки не выходили у меня из головы. Поручив все дела Чун, я притворилась больной и уединилась в своей комнатушке. Мне не хотелось ни шевелиться, ни разговаривать. Заснуть я тоже не могла, мешали терзающие сознание мысли.
Изредка моё уединение нарушала Чун. По ее словам, узнав о моей «болезни», император метнулся ко мне, но его остановили евнухи. Сказали, что не пристало императору навещать своих слуг, пусть даже и больных. Разумеется, Юньвэнь их не послушал, однако его остановил внезапный приступ кашля. Этот факт меня обеспокоил, и я даже хотела сама прийти к Юньвэню, но Чун посоветовала мне остаться и еще немного побыть наедине с собой, обдумывая предложение Чжу Ди.
– А я вместо вас позабочусь об императоре, – добавила она, мягко улыбаясь мне.
Я поблагодарила ее за заботу и, укрывшись одеялом, отвернулась к стене.
Это был последний раз, когда я видела Чун живой.
Вечером она не вернулась. Иногда она приходила поздно ночью, потому что, как мне когда-то сказал Чжу Ди, Чун тайком виделась со своим братом. Поэтому я спокойно легла спать без нее, но, проснувшись под утро, я поняла, что Чун так и не вернулась.
Надеясь, что она придет к завтраку, я неспешно оделась и пошла в общую столовую для слуг. За столом я постоянно крутилась, высматривая Чун, из-за чего умудрилась подавиться рисом. Мой бульон уже закончился, поэтому запить мне было нечем, однако сидевший рядом евнух Бо участливо пододвинул ко мне свою порцию теплого бульона. Сдавленно покашливая, я отблагодарила его кивком головы и выпила бульон, который протолкнул застрявший в горле рис прямиком в желудок.
Оказывается, старикашка может быть милым, когда захочет.
Возвращая ему пустую миску, я скромно улыбнулась. Неожиданно суровое лицо старика тоже озарила улыбка, от чего я снова чуть не подавилась. Я-то думала, что бывший императорский евнух улыбаться не умеет…
Чун не появилась ни после завтрака, ни после обеда. Вечером я начала волноваться. Спрашивала у знакомых слуг, но никто понятия не имел, куда она делась. Лишь одна служанка, которая провела весь день во дворце императора, моя там полы, сказала, что Чун принесла утром чай для Юньвэня и больше из дворца не выходила. Она, конечно, не исключила возможность того, что просмотрела, когда Чун могла выйти, но пропажа подруги так вскружила мне голову, что я сразу же поверила словам служанки.
Раз Чун не вышла из дворца, значит, она все еще там. Может, она понравилась Юньвэню, и он оставил ее подле себя?
Почему-то от этой мысли мне стало неприятно на душе. Чувство, похожее на ревность, закопошилось под грудной клеткой. Неужели ему и правда приглянулась Чун? А как же я?..
Стоп! О чем я думаю?! Мне надо собраться с мыслями и подумать, куда могла деться моя подруга. Как же жаль, что Чжу Ди не рассказал мне о том, кто ее брат. Он определенно жил где-то поблизости – Чун никогда не задерживалась на встречах с ним.
Сходя с ума от беспокойства, я не заметила, как пришла к Дворцу Небесной Чистоты. Ноги сами привели меня к императору, а значит, мне надо было с ним поговорить. Если он на моей стороне, если я ему нравлюсь, то он должен помочь мне найти Чун.
У императорских покоев дежурили два младших евнуха и четыре служанки. Как только я подошла к дверям, оба евнуха молча преградили мне путь.
– Я вернулась забрать поднос с чаем, – соврала я, не моргнув глазом.
Все слуги императора хорошо меня знали, поэтому, переглянувшись, евнухи отступили и открыли дверь, пропуская меня внутрь.
– Чунхуа так и не сказала, по чьим приказам действовала, – тут же услышала я Вэньчэна, который стоял перед сидящим на кровати императором. – Она умерла, не выдержав пыток.
– Что? – пискнула я, замерев на месте.
Умерла? Мне послышалось?..
Оба сразу же устремили на меня удивленные взгляды. В глазах Юньвэня мелькнул испуг. Он попытался встать, но недовольно сморщился и остался сидеть на месте.
– Мей, что ты здесь делаешь? – спросил непонятно откуда взявшийся Фанг.
– Что с Чун??? Где она???
Мой вопрос был адресован императору. Игнорируя стоящего рядом Фанга, я, не моргая, смотрела на Юньвэня и ждала ответа. Красивое лицо императора снова скривилось как от болевого приступа.
– Мей, послушай…
– Что. Случилось. С. Чун, – повторила я, чеканя каждое слово.
Поверить, что моя подруга мертва, я не могла. Это же какая-то ошибка, ведь так?
– Она была предательницей и скончалась на пыточном стуле во время допроса, – ответил Вэньчэн вместо императора.
Я резко повернула к нему голову. В глазах заплясали черные пятна.
– Предательница? Скончалась?
– Она…
– Замолчи, Вэньчэн! – взревел император. – Ни слова больше!
Вэньчэн недовольно скривился, но приказу последовал и замолчал. Я снова повернулась к Юньвэню, отчаянным взглядом требуя ответов.
– Мей, прости, но так вышло, – тихо, с болью в голосе произнес император. – Нам пришлось…
– За что? – хрипло спросила я. – Что она сделала?
Я чувствовала, как на глаза наворачиваются слезы, и всеми силами старалась их сдержать. Отчаяние, страх и непонимание бушевали внутри меня. Казалось, что я вот-вот взорвусь, закричу и заплачу.
Мужчины молча смотрели на меня. Фанг и Вэньчэн не решались заговорить без одобрения императора, а сам же Юньвэнь просто молчал.
– Почему ты ничего не говоришь? – воскликнула я, чувствуя истеричные нотки в своем голосе. – Отвечай! Что она тебе сделала???
Юньвэнь вздрогнул и сжался. Отвернулся от меня и уставился в пол.
– Понятно, – с усмешкой сказала я. – Я была права, когда принимала тебя за мальчишку. Ты и есть мальчишка – трусливый и не умеющий отвечать за свои поступки.
– Как ты смеешь так разговаривать с императором?! – воскликнул Фанг, хватая меня за запястье.
– Да заткнись ты, прихвостень своего друга. Жалкая тень какого-то тощего мальчишки, – сказала я Фангу, а затем вырвалась из его хватки.
– Мей, послушай, – голос Юньвэня был усталым и больным.
– Не хочу я тебя слушать! – крикнула я.
Слезы, которые я уже не могла сдержать, вдруг хлынули из моих глаз. Я и на половину не понимала, что происходит, но какая-то часть меня вдруг осознала, что Чун действительно мертва. Пусть я узнала об этом лишь на словах и не видела еще ее тела, но интуиция подсказывала мне, что это правда. Я прожила в этом времени почти три месяца, но прекрасно поняла одну вещь – со смертью здесь не шутят.
Юньвэнь все еще молчал, избегая смотреть на меня. Трусливый и глупый мальчишка, Чжу Ди был прав. Он во всем был прав. Надо было слушать его, а не доверять этим бездонным печальным глазам, обрамленным пушистыми ресницами. Ангельское лицо и напускная доброта императора смутили меня, усыпили мою бдительность. Я ждала удара совсем не с той стороны…
– Твой дядя был прав, – дрожащим от злости голосом сказала я. – Ты не тот, каким кажешься. Я ошиблась в тебе.
Наконец Юньвэнь осмелился на меня взглянуть. В его темных глазах было столько боли, что я снова чуть было не встала на его сторону, но вовремя осадила себя.
Помни, Майя, что это всего лишь притворство. Он не просто двуличен, он еще и безжалостен.
Выдержав на себе мученический взгляд императора, я резко развернулась и зашагала к выходу. Фанг ринулся перекрыть мне путь, но Юньвэнь осадил его.
Дрожа, я вышла из дворца в гордом одиночестве и уверенно направилась к тюрьмам.
Я никогда еще не видела мертвых близких и не знала, как себя вести при этом. Наверно, если бы это были обычные похороны, мне было бы проще, однако, зная нравы этого жестокого времени, я даже подумать боялась, что мне предстоит увидеть. Сознание рисовало самые ужасные картины и, когда я подошла к входу в темницы, то уже была готова ко всему.
Два стражника, разумеется, преградили мне вход алебардами. От того, чтобы вцепиться в древковое оружие и орать матами на стражу меня спасли два летающих дракона, выходящих из темниц.
– Мей! – воскликнул Лунсин, подбегая ко мне. – Мей, ты что, плакала? Что случилось?
Парнишка запрыгал вокруг меня, озадаченно рассматривая мое лицо. Я вытерла мокрые щеки рукавом, шмыгнула носом и, указав на темницы, спросила:
– Можно мне зайти туда?
Лунсин оторопел.
– Э-э, ну-у, – протянул он. – Зачем тебе?
– Она была ее служанкой, – сказал стоящий сзади Лунсина Донгэй.
Я сразу же взглянула на высокого статного мужчину с задумчивым лицом. Донгэй был самым молчаливым из всех драконов, с которыми мне доводилось общаться, а все потому, что он, по словам Ичиро, не мог лгать.
– Она и правда…мертва? – на последнем слове мой голос дрогнул.
Лунсин что-то забубнил и принялся гладить меня по плечам, но я не обращала на него внимания. Мой взгляд был полностью сосредоточен на Донгэе.
Наконец он кивнул.
Я тихо выдохнула. На глаза снова навернулись слезы, но плакать уже не было сил.
– Где она? Все еще там? – я кивнула на темницы.
Донгэй помотал головой.
– Тогда где? Мне можно будет с ней проститься?
Донгэй молчал. Мне вдруг захотелось вдарить ему по его спокойной физиономии, но тут передо мной возник Лунсин. Сжав мою руку в своих руках, он тихо произнес:
– Мей, тело твоей служанки отвезли ее брату.
***
Возвращаясь в свою комнату, я размышляла о том, кто же, черт возьми, такой брат Чун, что по его просьбе тело предательницы, каковой теперь она считается, было разрешено доставить ему? По словам Лунсина, Рин пришел в темницу и, продемонстрировав указ императора, забрал тело Чун и повез его к ее брату. Однако я была в покоях Юньвэня в момент, когда Вэньчэн докладывал ему о смерти Чун. Не мог Юньвэнь так быстро распорядиться отдать тело девушки ее брату. Сомневаюсь, что он вообще знал о существовании ее брата.
Что-то тут было нечисто…
Черт, как же мне найти ее брата? Спросить у Чжу Ди? Но он не отвечает на мои письма, я только голубей зря измотаю.
Ноги еле передвигались, от чего я всю дорогу то и дело спотыкалась на ровном месте. Лунсин предложил меня проводить, но я отказалась, сославшись на то, что мне надо побыть одной и все обдумать. Сейчас я жалела, что не приняла его предложение – справляться с горем лучше всего с кем-то, а не в одиночестве.
Соседские служанки косо поглядывали на меня, когда я устало снимала поношенные туфли у двери своей комнаты. Весть о том, что Чун схватили, разбежалась быстро. Наверно, они теперь тоже считали меня предательницей и, наверняка, уже начали делать ставки, когда за мной придет стража.
Борясь с желанием продемонстрировать им одновременно свой язык и средний палец, я забежала в комнату и быстро закрыла за собой дверь.